Ты вот, Вадим, все время на бок мой косишься, выжидаешь для удара момент. Неправильно. Гляди в глаза! По глазам ты можешь мою атаку предугадать. Внимание твое занято моим боком, и поэтому весь ты в моих руках. А ты, Михаил, сегодня вообще витаешь... А ну собраться!
Приготовились: бокс!
И Мишкины кулаки по этой команде сами собой вздернулись, приняли боевое положение...
После занятий очень хотелось искупаться, да Олег не разрешил: вода еще холодна. Пришлось ограничиться душем, который устроил Олег за перегородкой в дальнем конце двора.
Весь остальной вечер Мишка трудился над рефератом; после спортивных занятий работалось хорошо. Никита и Лина пришли из кино. Никита присел рядом, посоветовал, как лучше построить рассказ...
Утром снова занимались боксом. Олег назначил занятия в семь тридцать.
А после завтрака Мишка снова засел за реферат и трудился до самого вечера. Заходила Лена, два раза забегал Димка. Лена даже обиделась: принесла веревку длинную, фонарь-"молнию", большую флягу для воды, а Мишка и внимания не обратил: потом, говорит. Димка, тот посидел, посмотрел, как в поте лица трудится друг, подождал немного и смылся.
Через два дня реферат был закончен. Осталось только переписать набело.
- Ну, дело сделано, - облегченно вздыхал Мишка, когда они с товарищем поздно вечером прогуливались у реки. - Реферат я сочинил. Осталось только найти подземный ход - и дело в шляпе. Я ведь все там описал:
и осаду, и бой, и песню ту бабкину вставил. Все, как надо!
- Во! Описал, а подземного хода, может, и не существует.
- Как не существует! Отыщем! Должен существовать!
Солнце уже село, от нагретой за день травы исходили пряные запахи, с того берега потянуло вдруг сосновым лесом. Смеркалось.
Широкая розовая полоса у горизонта все бледнела; сначала стала желтой, превратилась в серебристо-серую, а потом и вовсе погасла.
Ребята сидели у самой воды.
- Скоро светляки появятся, - мечтал Димка, - купаться целыми днями будем... Здорово! Слушай, Миш, а что, если нам сейчас искупаться? Вода-то теплая, Олег зря говорит... Давай, а?
- Простудимся - с занятий снимет, - хмуро отвечал Мишка, - и всё наше дело полетит к черту. Подземный ход отыщет кто-нибудь другой, пока мы с градусниками валяемся.
- У меня от этого бокса и спина и руки болят. Утром думал - не встану.
- А у меня не болят? Бокс - дело трудное. Терпеть надо.
- Ничего, стерпим... Ну, пошли, что ли? Стемнело совсем.
Оба поднялись. Вдруг Димка схватил друга за локоть.
- Стой! - шепнул он. - Кто это?
Оба присели, стало слышно, как шелестит кустарник.
Кто-то спускался сверху к реке.
- Не по тропе идут, а напрямик ломятся, - прошептал Мишка. - Может, зверь?
- Нет, вроде разговаривали...
Кусты зашумели совсем близко, и ребята услышали, как кто-то негромко выругался.
- Дьявол бы побрал эти канавы! Так и лазай вверх-вниз! Вот жизнь собачья! Тут черт ногу сломит!..
Димка шепнул:
- Костя... Это Костя!
Друзья затаили дыхание.
- Не кричи. Я говорю, слышал голоса, - предостерег второй. - Тут кто-то есть.
- А мне наплевать!.. Ух ты, ногу чуть не сломал...
Попадись мне сейчас какая сволочь, посмотрю я на нее!
Мне терять нечего.
Они прошли совсем близко, кустарник закачался, ребят обдало целым дождем росы.
- Может, ты перепутал, и пещера где-то в другом месте?
- Здесь пещера! Лишь бы до обрыва добраться.
