Снова выстрелы и крики, и когда все внезапно стихло, тишина показалась невыносимой. Джейсон выполз из убежища и, держась тени, последовал за сержантом, надеясь, что кричали не его связные.
Он не мог бежать, поэтому добрался до группы людей медленно, и стал наблюдать сквозь листья тропических кустов.
Три солдата окружили двух мужчин и женщину, наведя на них оружие и светя в лицо фонарями.
Те были одеты крестьянами, и у Джейсона упало сердце, когда он узнал в мужчинах проводников. Должно быть, они начали его искать, когда он не появился, и случайно наткнулись на патруль. Мужчин должно было быть трое, и Джейсон не узнал женщину, но возможно, третий пошел искать в другом направлении. Он отбросил это предположение, увидев уткнувшееся лицом в песок тело. Темная лужа под ним росла с каждой секундой. Он не видел лица, но мог поклясться, что это третий.
- Вы знаете, что это запретная зона, - рявкнул сержант, обращаясь к женщине, - и что нарушители будут убиты. Вы хотите быть убитыми?
Он поднял пистолет, и она съежилась, пятясь и закрываясь руками. Она что-то бормотала, и он улыбнувшись, ударил её по плечу пистолетом.
Застонав, она упала и зарыдала, когда часовой ударил её в живот.
Оба, сержант и часовой, смеялись, когда она захлебывалась слезами и рвотой, юнец ударил снова, заставив её уткнуться в песок. Мужчины не шевелились и не пытались ей помочь, напротив, стояли, тупо и ошеломленно, вроде не уверенные, что же происходит.
- Теперь ты, - сержант полоснул крестьянина помоложе пистолетом по щеке.
Он пошатнулся и получил удар от юнца, потом ещё один прикладом в грудь.
Человек глотнул воздух и тяжело упал. И снова удар от юнца, теперь по почкам. Сержант и юноша, смеясь, били его по очереди, пока он не затих.
Второй часовой не хотел присоединяться к зверствам отошел. Но взгляд начальника вернул его, и он навел автомат и фонарь на старика, когда сержант переключился на него.
- А вы, старичок, хотите немножко боли?
Тот втянул голову типичным крестьянским жестом беспомощности, пытаясь объяснить, что они с друзьями гуляли при луне и не заметили, как перешли запретную зону.
- Просто прогулка, ага? - фыркнул сержант, проводя фонарем по пляжу. Вы всегда берете ружья, когда гуляете? - Свет выхватил полуприкрытый телом ствол.
- Мы боялись партизан, - заскулил старик, и сержант снова фыркнул.
- Я думаю, что вы партизаны, - заорал он. - Все партизаны, и я даю вам десять секунд, чтобы сказать правду.
Когда он начал считать, старик перекрестился, но по напряженному взгляду Джейсон понял, что он не хныкал. Он играл. Но роль не удалась. Как только сержант сказал "десять", женщина прекратила рыдать и закричала:
- Эспера!
Но было слишком поздно.
Сержант с улыбкой спустил курок.
На лбу у старика появилась маленькая дырочка, и он начал сгибаться пополам, как будто ноги не знали, что мертвы. Он ударился о песок затылком и плечами, а потом и оставшееся признало смерть.
Нагнувшись, сержант положил фонарь на песок и схватил молодого за волосы. Свет вызывал жуткие тени, и сержант выглядел сатаной, когда поднял связного и прорычал ему в лицо:
- Следующий ты, амиго.
Он приставил пистолет ему ко лбу и добавил:
- Даю тебе десять се...
Сержант не договорил, потому что один из часовых вдруг развалился на куски у него на глазах.
Руки разорвала какая-то невидимая и неслышимая сила, сзади расползалась огромная дыра, и часовой, пройдя несколько шагов, упал как раз на старика.
Не размышляя, Джейсон поднял лазер и выстрелил юнцу в спину. Он бы предпочел сержанта, но того закрывал часовой. И был убит. Лазер попал в предплечье, и руки были буквально сожжены.
Второй часовой, обезумевший от вида друга, дергающегося на песке как разорванная марионетка, беспорядочно поливал огнем окрестности, на дюйм не попав в Джейсона.
Он ненавидел это, но выбора не было. Джейсон снес выстрелом юноше голову. Обезображенное тело выронило автомат, пробежало несколько ярдов и упало. Но Джейсону было не до щепетильности, он навел лазер на сержанта, стоящего на коленях с открытым ртом, и приказал бросить пистолет.
