Она слышала, как он расхаживает по комнате, доставая одеяла и постельное белье. Потом до нее донесся скрип кресел – это Найл устраивался поудобнее на своем импровизированном ложе. Фиона язвительно подумала о том, что он мог бы лечь на ковер, ведь совсем недавно он себя там так хорошо чувствовал, что даже не хотел подниматься.На Фиону нахлынули воспоминания об их близости. Она как бы заново переживала сладостные моменты, доставившие ей столько удовольствия. Но чем больше она вспоминала, тем тяжелее становилось у нее на душе, ведь ее любимый находился совсем рядом и в то же время так далеко… Девушке удалось заснуть только под утро.Короткий сон не принес облегчения. Графиня проснулась такой же усталой и измученной, как и накануне. Найлу, казалось, тоже нелегко было встать. Он хмуро смотрел на нее из своего угла, лицо ее выглядело помятым.– Тебе следовало бы лечь на ковер, а не мучиться в этих креслах, – сказала она, заходя за ширму, загораживающую туалетный столик и массивный умывальник.– Мне следовало бы снять для тебя отдельную комнату, – огрызнулся Найл, сбрасывая с себя одеяло и быстро одеваясь.А вот одеваться-то ему как раз хотелось меньше всего. С гораздо большим удовольствием он уложил бы девушку обратно в постель и попробовал бы улучшить вчерашний результат.Полностью одетая, Фиона появилась из-за ширмы, его туалет тоже был завершен к этому времени. Фиона прошла к столу и невинным голосом спросила:– Почему бы тебе и в самом деле не снять для меня другую комнату? Все стало бы намного проще.Он сердито посмотрел на нее.– Ты имеешь в виду, что тогда тебе не придется терпеть мои ласки? Хорошо, я с удовольствием сделаю это, но тогда ночи ты будешь проводить связанная по рукам и ногам. Даже и не мечтай о том, что я оставлю тебя свободной на целую ночь. Уж мне-то известно, что высота и крепкая дверь для тебя не помеха.– Я все поняла. Удивительно только, почему это ты не связал меня вчера вечером, когда ушел с Митчеллом? – ехидно улыбаясь, поинтересовалась девушка.– Тебе известно почему, – мрачно ответил он. О да, она знала. Она знала так же и то, что он взволнован их близостью не меньше, чем она сама. Страсть сделала его неосторожным и заставила потерять голову.Найл молча вышел, не забыв запереть за собой дверь.Фиона некоторое время неподвижно сидела в кресле, а потом подошла к окну и распахнула его. Выглянув на улицу, она с удовольствием вдохнула свежий утренний воздух. Внизу, на своем обычном месте, стояла уже знакомая Фионе юная девушка. Она, так же как и вчера, выкрикивала:– Каштаны! Кому жареные каштаны!Графиня улыбнулась, но радость ее быстро улетучилась, когда она подумала о том, что же заставляет эту девушку, почти девочку, целыми днями стоять на улице. Есть ли у нее родители и где они живут? А может быть, мать родила ее, не будучи замужем? К сожалению, в рабочей среде такие случаи нередки.Фиона непроизвольно погладила свой живот. Впервые они с Найлом стали близки еще на острове Скай. Это произошло три недели тому назад, и ее самочувствие позволяло предположить беременность. Мысль том, что она может быть беременна, взволновала графиню. Она совсем не хотела рожать ребенка без отца. Но не хотела и мужа, который обвинит ее в том, что она его подловила. А Найл, скорее всего, именно так и поступит, заикнись она о предполагаемой беременности. Фиона это прекрасно понимала, как понимала и то, что он никогда на ней не женится.Устав от размышлений на эту тему, девушка вздохнула и закрыла окно. Ей предстоит пережить еще один бесконечно долгий день.Фиона упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Ну почему все так сложно? * * * Поправляя галстук, Найл хмуро рассматривал свое отражение в зеркале. С тех пор как он в последний раз надевал эту принадлежность мужского туалета, прошло уже много лет, и потому пальцы не слушались его, а проклятый узел никак не желал завязываться.– Черт побери всех этих щеголей на свете, – бормотал он, уже отчаявшись справиться со скользким галстуком.А вообще-то, галстук не имеет большого значения. Он идет в клуб не для того, чтобы произвести впечатление на лондонских денди. Подумав об этом, Найл зло улыбнулся.