Он поклонился миссис Грешем:
– С вашего разрешения, мэм, я удалюсь.
Мистер Грешем, ошеломленный, позвонил, и к тому времени, как Роберт Фолкон со всеми распрощался, как того требуют приличия, появился Марш и проводил гостя. Как только мы услышали, что экипаж тронулся с места, все снова заговорили хором, кроме меня.
Эмили чуть не визжала от раздражения.
– Абсурд! Да с чего вдруг ему захотелось ухаживать за Люси? Мама, ты ведь никогда не разрешишь, правда?
В это время миссис Грешем говорила мужу:
– Мы должны обсудить это, Чарльз. Я, конечно, не хочу дружить с Фолконами, но нужно понимать, что шанс выдать Люси замуж не особенно велик, и наша ответственность за нее может длиться бесконечно.
Мистер Грешем ликовал, склоняясь над картой.
– Да, Бекки, да. Мы поговорим об этом. Но не сейчас, моя дорогая, не сейчас. Посмотри! У нас есть карта Фолконов! С этой картой мы с Люси без всякого сомнения, сделаем значительный шаг в наших поисках.
– Чарльз! Постарайся понять, что должно быть на первом месте, а что – на втором, очень тебя прошу! Я уверена, что эта несчастная карта бесполезна, иначе этот молодой человек не отдал бы ее тебе.
– Чепуха, Бекки! Дело в том, что он понятия не имеет о дедуктивном мышлении, так же, как и ты.
– Эмили злится, мама! Посмотри, она ревнует!
– Я не ревную! Мама, скажи Аманде, чтобы она так не говорила!
– Пожалуйста, вы обе, замолчите!
Я в это время пыталась разобраться в собственных чувствах. Хочу ли я, чтобы Роберт Фолкон навещал меня? Я знала, что это первый этап ухаживания. Хочу ли я, чтобы за мной ухаживали? Я вдруг почувствовала дрожь в руках и ногах, странное тепло внутри, словно во мне разгорался костер, а с ним – непонятное томление.
Да… я хочу быть в объятиях того, кто любит меня. В Китае женщинами становились рано, и я иногда слышала, как четырнадцатилетние девушки в миссии шептались о красивых юношах из деревни. Тогда мне это казалось забавным. А сейчас я поняла, что они могли чувствовать. Может быть, если бы я выросла в Англии, может быть, если бы я с четырнадцати лет не принимала роды, я бы решила, что мои мысли неприличны, и устыдилась бы их. А так, я была заинтригована и сгорала от любопытства.
Но хочу ли я, чтобы Роберт Фолкон за мной ухаживал? Меня охватила паника, и я не могла понять ее причины. Передо мной возникло лицо Николаса Сэбина, я видела каждую черточку. Меня вдруг охватила боль утраты, такая сильная, какую мне еще не приходилось испытывать.
С трудом я отогнала от себя печальные мысли. Как раз в этот момент спор между Эмили и матерью затих на мгновение: они переводили дыхание. Мистер Грешем достал из кармана складное увеличительное стекло и погрузился в изучение карты.
Я сказала:
– Извините, но мне бы не хотелось, чтобы Роберт Фолкон навещал меня, миссис Грешем.
Эмили изумилась, но, торжествуя, закричала:
– Видишь, мама, даже она понимает, что смешно иметь кавалера первой, пока у меня нет!
Миссис Грешем проигнорировала ее замечание и холодно посмотрела на меня с видом человека, вынужденного страдать от черной неблагодарности.
– Было бы очень приятно, Люси, если бы, хотя бы для разнообразия, ты проявляла хоть изредка признаки благодарности за все, что мы для тебя сделали.
– Ах, я благодарна вам, миссис Грешем, – поспешно сказала я. – Я всегда помню, что вы взяли меня в свой дом и дали мне все, о чем можно только пожелать.
– В таком случае я уверена, что ты позволишь старшим решать, должен или не должен Роберт Фолкон навещать тебя. Это наш долг, и не девушке решать, хочет она этого или нет.
Мистер Грешем оторвался от карты и сказал:
– Совершенно верно. Но обсудим это позже, Бекки. Я хочу, чтобы Люси сейчас пошла со мной в кабинет, чтобы сравнить две карты. Господи! Если нам повезет, мы сможем значительно сузить район наших поисков!
