Просто двое лгут друг другу для удовлетворения собственных нужд.
В: Где Джо берет средства к существованию?
О: Джо никому не рассказывает о своей профессии. Единственное, что можно сказать — он получает гораздо больше денег, чем среднестатистический человек.
В: Можно ли назвать Джо серийным убийцей?
О: Нет. У меня есть право убивать людей, но я по собственной воле не убиваю их физически, так как нахожу возмездие, предлагаемое за это обществом, для себя абсолютно неподходящим. Но я пользуюсь ПРАВОМ убивать, точно так же, как другие люди пользуются правом жениться, разводиться или заводить детей. Ноя никогда не убиваю в буквальном смысле — я пользуюсь своим правом убивать и понимаю, что мое право так же законно, как права других человеческих созданий обниматься, целоваться или входить в иные случайные контакты с другими людьми.
В: Молится ли Джо Богу?
О: Я молюсь богу, только чтобы он убил меня сегодня ночью. И я приглашаю всех людей помолиться о моей смерти. Потому что я знаю, что ваши молитвы только ослабят вас и сделают более уязвимыми.
В: Почему Джо в конце писем всегда пишет «Берегись!»?
О: Потому что это прекрасная подпись в конце письма. Как именно ее интерпретировать, я оставляю на усмотрение адресата… Нет, это вовсе не шутка. Все люди должны «беречься», потому что этот мир преисполнен ненависти и множества злодеев, алчущих отобрать у них их жизни.
Берегись!
Джо
ПИСЬМО ДЖО К СЕРИЙНОМУ УБИЙЦЕ ДЭННИ РОЛЛИНГУ
Привет, Дэнни.
Я хочу поделиться с тобой своими взглядами на жизнь и рассказать, в чем я черпаю силы и нахожу смысл для собственного существования, несмотря на то, что духовно я давно мертв, и у меня нет никаких надежд на то, что в будущем моя жизнь изменится к лучшему.
Я понимаю, будущее, когда думаешь о нем, кажется серым и безотрадным. И твое, вероятно, даже больше, чем мое. Я еще молод и красив. Но я-то со стопроцентной уверенностью могу сказать, что никогда в жизни ни в кого не влюблюсь. Никогда никого не обниму. Никогда не испытаю радости и счастья.
У меня нет и никогда не будет никаких радостных воспоминаний. И за всю жизнь у меня ни с одним человеком не будет никаких сексуальных взаимоотношений. Такова, Дэнни, реальность моей жизни. И я прекрасно осознаю, Дэнни, что мое существование на этой земле бесцельно и бессмысленно. Надеяться мне не на что — мне никогда не вырваться на свободу из тюрьмы моего разума. Я навсегда останусь в плену у своих эмоций.
И все же, несмотря на все это, я еще ни разу не испытывал желания умереть. Я хочу жить, Дэнни. И хочу, чтобы ты тоже жил. Долго ли я хочу прожить? Вечно. Я ЗАСЛУЖИВАЮ того, чтобы жить. И ТЫ тоже. Единственное величайшее несчастье в жизни любого человека — смерть. Ты рождаешься, обладая огромными возможностями, и можешь стать кем угодно, хоть президентом, хоть матерью Терезой. Силы, заложенные в тебе (или во мне), неограниченны. Но дело в том, что общество позволило родителям жестоко обращаться с нами, когда мы с тобой были еще маленькими и беззащитными детьми. И все перенесенные муки, боль и насилие в итоге делают наши с тобой жизни гораздо более ценными и значимыми.
Еще с детства я старался вымещать свой гнев на других людях. Я понимал, что гнев, ярость — это просто проявление моих негативных эмоций. Как-то в восемь лет, когда отец и мать уже спали, я тихо прошел на кухню и взял с полки самый большой нож для разделки мяса. После чего несколько часов в темной кухне я со всей силы колол этим ножом в воображаемого врага.
Открывая и закрывая глаза, я представлял себе мать и отца, спящих на кровати за стеной всего в нескольких метрах от меня. И видел, как вонзаю в них этот нож, со всей силы, на которую способен восьмилетний мальчик. Я представлял, как нож проходит сквозь грудную клетку и находит сердце. И я представлял себе все это во всех подробностях. Папу я заколю первым, потому что он сильнее. Я воткну в него нож, и те несколько мгновений, когда он проснется и с ужасом осознает, что нож уже вошел ему в сердце, доставят мне несказанную радость. А потом я быстро выдерну нож и, подбежав к кровати с другой стороны, воткну его в сердце матери.
Да, теперь-то я понимаю, что гораздо удобнее было бы запастись двумя ножами, чтобы, оставив первый у отца в сердце, использовать второй для матери. Но мне было всего восемь лет, и я о таких тонкостях не задумывался.
