Джин польстило это замечание.
– Подумаешь, проблемы! – вмешалась Дорри. – Я тоже раньше не все буквы отличала, но все равно сносно читала.
– Дорри! – Профессор уничтожающе посмотрел на внучку.
Но Джин вовсе не обиделась. Она начинала понемногу привыкать к прямоте девочки. И Дорри ей даже нравилась.
Оставшаяся часть обеда прошла достаточно спокойно. Когда они пили кофе, вошла Элис и сообщила, что Лайза ждет Дорри, чтобы отвезти ее в гости.
– О нет! Можно, я останусь с вами? – запротестовала девочка.
– Боюсь, что нет, – ответил дед. – Мы с Джин сейчас будем работать.
– Я тоже могла бы что-нибудь почитать или заняться математикой.
– Похоже, Лайза действительно ее допекла. Обычно Лансу приходится попотеть, чтобы заставить Дорри заниматься, – объяснил профессор Джин.
– Ну, так я могу? – взмолилась девочка.
– Нет, не можешь, – возразила Элис, заметив, что дед начал сдаваться. – Тебя ждет твоя подружка.
Дорри громко хлопнула дверью, выходя из комнаты.
– Девочка слишком мала, чтобы так вести себя. Но она пережила развод родителей, а потом и смерть матери, – сказал профессор. – Ну да тебе это, должно быть, совсем не интересно.
Напротив. Джин даже не отдавала себе отчета, насколько ее интересовали все подробности о браке Ланса. Почему жена ушла от него? Может, он был неверен? Тяжело любить человека, а потом узнать об обмане. Но Джин это не грозило. Любовь не входила в ее планы.
Они прозанимались три часа без перерыва.
– Я просто потрясен твоими результатами, – сообщил Диллон, когда Джин сдала ему очередной реферат. – У тебя нет никаких признаков дислексии даже среднего уровня. Какой дурак наговорил тебе о ней? И я до сих пор не могу понять, почему у тебя вообще возникали проблемы. Может, что-то не в порядке со слухом?
– Нет, – ответила Джин. – Вообще-то в начальной школе мне часто казалось, что учителя говорят слишком тихо, но со временем это прошло.
– И никто не пытался тебе помочь?
– Была одна учительница. Она занималась со мной после уроков. Но потом мы опять уехали, и я все забросила.
– Неужели родителей совсем не интересовала твоя судьба? – изумился Диллон.
– У меня был только отец. Мама умерла, когда я была совсем маленькой. А отцу хватало собственных проблем.
– Хватало? – заинтересовался профессор.
– Он тоже умер, – бесцветным голосом проговорила Джин.
– Мне очень жаль, – искренне сказал профессор. – С кем же ты проведешь праздники?
Джин не хотелось его огорчать. В глазах старого профессора были нежность и жалость.
– У меня есть тетя в Англии, – сообщила она, чтобы успокоить его. Это было правдой, но они почти не виделись. Когда умер отец, его сестра приехала на похороны лишь потому, что так было принято. Последовало и неохотное предложение пожить у нее. Джин отказалась, что нисколько не огорчило тетушку.
Джин взглянула на часы.
– Мне пора идти.
– Субботний вечер? Понимаю. У такой милой девушки наверняка назначено свидание, – улыбнулся Диллон.
Джин покраснела, а он принял это за подтверждение своих слов.
– Я скажу Лансу.
– Зачем? – изумилась Джин. Профессор выглядел несколько смущенным.
– Просто так. Сын считает, что у тебя нет личной жизни. А как его зовут, если не секрет?
– Я… Том, – назвала она первое имя, которое пришло в голову.
– Том, – повторил профессор. – Он студент?
– Да. Он из спортивной команды, – неизвестно зачем добавила Джин.
– Если хочешь, приходи как-нибудь с ним.
– Я… Спасибо. – Девушка удивилась странному предложению.
Профессор помахал ей на прощание рукой.
День так хорошо прошел, и надо же было ей испортить его бессмысленной ложью!
Нет, Джин и раньше приходилось врать. Последние годы в школе из-за бесчисленных пропусков занятий ей нужно было выдумывать всякую чертовщину, чтобы оправдаться.
Но она не любила врать людям, к которым хорошо относилась. А старый профессор ей был симпатичен.
Зачем она солгала? Этот вопрос Джин задавала себе несколько дней подряд.
Она как раз тренировалась, когда к ней подошел Ланс. Оставалось около трех недель до Рождества, и большинство студентов уже разъехались на каникулы.
– Тренер сказал, что я, скорее всего, найду тебя здесь, – объяснил Ланс.
– И что?
