А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– А разве эти ваши шуру-муру-как-там бегают только по дорогам? – спросила Таира, кутаясь в плащ, который накинул на нее Скюз.
– Они скользят не по дороге, а над нею, – поправил девушку шаман. – Ты сметлива, дитя. Могло быть и такое, особенно сейчас, когда весь орешник уже вырублен и поля просторны. Но кто и откуда пошлет шурушетра не по дороге?
– А кому понадобилось красть ребенка? – парировал Сорк.
– И все-таки надо прежде всего убедиться, что принц не спрятан где-то в городе, – твердо сказал Эрм.
– Ты лучше других знаешь этот город – как его там?..
– Его наименование – Жемчужный Орешник, а зовут его попросту Перловик. Что ж, во дворце спокойно, я недавно выносил оттуда усопшего в водяных корчах. У караван-озера никто не суетится, ничего не прячет, ничем не похваляется. Наши не удержались бы.
– Это точно, ваши таковские, – поддакнул шаман, – Да что там говорить, если в городе что-то прячут, то, значит, собираются вывезти – иначе зачем? А на чем вывезешь, ежели уйдет последний обоз?
– А как насчет колдовских штучек вроде ковра-самолета? – подала голос что-то очень уж молчаливая сегодня Таира.
– Неведомы сибилло такие словеса, неведомы. Нету ни чар, ни заклинаний, чтобы самолетать!
– Дело серьезное, сибилло, – вмешался рассудительный Сорк, прекрасно видевший, что принцесса уже засомневалась в ведовских способностях этого явно провинциального колдуна. – Может, существует что-то, чему ты не обучен? Вон ты говорил, что почувствуешь приближающуюся опасность, – а лазутчика проглядел?
Шаман обиженно засопел:
– Громобой-тунец летит быстрее молвь-стрелы, по он один на всю дорогу, и запрягать его может только сам Полуденный Князь. Кстати, отец его, Отногул Солнцеликий, дозапрягался…
– Что, попался зело кусачий тупец? – поинтересовалась девушка, на долю которой всегда выпадали самые рискованные вопросы.
– Молния попалась отменно злая, лиловая… вроде твоих глаз, царственная дочь! – это шаман расплачивался за недоверие к собственным способностям. Приманить-то ее Отногул приманил, а вот запрячь без сибилловой помощи не смог.
– А ты смог бы?
– Сибилло придает силу, а не проявляет суетность… Что же касаемо лазутчика, то уж больно черна эта башня, так и светится замогильным светом, глаза внутренние застит. Сибилло тут пораскинуло мозгами и решило, что негоже оставаться на запоганенном месте. Ежели ваш девятиглавый дом и впрямь летает, стоило бы убраться отсюда.
– А куда, уважаемый? – с надеждой спросила принцесса.
Старец поймал губами белую прядку, свисавшую от надбровных дуг до бороды, принялся жевать – то ли перебирал варианты, то ли просто держал паузу, набивая цену каждому своему слову.
– Есть одно тайное место, куда ни один из нас не смеет ступить, – хлопнул себя по колену Лронг. Сибилло зло глянул на него: стало очевидно, что про это место он знал не хуже Травяного рыцаря. – Анделисова Пустынь.
– Пустыня? – переспросили сразу несколько голосов.
– Пустынь. Место отдохновения духов полуночи, – ворчливо пояснил шаман. Зачарованный сад, куда не смеет ступить ни одна нога.
– Ага, – сказала Таира, – ботанический сад, вход по спецприглашениям. Но за садом ведь надо ухаживать? Или это делают безногие?
– У тебя в голове вместо мозга – шустрый зверек, – неодобрительно заметил явно компетентный в области анатомии рыцарь. – За садом смотрит Вековая Чернавка.
– Тоже из злыдней? – снова не удержалась девушка.
– Почему – тоже? Анделисы суть духи добра, последняя надежда страждущих и дарители сладостного успокоения безнадежным. Как был бы страшен последний отрезок жизни, если бы не упование на благость анделисов? Разве в твоем мире, дитя, конец жизни не озарен светлым чаяньем?
– Химиотерапией он озарен, но ваша цивилизация до этого не дошла. Вернемся к Чернавке. Это что, жрица?
– Фу, как не стыдно, дитя! Вековая Чернавка вкушает лишь ту малую толику пищи, которая необходима для поддержания сил. Готовится к тому часу, когда ее оставят одну. Надолго ведь не напасешься…
Джасперяне переглянулись: если с приближением холодов эти варвары откочевывали в более теплые места и бросали на произвол судьбы несчастную женщину, то у нее был мотив для похищения ребенка хотя бы в качестве выкупа за свою жизнь.