Пожалуйста, попытайся понять меня, Дэнни, это вовсе не было пустыми мечтами и случайными мыслями. Сотни часов я провел, обдумывая мысль что мне НЕОБХОДИМО УНИЧТОЖИТЬ, убить родителей. И теперь в темной кухне я поднимал нож и колол им воздух, представляя, как убиваю их… Мне было жарко, и я быстро вспотел. Я ПОНИМАЛ, чего мне хочется — мне нужно убить их. И я понимал, что они ЗАСЛУЖИВАЮТ смерти, и что я ИМЕЮ ПРАВО убить их обоих. Но в конце концов где-то через час я положил нож на место и отправился обратно к себе в кровать.
Почему я так поступил? Потому что и в восемь лет, взрезая ножом воздух в темной кухне, я уже осознавал свою ценность как личности. Я понимал ВАЖНОСТЬ своей жизни. И я знал, если убью их, мне и самому придется плохо. И даже очень. Мне, конечно, и так было довольно худо — родители били меня и мучили ежедневно. Но я не мог рисковать собой, даже ради того, чтобы убить своих мучителей. Я опасался, что затем сам стану жертвой своего поступка, и мне придется иметь дело с полицией, тюрьмами, болью и даже смертью. А я ЛЮБИЛ себя и, конечно, не мог позволить навредить самому себе. Я решил, что должен пережить все страдания и боль, и, как только вырасту, уйти из этого дома и начать жить собственной жизнью. Я хотел, чтобы в моей жизни остались только ненависть, гнев и уединение. И знаешь, именно так я и сделал. В семнадцать я устроился на работу и, скопив достаточно денег, чтобы снять себе жилье, полностью порвал с семьей.
Годы шли. Я взрослел, вокруг продолжалась жизнь. Но жизнь людей казалась мне абсолютно бессмысленной. Я жил один, стараясь полностью избегать любых контактов с людьми. Если, когда я ехал в автобусе, меня кто-нибудь слегка задевал, я вздрагивал от отвращения. Когда я ездил стричься к парикмахеру, то всегда оставлял оружие дома: тот гнев, который поднимался во мне, когда он прикасался к моей голове и шее, был так силен, что я готов был убить его за это. И я оставался взрослым девственником. Я не общался вообще ни с кем. Разве что с проститутками — несколько раз в год я платил им и валял дурака с их ногами. Я в этом мире абсолютно один — у меня нет ни друзей, ни семьи, ни детей.
Но я и сейчас ГОРЖУСЬ своей жизнью. Горжусь, потому что понял, что самая ужасная вещь в мире — это смерть. И я не заслуживаю того, чтобы умереть. Я заслуживаю того, чтобы УБИВАТЬ. Убивать ДРУГИХ! Но сам я смерти не заслуживаю. Жизнь — это ВОЙНА, Дэнни. И я сражаюсь с моим врагом — со всей человеческой расой. Мои враги заслуживают смерти. А я заслуживаю жизни. Я заслуживаю того, чтобы эмоционально наслаждаться местью своим врагам!
Любое физическое насилие ты сначала продумываешь, совершаешь в уме. И те ненависть, гнев, которые ты переживаешь при этом, РЕАЛЬНЫ на сто процентов, реальны, как физическое насилие. И прямо СЕЙЧАС, читая эти строки, ты можешь УПИВАТЬСЯ и НАСЛАЖДАТЬСЯ своими РЕАЛЬНЫМИ и ОБОСНОВАННЫМИ ненавистью, гневом и жестокостью.
В уме ты можешь зарезать тюремного надзирателя и выпотрошить ему кишки. Можешь отрезать ему голову и съесть ее. Ты можешь перекалечить как тебе угодно всех охранников — и делать это бесконечно. Ты можешь отрезать охраннику член и смотреть, как он умирает от потери крови. И на следующий день ты можешь повторить это снова! Ты СВОБОДЕН, Дэнни. Свободен наслаждаться своей истинной реальностью, полной ненависти и гнева. И свободен вымещать свою законную и обоснованную ненависть на ЛЮБОМ человеке. И НИКТО не сможет остановить тебя, Дэнни. Ты можешь вернуться опять в тот студенческий лагерь в Гэйн-свилле и убить там еще в десять раз больше студентов.
Я знаю, что ты чувствуешь ненависть по отношению к другим людям. Я ощущаю то же самое. Но моя ненависть, мой гнев, никогда не направлены на меня самого. И я верю, что глубоко внутри твоей истинной реальности ты тоже не испытываешь этих чувств по отношению к себе. Ты же не хочешь страдать. И умирать не хочешь. Ты хочешь ЖИТЬ, жить и УБИВАТЬ. И в своих мыслях ты можешь осуществить это — убить кого угодно, как только у тебя возникнет такое желание.