– Ничего. Он просил узнать, какого черта ты здесь делаешь, и передать, что тебе нужен перерыв.
– А у меня и так перерыв, – огрызнулась она.
– По нагрузке, которую ты себе задаешь, не похоже, что ты вообще отдыхаешь.
– Что ты хочешь? – выдавила Джин, отводя взгляд от пронзительных синих глаз, устремленных на нее.
– Просто проведать тебя, – ответил он.
В его голосе прозвучала искренняя забота. И Джин на мгновение поверила, что он вспоминал ее.
– Кто такой Том?
– Том? – Джин вернулась к реальности. – Ты его не знаешь.
– И как далеко у вас зашло?
Джин затрясло. Ланс, казалось, почувствовал это.
– Мы пока еще не рассылаем свадебные приглашения, – бросила она.
Он сухо усмехнулся. Как противоречива эта девчонка! С повадками беспризорницы, но хрупкая и беззащитная.
– Я рад, что ты с кем-то встречаешься, – наконец проговорил он, стараясь, чтобы его голос звучал искренне.
Но на самом деле он был в ярости. Эта девчонка творила с ним черт знает что.
Их глаза встретились, и оба вновь вспомнили неудавшуюся ночь. Перед глазами Ланса возникло ее тело, полное неги и истомы: упругие груди, темный треугольник между ног… Он тряхнул головой, чтобы это наваждение не переросло в полное безумие.
Наконец он спросил то, что собирался, идя сюда:
– Ты случайно не беременна?
– Что?
– Ты не беременна? – повторил он. – Конечно, у нас не было полного полового акта, но все же я…
Его слова звучали сухо и чересчур уж по-медицински.
– Нет, – ответила Джина в тон ему.
Ни истерики. Ни негодования. Казалось, он должен был вздохнуть с облегчением. Но что-то ему мешало…
Джин полагала, что разговор закончен. Она встала, чтобы уйти.
Ланс схватил ее за руку.
– Если бы ты была беременна, мы бы все решили вместе.
– Да? Ты дал бы мне денег, и я пошла бы в больницу. Так бы мы все и решили?
Она то нравилась ему, то приводила в бешенство. И все из-за того, что от нее не приходилось ждать никаких просьб. Сильная и безразличная.
– Что мне для тебя сделать? – спросил Ланс. Сам того не желая, он готов был умолять ее, чтобы она разрешила ему помочь ей.
– Держись от меня подальше, – срывающимся голосом сказала Джин. – Подальше.
Она почти бежала в раздевалку, не зная, как выплеснуть накопившиеся чувства.
Была ли она беременна? Да она понятия не имела! Эта мысль даже не приходила ей в голову. Нет, не может быть! Ведь она даже не представляла, как обращаться с детьми…
Ярость и паника охватили ее. Она зашла в ближайшую аптеку и купила тест для определения беременности. Тут же она отправилась в туалет и, выполнив инструкции, стала ждать результат.
Джин всячески убеждала себя, что Господь не подарит ребенка тому, кто даже не знает, как с ним обращаться. Но тут же вспомнила, что жизнь часто опровергает это.
Это были самые тяжелые минуты в ее жизни. Однако результат теста оказался отрицательным. Казалось, она должна была бы почувствовать облегчение. Но была лишь опустошенность. Она машинально брела по улице, ничего не видя кругом. Выскочившая из-за угла машина мягко ударила ее в бок и отбросила на тротуар. Прежде чем потерять сознание, Джин ощутила резкую боль в ноге.
Моя нога! – мысленно прокричала она.
6
Джин пришла в сознание в реанимации. Девушка стиснула зубы и слабо простонала:
– Моя нога?
Но ее никто не услышал, и она вновь провалилась в сон.
Джин не знала, спала она лишь мгновение или несколько часов. Ее разбудили голоса докторов.
– Кровь не приливала к ноге около двух часов, – произнес старый доктор, ощупывая ногу Джин.
Она не чувствовала прикосновений.
– Мы могли бы попытаться применить микрохирургию на артерии. Что терять? – ответил молодой ассистент.
– Ваше время и деньги больницы. Факт налицо: она потеряла ногу.
В голове у Джин осталась лишь одна фраза: «Она потеряла ногу». Без ноги ее жизнь не имела смысла.
Она приподнялась и попыталась закричать. Но у нее получился лишь слабый стон:
– Доктор…
Молодой доктор обернулся.
– С вами произошел несчастный случай, но сейчас уже все в порядке. Мы попытаемся спасти вашу ногу.
– Нет… только не нога… – прошептала обессиленная Джин.