Весь вечер, до и после ужина, был посвящен нанесению на новую карту всех сведений с двух старых карт. Когда эта работа была завершена, я села и стала внимательно рассматривать новую карту. Мистер Грешем копался в книгах и бумагах, отыскивая имена городов и деревень и произнося их с таким странным акцентом, что даже мне было трудно разгадать в них китайские названия. Я видела всего несколько деревень, кроме Цин Кайфенг. А что до местности, с которой мы пытались разобраться, то я ее вообще никогда не видела и просто ничего не могла распознать на карте. Даже полная карта, которую мы теперь имели, могла быть картой дюжины таких мест, как окрестности Цин Кайфенг. Таких мест, похожих одно на другое, в Китае было сколько угодно.
После вновь возродившейся надежды и воодушевления, вызванного подарком Роберта Фолкона, энтузиазм мистера Грешема длился почти неделю, затем снова пошел на убыль, хотя ему и не хотелось в этом признаваться.
– Вопрос терпения, – говорил он, медленно набивая трубку с изогнутым черенком. Эту привычку он приобрел недавно. – Нам не хватает одного-двух фрагментов мозаики, Люси. Не сомневаюсь, скоро они нам попадутся на глаза. Может быть, всего лишь один факт поможет нам понять всю схему, и все встанет на свои места. – Он поднес спичку к трубке. – Просто еще один ключик.
Я устало подумала, что еще один ключик будет так же бесполезен, как и все остальные. Я и не подозревала, как сильно ошибаюсь.
Короткая записка была отправлена Роберту Фолкону, в которой довольно холодно сообщалось, что он пока что может навещать меня. Миссис Грешем не хотела себя слишком связывать обязательствами. Я поняла, что теперь даже в Англии с дочерьми было все не так просто. Очень мало молодых женщин из благородных семей работало, поэтому, если им не удавалось найти себе мужа, они оставались на содержании родителей. Важной задачей для родителей было найти достойную пару своим дочерям. Я очень хорошо знала, что миссис Грешем ни за что не позволила бы Роберту Фолкону ухаживать за своей дочерью Эмили. Но я – не дочь. Я была лишней молодой женщиной, которую следовало выдать замуж как можно скорее за любого молодого человека подходящего положения, лишь бы он захотел на мне жениться. Даже Фолкон подойдет.
Роберт Фолкон приходил ко мне два раза в неделю, и мы, в присутствии миссис Грешем, вели светские беседы. Для меня это было тяжелым испытанием. Я чувствовала себя неловко. Мне казалось, что все, чтобы я ни говорила, звучит высокопарно. Роберт вел себя прекрасно, говорил свободно, доброжелательно, словно и не замечал моей скованности. Я знала, что позже, если миссис Грешем решит, что ухаживание можно продолжить, нам позволят оставаться вдвоем ненадолго. Я не знала, станет ли мне от этого легче. Мне было бы интересно с Робертом и в присутствии миссис Грешем, если бы он за мной не ухаживал.
Из-за этих визитов я не могла уже так часто встречаться с Метью.
– Ты выйдешь за Роберта? – спросил он меня однажды. Мы с ним наблюдали, как наша ежиха кормит ежат, появление которых было для нас полной неожиданностью. – Мне бы хотелось, чтобы ты была моей сестрой.
– Он очень красивый и очень внимательный, но я совсем его не знаю, Метью.
– Да, – Метью согласно кивнул. – Забавно, он – мой брат, а тебя я знаю лучше. Я бы сам хотел на тебе жениться, Люси, но я слишком молод.
– Все равно, ты сделал мне чудесный комплимент, Метью, спасибо! Я уверена, что сейчас где-то подрастает очень маленькая девочка, которая будет как раз для тебя.
– Она должна быть такой, как ты, Люси. То есть не бояться пауков, как все девчонки.
– Да, это очень важно.
Через неделю Метью уехал в свою частную школу, а Аманду, при всеобщем возбуждении, родители отвезли в школу для благородных девиц в Челтнем. И жизнь показалась мне еще более бесполезной и пустой. Утренние визиты и время, проводимое в столовой, превратились для меня в еще большую пытку без Аманды, которая их оживляла. Я скучала по тайному убежищу Метью. Мне так хотелось, чтобы он снова взял меня за руку и показал мне нового обитателя своего зоопарка.
Я стала больше читать и начала разбивать маленький садик возле родника на тайной полянке, пересаживая туда лесные цветы. Иногда мне становилось так одиноко, что я начинала разговаривать сама с собой, притворяясь, что рядом Метью. Я обнаружила, что с нетерпением жду визитов Роберта, потому что они вносили какое-то разнообразие в серую монотонность моей жизни. Он был добр и внимателен, старался меня расшевелить. Тем не менее я понимала, что по-прежнему не знаю его. Этот улыбающийся, внимательный молодой человек был совершенно не похож на того решительного и вспыльчивого незнакомца, которого я встречала в Китае. Интересно, который из них настоящий Роберт Фолкон?