Я понимаю, жизнь в тюрьме — ужасна. Это рабское существование, когда человек лишен даже физической свободы. Это страшно. Но не страшнее смерти. Твой мозг свободен, Дэнни, если ты захочешь оставить его свободным. Попробуй все негативные эмоции, которые испытываешь, выплескивать на окружающих, а не на себя самого. Конечно, жизнь бессмысленна. И все в конце концов умирают. Умрет президент, умрет мать Тереза, я тоже умру, и тюремный надзиратель умрет, и ты тоже умрешь. Все мы рано или поздно умрем. Но смерть — это САМОЕ СТРАШНОЕ, что с нами может приключиться вообще, вне зависимости от того, осознаем ли мы этот факт или нет.
На мой взгляд, ни один человек не может объяснить причины смерти.
Убийство, конечно, объяснить очень легко — обычное рациональное и логическое действие, основанное на законном гневе, ненависти и ПРАВЕ осуществлять месть. Но как ты, например, объяснишь самоубийство?
Ты, Дэнни, хороший парень. Ты живешь именно так, как тебе подсказывает твоя истинная реальность. Ты никого не просил, что тебя родили. Все, чего ты просил, — обычной человеческой любви и доброты. Но общество НЕ ВЫПОЛНИЛО своих обязательств по отношению к тебе. Общество позволило тебе страдать, перенести столько НЕСПРАВЕДЛИВОГО обращения, боли, насилия, что ты теперь просто принужден убивать. Общество — это ЗЛО, Дэнни. И ты просто жертва этого злого общества. Ты заслуживаешь жизни гораздо больше, чем президент и мать Тереза вместе взятые. Потому что с тобой жизнь обошлась намного более жестоко и несправедливо, чем с ними.
Но давай-ка, Дэнни, на время отвлечемся от всех этих негативных эмоций. В твоей жизни существует одна вещь, которой нет в моей. Это ЛЮБОВЬ, Дэнни. Я уверен, ты любил и был любим, и я почти со стопроцентной уверенностью могу догадываться, что ты любил не раз. И тебя любили, о тебе заботились — это действительно нечто особенное, Дэнни. А я никого не люблю, и мне даже никто не нравится. И меня никто и никогда не любил, Дэнни. А у тебя есть эта драгоценная возможность — любить и быть любимым. Ты можешь, заглянув в глаза девушки, увидеть в них любовь и ответить ей таким же взглядом.
На самом деле, Дэнни, я просто не понимаю любви. Никогда в жизни никого не любил. И меня тоже никто не любил. Так что, в общем, мне тяжеловато понять механизм и динамику любви. Но я предполагаю, что тут все дело в очень сильной эмоциональной привязанности и взаимопонимании. Если ты попадешь в катастрофу или совершишь самоубийство, то это причинит боль и страдания и тому, кого ты любишь. И этот человек начнет думать, что любил тебя недостаточно сильно и глубоко, чтобы уберечь от несчастья.
Так что я считаю, самое важное в жизни — любить самого себя. Ничто в мире, даже любовь к женщине, не может сравниться с красотой и совершенством, которые ты получаешь, когда любишь и ценишь собственную жизнь, собственную реальность, свою совершеннейшую уникальность. Я люблю себя, Дэнни, и горжусь этим. И клянусь всегда любить только себя одного и оставаться (для собственной же пользы) одиноким — чем дольше, тем лучше. И НИЧТО не заставит меня отказаться от этой клятвы, которую я дал себе.
Враги существуют всегда, и сто процентов копошащихся внутри тебя негативных эмоций, гнева и ненависти предназначено ИМЕННО им. Главное для тебя — понять, КТО твои враги и как лучше всего выместить на них свои чувства. В моем понимании любой человек на планете Земля (кроме, конечно, меня самого) — враг. И вся моя ненависть и ярость, все мои негативные эмоции следует направлять ПРОТИВ ЭТИХ ВРАГОВ!
У тебя есть и множество сторонников. Я имею в виду не «фанатов» и поклонников, а людей, которые понимают законность и обоснованность мотивов твоей истинной реальности. Людей вроде меня. «Стать серийным убийцей» читали многие тысячи. Твоя книга — особенная. Она отличается от всего, что могут написать про тебя, тем, что в ней твоя истинная реальность рассказана твоими же словами и предстает практически как она есть. И я знаю, что тысячи читателей твой книги поняли и осознали твою истинную реальность, твою доброту и тот ФАКТ, что ты такая же ЖЕРТВА, как все те, кого ты убивал.
