— спросил верховный жрец.
В небольшом зале раздался гул голосов — что-нибудь, как оказалось, о нем слышал каждый.
— Детские сказки, — пробубнил граф Роберт. — Но при чем здесь эта Астазия?
— Она — его дочь, — верный жреческой привычке объяснять не объясняя, произнес старик. — Как известно, у Царя Мира рождались только мальчики. Девочка принесла ему гибель и теперь уже тысячу лет живет в его замке.
Эту легенду Блистательный Эксперт ордена без имени не слышал, но подозревал, что она имеет к действительности очень мало отношения. Впрочем, почему нет? Живет-то она действительно на чудом уцелевшем островке, где в неприкосновенности сохранился замок Царя Мира.
— Это все, наверное, очень интересно, — раздражение Роберта было почти неподдельным, — но как это может помочь моему другу Найжелу? Вашему собрату, главе и последнему воину клана вепря.
— Надо отправиться на остров и попросить Астазию вдохнуть силу в его амулет, — противно захихикал Ропол-ка. — Так просто…
— Так в чем же дело? Почему вы не сказали мне этого раньше? Я завтра же отправляюсь к морю и сажусь на корабль. Я возьму с собой Найжела и обратно мы вернемся, когда он будет держать в руке меч!
— Не торопитесь, благородный граф, — остудил его пыл верховный жрец. — Не все так просто.
Это-то Блистательный Эксперт ордена без имени прекрасно знал и сам. Но вот граф Астурский не понимал в чем проблемы:
— Кто может мне воспрепятствовать? — свел он в грозную линию брови. — Эй, слуга, подай еще вина! Кто может мне запретить помочь моему другу? Если у орнеев и существует закон, запрещающий отправляться к этой вашей Астазии, то я не орней. А если б и был трижды орнеем, то друг для меня…
— Не кипятитесь, граф, — оборвал его слова старейшина старейшин. — Глава клана вепря дорог всем орнеям. Мы так же хотим его спасения, хотя в облике рыбы он по вашей вине.
Граф ничуть не смутился, взял у слуги кубок с вином и сделал большой глоток.
— Я спокоен, — заявил он. — Хотя очень трудно быть спокойным, когда Найжел в бочке с водой пожирает лягушек, а вы знаете как его спасти и играете со мною в жмурки.
Старейшина старейшин встал со своего места, словно собираясь с мыслями и протянул руки к пламени, точно ему было холодно в такую жару. Перешептывания мгновенно смолкли, все глаза устремились на пожелтевшее лицо, изборожденное морщинами, как вековой мрамор нитками прожилок.
Очень медленно, подбирая слова, он рассказал про остров — самый северный остров архипелага, который, собственно, к орнейским островам отнести никак нельзя. Но если можно до него добраться, то только с Орнеев. Этот остров — средоточие магии, что там происходит и кто на нем обитает никто толком не знает, одни легенды. Говорят, там остался замок Царя Мира…
Последовал долгий и довольно путаный рассказ о Царе Мира. Надо признать, версия была более всего приближена к правде, которую знал Роберт, чем все прочие легенды и сказки, что довелось ему слышать на своем веку. Но ничего нового он, конечно, не узнал. Как и про Астазию — то же. Орден было известно то же, что и верховному жрецу, то есть почти ничего, ибо рассказ о дочери Царя Мира, которая до сих пор живет на острове в одиночестве и ждет своего героя, мало похож на истину. Впрочем… в мире случаются и не менее удивительные истории, кто знает… Известно лишь, что за последние века кто-то на острове бывал и говорил с Астазией — иначе откуда в мире то там, то здесь всплывают чудесные вещицы изготовленные волшебницей? А Роберт знал точно, что на острове был Чевар.
Значит, должен добраться и он. Сейчас как-то отошло в даль, зачем он туда стремился долгие годы (отошло, но не потеряло значения). Сейчас он хотел лишь одного — вернуть Найжелу утраченный облик…
— И дочь Царя Мира до сих пор ждет героя, равного Царю Мира, чтобы от него родить ребенка, который принесет мир и счастье всем людям, подобно своему прославленному предку, — завершил свой рассказ верховный жрец. — Только не нашлось еще рыцаря, которого преодолел бы все опасности и испытания, нарочно поставленные на острове вокруг чудесного замка. Да и к острову-то не многие отваживаются причалить…
— Нечего там делать… — проворчал кто-то из старейшин орнеев. — Мрачный остров вдали от всех морских путей. Бывал я там лет тридцать назад. И истории про героев слышал, только не о магине Астазии. Якобы, в замке лежат огромные сокровища. Высадились мы на пустом берегу… Там скалы — выше неба и в них вход в пещеру. Говорят, что там, в темноте, обитают легионы бесов. И добраться до сокровищ почти невозможно. А если у кого и получится, то лишь у бесстрашного духом и чистого помыслами, обязательно в одиночку отправившегося внутрь и знающего, зачем он идет. Я тогда еще юнцом был. Командир корабля с дюжиной воинов, не раз отличившихся в сражении, вошли внутрь…
— И что? — спросил кто-то.
