По какой-то причине о них редко вспоминали дома, и Борис видел их только во время их нечастых приездов в деревню. Тетя всегда была очень ласковой, иногда даже чересчур, а кузины производили на него впечатление болезненных и смешливых девушек, однако в них заключалась какая-то скрытая чувственность, не свойственная их возрасту, но она не бросалась в глаза и ни у кого не вызывала никаких подозрений. При всем при этом из отношения к ним приемного отца Борис сделал вывод, что тетя была кем-то вроде черной овечки или, как минимум, обладала какой-то страшной тайной.
За три недели, что Борис прожил с тетей и ее не по годам развитыми дочерьми, после того как колледж закрылся на летние каникулы, он успел узнать все, что хотел, - об их эксцентричности, о сексе, о порочности женщин вообще, - и то, что он узнал, надолго отбило у него охоту иметь дело с женщинами - фактически до сегодняшнего дня. Проще говоря, его тетя была нимфоманкой. Получив свободу после недавней смерти мужа, она бросилась во все тяжкие и практически бесконтрольно удовлетворяла свои сексуальные потребности. Дочери были сделаны из того же теста. Даже тогда, когда был жив вечно хворый муж, она пользовалась дурной репутацией из-за обилия любовников. Слухи о ее неблаговидном поведении доходили до ушей брата, жившего в деревне, вызывая неодобрение и порицание поступков сестры. Он и сам был не без греха, но ее считал настоящей распутницей.
Брат не мог знать о всех ее похождениях, особенно после того как практически прекратил с ней всякие отношения. Если бы он знал все, то, безусловно, изыскал бы иную возможность пристроить мальчика на лето, " к тому же он считал, что приемный сын слишком мал для того, чтобы его коснулись проявления женских пороков.
Борис ничего об этом не знал, но вскоре ему предстояло узнать. Начать с того, что ни одна из внутренних дверей в доме тети не имела замка - ни спальни, ни ванные комнаты, ни даже туалеты. Тетя Хильдегард объяснила ему, что в доме нет никаких тайных мест, нигде ничего секретного не происходит и вообще здесь не терпят никаких секретов. Именно поэтому Борису было трудно понять таинственные и многозначительные озорные взгляды, которыми в его присутствии украдкой обменивались тетя и кузины.
Что касается тайны, секретов, то в них не было никакой необходимости в доме, где ничто не запрещалось и ничто ни от кого не скрывалось. Поинтересовавшись однажды взглядами тети на жизнь, Борис узнал, что дом она называет “домом природы”, в котором человеческое тело, его функции и потребности рассматриваются как неотъемлемая часть естественной природы - они даны человеку, чтобы “исследовать, открывать для себя и познавать их во всей полноте, без каких-либо ограничений”. При условии, что он с уважением будет относиться к дому и собственности хозяев, Борису позволялось делать все, что заблагорассудится, но при этом он должен в равной степени уважительно относиться к “естественному” поведению живущих в доме женщин, чей образ жизни вполне открыт и свободен. Что же касается жизненной философии как таковой, то в мире слишком мало любви и слишком много ненависти. Гораздо лучше, если потребности тела и жажда духа будут удовлетворены в жарких объятиях, а не в огне войны. Возможно, Борису трудно понять это сейчас, но пройдет немного времени - и это станет для него очевидным. В этом тетя была совершенно уверена.
В первый же вечер, рано поужинав, Борис поднялся к себе в комнату, намереваясь почитать. Он взял из колледжа кое-какие книги, но у подножия лестницы, ведущей в его спальню, вдруг обнаружил крошечную комнатушку, которую тетя называла “библиотекой”. Заглянув туда, Борис увидел полки, заставленные эротическими книгами, рассказывающими о всякого рода сексуальных излишествах и отклонениях. Некоторые из них так его заинтересовали, что он взял с собой наверх несколько иллюстрированных томов. Они были совершенно не похожи на те книги, которые он видел раньше, таких изданий не было даже в библиотеке колледжа, весьма обширной и разносторонней.
