Старейшина всех кланов орнеев и представитель арситанского короля одновременно двинулись к помосту в центре площади. Блекгарт и Айвар следовали за отцами на шаг позади. Они подошли к помосту, между столбов которого бессильно висела принцесса, несколько отставив полный зад, что заставило Блекгарта смущенно отвернуться, а Айвара самодовольно ухмыльнуться.
Тишина, но не напряженная, а выражающая радостное ожидание, воцарилась перед дворцом; каждый боялся пропустить хоть слово, хотя наперед знал все, что будет произнесено.
Орнеи слева, арситанцы справа, обошли помост, почти одновременно поднялись по ступеням и встали перед мордой гигантского идола.
Граф подумал, что если б встретил за время своих путешествий такое вот чудище не из железа, тканей и дерева, а во плоти, со стекающей между клыков ядовитой слюной, сейчас бы он здесь не стоял, не взирая на весь свой опыт, природную хитрость, силу и мужество. И в очередной раз прикинул — сколько же человек, скрывающихся внутри, приводят такую махину в движение?
Старейшина набрал полную грудь воздуха и раскатистым густым голосом, так что его было слышно на всей площади, обратился к первопредку:
— Родович всех орнеев, всегда зорко следящий за своими потомками и не оставляющий их в нуждах и горестях! Мы, в знак глубокого почитания и благодарности за подаренные нам тобой жизни, кланяемся тебе.
Он встал на оба колена и склонился, чуть не коснувшись лбом земли; сын, а вслед за ними и все, окружающие площадь, кроме стражников, которые были наемниками с континента, опустились на колени.
Блекгарт посмотрел на отца, решая как поступить, ведь он же не орней. Отец спокойно стоял в метре от распростертой пасти, словно пытался рассмотреть, что там, за бутафорскими зубами в черноте глотки. Внутренность пасти монстра была отделана черным материалом, а поскольку солнце светило графу в глаза, ничего он там не разглядел.
— Вы звали меня — я пришел! — раздался над площадью громовой, дребезжащий голос.
Блекгарт от неожиданности вздрогнул — чудовище говорит по-человечьи! Правда, язык орнеев он знал плохо и фразу, из-за дребезжания и сильного звука, не разобрал. Граф внутренне усмехнулся — он догадывался, что в механическом гиганте сидели люди и один из них говорит в какую-нибудь сложную систему из медных трубок, многократно усиливающую и изменяющую голос до неузнаваемости. Но — впечатляет.
— Что вы хотите? — громыхнул неестественный голос чудовища.
— Я, Валрай, глава рода дракона, старейшина старейшин всех орнеев, обращаюсь к тебе, чтобы ты одобрил выбор моего единственного наследника, и дал свое согласие на то, чтобы девица, чистая, как горный снег, стала ему супругой и принесла бы ему детей, чтобы продолжился наш род.
— Из какого она рода? — спросил монстр. — Достойна ли она быть избранницей твоего сына?
— Она из королевского рода, внучка короля Арситании Асидора, — ответил старейшина.
— Хотят ли чужеродцы породниться с сынами драконов?
— Вот посол короля Асидора, он ответит.
— Да, повелитель славных орнеев, — громко и торжественно произнес граф Роберт.
— Я, граф Роберт Астурский, полномочный и чрезвычайный посол Арситании, от имени короля Асидора и всех присутвующих здесь лучших рыцарей королевства, заявляю, что весь наш народ приветствует союз принцессы Гермонды и благородного Айвара, сына старейшины всех сынов твоих, великий дракон.
— Я хочу сам принять ее в род драконов, — пророкотала чудовище. — Дайте ее мне.
— Мой сын, Блекгарт, заменит ей брата, — произнес граф. — И выполнит твою просьбу, великий дракон. Блекгарт, отвяжи принцессу и подведи ее к великому дракону.
Блекгарт, стараясь держаться спокойно, взошел по ступенькам на священный помост.
Чувство, что на тебя смотрит огромное количество людей, взваливает на плечи ответственности. Принцесса подняла на него глаза и посмотрела как на избавителя от тяжких пут.
Узлы орнейских жрецов были завязали не туго, но принцесса затянула их, когда повисла на руках без сил. Потихонечку наливаясь злостью, Блекгарт пытался развязать узел на левой руке. Ничего не получалось.
— Потерпите немного, ваше высочество, я сейчас, — едва слышно прошептал он принцессе, злясь на себя все больше.