– Укажи, где этот сад! – топом, не допускающим возражений, повелела принцесса.
– Это нетрудно сделать, – пожал плечами рыцарь. – Иди так, чтобы солнце светило тебе в правое ухо, пересеки Большую Дорогу Света, пройди весь город, и очутишься в поле ореховых пней. Тропинка, по которой ходит за провизией Вековая Чернавка, не широка, но протоптана основательно, не ошибешься.
– Разве ты откажешься сопровождать меня?
– К Анделисовой Пустыни? Но это – нарушение моего обета…
– Ты забыла, безжалостная повелительница, что отец рыцаря Лроногирэхихауда заключен в княжескую темницу, и он вынужден был надеть Травяной Плащ, как символ своего обета, потому что это – единственная плата за прокорм узника. Если нарушить обет, то клеть заваливают сеном, и заключенный умирает без еды, питья и анделиса.
– Делов-то! – вмешалась, как всегда, Таира. – Попроси наших мальчиков, и они твоего папу в два счета откуда хочешь вытащат. Не проблема.
– Рыцарь, – торжественно проговорила мона Сэниа. – Если ты поможешь мне найти сына…
– Ой, только не надо торговать добром за добро! – бесцеремонно оборвала ее девушка. – Помоги, и все.
Рыцарь впервые посмотрел на нее с уважением.
– Моя младшая сестра права, – сделав над собой усилие, проговорила мона Сэниа. – Я даю тебе королевское слово, что приложу все усилия к тому, чтобы твой отец уже к утру был свободен – и ты, соответственно, тоже.
Глаза рыцаря под стрельчатыми густыми ресницами, ложащимися такой иссиня-черной тенью на серые щеки, что это невольно воскрешало в памяти что-то траурное, вроде кипарисовых ветвей на пепелище, – эти глаза как-то странно вспыхнули и погасли.
– Благодарю тебя, царственная гостья, по мой отец стар, и он не проживет и половины этого срока.
Мона Сэниа и Таира недоуменно переглянулись.
– Знаешь что, – предположила девушка, – наверное, он тебя не так понял. Я уже давно заметила, что у них тут «утро» и «весна» обозначаются одним словом.
– Летим! – приказала принцесса, не тратя больше ни секунды на объяснения. – В любом случае после Анделисовой Пустыни – твой отец.
Тихриане с некоторой опаской забрались в «девятиглавый дом», и, пока они осматривались, корабль уже завис над дорогой.
– Куда теперь? – спросила мона Сэниа, глядя сквозь прозрачный пол.
– Ищи черное кольцо негорючих сосен, за ним будет красная полоса пятилистника медового, внутри – водяное кольцо; только всего этого ты из-за сосен не разглядишь. – Сибилло и не предполагал, что они находятся на значительной высоте, откуда все это была видно как на ладони.
– Вон, южнее, – негромко подсказав Скюз. – Садимся с внешней стороны?
– Естественно.
Приземления тихриане тоже не ощутили, и, когда круглая дыра люка разверзлась перед ними, они едва не потеряли дар речи, увидав перед собой стену кольчатых стволов и где-то за ними – непроходимо частый краснолистный кустарник.
Спрыгнув на утоптанную почву, они увидели город вдалеке, окутанный преддождевым туманом.
– Ну, дела… – сибилло прямо-таки обвис, став ниже ростом. – Вы и анделисов не опасаетесь?
– Встретимся – увидим, – коротко бросила принцесса. – Кстати, как они выглядят?
Шаман замялся – то ли стыдился своею незнания, то ли, как уже за ним замечалось, придерживал информацию.
– Те, которых они излечивают и обратно в мир выпускают, говорят, что у них два рукава, – неуверенно проговорил Лронг. – Накрывают красным возвращают силы молодые, самые счастливые минуты, всю сладость жизни в одном глотке воздуха… А уж не поможет – укрывают черным рукавом, и страдалец из мук и сожаления уходит в полуночный край. Кроме этого, никто ничего ни разу и не вспомнил. Ни разу. За все времена.
– Так. Два рукава, – подытожила принцесса. – А Чернавка?
– Ну, эту на рынке встречали. В черном с красной оторочкой, маска на лице углем чернена. У здешней вроде горбик.
– Нет у нее горба, – возразил рыцарь, – это ее печаль пригибает. Жизнь была сладкая, ни трудов особых, ни дорог, сиди в своей Пустыни да орешки щелкай, благо на базаре все даром дают и ни о чем не спрашивают.
– Даже об анделисах? Она ведь их должна видеть по должности.
