- Какого города?
- Нашего.
- Пошла мода на эту книгу, - нахмурилась библиотекарша. - Пятый раз подряд спрашивают. И всё школьники. Я ее на руки не выдаю. Посмотреть пожалуйста.
Она протянула Мишке тоненькую затрепанную книжонку. "Городец на торговых путях Руси XV-XVII столетий", - прочел Михаил. Димка заглянул через его плечо.
Оба отошли в сторону, сели за стол, раскрыли книгу.
На первой странице изображено старинное поселение, обнесенное бревенчатой изгородью. Над изгородью торчат несколько башен, тоже бревенчатых. В центре городка - каменная церковь, вокруг дома, низкие, с двухскатными крышами, с дырками-оконцами.
- Постой, где тут река? - заволновался Мишка.
- Вот. Вот она.
- Видишь, стена-то не к самой реке подходит. Значит, наш дом за стеной был. За городом. Вот здесь. - Мишка поставил карандашом еле заметную точку. - Вот здесь Анкудинов двор.
- А наша школа, выходит, тоже за стеной, - догадался Димка. - Там, где костей много нашли. Рекато ведь рядом.
- Правильно. А те ямы, где ничего не было, - в городе... В сагом центре. Как же это?
Мальчишки переглянулись.
Выходит, и вовсе монголо-татары в город не вошли.
Бой-то вон где был, а дальше их не пустили... Значит, отбились наши.
Димка чуть было не крикнул "ура", да вовремя захлопнул ладонью рот.
- Вот вам по две книги, - строго сказала библиотекарша. - Получайте. Да смотрите возвращайте в срок!
Читателей много, книги всем нужны!..
На улице было тепло, празднично. Еще бы! Что может быть лучше месяца мая, да еще когда выходной день, да еще если при этом ты не очень стар тебе сегодня тринадцать. А навстречу идут люди разного возраста:
и молодые, и не слишком, но все радуются яркому солнышку и синеве.
Вон и Лена Кузнецова навстречу идет - нарядная, в новом голубом пальто, лдет и щурится - лицо солнышку подставляет.
- Здравствуй, Кузнецова!
- Здравствуй. А-а, это вы, ребята! Находки есть?
Почему не несете?
- У меня ничего нет; искал, да ничего не нашел, - признался Димка. Зато у него - ого! Ценные штуки.
Оружие, чашка железная А может, и серебряная. Не поймешь.
- Молодец, Анкудинов! - просияла Лена. - Когда принесешь? Я жду.
Мишка хотел сказать "сегодня", не терпелось находками похвастать, да подумал вдруг, что и сам как следует еще не рассмотрел все вещицы.
- Завтра принесу. Сегодня у меня дело есть. Огород вскапывать будем, да и уроки еще не учил.
- Ну, значит, в школе встретимся, - улыбнулась Лена и пошла.
Видно было, что сейчас ей не до находок, а просто идет Лена, весенней улицей любуется. Недаром нарядилась в новое пальто. И улыбается вовсе не от радости, что Мишку да Димку встретила, а просто так. Потому что весна!
А друзья пришли на "Анкудинов двор", забрались, чтобы никто не мешал, на веранду, разложили книги на столе. Раскрыли первую, самую толстую книгу. Книга была старая, и многих листов в ней не хватало. Первых страниц тоже не было; ничего не поделаешь, пришлось читать не с начала.
- Погляди, буквы-то все нормальные, а слова какието такие, - сказал Мишка - На древнем языке, что ли.
- Пустяки! Сейчас разберемся, - храбрился Димка.
И начал медленно читать вслух:
- "И преседоша с коня на кони, и начаша битися прилежно. Многий сильныя полкы Батыевы проезждая, храбро и мужествено бьяшеся..." Все понял?
- Понять-то понял. - Мишка склонился над книгой, прочитал все еще раз, про себя. - Значит, храбро и мужественно бились, а перед этим пересел кто-то с коня на другого коня... Только почему "мужественно" с одним "н"? "Битися" вместо "биться" и вообще...