Тот повиновался, и Джейсон приказал светить фонарем в лицо. Он снова повиновался, Джейсон увидел, что он крестится и читает молитву. Это его ещё больше взбесило, но изучая лицо сержанта, длинный крючковатый нос, высокие скулы, опухшие заплывшие глаза, он решил пощадить его. Бросить его, чтобы он попал к повстанцам. Джейсон был уверен, что те предпочтут его повесить, и почти успел сказать женщине поднять пистолет, когда произошли чертовы неприятности номер пять, шесть, семь и миллион.
Джейсон забыл о четвертом, который отправился в штаб, он вспомнил о капрале, когда тот ударил его со спины. В ушах зазвенело, тысячи гадких рук тянули его на гальку. Усилием воли Джейсон отогнал обморок. Он почти победил надвигающуюся темноту, когда часовой ударил ещё раз. На этот раз Джейсон ничего не мог сделать и отдался рукам, которые крепкими путами обвились вокруг него и втянули его глубоко в песок.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В нос Джейсону ударило удушающее зловоние пота, крови и человеческих испражнений. Его бы стошнило, если бы стучащая боль в голове и жар, невыносимый, удушливый жар не одолели даже тошноту. К запаху и жару добавилась темнота, полное отсутствие света, и Джейсон в панике гадал, где он. Он не помнил ничего с отъезда из Нью-Йорка. Отъезд из Нью-Йорка. Но куда? И где он сейчас?
Джейсон выругался и отдернул руки, когда они коснулись металла в нескольких дюймах над ним. Обжигающе горячего металла. Он попытался перевернуться со спины на бок, но горячий металл и узость того, в чем он был, помешали ему. Он сглотнул, но слюна застряла в горле. Он облизал распухшим, наждачным языком отекшие растрескавшиеся сухие губы. Значит, он долго был без воды. Но сколько? Где? И почему?
Вдруг он вспомнил пляж, солдат-убийц и забытого четвертого. Когда события на пляже высветились в его мозгу, он понял, где он. Он в какой-то тюрьме, а боль - из-за удара того, четвертого. Медленно, стараясь не касаться металла, он ощупал затылок в поисках неизбежной шишки или шишек.
Но их не было.
Потом он обнаружил ещё более странное. Пальцы запутались в длинной бороде. В волосах длиной в дюймы. При отъезде из Нью-Йорка у него была двухнедельная щетина. Сейчас жесткие пряди были по крайней мере в пять дюймов. Им были недели, месяцы.
Он нащупал припухлости на лице, и отдельные куски воспоминаний, вызванные припухшими глазами и мягкими губчатыми отеками на губах и носу выплыли из глубин сознания. Странные воспоминания, бестелесные фигуры будто плавали, а не двигались нормально. Все они были удлиненные, как на картинах Эль Греко, а в центре была женщина в белой униформе, изящная женщина, рычащая приказания, которые Джейсон не мог уловить. Как только он попытался сосредоточиться и сложить куски вместе, они растворились, и Джейсон снова оказался в тесном аду, потея, страдая и гадая.
Ощупав себя, он понял, что абсолютно гол, но сломанных костей нет. Только израненные ребра, живот и пах. Вероятно, это были кровоподтеки. Ноздри были забиты, и он осторожно выдохнул, надеять, что это не сломанные хрящи. Нет. Только сгустки крови, и когда он выдул их, то пожалел об этом: в нос ударила вонь. Языком он обнаружил, что потерял пару зубов. Верхний левый клык и нижний левый резец. Это снова расшевелило память, и он увидел женщину, бьющую его резиновым шлангом. Холодное чучело без эмоций, уставившееся на него, а правая рука со шлангом дергается туда-сюда, хлеща по лицу снова, и снова, и снова. Картина растворилась почти мгновенно, но Джейсон был этому рад.
Бросив попытки вспомнить, Джейсон переключился на КИ в надежде освободиться от мучений. Положив руки на грудь, а пальцы на подбородок, он погрузился в КИ, и головная боль почти сразу исчезла. Так же, как боль в боках, животе, паху и остальном теле. Он начал успокаивать дыхание, когда КИ вызвало какие-то смутные образы. Это что-то означало. Но что?
Картина разлетелась на миллионы кусков прежде, чем Джейсон что-то понял, и он вернулся к дыханию. Наконец, он сделал условия сносными, и направил КИ на соединение отдельных частей памяти. Только вода, сиреневый свет и снова вода. Он не видел воду, но он слышал звук всплеска о керамическую раковину. Он подумал, что вода означала его обезвоженное состояние, но сиреневый свет был бессмысленен. Он начал придавать ему разумную форму, как вдруг металл распахнулся, и солнце вонзилось в глаза миллионами маленьких иголочек. Что-то твердое ткнуло его в грудь, он открыл глаза и сквозь слезы увидел возвышающегося над ним мужчину в хаки. Тот казался двадцатифутовым, и тыкал его дубинкой.