На уик-энды в «Высокие заросли» приезжал Эдмунд. Я ждала его приездов, потому что это был еще один голос, звучащий в доме, еще одно лицо, на которое можно смотреть. Он всегда был вежлив со мной, мы иногда играли в шашки, или он учил меня играть в шахматы.
Но я отводила душу, лишь когда могла поговорить с Маршем. Это были самые счастливые мгновения. Однажды я сказала ему:
– Я хочу попросить мистера Грешема об одном одолжении, но сначала мне хочется узнать ваше мнение. Можно попросить у вас совета? Я была бы вам признательна.
– Конечно, мисс Люси. Что вы хотите спросить?
– Я видела доктора Чейна один или два раза, когда мы были с визитами у его жены. Похоже, он хороший человек. Может быть, я могла бы помогать ему, как сиделка, или ездить с ним на вызовы, как медсестра или санитарка. Он постоянно занят, а я умею принимать роды.
Марш изумился:
– Принимать роды? Господи! Моя дорогая… прошу прощения, мисс Люси, вы понимаете, что вы говорите?
– Да. Я с четырнадцати лет помогала мисс Протеро принимать роды, а когда она заболела, мне пришлось заниматься этим уже одной. Я умею принимать роды, честно! Я могу оказать первую помощь, промыть и зашить рану, например, или наложить шину на сломанный палец. Может быть, моя помощь и пригодилась бы.
Он чуть не рассмеялся.
– Вы продолжаете меня удивлять, мисс Люси. Но, умоляю, никогда не упоминайте о своей акушерской практике в светской беседе. Это совершенно ни к чему.
– Я не буду. Я прекрасно поняла, что не стоит рассказывать об этом, с того первого воскресенья, когда миссис Грешем сказала, что я не должна петь ту строчку, про чрево Пресвятой Девы, из «Те Deum». Это было после того, как вы рассказали мне про ножки рояля. Но мне казалось, что нет ничего неприличного в том, чтобы помогать доктору Чейну. В конце концов, и у дам рождаются дети.
– Совершенно верно. Но рождение детей не обсуждается и как бы не признается, мисс Люси, – его лицо оставалось беспристрастным, но глаза улыбались. – Многие дамы считают, что Создатель мог бы придумать менее вульгарную процедуру. Боюсь, я должен отговорить вас. Не стоит спрашивать разрешения у мистера и миссис Грешем, можно ли вам помогать доктору Чейну. Вам непременно откажут, а возможно, и выбранят за такое предложение.
Я очень расстроилась. Когда мне пришла в голову эта идея, у меня поднялось настроение. Теперь я еще больше пала духом. Марш пришел мне на помощь и сделал это очень дипломатично. Не говоря мне ни слова, он обратился к мистеру Грешему и сказал, что мое поведение и манеры не имеют того лоска, которым должна обладать английская барышня, прежде всего потому, что я получила воспитание не в Англии, а в миссии на Дальнем Востоке. Он предположил, что для репутации семьи и для всеобщего блага было бы разумно позволить ему заниматься со мной по часу ежедневно. Он смог бы обучить меня этикету и тем традициям, соблюдение которых общество требует от своих граждан.
Впервые я услышала об этом, когда мы пили кофе в гостиной после ужина. Марш подал кофе, и миссис Грешем спросила:
– Марш, что это за идея, о которой вы рассказали хозяину, насчет обучения мисс Люси правилам хорошего тона?
– Не больше, чем просто предложение, которое, я надеюсь, вам понравится, мадам. Я могу найти час, не нанося ущерба моим обязанностям, и, если вы пожелаете, я буду счастлив поделиться некоторыми советами с мисс Люси.
– Очень необычное предложение, – медленно сказала миссис Грешем, – однако Люси сама – необычная девушка, и мы бы хотели сделать для нее все, что возможно, особенно сейчас, когда Роберт Фолкон стал посещать нас. Что конкретно вы собираетесь делать?
– Я думал использовать для этих целей комнату для шитья сразу после обеда, мадам. Конечно, для обучения мисс Люси мне придется осмелиться взять на себя роль джентльмена, а иногда и дамы. – Марш был абсолютно серьезным, как всегда, но я знала его гораздо лучше, чем Грешемы, и могу поклясться, что чувство юмора ему не изменило, несмотря на маску почтенного дворецкого.