- Тут дальше сказано, кто бился. Вот: "...князь великий Георгий Ингоревич, брат его князь Давид Ингоревич муромской..."
- ...ский, - поправил Мишка.
- Написано "муромской", и еще тут перечисляются другие князья и воинство. Вот: "...удальцы и резвецы рязанские, вси равно умроша и едину чашу смертную пиша". - Димка озадаченно уставился на товарища. Как это "вси равно умроша"?
- Все равно умрешь, что ли?.. Ну ладно, давай читать дальше. "Ни един из них возвратися вспять, вси вкупе мертвии лежаше..." - прочитал Мишка по складам. - Постой, значит, не один из них возвратился, многие, значит? А как же "вси мертвии лежаше"?..
- Знаешь, - тут Димка нетерпеливо захлопнул книгу, - поповский язык какой-то. Черт с ним! Надоело. Все равно ничего не понять. Пошли погуляем лучше.
- Постой, постой... - Михаил снова раскрыл книгу. - Тут вот про Евпатия Коловрата. Про Евпатия-то я гдето слышал. Помнишь, еще он всех побил...
- Не помню чего-то...
- Вот: "... некий... именем Еупатий Коловрат... Внезапу..." Внезапно, значит, понял?
- Ага. А дальше?
- "... внезапу нападоше на станы Батыевы и начаша сечи без милости. И смятошеся все полкы татарскыя...
Еупатий тако их бьяше нещадно, яко и мечи притупишася..." Дим, а что такое "яко"? Как ты думаешь?
- Як... Бык, что ли, такой. А может, это значит "как"? У меня дядя с Украины, он все время говорит "як"
вместо "как".
- А-а. Как, значит, и мечи притупились. "... И емля татарские мечи и сечаша их..."
- Сечаше кого? Мечи?.. То-то много мечей разломанных валяется, один хлам, - глубокомысленно заметил Димка.
- Нет. Это они врагов "сечаше". Потому что дальше, гляди, написано: "Еупатий сильныя полкы татарскыя проеждяя, бьяше их нещадно..." Бьяше это уж, конечно, бил. Бил полки" татарские.
Тут Димка неожиданно зевнул.
- Слушай, Миш, тебе не надоело? Сечаша, помреша... Да это все и не про нас. Евпатий-то в Рязани воевал, теперь я вспомнил. Евпатий Коловрат. Еще Ленка про Евпатия-то рассказывала. Я как вспомнил про Ленку, сразу и про Евпатия этого вспомнил. Заодно.
- А где же про нас? Про наш про Городец? Дайка сюда книги, я полистаю...
С улицы позвала мать:
- Миша! Выходи на огород! Лопату захвати, на веранде в углу.
Мишка с досадой отмахнулся. Да что делать, надо идти.
- Миш, слушай, давай я за тебя поработаю, - с готовностью предложил Димка. - Ты "читаше", а я "копаше". Идет? Я землю копать люблю!
- Идет!
Димка захватил в углу лопату, с грохотом ссыпался с лестницы. Заорал радостно:
- Я вместо него, теть Паш! Мишка занимается.
Тихо стало на веранде.
А Михаил раскрыл другую книгу, тоже очень рваную и без начала, стал разбирать с первой страницы: "Тако вскоре взяша град Москву, месяца августа в 26..."
"Ух ты, Москву! Ничего себе!" - удивился он.
Дальше шло совсем непонятное про каких-то мучеников. А потом: "... и град огнем запалиша, а товар и богатство все разграбиша, а людие мечу предаша, и бысть оттоле огнь, а отселе меч, овии, от огня бежачи, мечем помроша, а друзии, от меча бежачи, в огне сгореша..."
"Что такое "овии"? Овцы, что ли? Зачем же овецто мечом сечь? Скот ведь угоняли... "Овии" какието Может, народность такая - "овии"? А какие-то "друзии" все сгорели. Головоломка! Надо бы спросить когонибудь. Эх, жаль, Игоря Александровича нет. Приедет - спрошу обязательно".