Орней не торопясь опорожнил кубок с пивом и вздохнул:
— И ничего. Мы прождали на корабле сколько могли — месяц или полтора.
Заканчивалась провизия… Да приближался сезон ураганов. Помощник командира сказал, что капитан погиб. Мы совершили все положенные обряды, сделав вместо погибших деревянные подобия, и отчалили от негостеприимного острова.
Все молчали.
— Но если Астазия там живет и действительно может спасти моего друга, надо отправляться туда! — встал граф Роберт.
— Этого никто точно не знает, — разлепил губы главный жрец орнеев. — Вдохнет она силу в свой амулет или не захочет этого сделать… Не исключено, что это у нее и вовсе не получится.
— Но это может быть правдой? — не сдавался арситанец. — Что она живет там и возродит силу в своем амулете?
— Вполне, — кивнул жрец.
— Тогда надо отправляться на этот проклятый остров!
— Но войти в пещеру — значит погибнуть.
— Не войти в нее — значит погубить Найжела! Я пройду, не могу не пройти.
Сколько раз моя жизнь зависела от Найжела — он меня ни разу не подвел. И я не подведу.
Все молчали, устремив взоры на пляску огня в полыхающем костре.
Наконец старейшина старейшин тоже встал. Обошел каменные изваяния предков, останавливаясь перед каждым. У идола грача постоял чуть дольше и словно пламя в чаше взметнулось ему навстречу, хотя это наблюдающему за ним Роберту могло лишь показаться.
Старейшина старейшин вернулся и посмотрел на арситанца.
— Мы благодарны вам в желании не дать угаснуть роду вепря. Все наши кланы помогут вам, граф Роберт.
На следующий день было объявлено, что сын старейшины старейшин отправляется вместе с юной женой в морское путешествие — принести по старинному, почти забытому, обычаю дары хозяевам водных просторов. Вместе с ними отправляется верховный жрец и посол арситанского короля.
Графу не нужна была вся эта излишняя помпа и многочисленная свита. Но главный жрец высказал желание самолично отправиться в путешествие, а другого предлога, как объяснили Роберту, для отлучки высшего священнослужителя с главного острова не было.
Похоже, графа просто не хотели отпускать к удивительному острову одного, ну и пусть. Присутствие сильного мага, каким был жрец, даже не шибко дружественно настроенного, не помешает. Конечно, вся эта многочисленная свита будет раздражать и мешать… Впрочем, в неведомый вход пещеры войдет он один. Так что, наплевать.
Вот ждать и наблюдать за всей этой суетой — тоскливо.
Когда решение принято, хочется быстрее начать действовать. Даже граф считал минуты до момента отплытия кораблей — в неведомое, к острову, где ждет его Астазия.
Почему-то у Роберта было чувство, что эта неведомая волшебница, руку которой он видел в чудесное зеркало в подземной цитадели, знает о его предстоящем визите.
Если б еще знать, как она его встретит? Теперь ему мало добраться до окна в иномирье, ему надо добиться от нее более важного — спасения друга. И меч здесь может оказаться бессилен…
Хорошо, когда все зависит от тебя самого. Захотел в поход — кликнул оруженосцев, сел на коня и вперед…
И делать ничего не делаешь в этой суетной хлопотливости подготовки и без дела не сидишь. То одно, то другое, да еще фрейлины от Гермонды сводят с ума, прибегая ежечасно с записочками от повелительницы, где один вопрос глупее другого и приходится обстоятельно отвечать — проще было бы самому сходить к ней и все сразу объяснить, но это было выше его сил. И почему она обращается к нему, разве он руководитель похода?
Очень редко выдавались часы, когда можно было посидеть у золоченого бассейна с проточной водой, где плавал Найжел. Просторная бочка, тоже золоченая, как положено по рангу, уже была готова к походу. Сотни дворцовых мальчишек ловили в саду лягушек, не зная, зачем они вдруг понадобились.