А теперь у нас есть Usenet, веб-сайт и форум о серийных убийцах. Тысячи людей читают твои слова, обмениваются с тобой своими идеями и замыслами, и любой из них понимает, что ты прекрасный писатель, мудрый и хороший человек. И все они, как и я, РАЗГНЕВАНЫ, что это общество хочет совершить очередное хладнокровное убийство, предав тебя смертной казни. Они тревожатся за тебя. И они не хотят, чтобы ты умирал и страдал. Но ты можешь позаботиться о себе, используя осознание того, что они за тебя, для поддержки своего самолюбия.
Жизнь, Дэнни, — это ХОРОШО. Жизнь намного лучше смерти. Твой ум — остр и свободен. Он пребудет с тобой всегда и везде. И никто на земле не может контролировать твои мысли. Умственно ты можешь убивать, мучить и насиловать, когда тебе захочется. Ты имеешь на это полное ПРАВО. Ты свободен, и разум — твое самое мощное оружие. И тебе нужно держать это оружие всегда наготове и в самом лучшем состоянии. Ты не должен позволить, чтобы происки твоих врагов обернули это оружие против тебя самого. Я абсолютно серьезен, когда говорю, что по-настоящему насладиться своими ненавистью и гневом ты можешь только сознательно направив свои эмоции на врагов.
Несмотря на то, что душа моя мертва, я пишу тебе. Потому что мы с тобой, Дэнни, кровные братья. Мы оба пострадали от испорченного и развращенного общества. Меня не стоит считать твоим поклонником. Просто я искренне восхищаюсь всеми людьми, которые, обнаружив в себе ненависть, нашли силы направить ее тем или иным путем против общества. И ты имеешь полное право убивать всех.
Да, ты в тюрьме. А жизнь в тюрьме — мерзкая штука. Ты заслуживаешь гораздо больше, чем двадцатиметровая камера с кондиционером, кухонькой, микроволновкой и ванной с душем. Но наше общество никогда не было ни справедливым, ни рациональным. И ты вынужден страдать. Но твой разум ничем не связан. И никогда не забывай о его мощной силе.
Сила жизни — безмерна. Никогда в вечности не было и не будет больше другого такого же Дэнни Роллинга. Среди тех ТРИЛЛИОНОВ людей, что жили в мире с древнейших времен, никогда не было ни одного такого же, как ты. ТЫ УНИКАЛЕН! Наслаждайся ненавистью к обществу, ко всем своим врагам. Наслаждайся ЖИЗНЬЮ. В уме ты ежедневно можешь наслаждаться всеми ее проявлениями. Ненависть, направленная вовне, — это восхитительное и жизнеутверждающее чувство. Она целительно действует на раненую (но не мертвую) душу. Однако ненависть, направленная на себя, губительна. Она ослабляет дух и отравляет жизнь. И, кроме того, она не является отражением твоей истинной реальности.
Жизнь — война, состоящая из множества сражений. В конце концов, мы все проиграем. Мы все умрем. Однако единственный разумный подход к этой войне — направлять свои негативные эмоции на ВРАГОВ. Ненависть, гнев и месть предназначены для того, чтобы направлять их на других людей. Глупые, жалкие, никчемные людишки — они вполне заслужили твоей ненависти и твоего гнева.
И в то же время — лелей в себе чудесные ощущения спокойствия, самолюбия, восхищения собой и цени себя как уникальнейшего человека.
Береги себя, ВСЕГДА!
Твой кровный брат,
ДЖО.
ПИСЬМО ДЭННИ РОЛЛИНГА
Ниже приведено письмо Дэнни Роллинга Сонд-ре Ландон, совместно с которой он написал «Стать серийным убийцей». В письме он объясняет психоэмоциональную подоплеку его убийств в Гэйнсвилле.
22.6.97. 17:05.
Сондра!
Мое новое полотно, висящее на бетонной стене, вызывает настолько жуткие чувства, что внушает ужас. И все же по некоторым причинам я нахожу эту картину странно неотразимой, возможно потому, что на этот раз моей кистью водило подсознание.
Вот история и предыстория того, как создавалось новое полотно Роллинга. В субботу, двадцать первого числа, я маленько поспорил с соседом (но не с Полом Хиллом, а с другим, не помню как его зовут).
Вот как все было. Ты ведь знаешь, мы здесь в камерах любим поиграть в шахматы… Некоторые любят настолько, что не отрываются от шахмат на время еды, питья или сна. Ну так вот… В субботу в девять пятнадцать утра мой сосед и еще один треклятый мужик, сидящий через три камеры от меня, начали играть в шахматы. На первый взгляд кажется, что вроде тут не с чего расстраиваться. Исключая тот момент, что, чтобы играть в шахматы во флоридских камерах смертников, вам надо орать друг другу каждый ход!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
В: Где Джо берет средства к существованию?