Поднявшись в спальню, он увлеченно углубился в чтение одной из книг (книга, как было указано, была документальной, но все в ней написанное казалось настолько не правдоподобным, что он был уверен в том, что это обман, плод чьего-то богатого воображения, хотя непонятно было, каким образом удалось сделать некоторые включенные в нее фотографии) и вскоре почувствовал возбуждение, вполне естественное для мальчика его возраста. Мастурбация являлась для него вполне привычным делом - время от времени, как и многие мальчики, он давал таким образом выход своим эмоциям, но здесь, в тетушкином доме, он не чувствовал себя в безопасности, для того чтобы предаться этому занятию. Во избежание дальнейшего неудобства и еще большего возбуждения он отнес книги обратно в библиотеку.
Еще раньше, во время чтения, он слышал, как подъехала машина - видимо, приехал кто-то из постоянных посетителей дома. Поэтому Борис не придал этому никакого значения. Поставив книги на место и возвращаясь назад, он услышал смех, и до него донеслись звуки какого-то непонятного движения и возгласы удовольствия из большой гостиной. Он видел эту комнату, и на него произвели большое впечатление висевшие повсюду зеркала - даже потолок был зеркальным. Борису стало любопытно, и он решил посмотреть, что там происходит. Дверь была приоткрыта, и, потихоньку приблизившись, Борис услышал напряженно звучавший гортанный мужской бас и хриплые от возбуждения голоса тетушки и кузин. Борис заподозрил, что за дверью происходит что-то из ряда вон выходящее. Через щель в несколько дюймов шириной он заглянул в комнату и замер, шокированный открывшейся его глазам картиной. То, что он увидел, не шло ни в какое сравнение с описаниями, прочитанными только что в книгах и показавшимися совершенно невероятными. В комнате находился совершенно незнакомый ему мужчина - рябой, с бородой и усами, с огромным животом, весь заросший волосами, на вид совершенно омерзительный-, отталкивающий. К тому же он был абсолютно гол. Борис не знал, что по природе своей это был истинный сатир, и это в глазах обитательниц дома полностью искупало его уродливость и омерзительный вид. За тем, что происходило в комнате. Борис следил в стоявшее за дверью зеркало, поэтому вся картина была ему не видна - зеркало располагалось немного под углом. Но и того, что он увидел, оказалось более чем достаточно. Три женщины, по очереди сменяя друг друга, ублажали урода, возбуждая его все больше и больше, работая руками, ртами и телами в безумии сексуального экстаза.
Он лежал на спине на диване, а младшая из сестер - Анна, стоя над ним на коленях, скакала вверх и вниз. При каждом скачке взору открывалась большая часть огромного, блестящего от пота пениса. В эти краткие моменты можно было увидеть, что тонкая, почти прозрачная рука Катрины обхватывает его член у самого основания, в том месте, где то и дело тесно соприкасались тела любовников. Ручка Катрины с не меньшей интенсивностью, чем тело ее сестры, трудилась над его плотью. Мать девушек, тетя Хильдегард, которой в то время было около тридцати четырех лет, стоя на коленях в голове дивана, раскачивала огромной свисавшей вниз грудью над разгоряченным лицом мужчины, так что соски ее по очереди оказывались у него во рту, из которого вырывались отрывистые хриплые звуки. Время от времени в порыве экстаза она выпрямлялась, открывая возбужденное лоно его жаждущим губам и языку.
Женщины не были обнажены, но тем не менее выглядели очень непристойно - на них было надето что-то белое и свободное, открывающее их груди и бедра для любых ласк и позволяющее касаться их тел где заблагорассудится. Что поразило Бориса больше всего и не позволяло отвести глаз от происходящего, так это даже не секс сам по себе - хотя он знал очень мало об этой стороне человеческой жизни, - а то, что все четверо были полностью поглощены, увлечены сексом и при этом получали удовольствие не только от своих действий и ощущений, но и от того, что происходит с другими.
По мере того, как участники действа менялись местами и изменяли позы, при этом не прекращая сложных, замысловатых и не всегда понятных манипуляций (так, например, мужчина вдруг подобно кобелю взобрался на тетушку, а кузины в этот момент играли вспомогательные роли), Борис начал кое-что понимать. В этой игре не был забыт никто, то один, то другой ее участник становился главным - таким образом все имели возможность получить максимальное удовлетворение. Однако, как казалось Борису, вся оргия в целом была просто отвратительна.