Говорю, мальчишкой лазил туда! - прохрипел Костя.
- Ты уверен, что место надежное?
- Кроме меня, ни один черт не сыщет...
Они удалились, голоса затихли.
- Второй, конечно, Рачковский, - прошептал Мишка. - Пещеру какую-то ищут... Давай посмотрим, чего это они...
- Пошли! - скомандовал Димка.
Оба пригнулись, старались, переступать бесшумно.
Где-то совсем близко вспыхнул фонарик. Мальчишки замерли. Луч света обшарил кусты и потух.
- Нервы! - презрительно сказал вдруг тот, кто назывался "Костя". - С нервами дома надо сидеть, чай пить.
- Э-э, дорогой! Человек слаб и несведущ. Никто не знает, где его ждет конец: может быть, как раз дома.
Между прочим... Ох, что-то в глаз попало... Между прочим, часто так и бывает...
- Дьявол! Под руку звонишь.
Оба стали карабкаться вверх по обрывистому берегу реки. Слышно было, как Рачковский цеплялся за стволы кустарника и тяжело сопел. Наконец они добрались почти до самого верха; там берег отвесно спускался к небольшой площадке, заросшей кустами дикого шиповника.
Димка толкнул друга в бок.
- Туда нам нельзя, - шепнул он, - заметят.
- Молчи! - отозвался Мишка.
Наверху Рачковский кашлянул.
- Давай сюда, - сказал он.
- Тяжелый, гад, еле допер...
Заметался луч фонарика, зашуршали кусты, и все стихло.
Через несколько минут оба начали спускаться к реке.
- А верхом пройти нельзя? - спросил Рачковский. - Как подумаю, что снова карабкаться, мороз по коже дерет.
- Ну и сиди здесь! - мрачно сплюнул Костя. - Стало быть, нельзя, раз там овраг и вода по самую грудь.
- Эха-ха... Что же, давай спускаться. В утешение скажем себе: человек вверх карабкается в поте лица, а вниз-то и кувырком летит. Да. Кувырком и в тартарары...
- Не звони под руку, который раз говорю!..
Кусты затрещали где-то сбоку; охая и сопя, двое спускались к реке. Наконец все стихло.
- Давай! - сказал Димка.
Оба подтянулись на руках и мигом оказались на площадке среди колючих кустов шиповника.
Мишка огляделся.
- Темно, хоть глаз выколи. Ничего не видать. Фонарик бы...
- Они чего-то тут запрятали. Тяжелое, еле втащили...
Друзья шарили в темноте, ощупывали песчаный обрыв, но ничего так и не нашли. Была лишь темнота, да мокрые кусты, да песчаный обрыв с гнездами ласточекбереговушек.
- Ты там осторожнее, - предупредил Димка. - Это место только здесь широкое, а справа и слева тропинка, карниз просто. Ухнешь вниз - башку сломаешь. Мы тут с Ленкой лазали, когда в третьем классе учились. Гнезда смотрели птичьи, яйца искали...
С реки потянуло ночной сыростью, над деревьями стала подниматься большая оранжевая луна.
- Пошли-ка домой, - предложил Мишка. - Все равно ничего в темноте не видать. Завтра нагрянем пораньше и выясним, в чем тут дело.
Быстро спустились к реке, вымыли измазанные глиной руки, ополоснули разгоряченные лица.
- Вода-то теплая, - сказал Мишка. - Ночью она всегда теплее. Я раз ночью купался - красота!
- Как думаешь, чего они здесь прятали? Может, клад? - неуверенно произнес Димка.
- Во дает! Кладов в наше время не бывает. Откуда в наше время взять золото, камни драгоценные или какие-нибудь там пиастры?
- Может, деньги?
- А деньги просто на сберкнижку кладут.
- Чего же тогда они запрятали?
- Завтра всё узнаем. Поскорее бы день наступал. Да еще утром у нас тренировка...