О: Джо никому не рассказывает о своей профессии. Единственное, что можно сказать — он получает гораздо больше денег, чем среднестатистический человек.
В: Можно ли назвать Джо серийным убийцей?
О: Нет. У меня есть право убивать людей, но я по собственной воле не убиваю их физически, так как нахожу возмездие, предлагаемое за это обществом, для себя абсолютно неподходящим. Но я пользуюсь ПРАВОМ убивать, точно так же, как другие люди пользуются правом жениться, разводиться или заводить детей. Ноя никогда не убиваю в буквальном смысле — я пользуюсь своим правом убивать и понимаю, что мое право так же законно, как права других человеческих созданий обниматься, целоваться или входить в иные случайные контакты с другими людьми.
В: Молится ли Джо Богу?
О: Я молюсь богу, только чтобы он убил меня сегодня ночью. И я приглашаю всех людей помолиться о моей смерти. Потому что я знаю, что ваши молитвы только ослабят вас и сделают более уязвимыми.
В: Почему Джо в конце писем всегда пишет «Берегись!»?
О: Потому что это прекрасная подпись в конце письма. Как именно ее интерпретировать, я оставляю на усмотрение адресата… Нет, это вовсе не шутка. Все люди должны «беречься», потому что этот мир преисполнен ненависти и множества злодеев, алчущих отобрать у них их жизни.
Берегись!
Джо
ПИСЬМО ДЖО К СЕРИЙНОМУ УБИЙЦЕ ДЭННИ РОЛЛИНГУ
Привет, Дэнни.
Я хочу поделиться с тобой своими взглядами на жизнь и рассказать, в чем я черпаю силы и нахожу смысл для собственного существования, несмотря на то, что духовно я давно мертв, и у меня нет никаких надежд на то, что в будущем моя жизнь изменится к лучшему.
Я понимаю, будущее, когда думаешь о нем, кажется серым и безотрадным. И твое, вероятно, даже больше, чем мое. Я еще молод и красив. Но я-то со стопроцентной уверенностью могу сказать, что никогда в жизни ни в кого не влюблюсь. Никогда никого не обниму. Никогда не испытаю радости и счастья.
У меня нет и никогда не будет никаких радостных воспоминаний. И за всю жизнь у меня ни с одним человеком не будет никаких сексуальных взаимоотношений. Такова, Дэнни, реальность моей жизни. И я прекрасно осознаю, Дэнни, что мое существование на этой земле бесцельно и бессмысленно. Надеяться мне не на что — мне никогда не вырваться на свободу из тюрьмы моего разума. Я навсегда останусь в плену у своих эмоций.
И все же, несмотря на все это, я еще ни разу не испытывал желания умереть. Я хочу жить, Дэнни. И хочу, чтобы ты тоже жил. Долго ли я хочу прожить? Вечно. Я ЗАСЛУЖИВАЮ того, чтобы жить. И ТЫ тоже. Единственное величайшее несчастье в жизни любого человека — смерть. Ты рождаешься, обладая огромными возможностями, и можешь стать кем угодно, хоть президентом, хоть матерью Терезой. Силы, заложенные в тебе (или во мне), неограниченны. Но дело в том, что общество позволило родителям жестоко обращаться с нами, когда мы с тобой были еще маленькими и беззащитными детьми. И все перенесенные муки, боль и насилие в итоге делают наши с тобой жизни гораздо более ценными и значимыми.
Еще с детства я старался вымещать свой гнев на других людях. Я понимал, что гнев, ярость — это просто проявление моих негативных эмоций. Как-то в восемь лет, когда отец и мать уже спали, я тихо прошел на кухню и взял с полки самый большой нож для разделки мяса. После чего несколько часов в темной кухне я со всей силы колол этим ножом в воображаемого врага.
Открывая и закрывая глаза, я представлял себе мать и отца, спящих на кровати за стеной всего в нескольких метрах от меня. И видел, как вонзаю в них этот нож, со всей силы, на которую способен восьмилетний мальчик. Я представлял, как нож проходит сквозь грудную клетку и находит сердце. И я представлял себе все это во всех подробностях. Папу я заколю первым, потому что он сильнее. Я воткну в него нож, и те несколько мгновений, когда он проснется и с ужасом осознает, что нож уже вошел ему в сердце, доставят мне несказанную радость. А потом я быстро выдерну нож и, подбежав к кровати с другой стороны, воткну его в сердце матери.
Да, теперь-то я понимаю, что гораздо удобнее было бы запастись двумя ножами, чтобы, оставив первый у отца в сердце, использовать второй для матери. Но мне было всего восемь лет, и я о таких тонкостях не задумывался.