Отвернувшись от маленького зеркала, он увидел, что Фиона пристально смотрит на него. Еще сражаясь с непослушным узлом, он спиной чувствовал ее взгляд. В течение последних дней он ощущал ее укоризненный взгляд каждую минуту. И вот наконец настала среда – день, когда Уинтер играл в карты со своими высокопоставленными друзьями. Найл был рад, что сегодня все кончится.Фиона продолжала смотреть на Найла. Ее синие глаза напоминали небо Хайленда на восходе солнца.Найл поправил тугой воротник рубашки и надел новый смокинг, который очень шел ему. Смокинг он взял напрокат только на сегодняшний вечер, так как вряд ли подобный наряд понадобится ему в будущем. Да и вообще Найлу больше нравились его старые кожаные штаны.А Фиона не спускала с мужчины глаз.– В чем дело? – не выдержав, спросил он. – У меня что, на лице осталась пена для бритья или брюки разорваны?– Нет, ты выглядишь безупречно, – грустно сказала девушка, вставая с кровати и подходя к нему.Найл проигнорировал ее нарочито жалобный тон. Если дать ей хоть малейшую возможность, она снова начнет поучать его. Графиня уже все уши прожужжала ему своими рассуждениями о жизни и смерти, ненависти и прощении.Фиона стояла рядом с Найлом, чуть касаясь его локтем. Грубая ткань ее единственной юбки, которую она получила от жены батрака, смягчилась после многочисленных стирок. Сейчас ткань мягко охватывала ее стан, подчеркивая совершенство форм. Мужчина почувствовал нарастающее возбуждение. Боже, какие мучения он испытывал в последние дни! Быть рядом с ней в комнате и не заниматься любовью, – что может быть хуже?Фиона дотронулась до его руки и сказала:– Не делай этого, Найл. Мужчина весь напрягся.– Не начинай все сначала. Я принял решение и не отступлюсь от него. Неужели ты до сих пор этого не поняла?– Месть уничтожит тебя. Допустим, обидчик согласится встретиться с тобой – и что же? Ты хладнокровно убьешь его? Но разве его смерть поможет тебе забыть страшные годы, проведенные за решеткой, и тот факт, что ты был осужден за убийство? Разве это заставит твоего отца снова признать тебя?Найл сердито посмотрел на нее. Он прекрасно понимал, что она права, но отступать уже поздно, и задуманный план должен осуществиться.Пытаясь как-то оправдать свои действия, мужчина произнес:– Мой враг большой трус, и, для того чтобы спасти свою жизнь, он при секундантах признает свою ошибку. Я заставлю его сказать, что все улики против меня были косвенными, а обвинение шито белыми нитками. Он еще будет публично извиняться передо мной.– Но все равно это не изменит вынесенного тебе приговора, – ее голос был едва слышен, но в нем чувствовалась сила и… роковая правда.Он сбросил руку Фионы и отвернулся.– Если бы я мог вспомнить ту ночь. Заходил ли я куда-нибудь перед тем, как вернулся на корабль, и если заходил, то куда? Спал ли я вообще с той проституткой?Фиона чуть не вскрикнула от неожиданного прозрения. И как это она раньше не подумала о том, что у Найла и до нее были женщины. Много женщин. Какой же она была дурой! Неужели можно было хоть на секунду предположить, что здоровый и красивый мужчина вел монашеский образ жизни? И у него наверняка будут еще любовницы после того, как он ее отпустит. Осознание этого причиняло графине невыносимую боль, но она ничего не могла изменить.Однако сейчас, в данный момент, ему нужна именно она. Она должна помочь ему, удержать от поступка, о котором он потом горько пожалеет. И ее собственные переживания не должны этому мешать.– Как это ты не можешь вспомнить? – спросила Фиона, совершенно запутавшаяся в этих перипетиях.– Да вот так, – зло сказал Найл, – я очнулся в своей каюте и о прошедшей ночи ничего не мог вспомнить. Не могу вспомнить и сейчас и не вспомню, видимо, уже никогда.– Ты много выпил, – участливо подсказала девушка, пытаясь помочь ему вспомнить тот злополучный вечер. Она надеялась, что если Найл получит необходимые ответы, то ему уже не нужно будет никому мстить.– Конечно, я выпил, – рявкнул он, – но не так много, чтобы не соображать, что я делаю. Напиваться мне случалось и до того, но я всегда помнил, где был и чем занимался.– Тогда почему же в тот раз у тебя отшибло память? – безжалостно продолжала Фиона свой допрос.Его губы скривились в злой ухмылке.