Мишка раскрыл было третью книгу, но там буквы были совсем уже другие, непонятные. Ни слова не разберешь. "Вот они, славянские-то буквы, подумал Мишка. - И кто их только поймет, эти загогулины..."
Он взял четвертую книгу, с картинками. Нарисованы были разные древние люди, очень смешные, в длинных рубахах. Пробовал прочитать что-нибудь про них... Но почему-то на веранде сделалось совсем темно. "Туча нашла", догадался Мишка. И действительно, медленно и гулко прокатился гром. И тут же во дворе раздался оглушительный визг, что-то треснуло, затопали сапоги, все куда-то побежали.
Мишка вскочил. Что такое? Орда ворвалась, что ли?
С перепугу не сразу вспомнил, что орда-это в книжке, а на самом-то деле сейчас уже двадцатый век.
Выскочил во двор Голосили и ругались за изгородью, на соседнем участке. Мишка подбежал к изгороди, заглянул на соседний двор.
Там собрались все: и мать, и брат Олег, и Димка.
Голосила Марья Тихоновна, Настина родная тетка. Настя тоже была тут.
- Это что же такое, родимые?.. - вопила тетка. - Этак и на тот свет попадешь ни за што ни про што.
Можно ли женщину беззащитную пугать? Хулиганство!
- Да что такое, Марья Тихоновна, господи, не пойму никак... - причитала Мишкина мать.
- В суд! В суд подам! - не унималась тетка. - Там покажут, как нарушать...
- Да расскажите по порядку, что к чему, - басил Олег.
- Иду это я, - начала всхлипывать тетка, - иду, значит, во двор. Дай, думаю, взгляну, белье не просохло ли?
И тут темень темная нашла, тучи. Да еще откуда ни возьмись - кошка черная...
- Ну уж это суеверие, - успокоительно пробасил Олег.
- Я ее - брысь, а она ни с места. Думаю - чем бы швырнуть? Дощечка на сарае болтается, я ее хвать! Отодрала, значит, а там... Господи! - вдруг снова завизжала она. - Да где же он?
- Кто?!
- Шкелет! Гляжу - шкелет в оконце-то выглядывает! АН уж и нет шкелета. Где же он?
Мишка давно уже сообразил, в чем дело. Оконцето сарайное в соседний двор выходит. А на подоконнике Анкудин... Бросился на веранду, на лестнице едва не сшиб Димку. Димка тащил под полой куртки череп.
- Скорее! Держи, прячь! А то попадет...
Наспех запрятали Анкудина в школьный Мишкин портфель, сверху книгами заложили.
По крыше веранды ударил дождь, на крыльце затопали. Вошла мать, следом за ней Олег. Друзья склонились над книжками, будто усердно занимаются.
- Блажная эта Марья Тихоновна, - усмехнулась мать - Надо же такое вообразить... "Шкелет, шкелет"!
Мать рассмеялась, махнула рукой и пошла на кухню.
Слышно было, как она рассказывает про все это бабушке.
Брат стоял посреди веранды. И стоял так долго, что Мишке пришлось-таки оторваться от книги...
- Ну? - спросил брат.
- Что "ну"?
- Выкладывай.
- Чего выкладывать? Я уроки учу.
- Про "шкелета".
- Какого шкелета?
Брат молчал, недоверчиво смотрел на мальчишек.
Димка вдруг заерзал на скамье, потом поднялся и стал прощаться.
- До свидания, дядя Олег, до свидания, Миш.
Я пошел, мне уроки учить пора...
В руке он держал непомерно раздутый Мишкин портфель. Мрачный взор Олега тотчас же задержался на портфеле.
- Постой, Вадим. Куда под самый дождь? Сядька покамест... - И снова к Мишке: - Ну?
- Чего "ну"? Занукал.
- Сам расскажешь или...
И брат протянул руку к портфелю.