Пожалуйста, попытайся понять меня, Дэнни, это вовсе не было пустыми мечтами и случайными мыслями. Сотни часов я провел, обдумывая мысль что мне НЕОБХОДИМО УНИЧТОЖИТЬ, убить родителей. И теперь в темной кухне я поднимал нож и колол им воздух, представляя, как убиваю их… Мне было жарко, и я быстро вспотел. Я ПОНИМАЛ, чего мне хочется — мне нужно убить их. И я понимал, что они ЗАСЛУЖИВАЮТ смерти, и что я ИМЕЮ ПРАВО убить их обоих. Но в конце концов где-то через час я положил нож на место и отправился обратно к себе в кровать.
Почему я так поступил? Потому что и в восемь лет, взрезая ножом воздух в темной кухне, я уже осознавал свою ценность как личности. Я понимал ВАЖНОСТЬ своей жизни. И я знал, если убью их, мне и самому придется плохо. И даже очень. Мне, конечно, и так было довольно худо — родители били меня и мучили ежедневно. Но я не мог рисковать собой, даже ради того, чтобы убить своих мучителей. Я опасался, что затем сам стану жертвой своего поступка, и мне придется иметь дело с полицией, тюрьмами, болью и даже смертью. А я ЛЮБИЛ себя и, конечно, не мог позволить навредить самому себе. Я решил, что должен пережить все страдания и боль, и, как только вырасту, уйти из этого дома и начать жить собственной жизнью. Я хотел, чтобы в моей жизни остались только ненависть, гнев и уединение. И знаешь, именно так я и сделал. В семнадцать я устроился на работу и, скопив достаточно денег, чтобы снять себе жилье, полностью порвал с семьей.
Годы шли. Я взрослел, вокруг продолжалась жизнь. Но жизнь людей казалась мне абсолютно бессмысленной. Я жил один, стараясь полностью избегать любых контактов с людьми. Если, когда я ехал в автобусе, меня кто-нибудь слегка задевал, я вздрагивал от отвращения. Когда я ездил стричься к парикмахеру, то всегда оставлял оружие дома: тот гнев, который поднимался во мне, когда он прикасался к моей голове и шее, был так силен, что я готов был убить его за это. И я оставался взрослым девственником. Я не общался вообще ни с кем. Разве что с проститутками — несколько раз в год я платил им и валял дурака с их ногами. Я в этом мире абсолютно один — у меня нет ни друзей, ни семьи, ни детей.
Но я и сейчас ГОРЖУСЬ своей жизнью. Горжусь, потому что понял, что самая ужасная вещь в мире — это смерть. И я не заслуживаю того, чтобы умереть. Я заслуживаю того, чтобы УБИВАТЬ. Убивать ДРУГИХ! Но сам я смерти не заслуживаю. Жизнь — это ВОЙНА, Дэнни. И я сражаюсь с моим врагом — со всей человеческой расой. Мои враги заслуживают смерти. А я заслуживаю жизни. Я заслуживаю того, чтобы эмоционально наслаждаться местью своим врагам!
Любое физическое насилие ты сначала продумываешь, совершаешь в уме. И те ненависть, гнев, которые ты переживаешь при этом, РЕАЛЬНЫ на сто процентов, реальны, как физическое насилие. И прямо СЕЙЧАС, читая эти строки, ты можешь УПИВАТЬСЯ и НАСЛАЖДАТЬСЯ своими РЕАЛЬНЫМИ и ОБОСНОВАННЫМИ ненавистью, гневом и жестокостью.
В уме ты можешь зарезать тюремного надзирателя и выпотрошить ему кишки. Можешь отрезать ему голову и съесть ее. Ты можешь перекалечить как тебе угодно всех охранников — и делать это бесконечно. Ты можешь отрезать охраннику член и смотреть, как он умирает от потери крови. И на следующий день ты можешь повторить это снова! Ты СВОБОДЕН, Дэнни. Свободен наслаждаться своей истинной реальностью, полной ненависти и гнева. И свободен вымещать свою законную и обоснованную ненависть на ЛЮБОМ человеке. И НИКТО не сможет остановить тебя, Дэнни. Ты можешь вернуться опять в тот студенческий лагерь в Гэйн-свилле и убить там еще в десять раз больше студентов.
Я знаю, что ты чувствуешь ненависть по отношению к другим людям. Я ощущаю то же самое. Но моя ненависть, мой гнев, никогда не направлены на меня самого. И я верю, что глубоко внутри твоей истинной реальности ты тоже не испытываешь этих чувств по отношению к себе. Ты же не хочешь страдать. И умирать не хочешь. Ты хочешь ЖИТЬ, жить и УБИВАТЬ. И в своих мыслях ты можешь осуществить это — убить кого угодно, как только у тебя возникнет такое желание.