Над огромной площадью вновь повисла тишина, словно от успеха действий этого юного арситанца зависело благополучие всех присутвующих.
— Рассеки их ножом, — негромко произнес Айвар. И добавил: — Только кожу не порань.
Блекгарт с радостью последовал его совету и обрезал веревки — они так и болтались на запястьях и щиколотках принцессы.
— Что будет дальше? — слабым голосом спросила Гермонда.
— Не знаю… — Блекгарт сейчас не чувствовал давней ненависти к принцессе. Ему хотелось защитить и ободрить ее. Он тихо добавил: — Все будет хорошо.
Он подвел ее к дракону, голова монстра склонилась на длинной шее (которой у прообразов монстра и в помине не было). Блекгарт вопросительно посмотрел на отца. Тот кивнул, показывая, чтобы он отошел от принцессы.
Когда невеста осталась одна перед драконом, монстр вдруг резко дернул пастью и поглотил ее целиком. Пасть захлопнулась.
Блекгарт непроизвольно схватился за меч и дернулся было к морде чудовища, стремительно поднимавшейся вверх, словно дракон глотал жертвоприношение. Но граф спокойно удержал его за руку.
— Не рыпайся, сынок! Все идет как должно быть.
Блекгарт верил отцу, но смотреть, как скрылась в орнейском боге принцесса, за охрану которой отвечал и он тоже, было невыносимо.
Над площадью по прежнему царила тишина.
Граф же гадал — где могут быть расположены смотровые щели в этом божественном сооружении, ведь видят же все те, кто приводит эту махину в действие. Грех не поучится у здешних мастеров — одна инженерная мысль, и ни какой магии!
Оказавшись в кромешной темноте, когда пасть захлопнулась, принцесса не выдержала и дико закричала — она очень хотела жить, глупо умирать, когда счастье так близко. Но крик ее не вырвался наружу. Она чувствовала, как необоримая сила поднимает ее верх.
— Не надо кричать, — услышала она мягкий голос человека, которого не видела.
Не видела даже тогда, когда смотрела в драконью пасть, поскольку он был одет в черные облегающие одежды, и даже голова была в черной шапочке-маске. Он осторожно, но крепко взял принцессу за плечи, чтобы она не совершила резких рывков и не набила синяков, хотя в тесном для двоих внутренности пасти все было обито мягкой тканью.
Крик принцессы сменился на жалобное подвывание, слезы катились из глаз, она не могла остановить рыданий, хотя перед ней и блеснула надежда, что все еще не так уж кошмарно.
Движение вверх прекратилось. Невидимый человек что-то сказал по-орнейски и легонько подтолкнул ее вперед. Она полетела по матерчатой кишке вниз и рыдание захлебнулось в ней от неожиданности падения. Но приземление было мягким. Другие руки заботливо помогли ей встать, оправили на ней праздничное платье, раздалась какая-то фраза на местном гортанном языке и солнечный свет ослепил принцессу — огромный люк распахнулся и она предстала перед всеми, словно выйдя из брюха дракона.
Айвар вежливо подал ей руку.
— Свершилось, благородная принцесса Гермонда, дракон принял вас, — громко, словно обращался не к ней, а ко всем собравшимся на площади, произнес он. — Теперь вы — моя жена до самой смерти.
Его последние слова потонули в оглушительных криках радости, которыми разразилась толпа, увидев взявшихся за руку новобрачных.
Ну и обряды у них, подумала принцесса. Хоть бы заранее предупредили, а то чуть ли не с ночи намывали, умащивали, подкрашивали лицо, а теперь она после рыданий и слез ни на что не похожа с расплывшимися глазами и вспухшими губами. Да еще саднят места на руках, где врезались веревки. Почему-то никакой радости и счастья, что наконец-то она стала законной женой наследника орнейского престола, Гермонда в эти мгновения не испытывала, лишь со смутной тревогой думала:
закончились ли испытания, предназначенные ей в этот день, или над ней еще как-нибудь будут измываться?
— Благословляю вас, дети мои, на долгую и счастливую жизнь! — заставил принцессу вздрогнуть неожиданно раздавшийся сверху нечеловеческий голос.
Дракон стал разворачиваться. Его роль в представлении завершилась.
Айвар за руку повел принцессу ко входу во дворец, трон старейшины, стоявший до того на пути, был уже убран. Из толпы под ноги новой семейной четы летели лепестки роз и рисовые семена — символы счастья и сытости.