Борис теперь понимал, что происходит перед его глазами, но никак не мог поверить в то, что все это он видит наяву. Особенно его поражал мужчина, похожий на ужасную, непостижимую извергающуюся машину.
Борис помнил, насколько измученным чувствовал он себя после каждой мастурбации - что же должно было испытывать это волосатое животное в зеркальной комнате? Казалось, сперма исходит из него непрекращающимся потоком и с каждым новым ее извержением он стонал от удовольствия, но при этом он совершенно не чувствовал усталости, наоборот приходил во все большее возбуждение. Борис думал, что его в любой момент может хватить удар.
Борис наконец нашел в себе силы сдвинуться с места и попятила от двери. И тут он услышал голос тетушки, словно прочитавшей его мысли:
"Нет, нет, вы, двое, давайте не будем торопиться и утомлять Дмитрия. Почему бы вам не пойти и не поиграть с Борисом? Но не слишком увлекайтесь, не то испугаете его. Бедняжка, он, кажется, из тех, кто боится всего на свете. Он слаб, как листик салата”.
Этого было достаточно, чтобы Борис опрометью бросился вверх по лестнице, влетел в свою комнату и, поспешно раздевшись, нырнул в кровать. Съежившись в своей постели и зная, что дверь его не заперта, что он не может ее запереть, он ждал... ждал чего-то такого, что сам представить не мог. Другое дело, если он останется наедине с одной из кузин, с одной обыкновенной девушкой. Тогда, возможно, Борис взял бы инициативу на себя и постепенно, нежно и естественно они пришли бы к сексу - настоящему сексу.
До сих пор мечты и желания Бориса в сексуальном аспекте были вполне заурядными. Иногда он воображал себя вместе с тетушкой, наедине с ней - в мечтах он зарывался лицом и гладил ее грудь, белое тело, и это не казалось ему чем-то позорным или противоестественным. Во всяком случае до сих пор.
Но теперь, после того как он все это увидел, невинные мечты рассеялись как дым. О каком естественном, здоровом сексе вообще может идти речь? Да и существует ли он? Да, теперь он все видел!
Здесь, в этом доме, он видел, как три женщины (он уже не мог думать о кузинах, как о молодых девушках) совокуплялись с каким-то невообразимым чудовищем. Он видел его огромную жаждущую плоть. Да разве мог он сравниться с тем чудищем? Да разве может он после этого считать себя мужчиной? Былинка в сравнении с толстым суком! Если ему когда-нибудь придется принять участие в подобной оргии, он будет чувствовать себя, словно заяц в окружении огромных псов. Сама мысль о возможности находиться рядом с подобным чудовищем приводила его в ужас.
Пока он размышлял, закутавшись в одеяло, лежа неподвижно и едва дыша, в комнату в поисках его вошли кузины. Заслышав их шаги, он замер.
- Борис, ты здесь? - позвала Анна, хихикая.
- Ну что, здесь он, здесь он? - нетерпеливо спрашивала Катрина.
- Нет, кажется, его здесь нет, - в голосе слышалось явное разочарование.
- Но... у него же горит свет.
- Борис? - Он почувствовал, как Анна опустилась на кровать рядом с ним. - Ты точно спишь?
Притворяясь спящим, хотя сердце его бешено колотилось, Борис чуть повернулся и сонно пробормотал:
- Что такое?.. Что?.. Уходите. Я очень устал. Это было ошибкой. Теперь захихикали обе кузины - их голоса были хриплыми от возбуждения.
- Борис, ты не хочешь поиграть с нами в одну интересную игру, - спросила Катрина. - Да высунь же наконец голову из-под одеяла! Я хочу кое-что... - (вновь раздались смешки) - кое-что тебе показать...
Борис едва не задыхался. Он так плотно завернулся в одеяло, что ему нечем стало дышать. Ему ничего не оставалось делать, кроме как высунуться хоть на мгновение.
- Пожалуйста, уходите, не мешайте мне спать.
- Борис... - (он вновь в своем воображении увидел ее изящные руки, гладящие живот чудовища и ее саму, скачущую верхом на огромном пенисе) - если мы выключим свет, ты вылезешь из-под одеяла?