Я понимаю, жизнь в тюрьме — ужасна. Это рабское существование, когда человек лишен даже физической свободы. Это страшно. Но не страшнее смерти. Твой мозг свободен, Дэнни, если ты захочешь оставить его свободным. Попробуй все негативные эмоции, которые испытываешь, выплескивать на окружающих, а не на себя самого. Конечно, жизнь бессмысленна. И все в конце концов умирают. Умрет президент, умрет мать Тереза, я тоже умру, и тюремный надзиратель умрет, и ты тоже умрешь. Все мы рано или поздно умрем. Но смерть — это САМОЕ СТРАШНОЕ, что с нами может приключиться вообще, вне зависимости от того, осознаем ли мы этот факт или нет.
На мой взгляд, ни один человек не может объяснить причины смерти.
Убийство, конечно, объяснить очень легко — обычное рациональное и логическое действие, основанное на законном гневе, ненависти и ПРАВЕ осуществлять месть. Но как ты, например, объяснишь самоубийство?
Ты, Дэнни, хороший парень. Ты живешь именно так, как тебе подсказывает твоя истинная реальность. Ты никого не просил, что тебя родили. Все, чего ты просил, — обычной человеческой любви и доброты. Но общество НЕ ВЫПОЛНИЛО своих обязательств по отношению к тебе. Общество позволило тебе страдать, перенести столько НЕСПРАВЕДЛИВОГО обращения, боли, насилия, что ты теперь просто принужден убивать. Общество — это ЗЛО, Дэнни. И ты просто жертва этого злого общества. Ты заслуживаешь жизни гораздо больше, чем президент и мать Тереза вместе взятые. Потому что с тобой жизнь обошлась намного более жестоко и несправедливо, чем с ними.
Но давай-ка, Дэнни, на время отвлечемся от всех этих негативных эмоций. В твоей жизни существует одна вещь, которой нет в моей. Это ЛЮБОВЬ, Дэнни. Я уверен, ты любил и был любим, и я почти со стопроцентной уверенностью могу догадываться, что ты любил не раз. И тебя любили, о тебе заботились — это действительно нечто особенное, Дэнни. А я никого не люблю, и мне даже никто не нравится. И меня никто и никогда не любил, Дэнни. А у тебя есть эта драгоценная возможность — любить и быть любимым. Ты можешь, заглянув в глаза девушки, увидеть в них любовь и ответить ей таким же взглядом.
На самом деле, Дэнни, я просто не понимаю любви. Никогда в жизни никого не любил. И меня тоже никто не любил. Так что, в общем, мне тяжеловато понять механизм и динамику любви. Но я предполагаю, что тут все дело в очень сильной эмоциональной привязанности и взаимопонимании. Если ты попадешь в катастрофу или совершишь самоубийство, то это причинит боль и страдания и тому, кого ты любишь. И этот человек начнет думать, что любил тебя недостаточно сильно и глубоко, чтобы уберечь от несчастья.
Так что я считаю, самое важное в жизни — любить самого себя. Ничто в мире, даже любовь к женщине, не может сравниться с красотой и совершенством, которые ты получаешь, когда любишь и ценишь собственную жизнь, собственную реальность, свою совершеннейшую уникальность. Я люблю себя, Дэнни, и горжусь этим. И клянусь всегда любить только себя одного и оставаться (для собственной же пользы) одиноким — чем дольше, тем лучше. И НИЧТО не заставит меня отказаться от этой клятвы, которую я дал себе.
Враги существуют всегда, и сто процентов копошащихся внутри тебя негативных эмоций, гнева и ненависти предназначено ИМЕННО им. Главное для тебя — понять, КТО твои враги и как лучше всего выместить на них свои чувства. В моем понимании любой человек на планете Земля (кроме, конечно, меня самого) — враг. И вся моя ненависть и ярость, все мои негативные эмоции следует направлять ПРОТИВ ЭТИХ ВРАГОВ!
У тебя есть и множество сторонников. Я имею в виду не «фанатов» и поклонников, а людей, которые понимают законность и обоснованность мотивов твоей истинной реальности. Людей вроде меня. «Стать серийным убийцей» читали многие тысячи. Твоя книга — особенная. Она отличается от всего, что могут написать про тебя, тем, что в ней твоя истинная реальность рассказана твоими же словами и предстает практически как она есть. И я знаю, что тысячи читателей твой книги поняли и осознали твою истинную реальность, твою доброту и тот ФАКТ, что ты такая же ЖЕРТВА, как все те, кого ты убивал.