– Я не могу помнить каждую женщину, с которой ложился в постель, их было слишком много, – издевательским тоном произнес Найл. – Большинство женщин и не заслуживают того, чтобы о них помнили.О, он очень хорошо знал, как побольнее ранить ее самолюбие. Фиона задохнулась от гнева, но, кажется, начала уже кое-что понимать.– Не стоит валить с больной головы на здоровую. Несчастные женщины не виноваты в том, что у тебя такая плохая память.– А ты не заговаривай мне зубы. Я сделаю то, что задумал, и ни твои слова, ни твои поступки не смогут меня удержать, – он взял шляпу и, уже взявшись за ручку двери, сказал: – А когда я убью Уинтера, я брошу вызов твоему брату.Он развернулся на каблуках и вышел, прежде чем Фиона успела что-либо сказать. Девушка оцепенела. В его последних словах содержалась не только угроза, но и обещание ее выполнить.Оставшись одна, графиня глубоко задумалась. Она пыталась разобраться в себе и понять: за кого же она больше беспокоится, за брата или за Найла? В глубине души Фиона уже знала ответ – ее волнует только Найл. Как жаль, что он никогда не поверит ей. Он всегда будет думать, что ею движет лишь желание уберечь своего брата от гибели.От отчаяния и бесплодности своих попыток остановить его у девушки поникли плечи и она бросилась на кровать, вцепившись пальцами в покрывало. Слезы уже наворачивались у нее на глаза, когда она вдруг поняла, что Найл не связал ее! Уходя он был так зол, что забыл об этом и оставил ее свободной на всю ночь.Девушка вскочила и бросилась к двери. Может быть, он и ее забыл запереть? Фиона уже потянулась к ручке, но остановилась, так и не дотронувшись до нее.Если она сейчас уйдет, то Найл решит, что все, что она делала или пыталась сделать, было сплошным притворством. Он, конечно, подумает, что она сбежала, чтобы предупредить Дункана, и окажется прав.А что, если ей остаться? Сможет ли она убедить Найла отказаться от смертоносных планов? До сих пор ей это не удавалось, но теперь у нее будет доказательство ее преданности, и он не сможет игнорировать ее советы.Если же она все-таки уйдет, то Найл еще больше озлобится и тогда-то уж наверняка доведет свое дело до ужасного конца. И никто, кроме Митчелла, никто и не побеспокоится о его судьбе. Нет, она не может сейчас покинуть любимого человека.Приняв решение, Фиона вернулась к кровати, так и не проверив, заперта ли дверь. Едва она успела лечь, как услышала в холле торопливые шаги. Ее лицо осветила радостная улыбка. Найл вернулся! Он передумал и отказался от своего плана. Но вместо Найла вошел Митчелл.– Найл прислал меня связать тебе руки, – безразличным голосом произнес он.Хорошее настроение Фионы сразу же улетучилось. В присутствии Митчелла она всегда начинала нервничать. Вот и сейчас, чем ближе он подходил к ней, тем сильнее она начинала дрожать. Почему так происходит, девушка не могла понять, она знала только, что его аура окрашена в черный цвет. Когда этот страшный человек был рядом, кровь застывала у нее в венах.Графиня поднялась с кровати, чувствуя себя крайне неуютно, и пошла к Митчеллу, протянув вперед руки.– Нельзя ли остановить его? – спросила она. Мужчина, связывая ее, ответил:– Вы же знаете, какой он упрямый.– Но ведь он не убивал ту женщину. Пальцы Митчелла на миг замерли.– Нет, он этого не делал, – сказал он после секундного замешательства.– Тогда почему же его осудили? Я хорошо знаю своего брата и не верю в то, что он обвинил человека, не имея для этого веских доказательств. Дункан очень честен, – запальчиво проговорила Фиона.Митчелл молча продолжал связывать ей руки.Когда неприятная процедура была окончена, графиня быстро отступила назад, радуясь, что ее и Митчелла разделяют хоть несколько шагов. Несмотря на то, что этот мужчина был ближайшим другом Найла, она все-таки не могла избавиться от неприязни к нему. Может быть, он хороший человек и верный друг, но он ей решительно не нравился. Присутствие Митчелла угнетало Фиону.Митчелл подошел к двери и остановился.– Разве Найл не сказал вам, что его талисман был обнаружен в руке той женщины? – не глядя на девушку, произнес он.– Должно быть, настоящий убийца подложил его туда, чтобы опорочить Найла и свалить на него свою вину, – шепотом сказала она.