- Эс ла хора, - голос гиганта оглушил Джейсона. - Ту велас.
Джейсон повиновался и сел, гадая о второй части приказа. Какое время закончилось? Джейсон случайно дотронулся до стен своей тюрьмы и замычал от боли. Он увидел, что был заперт на солнце в металлической коробке, и почти уловил обрывок памяти, когда страж хлопнул его по плечу и сказал на грубом диалекте батраков:
- Вставай и иди к бараку.
Джейсон встал и закачался, удерживаясь на затекших ногах. Он взглянул на ящик и понял, что КИ помогало ему выжить в стандартном железном гробу. Но как долго, он не знал.
Ботинок пнул его под зад, подгоняя к большому сборному бараку в сотне ярдов.
Еще пинок, и он пошел быстрее. Он с трудом видел барак и моргал, чтобы высушить слезы.
Голые подошвы коснулись горячих бетонных ступеней, и Джейсон без пинков взлетел по ним в прохладную тень здания.
После ящика полутьма была восхитительна, Джейсон глубоко вдохнул и вытер глаза. Он стоял в коридоре, разделенном фанерой, и сквозь тонкое дерево слышал пишущие машинки, шелест голосов, а когда он услышал звук текущей воды, в нем взорвалась ненависть к образу женщины. Только это была не женщина. Она была...
- Вперед.
Страж толкнул Джейсона дубинкой, и он пошел по узкому холлу и повернул по приказу налево. Еще несколько ступеней, и вдруг его ноги отказали, колени подогнулись и он упал на фанерную стену. Дубинка ткнула его, но он не заметил. Он терял сознание, но падая, он услышал ржание женщины, и этого было достаточно, чтобы привести его в себя. Он открыл глаза и огляделся, но в холле были только они со стражем. Женщина и её смех были только у него в голове. Он снова пошел, на каждом шагу вдыхая запах покрывавших его экскрементов. Когда он дошел до дальней двери, она открылась, и он услышал звук льющейся воды. Но не тот, который он помнил, и Джейсон надеялся, что его привели попить. Именно.
В комнате было двое мужчин в резиновых перчатках и со шлангами. Из них тоненькой струйкой текла вода, и Джейсон облизнулся, сморщившись от боли. Ему велели стать к стене с распростертыми руками, и он повиновался. Мощная струя воды швырнула его об стену. Душ продолжался несколько секунд и повторился, когда его повернули лицом.
Когда он прекратился, Джейсон, задыхаясь, упал на колени, но его быстро подняли и пихнули обратно к стене, где начали скрести жесткими щетками. Он закусил губу, когда щетки рвали его тело в сотне мест спереди и сзади, и облегченно вздохнул, когда лицо пощадили и помыли жесткой губкой. Его ополоснули из шлангов, накинули на голову полотенце и приказали вытереться.
Он не знал, как держался на ногах, но пока он нежно промокал воду с израненной кожи, осколки образа текущей воды и сиреневого света вновь сверкнули в мозгу. Теперь, правда, к ним добавился свистящий звук, но все расплылось, когда ему приказали идти.
Его провели нагишом через фанерный холл к стеклянной непрозрачной двери, и он рассвирепел. Это напомнило ему о боли и призрачной женщине, которая совсем не женщина. Джейсона остановили, он опустил взгляд, и его уверенность в себе чуть поколебалась. В локтевых ямках были красные точки, значит, ему кололи наркотики, возможно, сыворотку правды. Его грызла мысль, что он мог все рассказать.
Стражник постучал, и высунулась рука с дезинфицирующим пульверизатором. Страж взял розовую банку, приказал Джейсону положить руки на затылок и обрызгал его всего жидкостью с цветочным запахом.
Дверь распахнулась, и Джейсону приказали войти в комнату, где находился объект его ненависти. Или страха?
- Входи, Лопес, я знаю, что тебе уже лучше.
Лопес! Джейсон снова был уверен в себе. Он не сознался под наркотиками. Он рассказал историю о крестьянине, на которую запрограммировали его подсознание.