К новобрачным подбежали две девушки в платьях, в каких ходит простой народ в поселках, и поднесли по кубку темного пива. Гермонда посмотрела на своего мужа.
Тот улыбнулся ей и протянул кубок. Они выпили и поцеловались. Все бросились поздравлять их.
За спиной гулко топал механический дракон, отправляясь в разукрашенный ангар — там его разберут на части и оставят спать до следующего великого праздника. Из этого же сарая расторопные слуги принялись выкатывать бочки с вином, привезенные графом Астурским для бесплатного угощения. Надо сказать, что граф, знавший жизнь на орнейских островах, порекомендовал королю отправить лучшего вина лишь для королевского стола, а для угощения простолюдинов, — то, что поплоше, лишь бы покрепче да поскорее развязывало язык и дарило веселье: тут все просто, не до изысков вкуса.
Молодожены шли, принимая цветы и поздравления, по ворсистой ковровой дорожке прямо во дворец, где все было готово к праздничному пиру и сотни поваров чудодействовали на кухнях, а множество слуг и виночерпием ожидали лишь, момента, чтобы услужить гостям.
Как-то незаметно прошло времени, но солнце уже миновало высшую точку небосвода.
Граф Роберт подошел к Найжелу, кого-то высматривая в толпе.
— Ты ищешь Орестая? — спросил друг.
— Нет, Марваза, моего оруженосца… У него всегда в повязке на лице. Ты его не видел? Он должен быть где-то здесь…
— Да куда он денется? — отмахнулся орней. — Наверняка уже с другими оруженосцами отмечает празднество. Идем!
— Ты иди, Найжел, а я пойду переоденусь. Жарко, вспотел…
— Подумаешь — вспотел! — фыркнул Найжел. — Помнишь, в прокаленной пустыне два месяца не мылись даже, ничего…
— Так то — тогда, — улыбнулся граф. — А теперь я — посол, полномочный и так далее…
Он отправился переодеваться. Его беспокоило отсутствие верного оруженосца, беспокоило, что грач использовал магию против принцессы. Зачем? Это второй вопрос, если не третий. Его удивляло другое — в орнеях магию не жаловали… Но так или иначе, эти события или какие-другие, приведут его к цели. Должны привести. Потому что иного пути нет, как брести впотьмах, ожидая когда враг первым нанесет удар. Кто-то, может и не тот и не по тому поводу, пытался нанести удар. Но похоже, что сам этот неведомый «кто-то» находится в еще больших потемках, чем граф.
Эпизод пятый
Роберт никогда в жизни не отправил бы кого-нибудь другого вместо себя навстречу смертельной опасности. Но всегда перед пышным пиром он сожалел, что не может послать вместо себя кого другого.
О нет, он не был трезвенником и умел ценить дружескую пирушку с затянувшейся до рассвета задушевной беседой. Но — дружескую, когда вокруг тебя люди, которых ты знаешь, любишь или, на самый крайний случай, уважаешь. Роберт так же никогда не отказывался и от хорошей драки, но не с теми кого любишь, и не под винными парами.
А на предстоящем свадебном пиршестве, где он обязан присутствовать, ему наверняка предстоит наблюдать ряд неприятных сцен с участием не совсем трезвых рыцарей, слушать грубые шутки и отворачивать взгляд от пьяных дам, которые уже не совсем тщательно следят за своим туалетом и поведением. Он знал, что это нормально и не собирался осуждать что-либо и кого-либо, но все ж предпочел бы выпить вина вдвоем-втроем, например с Найжелом, Блекгартом и тем же Дайлоном.
Сидеть же ошую от повелителя орнеев хоть и почетно, но тоскливо — следи за каждым своим жестом и словом, пей ненавистное пиво, если хозяева не озаботятся о вине. Впрочем, это он перебрал через край — конечно озаботятся. Но какое там веселье: тяжкая работа.
Кроме пожирающей разум мысли о главном, добавилось несколько мелких забот, радости не добавляющих: непонятно поведение этого Орестая из клана грача, а все, что непонятно — опасно. К тому же, граф так и не смог нигде найти Марваза, который все время был рядом, а потом неожиданно пропал. Марваз просто так не исчез бы, он посвящен во многие тайны Роберта и владеет магией. Значит, он…
Это может значить все, что угодно, кроме одного — оруженосец не пьет вино в обществе местных красоток и не точит лясы со здешними словоблудами.