На секунду... только на секунду... чтобы глотнуть воздуха... чтобы наполнить воздухом легкие...
- Да! - хрипло выдохнул он. Он услышал щелчок выключателя и почувствовал, что Анна встала с его кровати.
- Ну вот, свет погашен.
Да, свет действительно не горел - Борис смог убедиться в этом через секунду. Высунувшись из-под одеяла, он окунулся в окружавшую темноту и начал хватать ртом воздух, наполняя им легкие и задыхаясь.
И тут же под веселые смешки, раздавшиеся из другого конца комнаты, зажегся свет.
Возле него стояла одна из кузин (он даже не понял, которая), а голову его накрывал ее свободный белый балахон. В лицо ему ударил густой запах тела, и он вдруг увидел над собой черный треугольник волос с блестевшими на них капельками спермы. Под ее одеянием было достаточно темно, но он все же мог разглядеть их и увидеть, что она намеренно слегка раздвинула ноги, - это было похоже на вертикально повернутую алчную ухмылку.
- Вот так, - услышал Борис хрипловатый голос, доносившийся до него сквозь грубоватые смешки. - Мы же говорили, что хотим показать тебе кое-что.
Больше они не произнесли ни слова, потому что Борис вдруг с ненавистью нанес удар. Что происходило дальше, он помнил плохо. Помнил смешки, перешедшие вскоре в вопли, и тупую боль в ободранных пальцах. Однако он хорошо помнил, что на следующий день его мучительницы старались держаться подальше от него - у обеих были явственно видны кровоподтеки, у Анны к тому же разбита губа, а у Катрины светился синяк под глазом. Возможно, тетя была в какой-то степени права, сравнив его с листом салата. Однако свирепости и способности сопротивляться Борису было не занимать.
Следующий день прошел ужасно. Совершенно измотанный бессонной ночью, Борис забаррикадировался от всего мира в своей комнате. Ему пришлось выдержать гневный натиск тети и обвинительные речи (правда, звучавшие с безопасного расстояния) ее сексуально озабоченных дочерей. Тетя Хильдегард в наказание отказала ему в еде, заставив его голодать, да еще и пообещала обо всем рассказать приемному отцу, если он немедленно не исправится. Под словом “исправится” она подразумевала, что он должен спуститься вниз, побеседовать с ней и извиниться перед кузинами, сделав вид, что ничего особенного в доме не произошло. Он отказался и продолжал оставаться в своей комнате, лишь изредка покидая ее, чтобы сходить в туалет или в ванную. Он решил еще до заката уехать из дома и вернуться в Бухарест.
Беда только в том, что отец непременно захочет узнать причину его поспешного отъезда, а Борис не мог рассказать ему правду. С ним всегда было нелегко разговаривать, в такое он просто не поверит. Но даже если и поверит, все равно у него могут остаться сомнения относительно роли Бориса в происшедшем. Он может подумать, что Борис сам этого хотел, стремился к этому...
Были и другие сложности. У Бориса не было денег, и ему не было забронировано место на лето в колледже. Вот почему, когда наступил вечер, а угрозы тетушки уступили место мольбам, Борис отодвинул от двери кровать и шкаф, позволил тете войти в комнату, а затем вместе с ней спустился вниз. Она сказала, что ей очень жаль, что девочки обошлись с ним так нехорошо, заставили его поволноваться. Ей совершенно непонятно, что же они сделали, как оскорбили его, если он так жестоко наказал их. Но, как бы то ни было, все теперь позади, и Борису следует постараться обо всем забыть. К тому же случившееся может поссорить ее с братом. Да-да, потому что он всегда и во всем считает виноватой только ее.
Борис молча согласился с ней. Да, действительно, это может привести к большим неприятностям, особенно если приемный отец узнает о чудовище. Тетя не подозревала, что Борису о нем известно, - и это к лучшему, пусть лучше она об этом не знает. В противном случае... все пойдет прахом. Так или иначе, сатира больше не было в доме, и Борис надеялся, что он сюда не вернется. Тетя Хильдегард накормила Бориса, а затем он услышал, как она велит Анне и Катрине оставить его в покое, говорит, что он им совершенно не подходит и что они должны неукоснительно выполнять ее распоряжения. Вопрос, кажется, был исчерпан, и Борис был очень благодарен тете за это.