- Сам, - поспешно согласился Мишка.
Пришлось рассказать всё. И про раскопки, и про Анкудина. Пришлось вытащить череп из портфеля, показать Олегу.
- Н-да... - Олег задумчиво смотрел на череп. - Ты матери-то пока не говори. Мало ли чего... Значит, предок, говоришь?
- Ага. Вон зуб-то - Ну и чудак ты, Михаил. Фантазер, ей-богу...
Олег не спеша поднялся, засунул руки в карманы, насвистывая, сходил зачем-то в свою комнату, так же, не спеша, возвратился Мишка был уверен: брат ходил к зеркалу, свои зубы разглядывал. Интересно, как там у него? Косой зуб или нет? По лицу ничего не угадаешь Олег - он такой! Выдержанный.
- Ты вот что, - спокойно заговорил Олег. - Череп ты дома не держи покуда. Тетка Марья очень уж зла, вдруг милицию приведет. Найдут - отвечай за тебя. Потом, когда позабудется вся эта история, снова можешь принести. Дошло?
- Дошло. Дим, пускай Анкудин пока у тебя побудет, ладно?
- Ага. Так я побегу, мне пора.
Анкудина пришлось упаковать в газету и завязать бечевкой. Димка взял сверток за петлю, будто футбольный мяч, и убежал.
Мишка и Олег долго сидели в сарае, рассматривая находки... Олег вертел в руках чашку, сдувал с нее песок, потом тихонько потер рукавом. По краю чашки вилась какая-то замысловатая надпись.
- Ишь ты. Буквы. Арабские, что ли? Не поймешь.
- Ты там осторожно! "Арабские"... Сломаешь, погубишь ценность государственную - отвечай за тебя!
Олег хмыкнул, но не сказал в ответ ни слова. Мишка пристально разглядывал кинжал. Рукоятка была повреждена, один из ее выступов отломился, лезвие проржавело, кажется, до самой середки. Все же Мишка не выдержал, попробовал почистить рукоять. Там смутно проглядывался рисунок. Что-то вроде буквы "А". Так и есть, А. Только украшенное какой-то загогулиной.
Что, если этот самый кинжал принадлежал Анкудинову! Недаром ведь на рукоятке заглавная буква "А"...
Эх, черт, жаль, что в книгах об этом ничего не написано!
Он поделился с братом своими мыслями. Олег долго молчал, рассматривая кинжал.
- Надо его отнести, - решил наконец Олег. - И не Кузнецовой этой вашей отдать, а ученым, которые приедут. Самому начальнику экспедиции, вот кому.
Понял?
- Понял. Как только экспедиция приедет, сразу отнесу...
Экспедиция приехала в тот же вечер. По крайней мере один из членов экспедиции, тот, который .должен был остановиться у Анкудиновых.
Мишка уже выучил все уроки и собирался ложиться спать, когда около дома затормозило такси, послышались голоса. Олег и бабушка вышли во двор. Бабушка приветливо приглашала кого-то войти в дом. Олег протащил в боковушку огромный чемодан, слышно было, как он тяжело опустил чемодан на пол.
Мать уже раздувала самовар. У Анкудиновых было принято - при гостях всегда ставили самовар.
- Боковушка у нас чистенькая, светлая, - пела бабушка. - Уютно вам будет. Перинку я давеча проветрила, на солнышке прожарила. Так-то славно отдохнете. Ишь непогода-то разыгралась, простыли небось. Надевайтека валенки, горячие, прямо с печи! Да чайку с нами, чайку!
В горницу вошла бабушка, а за ней - какаято девчонка. Худенькая, в брюках и пушистом свитере.
- Да что вы! В мае - и вдруг валенки! - Девчонка улыбнулась, быстро оглянула горницу. Глядела она чуточку исподлобья.
Мишка поднялся из-за стола, поздоровался.