А теперь у нас есть Usenet, веб-сайт и форум о серийных убийцах. Тысячи людей читают твои слова, обмениваются с тобой своими идеями и замыслами, и любой из них понимает, что ты прекрасный писатель, мудрый и хороший человек. И все они, как и я, РАЗГНЕВАНЫ, что это общество хочет совершить очередное хладнокровное убийство, предав тебя смертной казни. Они тревожатся за тебя. И они не хотят, чтобы ты умирал и страдал. Но ты можешь позаботиться о себе, используя осознание того, что они за тебя, для поддержки своего самолюбия.
Жизнь, Дэнни, — это ХОРОШО. Жизнь намного лучше смерти. Твой ум — остр и свободен. Он пребудет с тобой всегда и везде. И никто на земле не может контролировать твои мысли. Умственно ты можешь убивать, мучить и насиловать, когда тебе захочется. Ты имеешь на это полное ПРАВО. Ты свободен, и разум — твое самое мощное оружие. И тебе нужно держать это оружие всегда наготове и в самом лучшем состоянии. Ты не должен позволить, чтобы происки твоих врагов обернули это оружие против тебя самого. Я абсолютно серьезен, когда говорю, что по-настоящему насладиться своими ненавистью и гневом ты можешь только сознательно направив свои эмоции на врагов.
Несмотря на то, что душа моя мертва, я пишу тебе. Потому что мы с тобой, Дэнни, кровные братья. Мы оба пострадали от испорченного и развращенного общества. Меня не стоит считать твоим поклонником. Просто я искренне восхищаюсь всеми людьми, которые, обнаружив в себе ненависть, нашли силы направить ее тем или иным путем против общества. И ты имеешь полное право убивать всех.
Да, ты в тюрьме. А жизнь в тюрьме — мерзкая штука. Ты заслуживаешь гораздо больше, чем двадцатиметровая камера с кондиционером, кухонькой, микроволновкой и ванной с душем. Но наше общество никогда не было ни справедливым, ни рациональным. И ты вынужден страдать. Но твой разум ничем не связан. И никогда не забывай о его мощной силе.
Сила жизни — безмерна. Никогда в вечности не было и не будет больше другого такого же Дэнни Роллинга. Среди тех ТРИЛЛИОНОВ людей, что жили в мире с древнейших времен, никогда не было ни одного такого же, как ты. ТЫ УНИКАЛЕН! Наслаждайся ненавистью к обществу, ко всем своим врагам. Наслаждайся ЖИЗНЬЮ. В уме ты ежедневно можешь наслаждаться всеми ее проявлениями. Ненависть, направленная вовне, — это восхитительное и жизнеутверждающее чувство. Она целительно действует на раненую (но не мертвую) душу. Однако ненависть, направленная на себя, губительна. Она ослабляет дух и отравляет жизнь. И, кроме того, она не является отражением твоей истинной реальности.
Жизнь — война, состоящая из множества сражений. В конце концов, мы все проиграем. Мы все умрем. Однако единственный разумный подход к этой войне — направлять свои негативные эмоции на ВРАГОВ. Ненависть, гнев и месть предназначены для того, чтобы направлять их на других людей. Глупые, жалкие, никчемные людишки — они вполне заслужили твоей ненависти и твоего гнева.
И в то же время — лелей в себе чудесные ощущения спокойствия, самолюбия, восхищения собой и цени себя как уникальнейшего человека.
Береги себя, ВСЕГДА!
Твой кровный брат,
ДЖО.
ПИСЬМО ДЭННИ РОЛЛИНГА
Ниже приведено письмо Дэнни Роллинга Сонд-ре Ландон, совместно с которой он написал «Стать серийным убийцей». В письме он объясняет психоэмоциональную подоплеку его убийств в Гэйнсвилле.
22.6.97. 17:05.
Сондра!
Мое новое полотно, висящее на бетонной стене, вызывает настолько жуткие чувства, что внушает ужас. И все же по некоторым причинам я нахожу эту картину странно неотразимой, возможно потому, что на этот раз моей кистью водило подсознание.
Вот история и предыстория того, как создавалось новое полотно Роллинга. В субботу, двадцать первого числа, я маленько поспорил с соседом (но не с Полом Хиллом, а с другим, не помню как его зовут).
Вот как все было. Ты ведь знаешь, мы здесь в камерах любим поиграть в шахматы… Некоторые любят настолько, что не отрываются от шахмат на время еды, питья или сна. Ну так вот… В субботу в девять пятнадцать утра мой сосед и еще один треклятый мужик, сидящий через три камеры от меня, начали играть в шахматы. На первый взгляд кажется, что вроде тут не с чего расстраиваться. Исключая тот момент, что, чтобы играть в шахматы во флоридских камерах смертников, вам надо орать друг другу каждый ход!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58