Мистер Грешем сказал:
– Мне кажется, это отличная идея, Бекки.
Миссис Грешем посмотрела на меня.
– Что ты об этом думаешь, Люси?
Я посмотрела на Марша и заметила, как он, едва заметно, отрицательно покачал головой. Глядя в подол, чтобы не выдать своей радости, я сказала:
– Мне кажется… что я уже многому научилась. Мне не нужны занятия.
– Фу! – сказала Эмили. – Она до сих пор не может сесть в экипаж, чтобы не продемонстрировать своих конечностей, мама. А когда мы ездим с визитами, она улыбается слугам и говорит им «спасибо». Ты слышала, мама?
– Мы должны быть снисходительны к чужим ошибкам, дорогая Эмили, – ласково сказала миссис Грешем. – Я знаю, что Люси старается, но ей еще многому нужно научиться. А Марш в этом смысле будет отличным учителем. Я сама слишком занята. Очень хорошо, Марш. Решено. Ваше предложение одобрено. А сейчас можете идти.
– Хорошо, мадам.
Когда Марш вошел после обеда в комнату для шитья, я подошла к нему и обняла, чем совершенно его обескуражила.
– Мисс Люси! Ведите себя прилично!
– Да, я буду вести себя прилично! Я обещаю. Спасибо вам от всего сердца, Марш! Вы такой славный!
С этих пор тот час, что я проводила в обществе Марша, был самым счастливым временем за весь день. Я внимательно слушала, когда он объяснял правила этикета, озадачивавшие меня, и учил, как, например, помешивать чай или как подавать руку для рукопожатия, чтобы только пальцы оказались в чужой ладони. Когда он обучал меня какой-нибудь церемонии и для этого изображал даму или джентльмена, нам приходилось останавливаться, чтобы отдышаться от подступавшего смеха. Но я старалась учиться прилежно. Я знала, что, чем быстрее усваиваю все премудрости, тем больше у нас остается времени на искусство беседы. А это означало, что мы могли спокойно обсуждать с Маршем самые разные темы, получая при этом удовольствие. Он рассказывал мне о своей службе в Британской армии и с интересом слушал мои рассказы о Китае.
Я рассказала ему о мисс Протеро, докторе Ленгдоне, и мне иногда очень хотелось рассказать ему о Николасе Сэбине. И хотя я полностью доверяла Маршу, это была не моя тайна. Если мне суждено исполнить последнюю волю человека, за которого я вышла замуж при таких странных обстоятельствах, я ни с кем не должна говорить об этом, пока не увижусь с адвокатом.
В этом была проблема. Шесть месяцев, о которых просил Николас Сэбин, почти прошли, и я стала плохо спать по ночам, размышляя над тем, как мне удастся попасть в Лондон и встретиться с поверенным, не объяснившись сначала с мистером Грешемом. А это, я знала, будет неприятное объяснение. Мне хотелось поговорить с мистером Грешемом после того, как я сделаю то, о чем просил меня Николас Сэбин, иначе мистер Грешем может не разрешить мне встречаться с адвокатом.
У меня не было своих денег, и я не могла купить билет на поезд, значит, придется идти пешком. Если я выйду рано утром, в семь, и надену свои старые войлочные сапоги, которые привезла из Китая, то смогу пройти шестнадцать миль до полудня. Два часа я оставляла себе на встречу с адвокатом. Дома я буду часов в шесть или семь вечера. Но меня не будет в «Высоких зарослях» слишком долго. Мое отсутствие заметят. Когда же я задумалась над этим серьезно, то поняла, что, если даже одолжу денег у Марша на билет, все равно меня не будет слишком долго, чтобы этого не заметили.
В середине октября я решила, что отправлюсь в Лондон на следующей неделе. На худой конец, оставлю мистеру Грешему записку, что вернусь вечером и все ему объясню. И снова Марш пришел на помощь, на этот раз совершенно случайно. У него раз в месяц был выходной, и, когда подошел очередной выходной в октябре, он обратился к мистеру Грешему с предложением разрешить ему свозить меня в Лондон и показать достопримечательности для продолжения моего образования, а также для того, чтобы у меня были новые темы для светской беседы.
Как обычно, ответ на предложение должна была дать миссис Грешем. Ей казалось не совсем приличным то, что меня будет сопровождать дворецкий. Но поскольку Марш оказался хорошим наставником и она вот уже целую неделю была довольна результатами моего обучения, миссис Грешем решила, что поездка в Лондон будет для меня полезной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36