Роберт посмотрел в выпученные глаза рыбины и невольно отвел взгляд. Вдали помещения сидело полтора десятка женщин, отошедших туда при появлении графа. По мнению Роберта их нельзя было бы назвать красавицами, но все были молоды, широкобедры и грудасты, все аж светились здоровьем и чистотой. Жены Найжела, по одной от каждого клана…
— Может, попросить тебе рыбьих самочек наловить, Найжел? Чтоб не скучно было?
— попытался отшутиться он. Шутка получилась невеселой.
Граф сел на край бассейна.
— Скоро, Найжел, скоро мы отправимся в поход, я доберусь до этой пресловутой Астазии и так или иначе она вдохнет силу в твой медальон… Знаю, что ты хочешь мне сказать, знаю… Все магия виновата… — он вздохнул. — Нет?! Ты так не думаешь? Ты полагаешь, что это глупая случайность, вроде той, когда мы провалились в лабиринт у Дубового Замка в Рапрани? Да… Ты, наверное, прав. Но теперь все в наших руках, самое трудное, когда мы сидели у входа в подземелье и я считал, что это — конец, уже позади.
Да, не хочется вспоминать, как он выбирался из проклятого ущелья с рыбиной в сумке на плече. Он все боялся, что не донесет Найжела, за себя он был почему-то совершенно спокоен. И он тогда, повинуясь то ли чутью, то ли неведомому ангелу-хранителю, полез не вверх по скале, а вниз…. И по дну, как по тропе, пошел, куда вела расселина… И через несколько часов шагания неизвестно куда понял, что удача не подвела его и на этот раз: в тропе то тут, то там были явные приметы нерукотворности — явно дорога чужинцев. Только вот куда она вела? Граф не стал задумываться над этим вопросом, поскольку свернуть у него возможности не было. Шел он по дороге ущелью почти два дня. Рыбине стало плохо… И он не знал чем кормить очарованного друга. Найжел умирал. Роберт не мог этого допустить, он от отчаянья хотел кричать и выть. И он завыл — горько и пронзительно, будучи в полной уверенности, что его никто не услышит. Странно, но он почти не удивился, когда заметил почти бесплотную девушку, словно вышедшую из скалы. «Это рыцарь Найжел, что спас нашу сестру?»— спросила она. «Кто ты?»— смутившись своей вспышки горя и потому злой на себя, спросил Роберт. «Я — эхо этих гор. Так это тот самый Найжел, что спас нашу сестру в Махриде?»
Роберт вспомнил ту давнюю историю, о которой и не задумывался никогда. Найжел, конечно, не специально спас фею-эхо, просто солдаты тамошнего раджи завалили ущелье, где она обитала, бревнами и хотели подпалить совсем не для того, чтобы изничтожить какую-то там местную феечку. Их целям и помешали Найжел с Робертом.
А фея была убеждена, что Найжел рисковал жизнью именно из-за нее и помогла им выбраться из гор, где шныряли мечтающие их убить воины раджи…
И в Священных горах Орнеев, в память о том событии, слетелись все окрестные эхи, сколько их там было. Кто принес лягушку, кто гусеницу, кто горстку воды в полупрозрачных ладошках. Они не хотели, чтобы спаситель одной из них погиб. Они же и вывели Роберта по старинной дороге, а потом, в месте, где когда-то прошла лавина, по совсем уж незаметным тропам, к выходу, через мрачный подземный туннель, у входа в который лежал прикрепленный к скале толстенной цепью скелет дракона.
Когда Роберт выбрался в долину, все было совсем просто. А ведь он даже не поблагодарил эх за помощь…
— Завтра мы отправимся в порт. Со мной отправляются в путешествие сын старейшины всех кланов и ваш верховный жрец, — продолжал рассказывать новости другу граф.
Найжел не мог ответить. И это, наверное, к лучшему, считал граф. Ему было достаточно видеть немой упрек (или ему это так казалось) в глазах заколдованного друга. Но и лишить себя драгоценных минут общения с ним Роберт не мог.
— Ваше сиятельство, — раздался за спиной голос слуги, — вас хочет видеть какая-то девушка.
— Ты что не видишь — я занят? — гаркнул граф.
— Она очень настойчива, ваше сиятельство, — попытался оправдаться слуга. — Говорит, что может помочь вам в вашей проблеме…
— Да чем она может мне помочь?! — в сердцах воскликнул граф, но встал. — Я ненадолго, Най, — кивнул он рыбине. — Я скоро вернусь. — Он повернулся к слуге: — Проведите ее в мои покои.