- После тренировки сбегаю к Кузнецовой: нельзя же, обещали...
- Ты ей все расскажи потихонечку, только смотри, чтобы она - никому!
- Еще бы!
Мальчишки разбежались по домам.
В этот вечер в доме было тихо: мать и бабушка пораньше залегли спать, а Лина и Олег, видно, куда-то ушли. Мишка зашел на кухню, приподнял крышку сковороды: котлеты. Разогревать не стал, с хлебом умял четыре штуки, холодным чаем запил. Потянулся за сахаром, нечаянно задел рукавом стеклянную банку с целым пучком вымытых ложек. Банка опрокинулась, загремели, посыпались ложки.
- Ты где это пропадаешь? - На пороге появилась мать. - Как с работы пришла, тебя не видала.
- А мы с Димкой... Мы гуляли, к реке бегали. У реки загорать здорово.
- До ночи загорали? При луне, что ли?
Мать зажгла керогаз, начерпала из ведра воды, поставила чайник.
- Подарок видал? - бросила мать, присаживаясь у стола.
- Какой подарок?
- А сбегай, погляди-ка.
Мишка ринулся в свою комнату. На кровати лежал большой бумажный пакет. Сверху пришпилена записка:
"Талантливому автору "Реферата", ученику 7-го класса Мише Анкудинову". Подписи не было, но он сразу догадался: от Лины. "Талантливому автору" она всегда так шутит... Конечно, надо бы просто отнести пакет к ней в комнату, и все тут. Раз решено - не мириться ни в какую!
Мишка осторожно прощупал пакет - что-то мягкое. А вот и твердое что-то. Развернул пакет, взглянул да и ахнул:
подарок был нешуточный. Великолепные зеленые резиновые ласты, а к ним еще и маска для подводного плавания.
С длинной загнутой дыхательной трубкой. Да это ведь почти акваланг! Всё новенькое, все пахнет резиной и свежей краской. Хотелось любоваться этими вещами без конца, хотелось сейчас же примерить ласты. А вдруг малы? Мишка вздохнул, медленно уложил ласты и маску в бумагу, завернул и записочку приколол сверху. Всё как было.
- Ты что же это, - в дверях стояла мать, - отказываешься? Обидеть Каролину Сергеевну захотел?
Мишка молчал.
- Говорила она мне, какой ты несговорчивый: на шутку обиделся, бог знает что из себя строишь... И не стыдно тебе? Шуток не понимаешь, какой-то угрюмый, что ли, растешь. Ровно старик старый, ишь морщины-то на лбу навел!
- Я не старик. А что она опозорила...
- "Опозорила"! Молчи лучше уж да спать ложись.
Да смотри лоб-то не морщь, больше сердитого лица чтобы я не видела!
Мать ушла, а Мишка разложил на столе свои тетради, стал набело переписывать реферат.
Значит, Лина прочитала его сочинение. Так и есть, кое-где и ошибки исправлены. А в одном месте приписано красными чернилами: "Здесь надо развить. Поподробнее описать городские укрепления". И правда, про укрепления-то он совсем позабыл.
А Лина, конечно, ученая: недаром на третьем курсе учится. Ей виднее.
Мишка вложил в тетрадь несколько чистых страничек и стал описывать городские укрепления, стену, вал, ров, надолбы во рву. Потом переписал весь реферат в чистую тетрадь... Хорошо бы украсить реферат рисунками. Ну хоть бы две-три иллюстрации поместить. Но рисовал Михаил неважно, поэтому пришлось ограничиться одним только планом города, который красовался на первой странице...
Уснул не сразу: то вспомнится вдруг река и луна, оранжевая, похожая на апельсин, то соломенная шляпа Рачковского замелькает перед глазами, то монгольская конница мчится с грохотом, с визгом, и стрелы трассируют, будто раскаленные добела, и копыта конские стучат.