– Да, должно быть, так оно и было, – он поднял на Фиону свои бледно-голубые глаза. – Я всегда именно так и думал и всегда верил ему, – ласково проговорил Митчелл и выскользнул за дверь.Фионе стало плохо. Неужели кто-то из ближайшего окружения Найла мог до такой степени ненавидеть его, что не погнушался даже убийством? Какая низость – подставить его, использовав для этого его же собственный талисман! Девушка задумалась. Самое ужасное в этом деле то, что убийца все еще не свободе. Кто знает, каких дел он может еще натворить?Еще графине не давала покоя мысль о том, почему Найл не может ничего вспомнить о событиях той злополучной ночи? Она собственными глазами видела, что он может выпить огромное количество эля и оставаться при этом трезвым и рассудительным. Значит, выпитое тогда спиртное никак не могло повлиять на его память. Вот если бы это было наркотическое опьянение, тогда странная забывчивость была бы понятна, но Найл не употребляет и никогда не употреблял наркотики. А что, если ему подсыпали это одуряющее зелье? У Фионы волосы стали дыбом. Ведь если ее догадка верна, значит, настоящий убийца – это близкий Найлу человек, раз сумел подсыпать наркотик ему в пищу или питье. Трапезу обычно делят с друзьями, а не с незнакомыми людьми, к тому же Найл очень подозрителен и не подпустил бы к себе чужака. Руки девушки похолодели.Фиона медленно опустилась в кресло. Она уже поняла, кто этот «друг», отправивший Найла за решетку. Если она права, ее дар подтвердит это. Глава 10 Найл вошел в игровую комнату клуба. Вокруг обитых зеленым сукном столов стояли и, лениво развалившись, сидели хорошо одетые мужчины. Помещение освещалось люстрами и многочисленными канделябрами. Воздух был пропитан ароматом дорогих сигар.Уинтер, согнувшись, сидел за столиком для игры в вист. Найл намеревался сразу же бросить ему вызов, чтобы поскорее покончить с этим щекотливым делом. Но передумал. Вместо этого он не спеша подошел к столу и остановился возле него.Вскоре один из четырех играющих мужчин сообщил, что ставка для него слишком высока, и ушел. Найл тут же занял освободившееся место. Уинтер, увидев нового игрока, немного смешался, и на лице его появилось выражение досадливого недоумения. Отвернувшись в сторону, виконт что-то пробормотал.Найл, выискивающий предлог для ссоры, растягивая слова, произнес:– Что ты сказал, Уинтер? Будь любезен, повтори, пожалуйста, я тебя не расслышал.Уинтер покраснел и грубо ответил:– У нас довольно высокие ставки, я банкую.Найл окинул своего врага медленным и дерзким взглядом.– Это ничего, дорогой друг. В свое время я очень удачно вложил деньги и теперь могу поддержать любую ставку, как бы высока она ни была, – сказав это, Найл ласково улыбнулся своей жертве.Притворяясь, что следит за игрой, Найл на самом деле сконцентрировал все свое внимание на Уинтере. Виконт был напряжен и не отрывал взгляд от сдающего карты, тоже делая вид, что его интересует только игра. Но Найл-то знал, что в действительности Уинтер очень обеспокоен и томится в ожидании его дальнейших действий.Вист – игра сложная, требующая внимания и определенного рода ловкости. Все эти качества были присущи Найлу, и он с партнером выигрывали одну партию за другой.– Я удваиваю свою ставку, – громко произнес Найл, – а как ты, Уинтер, не желаешь присоединиться?Виконт сразу как-то осунулся. Однако, он быстро справился с паникой, и глаза его загорелись азартом завзятого игрока. Присутствие Найла перестало смущать его.– Я как ты, – сказал Уинтер, глядя в свои карты, – удача не вечна, не забывай этого, Кэрри.Найл приподнял черную бровь.– Ты прав, удача приходит и уходит, но мои ловкость и умение остаются и никогда мне не изменяют.Сказав это, Найл легко выиграл партию. Забирая причитающиеся ему деньги, Кэрри внимательно оглядел сидящих за столом игроков. Уинтер напускал на себя безразличный вид, а вот его партнер сердито поджимал губы.Игра продолжалась, и час спустя удача все еще была на стороне Найла. Мужчина, играющий с ним в паре, сиял от удовольствия и заказывал уже шестую бутылку портвейна. Самого Найла подобное везение ничуть не радовало. Получив очередной выигрыш, он невесело улыбнулся, вспомнив поговорку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27