Он очень удивился, узнав в просительнице девушку со скалы, ученицу Чевара, как ее?.. ах, да, Кар, кажется. Вот уж не думал, что еще когда-нибудь ее встретит…
— Чего тебе? — довольно грубым тоном спросил он, почему испытав совершенно необъяснимую стыдливость.
Наверное, Роберта задевало то, что там, в священных горах, она стояла пред ним нагая… он не хотел об этом вспоминать.
— Граф…
— Я слушаю, — он вынул кинжал и со скучающим видом, демонстративно стал подрезать и без того безукоризненно остриженные ногти на оставшихся пальцах правой руки..
— Я… я хочу быть с вами. С тех пор как я увидела вас там, на скале… Я поняла, что люблю вас, что не могу без вас. Вы — новый Царь Мира!
Графу было смертельно скучно, ему захотелось вернуться к Найжелу.
— Это все, что ты собиралась мне сказать?
Он подумал, что с ее помощью мог бы найти берлогу Чевара… Но вряд ли это уже интересно.
— Граф Роберт, я видела сон… Вещий сон…
— Расскажи его зевакам на базарной площади, они любят подобные байки…
Роберт резко вложил кинжал в инкрустированные ножны, показывая, что разговор закончен.
— Если вы выгоните меня вон, то я убью себя! — исступленно закричала девушка.
Роберт подумал — не накачалась ли она какой-нибудь отравы, что столь легко впадает в истерику. Успокаивать ее ему совершенно не хотелось. Собственно, он и не будет. Но как она сейчас не похожа на ту, что была на скале.
— Это твое дело, как распорядиться с собственной жизнью, — сухо сказал граф.
— Одна просьба! — взмолилась она. — Одна только просьба! Вы же мне обещали!..
Там, на скале, обещали!!!
— Если ты о том же самом, то теперь это исключено. Уходи, пока я не позвал стражу и тебя с позором не вышвырнули из дворца.
— Граф, мне было видение. Я вас люблю, да! Но сама бы я никогда не осмелилась прийти к вам. Нечто могущественное заставило меня придти сюда, во дворец, и полдня унижаться перед слугами, чтобы сейчас видеть вас.. Одна просьба, ваше сиятельство! Только одна просьба! — она упала на колени. — Возьмите меня за руки и взгляните мне в глаза. И все! Это же так просто!… А иначе я умру, я знаю…
Граф хотел развернуться и уйти, прекратив этот тягостный для него и беспредметный разговор, но все же решил исполнить эту пустяшную просьбу. Слишком сильно было воспоминание о том моменте, когда она напомнила ему его покойную супругу.
Он пальцами поднял ей лицо за подбородок и улыбнулся. Взял ее руки в свои.
Что она собирается узреть в его взгляде?
Прославленный рыцарь посмотрел в ее широко распахнутые глаза, думая в это мгновение уже о том, что еще собирался сказать молчащему другу, беспокойно кружащему в прозрачной воде золоченого бассейна.
Но тут же вздрогнул, ноги непроизвольно подкосились от неожиданности и охвативших его чувств; граф встал на одно колено.
Перед ним не была симпатичного личика юной ворожеи. На него смотрели пронзительные, усталые глаза Первого Блистательного Эксперта Ордена, имени не имеющего.
Обман, колдовство, жуткий фокус? Он не мог поверить в это чудо, хотя сам пользовался подобной магией при помощи Марваза многие сотни раз. Мошенничество?
Но откуда эта пигалица могла узнать о том, что он рыцарь ордена? Откуда она могла узнать, как выглядит глава могущественной организации, если он вот уже десятилетия не покидал тайного храма ордена?
Все сомнения развеял тяжелый, чуть с хрипотцой голос, который Роберт не спутал бы ни с каким другим на свете:
— Здравствуй, брат. С тобой все в порядке?
— Здравствуй, Первый Блистательный Эксперт, — нашел в себе силы преодолеть удивление граф. — Я не ожидал сейчас… Тем более… Я рад, я и мечтать не мог о том, что мне в ближайшее время выпадет подобная честь, как…
— Оставим это, — поморщился Первый Блистательный Эксперт ордена без имени. — Посредник — новичок и может не выдержать долгого разговора. Когда мы поняли, что Марваз погиб, то с таким трудом нашли на Орнеях нового посредника. Все орнеи, хоть чуть способные к магии — жрецы, а к ним не подступиться…
Роберт хотел спросить откуда они узнали как погиб его оруженосец, но вовремя удержал готовый сорваться с языка глупый и неуместный вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
В небольшом зале раздался гул голосов — что-нибудь, как оказалось, о нем слышал каждый.