Он понял, что девушка слышала их разговор, и попытался спрятаться за медицинскими терминами, говоря что-то об артерии, защемлении и циркуляции крови.
Джин мало что слышала. Она лишь повторяла с мольбой в глазах:
– Вы не можете…
Ей дали успокоительное. После нескольких бессвязных фраз девушка снова провалилась в сон.
Следующие сутки прошли, словно в тумане. Порой она просыпалась и видела перед собой врачей или лампы операционной. И повсюду за ней следовала боль.
Открыв глаза, она не почувствовала ничего, кроме адской боли. Ломило всю ногу, но особенно ступню. Не может быть, подумала она. Ведь ступни больше нет. Это конец.
В палату зашла медсестра и начала весело щебетать. Но Джин не слушала ее. Она не стала знакомиться с соседкой по палате, а просто отвернулась к стене, чтобы остаться наедине с нелегкими мыслями.
Было очень странно застать ее лежащей на кровати. Ланс привык видеть Джин в движении.
Ее соседка с любопытством посмотрела на вошедшего мужчину. Ланс приветствовал ее кивком и направился к кровати Джин. Казалось, она не заметила его.
На мгновение ему показалось, что она спит. Но глаза Джин были открыты.
– Джин, – тихо позвал Ланс.
Она обернулась. За секунду ее лицо отразило множество эмоций, прежде чем приняло обычное враждебное выражение.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ланс.
– Отлично! – прошипела она. – Я не беременна. Так что можешь не беспокоиться. Я сделала тест.
Ланс удивился. Ведь она сказала ему, что не беременна, еще тогда, на спортивной площадке. Внезапно ужасная мысль промелькнула у него в голове.
– Когда ты делала тест? – спросил он и, не дождавшись ответа, предположил: – Перед аварией?
– Какое это имеет значение? – отрешенно проговорила Джин. – Нет никакого ребенка, поэтому нет необходимости заботиться обо мне.
– Я пришел не из-за этого.
– Тогда зачем? – рассердилась Джин.
– Одному Богу известно!
Дуэйну Диллону позвонили из больницы и сообщили о случившемся. Видимо, этот телефон был единственным в записной книжке Джин. Отец сразу же сообщил Лансу. И тот готов был на все, чтобы помочь. И не нужна ему была от нее никакая благодарность.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости! – Глаза Джин горели яростью.
– Уже успел заметить, – едва сдерживая раздражение, произнес Ланс.
Она была готова расплакаться и, чтобы скрыть слезы, отвернулась к стене.
Но Ланс все заметил. Он знал, что женщины используют слезы как оружие. Но Джин была на из таких. Он вновь испытал чувство вины и злость.
Он развернул ее к себе. Слезы катились по щекам. Ланс нежно смахнул их пальцем, но она продолжала плакать, не в силах удержать предательскую влагу.
– Послушай, Джин. Я понимаю… – осторожно начал он.
– Нет, не понимаешь! – В ее голосе слышались горечь и обида. – Я потеряла ногу. Как я теперь смогу бегать, профессор?
– Ты уже разговаривала с доктором?
Она покачала головой.
Ланс отогнул одеяло там, где были ее ноги, и спросил:
– Чувствуешь?
– Нет… Да. – Джин ощутила легкое покалывание.
– Это твой большой палец, и он, к счастью, на месте.
Она взглянула недоверчиво.
– Этого не может быть. Я сама слышала, как доктор сказал, что я потеряла ногу.
– Так и должно было случиться, – ответил Ланс. – Но один из молодых докторов использовал последний шанс и не промахнулся. Тебя перевезли в Бостон.
– Бостон?
– Ну да, – подтвердил Ланс.
Джин улыбнулась сквозь слезы. Но Ланс не хотел ее слишком обнадеживать, чтобы ей не пришлось испытать еще большее разочарование.
– Я разговаривал с врачом. Он говорит, что шансы на полное выздоровление не слишком велики.
– Значит, я, вряд ли смогу бегать?
Он кивнул.
– Это для меня конец. Ведь бег – главное в моей жизни, – прошептала Джин.
Ланс понимал, что главным для нее были бег, слава, медали… Это заполняло пустоту ее повседневной жизни. Ему хотелось противостоять всем, кто растоптал веру этой девочки во все хорошее. Он надеялся убедить ее, что существует множество не менее замечательных дел, чем погоня за медалями, которые могут оказаться недосягаемыми.
– Врачи – тоже люди. И они могут ошибаться, – постарался он успокоить ее.
Но Джин обреченно смотрела куда-то мимо него.
– Тебе сделают интенсивный курс физиотерапии, – убеждал он.
– У меня нет даже медицинской страховки, – проговорила Джин.