Потом вдруг почему-то начал сниться сундучок с пиастрами. Опрокинулся, и пиастры золотой грудой рассыпались. Мишка прогнал этот сон, перевернулся на другой бок и тогда уж заснул по-настоящему.
Чуть свет забежала в комнату Лина.
- Ну как? Мир? - она протянула руку.
Мишка ответил не сразу. Спросонок не понял, о чем идет речь. Потом вспомнил, высунул голову из-под одеяла.
- Ладно. Мир, - крепко пожал ее руку. - Только не из-за подарка. Я и сам был виноват. На женщин долго сердиться нельзя. И спасибо за подарок, а главное, за помощь! Я ведь там очень важное пропустил.
- Ха-ха-ха! Вот это высказался! Хорош гусь! Сердиться на женщин, значит, нельзя, а помощь принимать можно. Ну ладно. - Она сразу стала серьезной. - Реферат, я вижу, ты переписал. Советую прочесть его сегодня же нашему профессору.
- Почему сегодня? - встревожился Мишка.
- Завтра наш старик уезжает на целых полтора месяца. А мне очень хочется посмотреть, какое у него будет лицо, когда ты вдруг явишься и выдашь все это вслух, в присутствии младших сотрудников. Ой, не могу!.. Она быстро взглянула на Мишку и подавила смех. - Да ты не бойся, никакой каверзы тут нет. Я просто люблю посмеяться, даже из-за пустяков каких-нибудь... Честное слово! А работу написал хорошо, будь уверен! Обстоятельно, честно. Да старик наш такой смешной, что я заранее представила себе... В общем, приходи к пяти часам, знаешь, где базарная площадь, на тот участок. С тетрадью. И прочтешь вслух.
После ухода Лины он еще некоторое время размышлял. Может, не ходить? Ждать еще полтора месяца.
А вдруг профессор так и не приедет больше? Выходит, нахвастал: "Реферат напишу, вот увидите". Нахвастал да и смылся... Нет, ничего не поделаешь, придется идти!
А Лина - что же, пускай себе смеется. Ну похохочет гденибудь в сторонке, да и все. Пускай себе.
Сразу же после тренировки он рассказал Димке обо всем.
- Эх, снова поиски срываются! - расстроился тот. - А я уже Кузнецовой сказал, чтобы приходила.
- Подземный ход пойдем искать сейчас же, - решил Мишка. - Он нам очень нужен. Но сначала давай решим, как быть с той песней, про подкоп. Я ее тоже в реферат вставил. Слова я наизусть выучил, но по-настоящему полагается петь, а петь я не умею. И мотив позабыл.
- Мотив я запомнил. Хочешь, спою?
И Димка громко затянул:
А не сильная туча затучилася,
Не белая лебедушка прокырчила,
Уж идет-наплывает сила темная,
Скрипят телеги ордынские ..
- Здорово! В точности как у бабки Настиной получается. А голос у тебя во! Не то что у меня.
- У меня голос еще лучше был, - похвастался Димка. - В этом году что-то портиться начал. Ничего, отец сказал, что так и надо. Сначала голос окончательно испортится, а потом уж будет нормальный, как у всех.
Хочешь, я перед профессором всю песню спою? Мне нипочем.
Вошла Лена. Одета она была по-походному: в брюках, свитере и спортивных башмаках. Голова повязана белым платочком.
- Здравствуйте. Кто это так здорово пел? Со двора слышно. Неужели ты, Анкудинов? Прямо как Робертино Лоретти! Я думала - пластинку крутите.
- Он, - кивнул на друга Мишка. - Пел ту самую былину, помнишь? Бабкину. Собираемся к профессору идти, реферат читать.
- Когда?!
- В шесть. А сейчас идем на поиски.
- Так пусть Дима споет и при профессоре!