— Детские сказки, — пробубнил граф Роберт. — Но при чем здесь эта Астазия?
— Она — его дочь, — верный жреческой привычке объяснять не объясняя, произнес старик. — Как известно, у Царя Мира рождались только мальчики. Девочка принесла ему гибель и теперь уже тысячу лет живет в его замке.
Эту легенду Блистательный Эксперт ордена без имени не слышал, но подозревал, что она имеет к действительности очень мало отношения. Впрочем, почему нет? Живет-то она действительно на чудом уцелевшем островке, где в неприкосновенности сохранился замок Царя Мира.
— Это все, наверное, очень интересно, — раздражение Роберта было почти неподдельным, — но как это может помочь моему другу Найжелу? Вашему собрату, главе и последнему воину клана вепря.
— Надо отправиться на остров и попросить Астазию вдохнуть силу в его амулет, — противно захихикал Ропол-ка. — Так просто…
— Так в чем же дело? Почему вы не сказали мне этого раньше? Я завтра же отправляюсь к морю и сажусь на корабль. Я возьму с собой Найжела и обратно мы вернемся, когда он будет держать в руке меч!
— Не торопитесь, благородный граф, — остудил его пыл верховный жрец. — Не все так просто.
Это-то Блистательный Эксперт ордена без имени прекрасно знал и сам. Но вот граф Астурский не понимал в чем проблемы:
— Кто может мне воспрепятствовать? — свел он в грозную линию брови. — Эй, слуга, подай еще вина! Кто может мне запретить помочь моему другу? Если у орнеев и существует закон, запрещающий отправляться к этой вашей Астазии, то я не орней. А если б и был трижды орнеем, то друг для меня…
— Не кипятитесь, граф, — оборвал его слова старейшина старейшин. — Глава клана вепря дорог всем орнеям. Мы так же хотим его спасения, хотя в облике рыбы он по вашей вине.
Граф ничуть не смутился, взял у слуги кубок с вином и сделал большой глоток.
— Я спокоен, — заявил он. — Хотя очень трудно быть спокойным, когда Найжел в бочке с водой пожирает лягушек, а вы знаете как его спасти и играете со мною в жмурки.
Старейшина старейшин встал со своего места, словно собираясь с мыслями и протянул руки к пламени, точно ему было холодно в такую жару. Перешептывания мгновенно смолкли, все глаза устремились на пожелтевшее лицо, изборожденное морщинами, как вековой мрамор нитками прожилок.
Очень медленно, подбирая слова, он рассказал про остров — самый северный остров архипелага, который, собственно, к орнейским островам отнести никак нельзя. Но если можно до него добраться, то только с Орнеев. Этот остров — средоточие магии, что там происходит и кто на нем обитает никто толком не знает, одни легенды. Говорят, там остался замок Царя Мира…
Последовал долгий и довольно путаный рассказ о Царе Мира. Надо признать, версия была более всего приближена к правде, которую знал Роберт, чем все прочие легенды и сказки, что довелось ему слышать на своем веку. Но ничего нового он, конечно, не узнал. Как и про Астазию — то же. Орден было известно то же, что и верховному жрецу, то есть почти ничего, ибо рассказ о дочери Царя Мира, которая до сих пор живет на острове в одиночестве и ждет своего героя, мало похож на истину. Впрочем… в мире случаются и не менее удивительные истории, кто знает… Известно лишь, что за последние века кто-то на острове бывал и говорил с Астазией — иначе откуда в мире то там, то здесь всплывают чудесные вещицы изготовленные волшебницей? А Роберт знал точно, что на острове был Чевар.
Значит, должен добраться и он. Сейчас как-то отошло в даль, зачем он туда стремился долгие годы (отошло, но не потеряло значения). Сейчас он хотел лишь одного — вернуть Найжелу утраченный облик…
— И дочь Царя Мира до сих пор ждет героя, равного Царю Мира, чтобы от него родить ребенка, который принесет мир и счастье всем людям, подобно своему прославленному предку, — завершил свой рассказ верховный жрец. — Только не нашлось еще рыцаря, которого преодолел бы все опасности и испытания, нарочно поставленные на острове вокруг чудесного замка. Да и к острову-то не многие отваживаются причалить…
— Нечего там делать… — проворчал кто-то из старейшин орнеев. — Мрачный остров вдали от всех морских путей. Бывал я там лет тридцать назад. И истории про героев слышал, только не о магине Астазии. Якобы, в замке лежат огромные сокровища. Высадились мы на пустом берегу… Там скалы — выше неба и в них вход в пещеру. Говорят, что там, в темноте, обитают легионы бесов. И добраться до сокровищ почти невозможно. А если у кого и получится, то лишь у бесстрашного духом и чистого помыслами, обязательно в одиночку отправившегося внутрь и знающего, зачем он идет. Я тогда еще юнцом был. Командир корабля с дюжиной воинов, не раз отличившихся в сражении, вошли внутрь…
— И что? — спросил кто-то.