Пока не наступила та ночь...
Совершенно измученный, Борис спал в своей кровати, придвинутой к самой двери. Вместо шкафа, который он в последнее время также придвигал к двери, он прислонился к ней сам, однако этого оказалось недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
За три недели, что Борис прожил с тетей и ее не по годам развитыми дочерьми, после того как колледж закрылся на летние каникулы, он успел узнать все, что хотел, - об их эксцентричности, о сексе, о порочности женщин вообще, - и то, что он узнал, надолго отбило у него охоту иметь дело с женщинами - фактически до сегодняшнего дня. Проще говоря, его тетя была нимфоманкой. Получив свободу после недавней смерти мужа, она бросилась во все тяжкие и практически бесконтрольно удовлетворяла свои сексуальные потребности. Дочери были сделаны из того же теста. Даже тогда, когда был жив вечно хворый муж, она пользовалась дурной репутацией из-за обилия любовников. Слухи о ее неблаговидном поведении доходили до ушей брата, жившего в деревне, вызывая неодобрение и порицание поступков сестры. Он и сам был не без греха, но ее считал настоящей распутницей.
Брат не мог знать о всех ее похождениях, особенно после того как практически прекратил с ней всякие отношения. Если бы он знал все, то, безусловно, изыскал бы иную возможность пристроить мальчика на лето, " к тому же он считал, что приемный сын слишком мал для того, чтобы его коснулись проявления женских пороков.
Борис ничего об этом не знал, но вскоре ему предстояло узнать. Начать с того, что ни одна из внутренних дверей в доме тети не имела замка - ни спальни, ни ванные комнаты, ни даже туалеты. Тетя Хильдегард объяснила ему, что в доме нет никаких тайных мест, нигде ничего секретного не происходит и вообще здесь не терпят никаких секретов. Именно поэтому Борису было трудно понять таинственные и многозначительные озорные взгляды, которыми в его присутствии украдкой обменивались тетя и кузины.
Что касается тайны, секретов, то в них не было никакой необходимости в доме, где ничто не запрещалось и ничто ни от кого не скрывалось. Поинтересовавшись однажды взглядами тети на жизнь, Борис узнал, что дом она называет “домом природы”, в котором человеческое тело, его функции и потребности рассматриваются как неотъемлемая часть естественной природы - они даны человеку, чтобы “исследовать, открывать для себя и познавать их во всей полноте, без каких-либо ограничений”. При условии, что он с уважением будет относиться к дому и собственности хозяев, Борису позволялось делать все, что заблагорассудится, но при этом он должен в равной степени уважительно относиться к “естественному” поведению живущих в доме женщин, чей образ жизни вполне открыт и свободен. Что же касается жизненной философии как таковой, то в мире слишком мало любви и слишком много ненависти. Гораздо лучше, если потребности тела и жажда духа будут удовлетворены в жарких объятиях, а не в огне войны. Возможно, Борису трудно понять это сейчас, но пройдет немного времени - и это станет для него очевидным. В этом тетя была совершенно уверена.
В первый же вечер, рано поужинав, Борис поднялся к себе в комнату, намереваясь почитать. Он взял из колледжа кое-какие книги, но у подножия лестницы, ведущей в его спальню, вдруг обнаружил крошечную комнатушку, которую тетя называла “библиотекой”. Заглянув туда, Борис увидел полки, заставленные эротическими книгами, рассказывающими о всякого рода сексуальных излишествах и отклонениях. Некоторые из них так его заинтересовали, что он взял с собой наверх несколько иллюстрированных томов. Они были совершенно не похожи на те книги, которые он видел раньше, таких изданий не было даже в библиотеке колледжа, весьма обширной и разносторонней.
Поднявшись в спальню, он увлеченно углубился в чтение одной из книг (книга, как было указано, была документальной, но все в ней написанное казалось настолько не правдоподобным, что он был уверен в том, что это обман, плод чьего-то богатого воображения, хотя непонятно было, каким образом удалось сделать некоторые включенные в нее фотографии) и вскоре почувствовал возбуждение, вполне естественное для мальчика его возраста. Мастурбация являлась для него вполне привычным делом - время от времени, как и многие мальчики, он давал таким образом выход своим эмоциям, но здесь, в тетушкином доме, он не чувствовал себя в безопасности, для того чтобы предаться этому занятию. Во избежание дальнейшего неудобства и еще большего возбуждения он отнес книги обратно в библиотеку.