– Вот потому-то Вечной Чернавке нельзя задавать ни одного вопроса. Даже если она помирать станет. Закон. И войти к ней нельзя.
– Ну, мы пришли сюда именно за этим, – сухо возразила мона Сэниа. – Флейж – налево, Скюз – направо, обойти сад кругом. Может быть. Чернавка гуляет…
– И я! – подскочила Таира, уже успевшая натянуть штаны и сапоги. – Ноги затекают, ну честное слово…
– Ступай со Скюзом. Но бесшумно.
Они двинулись в обход сада, если только так можно было назвать кольцо пирамидальных сосен с кольчатыми бамбуковыми стволами. Они росли так часто, что между ними не пролез бы и вездесущий гуки-куки.
– Тропинка, – прошептала Таира. – А вот и воротца. Заглянем?
– У меня приказ… – юноша смотрел на нее влюбленными глазами, как, впрочем, почти все дружинники, но пока еще слово командора было сильнее каприза огненнокудрой чаровницы.
– Клянусь всеми побрякушками Джаспера, – девушка для большей убедительности схватилась за амулет с серебряными пылинками, – ты просто трусишь!
– Таира! – он перехватил ее руку – и в этот миг флакон отделился от резной втулочки, которая осталась на шнурке.
Серебристая пыль вылетела, стремительно увеличиваясь в объеме, снежным вихрем закрутилась вокруг девушки, превращаясь в маленький искрящийся смерч, и так же бесшумно растворилась, исчезая.
Но и девушки, стоявшей на тропинке, тоже не было.
– Комарье, что ли, в глазах мельтешит?
Ее голос прозвучал совсем рядом, может быть, слегка скрадываемый едва уловимым шелестом.
– Я не вижу тебя… – ошеломленно прошептал Скюз.
– Да ты что? Протяни руку – вот же я!
– Ты невидима!
– Я же сама себя вижу. Это, наверное, у тебя что-то с глазами, от переутомления. Дай-ка руку.
Он неуверенно протянул руку и наткнулся на холодную, покалывающую щетинку.
– Странно, – уже совсем другим голосом проговорила девушка, – между нами точно стенка, и ледяные иголочки колются…
Из-за деревьев показался запыхавшийся Флейж.
– А где наш рыжий чертенок? – спросил он, приближаясь и останавливаясь по другую сторону тропинки. Скюз только пожал плечами и продолжал оторопело глядеть на полуоткрытые воротца.
– Руки по швам, джентльмены, и не двигаться до моего возвращения, раздался оттуда такой знакомый голос. – Шевельнетесь – худо будет. Я теперь тоже сибилло!
Камешек на тропинке подпрыгнул и откатился в сторону. Шагов слышно не было.
Некоторое время они молчали, застыв по обе стороны от входа, как статуи Гога и Магога.
– Надо сообщить принцессе, – прошептал наконец Флейж. – Это что-то новенькое…
– Подождем, – еще тише отозвался Скюз. – Если она действительно невидимка, то лучшего для разведки не придумаешь.
– Что значит – действительно? Мы же оба ее не видели.
– Чернавка могла наслать на нас чары. Хотя… ты-то у меня перед глазами, как столб. Даже не просвечиваешь.
– Ну, слава древним богам, значит, хоть ты-то здоров!
Они перебрасывались словами через узенькую тропинку, напрягаясь все больше и больше от одной и той же мысли: если там что-нибудь случится, то как помочь невидимке? Но сразу за воротами начиналась плотная кустарниковая преграда, так что в середину Пустыни прямого хода не было. Не исключено, что там еще и маленький лабиринт.
Пока оба мысленно прикидывали, как в таком случае поднять корабль и подвесить его над столь плотно засаженным и, вероятно, застроенным массивом, воротца качнулись, торопливые шажки пролетели над тропинкой и замерли, предоставив место легкому, но хорошо слышному дыханию.
– Двинулись обратно, – скомандовал всегда чуточку капризный голос. Ничего там нет. И про детей не слыхали. Вот только как мне теперь снова обрести человеческий вид?
– А каким образом ты его потеряла? – поинтересовался Флейж.
– Открыла бутылочку со снежинками. Ну, которую кто-то из вас подарил…
– Закрой обратно! – крикнули хором оба джасперянина.
– Пожа…
Раздался тихий шелест, словно взлет снегового буранчика, и девушка с узеньким флакончиком в руке появилась под бамбуковой сосной, как привидение.
– Давайте в темпе на корабль! – сердито крикнула она.
– Да в чем дело? Ты же сказала, что там ничего нет.