Когда же пир начался и вошли новобрачные, граф, привычно наблюдая за происходившим во время пиршественного торжества, погрузился в собственные думы, маленькими глотками отпивая неплохое местное вино, которое постоянно подливал ему в кубок его собственный стольничий. Он пропускал мимо ушей многочисленные поздравительные тосты и здравицы; когда было нужно сам произнес красочную (и не самую короткую) речь в честь молодых, их родителя, всех Орнеев и вечной дружбы между двумя могущестенными государствами — честно говоря, он сам, как и присутствующие, не особо вникал в смысл собственных слов.
Слуги торжественно вносили внушительных размеров бронзовые блюда (по орнейскому ритуалу золото и серебро на столах не полагалось) и церемониймейстер громко объявлял какое яство на блюде и на какой стол его подавать. Граф почти не ел, так просто утолил аппетит, ему было скучно. А вот все прочие веселились в слать.
Три сотни знатнейших рыцарей и дам; играли лютнисты, хотя их никто и не слушал, да и не услышал бы в общем гаме.
Пиршественный день (плавно перейдущий затем в ночь, а потом в следующий день)
только-только начинался, все самое интересное впереди, как и горы угощения и реки хмельного.
Граф, сидящий в трехцветной ленте полномочного посла, изучал гостей, хотя ничего нового для себя извлечь из наблюдений не надеялся. Хотя, ему еще предстоят сложные и тяжелые переговоры от лица короля Арситанского… Обычные люди, все как везде, чуть-чуть местной самобытности и колорита, а устремления столь же благородные или столь же незначительные, как и у рыцарей родной Арситании.
Скучно…
Но то, что Орестай, с кубком в руке встал с места и ходит от стола к стола, чокаясь с другими рыцарями и рассыпая комплименты дамам, граф приметил, как и не прошло мимо его внимания и то, что нахмурился при взгляде на грача Найжел, и что Орестай далеко не так пьян, как хочет казаться. Роберт с обреченным равнодушием понял, что глава грачей рано или поздно окажется рядом с их столом. Он вздохнул:
без приключений вечер не кончится.
Если б он в те минуты знал, как закончится для него этот вечер.
Блекгарт, сидящий рядом с отцом, все время посылал влюбленные взгляды на Инессу и уже спрашивал разрешения отца прогуляться во дворцовом саду. Не одному, конечно, но это не говорилось, а подразумевалось. Граф ничего против не имел, но — рано. Позже, сейчас еще не кончились все речи, да и выпито не так уж много, чтобы его уход не был заметен. К тому же он может еще понадобиться графу.
Если бы Роберт знал, для чего ему вскоре понадобиться сын! Впрочем, если б и знал, это ровным счетом ничего бы не изменило.
Принцесса Гермонда выпила уже не один кубок вина и неоднократно целовалась со своим мужем, который (к некоторому ее разочарованию) несколько больше внимания уделил изысканному угощению, чем молодой супруге. Собственно, она прекрасно понимала, что ее время для мужа еще не настало и она с удовольствием ловила бросаемые на нее взгляды: восхищенные — мужчин, завистливые — дам.
Справедливости ради, надо заметить, что далеко не все все мужские взгляды, адресованные новобрачный, были восхищенными, но для нее казалось — все. День был поистине счастливым и великолепным. Она посмотрела на эту сквернавку Инессу, перехватила их с Блекгартом взгляд и решила, что для полноты счастья неплохо было бы провести в жизнь свою нехитрую шутку именно сегодня.
Граф Астурский допил кубок и щелкнул пальцами. Стольничий, его личный, не дворцовый, что позволяли себя лишь сами знатные господа, с кувшином вина приблизился к господину.
— Ты послал кого-нибудь разыскать Марваза? — тихо спросил Роберт.
— Да, ваше сиятельство. Его ищут все ваши люди, что свободны от обязанностей.
Его нет во дворце.
— А в комнату, что ему отвели, заходили?
В этой комнате, выделенной графскому оруженосцу единолично по настоянию самого Роберта, хранилось все магическое оборудование чародея-оруженосца.
— Нет, ваше сиятельство. Но его там нет, потому что на дверях висит замок с вашим гербом.
— Хорошо, — кивнул граф, хотя ничего хорошего не видел. — Как разыщут, пусть он сразу же подойдет ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30