Орней не торопясь опорожнил кубок с пивом и вздохнул:
— И ничего. Мы прождали на корабле сколько могли — месяц или полтора.
Заканчивалась провизия… Да приближался сезон ураганов. Помощник командира сказал, что капитан погиб. Мы совершили все положенные обряды, сделав вместо погибших деревянные подобия, и отчалили от негостеприимного острова.
Все молчали.
— Но если Астазия там живет и действительно может спасти моего друга, надо отправляться туда! — встал граф Роберт.
— Этого никто точно не знает, — разлепил губы главный жрец орнеев. — Вдохнет она силу в свой амулет или не захочет этого сделать… Не исключено, что это у нее и вовсе не получится.
— Но это может быть правдой? — не сдавался арситанец. — Что она живет там и возродит силу в своем амулете?
— Вполне, — кивнул жрец.
— Тогда надо отправляться на этот проклятый остров!
— Но войти в пещеру — значит погибнуть.
— Не войти в нее — значит погубить Найжела! Я пройду, не могу не пройти.
Сколько раз моя жизнь зависела от Найжела — он меня ни разу не подвел. И я не подведу.
Все молчали, устремив взоры на пляску огня в полыхающем костре.
Наконец старейшина старейшин тоже встал. Обошел каменные изваяния предков, останавливаясь перед каждым. У идола грача постоял чуть дольше и словно пламя в чаше взметнулось ему навстречу, хотя это наблюдающему за ним Роберту могло лишь показаться.
Старейшина старейшин вернулся и посмотрел на арситанца.
— Мы благодарны вам в желании не дать угаснуть роду вепря. Все наши кланы помогут вам, граф Роберт.
На следующий день было объявлено, что сын старейшины старейшин отправляется вместе с юной женой в морское путешествие — принести по старинному, почти забытому, обычаю дары хозяевам водных просторов. Вместе с ними отправляется верховный жрец и посол арситанского короля.
Графу не нужна была вся эта излишняя помпа и многочисленная свита. Но главный жрец высказал желание самолично отправиться в путешествие, а другого предлога, как объяснили Роберту, для отлучки высшего священнослужителя с главного острова не было.
Похоже, графа просто не хотели отпускать к удивительному острову одного, ну и пусть. Присутствие сильного мага, каким был жрец, даже не шибко дружественно настроенного, не помешает. Конечно, вся эта многочисленная свита будет раздражать и мешать… Впрочем, в неведомый вход пещеры войдет он один. Так что, наплевать.
Вот ждать и наблюдать за всей этой суетой — тоскливо.
Когда решение принято, хочется быстрее начать действовать. Даже граф считал минуты до момента отплытия кораблей — в неведомое, к острову, где ждет его Астазия.
Почему-то у Роберта было чувство, что эта неведомая волшебница, руку которой он видел в чудесное зеркало в подземной цитадели, знает о его предстоящем визите.
Если б еще знать, как она его встретит? Теперь ему мало добраться до окна в иномирье, ему надо добиться от нее более важного — спасения друга. И меч здесь может оказаться бессилен…
Хорошо, когда все зависит от тебя самого. Захотел в поход — кликнул оруженосцев, сел на коня и вперед…
И делать ничего не делаешь в этой суетной хлопотливости подготовки и без дела не сидишь. То одно, то другое, да еще фрейлины от Гермонды сводят с ума, прибегая ежечасно с записочками от повелительницы, где один вопрос глупее другого и приходится обстоятельно отвечать — проще было бы самому сходить к ней и все сразу объяснить, но это было выше его сил. И почему она обращается к нему, разве он руководитель похода?
Очень редко выдавались часы, когда можно было посидеть у золоченого бассейна с проточной водой, где плавал Найжел. Просторная бочка, тоже золоченая, как положено по рангу, уже была готова к походу. Сотни дворцовых мальчишек ловили в саду лягушек, не зная, зачем они вдруг понадобились.