Мощные руки толкнули его в кресло и пригвоздили толстыми ремнями с разводами от пота, затянув их вокруг предплечий и бицепсов. Смутно он помнил, что это уже было, было много раз, и, подняв взгляд на маленькую фигурку в выцветшем хаки, понял, почему женщина в кошмарах была не женщиной. Объектом ненависти или страха, - Джейсон не мог понять, чего именно, оказался стройный молодой мужчина с темными вьющимися волосами, безбородый, с правильными чертами лица, большими влажными глазами, густыми черными ресницами и слишком пухлыми для изящного лица губами. На маленьком лице было выражение гнева, глаза с прищуром смотрели на Джейсона, и он вспомнил имя врага. Капитан Джулио О'Брайен, офицер армии Пунта де Флеча с ирландским именем, вероятно, мешавшим ему больше, чем хрупкое телосложение и девичьи черты.
Джейсон поспешно опустил взгляд и настроился на роль простого крестьянина, которую играл и раньше. Роль батрака во всех деталях. Он должен выглядеть и действовать, как ничтожество, редко смотрящее выше своих ног или пупка, и он изучал комнату уголками глаз, пока О'Брайен сел напротив и отпустил часового.
Маленькая комната была почти забита огромным железным столом, раковиной, столом с накрытым красной тканью предметом, парой шкафов и, конечно, тяжелым стулом Джейсона, прикрученным к бетону. Потом Джейсон заметил блондина в светлом деловом костюме. Единственным звуком было жужжание кондиционера на единственном окне, но вскоре добавилось шуршание целлофана, когда О'Брайен достал сигарету, аккуратно зажал губами и закурил от маленькой золотой зажигалки. Дым был хорош, и Джейсону тоже захотелось курить. Но крестьяне не курят сигарет, поэтому он смотрел вниз, чувствуя взгляд О'Брайена и гадая о втором мужчине. Казалось, даже О'Брайен проигнорировал того и спросил:
- Должен сказать вам, Лопес, вы удивительный человек. Вы выжили неделю в моем ящике, установив рекорд, а выглядите так, будто загорали.
О'Брайен говорил с элитным классическим произношением, скорее как ирландец, выучивший кастильский испанский, чем житель Пунта де Флеча.
Джейсон пожал плечами и промолчал, глядя на обнаженный пах и держа голову под нужным углом.
- Слушайте, Лопес, может, бросим кошки-мышки, в которые мы играли последний месяц?
Месяц! Месяц! Джейсон теперь знал, сколько он в Пунта де Флеча, но не верил. Тридцать дней, а он может вспомнить всего пару часов. Но, по крайней мере, теперь у него есть точка отсчета времени. Джейсон посмотрел на О'Брайена с придурковатым выражением и недоумением в глазах.
Тот расхохотался.
- Превосходно, Лопес, превосходно. Я не знал, что ЦРУ обучает своих агентов актерскому мастерству.
ЦРУ! Три буквы. Но они ободрили Джейсона. Все-таки он ничего не сказал, и О'Брайен только берет его на пушку. Он чуть не расхохотался, но, продолжая играть, взглянул вверх и снова вниз, не говоря ни слова и слушая, как незнакомец переминается с ноги на ногу.
Это не понравилось О'Брайену. Черты его стали жесткими, волоокие глаза окаменели, все эмоции исчезли.
Он привстал и ударил Джейсона в ухо.
В ухе зазвенело, но это было не в первый раз, и Джейсон взял себя в руки.
- Что бы ты ни делал, Лопес, не оскорбляй меня. А твоя роль тупоголового крестьянина оскорбительна. - Голос тоже был без эмоций, и Джейсон понял, откуда появился образ манекена.
- Лопес, я знаю, что ты никогда не работал на ферме. Записей нет ни в одной провинции, но даже если это упущение бюрократов, я знаю, что ты не из Пунта де Флеча, потому что ты это сказал.
Джейсону это не понравилось.
- Твое тело, твои манеры, все просто кричит, что ты не здешний и вообще не с Кариб.
Джейсон посмотрел на капитана как можно более тупо.
- Во-первых, Лопес, твои зубы говорят, что ты лжешь.
О'Брайен вынул маленькую коробочку из ящика и высыпал содержимое на стол. В ней было два зуба. Зубы Джейсона.
- Ты знаешь, какая редкость - мужчина твоего возраста с тридцатью двумя превосходными зубами, Лопес? И что просто невозможно найти крестьянина с такими зубами, выросшего там, где дантист так же редок, как мясо, шампанское и икра? Нет, Лопес, крестьянин не доживет до таких лет без дырок, слабых десен и следов любых зубных проблем, которые можно найти у любого настоящего батрака. Кроме того, зубы во рту обычного батрака вылетают с одного удара. Но потребовалось много ударов, чтобы выбить эти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19