Еще раньше, во время чтения, он слышал, как подъехала машина - видимо, приехал кто-то из постоянных посетителей дома. Поэтому Борис не придал этому никакого значения. Поставив книги на место и возвращаясь назад, он услышал смех, и до него донеслись звуки какого-то непонятного движения и возгласы удовольствия из большой гостиной. Он видел эту комнату, и на него произвели большое впечатление висевшие повсюду зеркала - даже потолок был зеркальным. Борису стало любопытно, и он решил посмотреть, что там происходит. Дверь была приоткрыта, и, потихоньку приблизившись, Борис услышал напряженно звучавший гортанный мужской бас и хриплые от возбуждения голоса тетушки и кузин. Борис заподозрил, что за дверью происходит что-то из ряда вон выходящее. Через щель в несколько дюймов шириной он заглянул в комнату и замер, шокированный открывшейся его глазам картиной. То, что он увидел, не шло ни в какое сравнение с описаниями, прочитанными только что в книгах и показавшимися совершенно невероятными. В комнате находился совершенно незнакомый ему мужчина - рябой, с бородой и усами, с огромным животом, весь заросший волосами, на вид совершенно омерзительный-, отталкивающий. К тому же он был абсолютно гол. Борис не знал, что по природе своей это был истинный сатир, и это в глазах обитательниц дома полностью искупало его уродливость и омерзительный вид. За тем, что происходило в комнате. Борис следил в стоявшее за дверью зеркало, поэтому вся картина была ему не видна - зеркало располагалось немного под углом. Но и того, что он увидел, оказалось более чем достаточно. Три женщины, по очереди сменяя друг друга, ублажали урода, возбуждая его все больше и больше, работая руками, ртами и телами в безумии сексуального экстаза.
Он лежал на спине на диване, а младшая из сестер - Анна, стоя над ним на коленях, скакала вверх и вниз. При каждом скачке взору открывалась большая часть огромного, блестящего от пота пениса. В эти краткие моменты можно было увидеть, что тонкая, почти прозрачная рука Катрины обхватывает его член у самого основания, в том месте, где то и дело тесно соприкасались тела любовников. Ручка Катрины с не меньшей интенсивностью, чем тело ее сестры, трудилась над его плотью. Мать девушек, тетя Хильдегард, которой в то время было около тридцати четырех лет, стоя на коленях в голове дивана, раскачивала огромной свисавшей вниз грудью над разгоряченным лицом мужчины, так что соски ее по очереди оказывались у него во рту, из которого вырывались отрывистые хриплые звуки. Время от времени в порыве экстаза она выпрямлялась, открывая возбужденное лоно его жаждущим губам и языку.
Женщины не были обнажены, но тем не менее выглядели очень непристойно - на них было надето что-то белое и свободное, открывающее их груди и бедра для любых ласк и позволяющее касаться их тел где заблагорассудится. Что поразило Бориса больше всего и не позволяло отвести глаз от происходящего, так это даже не секс сам по себе - хотя он знал очень мало об этой стороне человеческой жизни, - а то, что все четверо были полностью поглощены, увлечены сексом и при этом получали удовольствие не только от своих действий и ощущений, но и от того, что происходит с другими.
По мере того, как участники действа менялись местами и изменяли позы, при этом не прекращая сложных, замысловатых и не всегда понятных манипуляций (так, например, мужчина вдруг подобно кобелю взобрался на тетушку, а кузины в этот момент играли вспомогательные роли), Борис начал кое-что понимать. В этой игре не был забыт никто, то один, то другой ее участник становился главным - таким образом все имели возможность получить максимальное удовлетворение. Однако, как казалось Борису, вся оргия в целом была просто отвратительна.
Борис теперь понимал, что происходит перед его глазами, но никак не мог поверить в то, что все это он видит наяву. Особенно его поражал мужчина, похожий на ужасную, непостижимую извергающуюся машину.