Девчонка назвалась Линой, и вблизи она не казалась такой уж девчонкой. Лет девятнадцать-двадцать, не меньше. Пока она бегала умываться, потом в боковушку- что-то там переодеть, потом снова во двор - отдать Барбосу остатки дорожных бутербродов, бледнорыжие длинные волосы ее мелькали там и тут. Круто подрезанные, они доходили ей до лопаток и, когда она резко поворачивала голову, отлетали вбок литым светломедным крылом.
Эта Лина была такая непоседа, что Мишка только удивлялся. Казалось даже, что она не успевает угнаться сама за собой. Присела за стол; тут бы всякий на ее месте сидел спокойно и разговаривал. Так нет: оглянулась (волосы взметнулись вбок), заметила Мурку.
Сорвалась с места - и к ней. Присела на колени, смеется, играет с кошкой. Потом, еще смеясь, - снова за стол.
Хотел было Мишка рассказать, как Мурка у собаки из миски кость утащила, глянул - а она уже серьезная.
Лицо строгое, взгляд устремлен куда-то на стенку. На фотографию, что ли? Щеку рукой подперла, молчит.
Умолк Мишка, стал думать о том, как завтра находки начальнику экспедиции передаст...
Вдруг она усмехнулась, спросила:
- Что приуныл? Говорят, у вас тут археологический рай. А в раю грустить некогда, работать надо. Работать, раз условия райские!
Что тут ей ответить, никак Мишка придумать не мог.
Как-то не вязалось: в раю и вдруг работа. А может, рассказать ей о находках? Или погодить?..
Тут мать внесла самовар. Лина бросилась ей навстречу, едва не ошпарилась.
- Ой, зачем вы так беспокоитесь? Самовар, чай - такая роскошь. И я сама бы внесла, тяжело ведь!
- Да сидите вы спокойно, ошпаритесь же! Где вам без привычки... Самовар - первое дело. С дороги-то...
Обе они - мать и гостья - говорили разом, и получалась забавная неразбериха.
Наконец бабушка принесла сладкий пирог, вынула из буфета праздничный сервиз, и чаепитие началось.
- Значит, приехала экспедиция, - сказала мать. - А мы-то, признаться-; к завтрему вас ожидали.
- Не знаю, как другие, а я вот приехала. - Лина с увлечением поедала яблочный пирог. - Ой, вкусно как! Никогда такого не пробовала, честное слово. Мама, правда, умеет готовить ореховый торт, но ваш пирог вкуснее. Можно я еще?
Мать и бабушка прямо-таки расплылись от удовольствия.
- Наверное, я приехала первая, не терпелось пораньше осмотреться. Завтра с утра выйду взглянуть на раскопки. А что, говорят, находок много было? Или вы не в курсе?
- Да кто его знает? - Мать подставила свою чашку под струйку кипятка. Я-то на работе целый день.
А люди-то говорят, будто и то и се... Болтают всякое, да не всему поверишь.
- Вот как, - усмехнулась Лина, - что же, интересно, интересно...
Мишка опять подумал - не рассказать ли гостье обо всем? Нет, все-таки лучше с братом посоветоваться... Да где же он? Мишка прислушался: со двора доносился стук топора. Дрова колоть вздумал на ночь глядя. В общемто Мишка его понимал: стесняется гостьи. И Мишка втайне загордился: ему и самому сначала было неловко, но вот он преодолел робость, сидит себе с гостьей, как ни в чем не бывало разговаривает. А вообще-то эта самая Лина кого хочешь смутит. А сама не смущается ни капельки.
- А Олег-то что не идет? - спросила бабушка. - Миш, поди позови его, скажи, что скоро весь самовар выпьем, чего он там...
Мишка вылез из-за стола. Но Олег уже и сам появился на пороге. На нем был черный глухой свитер, волосы еще влажные от умывания.
- Садись, сынок, я тебе уж и чашку налила - Мать положила на тарелку увесистый кусок пирога.
- А вы совсем не такой грозный, как показалось мне в темноте, - сказала Лина.
- Грозный? - удивился Олег.
- Так мне показалось сначала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18