Роберт посмотрел в выпученные глаза рыбины и невольно отвел взгляд. Вдали помещения сидело полтора десятка женщин, отошедших туда при появлении графа. По мнению Роберта их нельзя было бы назвать красавицами, но все были молоды, широкобедры и грудасты, все аж светились здоровьем и чистотой. Жены Найжела, по одной от каждого клана…
— Может, попросить тебе рыбьих самочек наловить, Найжел? Чтоб не скучно было?
— попытался отшутиться он. Шутка получилась невеселой.
Граф сел на край бассейна.
— Скоро, Найжел, скоро мы отправимся в поход, я доберусь до этой пресловутой Астазии и так или иначе она вдохнет силу в твой медальон… Знаю, что ты хочешь мне сказать, знаю… Все магия виновата… — он вздохнул. — Нет?! Ты так не думаешь? Ты полагаешь, что это глупая случайность, вроде той, когда мы провалились в лабиринт у Дубового Замка в Рапрани? Да… Ты, наверное, прав. Но теперь все в наших руках, самое трудное, когда мы сидели у входа в подземелье и я считал, что это — конец, уже позади.
Да, не хочется вспоминать, как он выбирался из проклятого ущелья с рыбиной в сумке на плече. Он все боялся, что не донесет Найжела, за себя он был почему-то совершенно спокоен. И он тогда, повинуясь то ли чутью, то ли неведомому ангелу-хранителю, полез не вверх по скале, а вниз…. И по дну, как по тропе, пошел, куда вела расселина… И через несколько часов шагания неизвестно куда понял, что удача не подвела его и на этот раз: в тропе то тут, то там были явные приметы нерукотворности — явно дорога чужинцев. Только вот куда она вела? Граф не стал задумываться над этим вопросом, поскольку свернуть у него возможности не было. Шел он по дороге ущелью почти два дня. Рыбине стало плохо… И он не знал чем кормить очарованного друга. Найжел умирал. Роберт не мог этого допустить, он от отчаянья хотел кричать и выть. И он завыл — горько и пронзительно, будучи в полной уверенности, что его никто не услышит. Странно, но он почти не удивился, когда заметил почти бесплотную девушку, словно вышедшую из скалы. «Это рыцарь Найжел, что спас нашу сестру?»— спросила она. «Кто ты?»— смутившись своей вспышки горя и потому злой на себя, спросил Роберт. «Я — эхо этих гор. Так это тот самый Найжел, что спас нашу сестру в Махриде?»
Роберт вспомнил ту давнюю историю, о которой и не задумывался никогда. Найжел, конечно, не специально спас фею-эхо, просто солдаты тамошнего раджи завалили ущелье, где она обитала, бревнами и хотели подпалить совсем не для того, чтобы изничтожить какую-то там местную феечку. Их целям и помешали Найжел с Робертом.
А фея была убеждена, что Найжел рисковал жизнью именно из-за нее и помогла им выбраться из гор, где шныряли мечтающие их убить воины раджи…
И в Священных горах Орнеев, в память о том событии, слетелись все окрестные эхи, сколько их там было. Кто принес лягушку, кто гусеницу, кто горстку воды в полупрозрачных ладошках. Они не хотели, чтобы спаситель одной из них погиб. Они же и вывели Роберта по старинной дороге, а потом, в месте, где когда-то прошла лавина, по совсем уж незаметным тропам, к выходу, через мрачный подземный туннель, у входа в который лежал прикрепленный к скале толстенной цепью скелет дракона.
Когда Роберт выбрался в долину, все было совсем просто. А ведь он даже не поблагодарил эх за помощь…
— Завтра мы отправимся в порт. Со мной отправляются в путешествие сын старейшины всех кланов и ваш верховный жрец, — продолжал рассказывать новости другу граф.
Найжел не мог ответить. И это, наверное, к лучшему, считал граф. Ему было достаточно видеть немой упрек (или ему это так казалось) в глазах заколдованного друга. Но и лишить себя драгоценных минут общения с ним Роберт не мог.
— Ваше сиятельство, — раздался за спиной голос слуги, — вас хочет видеть какая-то девушка.
— Ты что не видишь — я занят? — гаркнул граф.
— Она очень настойчива, ваше сиятельство, — попытался оправдаться слуга. — Говорит, что может помочь вам в вашей проблеме…
— Да чем она может мне помочь?! — в сердцах воскликнул граф, но встал. — Я ненадолго, Най, — кивнул он рыбине. — Я скоро вернусь. — Он повернулся к слуге: — Проведите ее в мои покои.