Борис помнил, насколько измученным чувствовал он себя после каждой мастурбации - что же должно было испытывать это волосатое животное в зеркальной комнате? Казалось, сперма исходит из него непрекращающимся потоком и с каждым новым ее извержением он стонал от удовольствия, но при этом он совершенно не чувствовал усталости, наоборот приходил во все большее возбуждение. Борис думал, что его в любой момент может хватить удар.
Борис наконец нашел в себе силы сдвинуться с места и попятила от двери. И тут он услышал голос тетушки, словно прочитавшей его мысли:
"Нет, нет, вы, двое, давайте не будем торопиться и утомлять Дмитрия. Почему бы вам не пойти и не поиграть с Борисом? Но не слишком увлекайтесь, не то испугаете его. Бедняжка, он, кажется, из тех, кто боится всего на свете. Он слаб, как листик салата”.
Этого было достаточно, чтобы Борис опрометью бросился вверх по лестнице, влетел в свою комнату и, поспешно раздевшись, нырнул в кровать. Съежившись в своей постели и зная, что дверь его не заперта, что он не может ее запереть, он ждал... ждал чего-то такого, что сам представить не мог. Другое дело, если он останется наедине с одной из кузин, с одной обыкновенной девушкой. Тогда, возможно, Борис взял бы инициативу на себя и постепенно, нежно и естественно они пришли бы к сексу - настоящему сексу.
До сих пор мечты и желания Бориса в сексуальном аспекте были вполне заурядными. Иногда он воображал себя вместе с тетушкой, наедине с ней - в мечтах он зарывался лицом и гладил ее грудь, белое тело, и это не казалось ему чем-то позорным или противоестественным. Во всяком случае до сих пор.
Но теперь, после того как он все это увидел, невинные мечты рассеялись как дым. О каком естественном, здоровом сексе вообще может идти речь? Да и существует ли он? Да, теперь он все видел!
Здесь, в этом доме, он видел, как три женщины (он уже не мог думать о кузинах, как о молодых девушках) совокуплялись с каким-то невообразимым чудовищем. Он видел его огромную жаждущую плоть. Да разве мог он сравниться с тем чудищем? Да разве может он после этого считать себя мужчиной? Былинка в сравнении с толстым суком! Если ему когда-нибудь придется принять участие в подобной оргии, он будет чувствовать себя, словно заяц в окружении огромных псов. Сама мысль о возможности находиться рядом с подобным чудовищем приводила его в ужас.
Пока он размышлял, закутавшись в одеяло, лежа неподвижно и едва дыша, в комнату в поисках его вошли кузины. Заслышав их шаги, он замер.
- Борис, ты здесь? - позвала Анна, хихикая.
- Ну что, здесь он, здесь он? - нетерпеливо спрашивала Катрина.
- Нет, кажется, его здесь нет, - в голосе слышалось явное разочарование.
- Но... у него же горит свет.
- Борис? - Он почувствовал, как Анна опустилась на кровать рядом с ним. - Ты точно спишь?
Притворяясь спящим, хотя сердце его бешено колотилось, Борис чуть повернулся и сонно пробормотал:
- Что такое?.. Что?.. Уходите. Я очень устал. Это было ошибкой. Теперь захихикали обе кузины - их голоса были хриплыми от возбуждения.
- Борис, ты не хочешь поиграть с нами в одну интересную игру, - спросила Катрина. - Да высунь же наконец голову из-под одеяла! Я хочу кое-что... - (вновь раздались смешки) - кое-что тебе показать...
Борис едва не задыхался. Он так плотно завернулся в одеяло, что ему нечем стало дышать. Ему ничего не оставалось делать, кроме как высунуться хоть на мгновение.
- Пожалуйста, уходите, не мешайте мне спать.
- Борис... - (он вновь в своем воображении увидел ее изящные руки, гладящие живот чудовища и ее саму, скачущую верхом на огромном пенисе) - если мы выключим свет, ты вылезешь из-под одеяла?
На секунду... только на секунду... чтобы глотнуть воздуха... чтобы наполнить воздухом легкие...
- Да! - хрипло выдохнул он. Он услышал щелчок выключателя и почувствовал, что Анна встала с его кровати.
- Ну вот, свет погашен.