– Ну, во-первых, там эта самая Чернавка, а во-вторых, теперь нам освободить папашу нашего Лоэнгрина – раз плюнуть.
– Лронга.
– Ну, Скюз, не придирайся! И вообще, кто меня будет транспортировать? Не пешком же идти! – Транспортировали оба.
– Ю-ю там нет, – лаконично доложила девушка. – Чернавка о белоголовом ребенке слыхом не слыхала. А теперь давайте быстренько в тюрьму, потому что – смотрите!..
Посмотреть было на что. Нельзя даже было определить, кто потрясен больше – джасперяне или тихриане.
– Ну, так кто со мной?
Пауза была естественной и продолжительной.
– Думайте быстрее, человек же за решеткой!
Мона Сэниа подошла к ней и спокойно сняла амулет с ее груди. Это не было королевским жестом – просто у ребенка появился и набирал силу синдром неудержимости, а на чужой планете это к добру не приводит.
– Кто из вас знаком с расположением темницы? – обратилась она к тихрианам.
– Сибилло где не побывало…
– А ты, рыцарь?
– Я только знаю, что она находится в соседнем городе. Это неблизко. Каравану – четыре перехода, а вот если шурушетра раздобыть, то, думаю, до угашения Невозможного Огня домчаться можно.
– Шурушетра мы спроворим! – как-то чересчур поспешно откликнулся сибилло. – Только он больше двоих не осилит, да и то придется выбирать, кто не больно мясист.
– Тогда выбор определен условиями: едут двое, сибилло и Ких, как самый легкий из нас. Сибилло, ты найдешь предлог, чтобы посетить темницу? Да? Прекрасно. Ких пойдет следом, невидимый. Ты только должен указать ему на отца нашего рыцаря и удалиться, остальное уже не твоя забота. Как только Ких отправит сюда старика, он так же незримо присоединится к тебе, и вы в тот же миг будете здесь.
– А скакун мой? Его ж на деньги не купишь!
– И скакуна доставим. Киху нужно только хорошенько запомнить окрестности тюрьмы. Городок небольшой?
– Раз темница есть, значит, изрядный. Ракушечником называется, камень такой белый, в нем колодцы долбить ладно.
– О колодцах потом, – нетерпеливо оборвала его принцесса.
Сибилло насупился:
– Так о темнице же…
Тогда на эту крошечную реплику никто не обратил внимания. Джасперяне преобразились: воскрес прежний дух блистательных и – главное – несущих исключительно добро рыцарских деяний, сопутствовавший им во время путешествия по мирам созвездия Костлявого Кентавра. Хроническое бессилие в поисках ненаследного принца словно пригибало их к земле, и теперь, получив возможность совершить акт милосердия, они воспрянули духом и телом.
Один сибилло сидел на пятках, как сыч.
– Досточтимый сибилло, – обратился к нему Флейж, – раз уж ты сам вызвался помочь рыцарю Лронгу, то соблаговоли поднять… то есть не позволишь ли перенести тебя на спину твоему многоногому скакуну? Я видел его с крыши дворца и сделаю это так же бережно, как перенес бы любимую девушку.
– Сибилло уже не помнит, как носят на руках девушек, – буркнул себе в усы шаман. – Сибилло обещало предоставить шурушетра, и только.
Ну, вот и первое препятствие – этот старый пень нашел время набивать себе цену.
– Ну, дедулечка, ну пожалуйста, – Таира опустилась на колени и обвила его плечи нежными совсем не по-детски руками. – Ты же у нас самый справедливый, самый всемогущий… – Вероятно, она владела тем врожденным даром уговора, которым обладает большинство земных женщин, когда результат важнее произносимых слов. – Я тебе подарю все свои бусы для твоей прекрасной бороды – хочешь? Я подарю тебе этот амулет, когда мы здесь все дела закончим, – не желаешь? Ах, желаешь. Чудненько. Ну, что еще тебе, старый ко… уважаемый аксакал? Если хочешь, я позволю тебе поносить себя на руках – я легонькая…
Невинный взмах ресниц в сторону Скюза, сопровождающий эти слова, был совершенно неописуем.
Рыцарь Лронг устрашающе шевельнул бровями и откашлялся, намереваясь вмешаться. Но шаману, похоже, уже хватило.
– Сибилло согласен принять твои дары, о дитя, чья кожа благоухает, как похлебка из восьми трав и ягод. Сибилло выполнит все, что решили без его соизволения. Но не раньше, чем ты расскажешь о том, что видела, побывав в недоступном для всех жителей Тихри священном месте. Ты расскажешь и за6удешь, иначе тебя опустят в самый глубокий колодец, где ты умрешь без еды, питья и анделиса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35