Ланс знал это. Ведь отсутствие страховки чуть было не лишило ее ноги. Хорошо, что больница связалась с его семьей.
– Это не проблема, – спокойно заметил он. – Колледж оплатит все расходы.
Звучало вполне правдоподобно, но Джин интуитивно почувствовала подвох. Пока она не успела собраться с мыслями, Диллон поспешно вставил:
– Я разговаривал с твоим тренером Сэмом Бейли.
– О… – Ее лицо озарила улыбка.
Ланс еще раз убедился, как много для нее значит все; что связано с бегом. Найти бы занятие, способное увлечь ее так же сильно!
– Тебе придется научиться воспринимать жизнь иначе, – проговорил он. – Ведь когда ты выйдешь из больницы, тебе некоторое время придется ходить с костылями.
Джин вновь помрачнела.
– Джим… Кто-нибудь сообщил Джиму, что случилось?
– Джим?
– Мой хозяин в ресторане, – объяснила она. – Представляю, как он взбесится, когда обнаружит, что меня нет.
Теперь Джин в полной мере осознала все последствия несчастного случая: ни работы, ни квартиры, ни денег.
– Не беспокойся. Я поговорю с ним. Ты выглядишь уставшей, так что лучше я приду завтра.
– Не надо, все в порядке, – быстро сказала Джин. – Ты уже и так много сделал.
– Отец сказал, что у тебя в Англии тетя. Может, с ней связаться? – спросил Ланс перед уходом.
– Нет, только не с ней.
– Хорошо. – Он не стал ни о чем спрашивать. – Мой отец хотел бы прийти.
Джин кивнула. Дуэйн Диллон не представлял опасности. Это касалось только Ланса.
Повинуясь импульсу, Ланс легко сжал ее пальцы. Это было прощание.
Джин мгновенно кинуло в жар, затем – в холод. Он больше не придет!..
Диллон-старший ехал к ней почти целый день. Джин волновалась за его здоровье, но профессор развеял все ее сомнения, как только появился на пороге. Он выглядел вполне бодро.
Профессор привез ей много книг, и они продолжили занятия в больнице.
Девушка стала уже читать так, что легко понимала смысл любой книги.
Словно чудесным образом прозревший слепой, она заглатывала книгу за книгой: стихи, прозу, учебники…
– Ланс будет потрясен! – воскликнул старый профессор, прочитав очередную работу Джин.
Девушка нахмурилась. Ланс больше ни разу не навестил ее. И хотя она сама об этом просила, но все равно чувствовала себя покинутой и злилась из-за этого на себя и на него.
– Ты уже знаешь, когда тебя выписывают? – спросил Дуэйн.
Джин кивнула.
– В пятницу.
– Ланс хотел сам поговорить с тобой, но, думаю, не будет ничего страшного, если тебе все скажу я, – осторожно начал старый профессор. – Мы бы хотели, чтобы ты пожила у нас до полного выздоровления.
– У вас дома? – не веря тому, что услышала, переспросила Джин.
Дуэйн Диллон подтвердил:
– Мы все будем рады тебе, включая Ланса.
В этом она сомневалась, но старый профессор почти разубедил ее, добавив:
– Это была его идея. Миссис Шерман уже готовит тебе комнату внизу с окнами в сад.
Ей оставалось только недоумевать, что заставило Ланса принять такое решение. Но долго мучиться любопытством ей не пришлось. Ланс сам появился в палате после обеда.
Джин дремала, когда он с букетом в руках подошел к кровати и приветливо ей улыбнулся.
На мгновение она смутилась, но затем в ней проснулись недоверие и злость. Однако ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она искоса взглянула на соседку по палате. Молли была любопытна и, конечно, постаралась бы не пропустить ни одного слова из их разговора. Джин испытала невероятное облегчение, когда вошла сестра, чтобы увести Молли на процедуру.
Ланс присел рядом с Джин.
– Ты хорошо выглядишь, и набрала в весе, – рассеянно произнес он. – До аварии ты была похожа на щепку.
Джин метнула на него яростный взгляд, но промолчала.
– Я хотел тебе кое-что сказать, – осторожно продолжал он. – По поводу твоей квартиры. Я разговаривал с Джимом, но…
– Но он выкинул меня на улицу, – закончила за него Джин.
– Вроде того. Он обещал оставить тебя там до Нового года, но потом, похоже, собирается отдать эту квартиру новой официантке.
Джин ничуть не удивилась. Хозяин всегда вел себя по отношению к ней порядочно, но его нельзя было назвать способным на сострадание.
– Что ты собираешься делать? – прервал ее размышления Ланс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13