Да, свет действительно не горел - Борис смог убедиться в этом через секунду. Высунувшись из-под одеяла, он окунулся в окружавшую темноту и начал хватать ртом воздух, наполняя им легкие и задыхаясь.
И тут же под веселые смешки, раздавшиеся из другого конца комнаты, зажегся свет.
Возле него стояла одна из кузин (он даже не понял, которая), а голову его накрывал ее свободный белый балахон. В лицо ему ударил густой запах тела, и он вдруг увидел над собой черный треугольник волос с блестевшими на них капельками спермы. Под ее одеянием было достаточно темно, но он все же мог разглядеть их и увидеть, что она намеренно слегка раздвинула ноги, - это было похоже на вертикально повернутую алчную ухмылку.
- Вот так, - услышал Борис хрипловатый голос, доносившийся до него сквозь грубоватые смешки. - Мы же говорили, что хотим показать тебе кое-что.
Больше они не произнесли ни слова, потому что Борис вдруг с ненавистью нанес удар. Что происходило дальше, он помнил плохо. Помнил смешки, перешедшие вскоре в вопли, и тупую боль в ободранных пальцах. Однако он хорошо помнил, что на следующий день его мучительницы старались держаться подальше от него - у обеих были явственно видны кровоподтеки, у Анны к тому же разбита губа, а у Катрины светился синяк под глазом. Возможно, тетя была в какой-то степени права, сравнив его с листом салата. Однако свирепости и способности сопротивляться Борису было не занимать.
Следующий день прошел ужасно. Совершенно измотанный бессонной ночью, Борис забаррикадировался от всего мира в своей комнате. Ему пришлось выдержать гневный натиск тети и обвинительные речи (правда, звучавшие с безопасного расстояния) ее сексуально озабоченных дочерей. Тетя Хильдегард в наказание отказала ему в еде, заставив его голодать, да еще и пообещала обо всем рассказать приемному отцу, если он немедленно не исправится. Под словом “исправится” она подразумевала, что он должен спуститься вниз, побеседовать с ней и извиниться перед кузинами, сделав вид, что ничего особенного в доме не произошло. Он отказался и продолжал оставаться в своей комнате, лишь изредка покидая ее, чтобы сходить в туалет или в ванную. Он решил еще до заката уехать из дома и вернуться в Бухарест.
Беда только в том, что отец непременно захочет узнать причину его поспешного отъезда, а Борис не мог рассказать ему правду. С ним всегда было нелегко разговаривать, в такое он просто не поверит. Но даже если и поверит, все равно у него могут остаться сомнения относительно роли Бориса в происшедшем. Он может подумать, что Борис сам этого хотел, стремился к этому...
Были и другие сложности. У Бориса не было денег, и ему не было забронировано место на лето в колледже. Вот почему, когда наступил вечер, а угрозы тетушки уступили место мольбам, Борис отодвинул от двери кровать и шкаф, позволил тете войти в комнату, а затем вместе с ней спустился вниз. Она сказала, что ей очень жаль, что девочки обошлись с ним так нехорошо, заставили его поволноваться. Ей совершенно непонятно, что же они сделали, как оскорбили его, если он так жестоко наказал их. Но, как бы то ни было, все теперь позади, и Борису следует постараться обо всем забыть. К тому же случившееся может поссорить ее с братом. Да-да, потому что он всегда и во всем считает виноватой только ее.
Борис молча согласился с ней. Да, действительно, это может привести к большим неприятностям, особенно если приемный отец узнает о чудовище. Тетя не подозревала, что Борису о нем известно, - и это к лучшему, пусть лучше она об этом не знает. В противном случае... все пойдет прахом. Так или иначе, сатира больше не было в доме, и Борис надеялся, что он сюда не вернется. Тетя Хильдегард накормила Бориса, а затем он услышал, как она велит Анне и Катрине оставить его в покое, говорит, что он им совершенно не подходит и что они должны неукоснительно выполнять ее распоряжения. Вопрос, кажется, был исчерпан, и Борис был очень благодарен тете за это.
Пока не наступила та ночь...
Совершенно измученный, Борис спал в своей кровати, придвинутой к самой двери. Вместо шкафа, который он в последнее время также придвигал к двери, он прислонился к ней сам, однако этого оказалось недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55