Димка скромно потупился. Лена смотрела на него, удивленно подняв брови. Показалось Мишке, что она совсем иначе смотрит на товарища, чем прежде. Вот девчонки! То, бывало: "Красиков, сядь на место... Где уж тебе, Красиков... У Красикова, конечно, тройка..." - и все в таком роде. А стоило Красикову рот открыть, спеть чегото там... Подумаешь, куплетик спел. И - пожалуйста.
Уже не "Красиков1", а "Дима"... "Пусть Дима споет".
Эх!.. А поет все-таки Димка здорово! И как только это у него получается?
- Жаль, что аккомпанемента нет, - с досадой сказала Лена. - С аккомпанементом совсем другое дело.
- Хотите, гитару притащу? - вскочил Димка. - Дома-то я под гитару пою, меня отец научил немного подыгрывать.
- Во дает! - усмехнулся Мишка. - Разве былины под гитару пели?
- Тут гусли нужны, - вздохнула Лена.
- Гуслей у меня нет, - искренне огорчился Вадим. - Жаль. Какие они из себя, гусли эти? Хоть бы взглянуть.
- А вот, на картинке нарисовано!
Мишка отыскал в книге иллюстрацию: старик играет на гуслях.
- Ни разу не видал такого инструмента, - подивился Димка.
Потом ребята быстро собрались: уложили в рюкзак веревку, электрофонарик, буханку хлеба. Лена принесла корзинку с бутылью молока и пирожками. Взяли с собой две лопаты: большой заступ и маленькую саперную лопатку. Дорогой заспорили, с какого места начинать поиски.
- По-моему, сразу начнем оттуда, где вчера эти двое что-то запрятали! кипятился Димка. - Надо же узнать, что там такое. Даром прятать не будут!
- А если подземный ход где-то ближе? Я предлагаю начать от самого Анкудинова двора и продвигаться медленно по берегу. Искать так искать! Мишка сердито засопел. - Каждый сантиметр берега надо исследовать.
- Каждый сантиметр - это потом, - заспорила Лена. - Главное, интересно, что они там запрятали. Я - "за".
Двумя голосами против одного приняли решение: начать поиски с того самого выступа над рекой.
Всё же пошли не у самой воды, а выше, вдоль берега.
Продирались сквозь кусты, осматривали каждый овраг, каждую расселину. Берег весь состоял из глинистых обрывов. Снизу школьникам хорошо были видны нагромождения глинистых глыб, вкрапленные в них булыжники, трещины, из которых кое-где струилась вода, ручейки сбегали в Тесьму по промытому узкому ложу... Оврагов было множество. И в каждый приходилось спускаться, перебираться через ручей на дне или просто через непросыхающую грязь, потом карабкаться по склону вверх.
Для верности Мишка то и дело постукивал лопатой там и тут, кое-где копал. Никаких следов подземного хода не было.
- И угораздило же наших предков на этом берегу город строить! нетерпеливо воскликнул Димка. - Эх, если бы на том! Поглядите: травка, ровный бережок!
Красота!
- Зато достхпно. Открытое со всех сторон место, - проворчал Мишка. Забыл, какие времена были? Тоже строитель нашелся!
Лена остановилась, начала поправлять платок на голове.
- Глядите, ребята! Ведь ясно, что с тех времен берег совсем разрушился. Везде осыпи. А тогда, когда строили город, берег был ровнее, конечно. Может, и лес на склоне рос, только извели его на постройку стен...
- Вполне возможно, - согласился Мишка.
- А что, если и подземный ход давно весь осыпался, с землей смешался? Ведь он все-таки к берегу выходил?
Все приуныли.
- Вон тот самый обрыв, где вчера мы лазали, - показал Димка. - Пошли?
- Пошли!
Все трое начали карабкаться наверх. Приходилось то и дело помогать Лене. Она отставала, цеплялась за кусты, пищала, если куст оказывался колючим.
- Ты, Кузнецова, раньше гораздо лучше лазала, - заметил Димка. Помнишь, в третьем классе-то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18