Он очень удивился, узнав в просительнице девушку со скалы, ученицу Чевара, как ее?.. ах, да, Кар, кажется. Вот уж не думал, что еще когда-нибудь ее встретит…
— Чего тебе? — довольно грубым тоном спросил он, почему испытав совершенно необъяснимую стыдливость.
Наверное, Роберта задевало то, что там, в священных горах, она стояла пред ним нагая… он не хотел об этом вспоминать.
— Граф…
— Я слушаю, — он вынул кинжал и со скучающим видом, демонстративно стал подрезать и без того безукоризненно остриженные ногти на оставшихся пальцах правой руки..
— Я… я хочу быть с вами. С тех пор как я увидела вас там, на скале… Я поняла, что люблю вас, что не могу без вас. Вы — новый Царь Мира!
Графу было смертельно скучно, ему захотелось вернуться к Найжелу.
— Это все, что ты собиралась мне сказать?
Он подумал, что с ее помощью мог бы найти берлогу Чевара… Но вряд ли это уже интересно.
— Граф Роберт, я видела сон… Вещий сон…
— Расскажи его зевакам на базарной площади, они любят подобные байки…
Роберт резко вложил кинжал в инкрустированные ножны, показывая, что разговор закончен.
— Если вы выгоните меня вон, то я убью себя! — исступленно закричала девушка.
Роберт подумал — не накачалась ли она какой-нибудь отравы, что столь легко впадает в истерику. Успокаивать ее ему совершенно не хотелось. Собственно, он и не будет. Но как она сейчас не похожа на ту, что была на скале.
— Это твое дело, как распорядиться с собственной жизнью, — сухо сказал граф.
— Одна просьба! — взмолилась она. — Одна только просьба! Вы же мне обещали!..
Там, на скале, обещали!!!
— Если ты о том же самом, то теперь это исключено. Уходи, пока я не позвал стражу и тебя с позором не вышвырнули из дворца.
— Граф, мне было видение. Я вас люблю, да! Но сама бы я никогда не осмелилась прийти к вам. Нечто могущественное заставило меня придти сюда, во дворец, и полдня унижаться перед слугами, чтобы сейчас видеть вас.. Одна просьба, ваше сиятельство! Только одна просьба! — она упала на колени. — Возьмите меня за руки и взгляните мне в глаза. И все! Это же так просто!… А иначе я умру, я знаю…
Граф хотел развернуться и уйти, прекратив этот тягостный для него и беспредметный разговор, но все же решил исполнить эту пустяшную просьбу. Слишком сильно было воспоминание о том моменте, когда она напомнила ему его покойную супругу.
Он пальцами поднял ей лицо за подбородок и улыбнулся. Взял ее руки в свои.
Что она собирается узреть в его взгляде?
Прославленный рыцарь посмотрел в ее широко распахнутые глаза, думая в это мгновение уже о том, что еще собирался сказать молчащему другу, беспокойно кружащему в прозрачной воде золоченого бассейна.
Но тут же вздрогнул, ноги непроизвольно подкосились от неожиданности и охвативших его чувств; граф встал на одно колено.
Перед ним не была симпатичного личика юной ворожеи. На него смотрели пронзительные, усталые глаза Первого Блистательного Эксперта Ордена, имени не имеющего.
Обман, колдовство, жуткий фокус? Он не мог поверить в это чудо, хотя сам пользовался подобной магией при помощи Марваза многие сотни раз. Мошенничество?
Но откуда эта пигалица могла узнать о том, что он рыцарь ордена? Откуда она могла узнать, как выглядит глава могущественной организации, если он вот уже десятилетия не покидал тайного храма ордена?
Все сомнения развеял тяжелый, чуть с хрипотцой голос, который Роберт не спутал бы ни с каким другим на свете:
— Здравствуй, брат. С тобой все в порядке?
— Здравствуй, Первый Блистательный Эксперт, — нашел в себе силы преодолеть удивление граф. — Я не ожидал сейчас… Тем более… Я рад, я и мечтать не мог о том, что мне в ближайшее время выпадет подобная честь, как…
— Оставим это, — поморщился Первый Блистательный Эксперт ордена без имени. — Посредник — новичок и может не выдержать долгого разговора. Когда мы поняли, что Марваз погиб, то с таким трудом нашли на Орнеях нового посредника. Все орнеи, хоть чуть способные к магии — жрецы, а к ним не подступиться…
Роберт хотел спросить откуда они узнали как погиб его оруженосец, но вовремя удержал готовый сорваться с языка глупый и неуместный вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30