– Я никогда больше не поднимусь на сцену, – с горечью ответил Джейк.
– Тогда улучшите этот мир, сделав светлее свой собственный, внутренний. Пусть музыка питает вашу душу, Джекоб Макферсон.
Глава шестнадцатая
Солнце едва успело взойти, когда до Рейчел донеслись звуки музыки. Она открыла глаза, прислушиваясь к слабому звучанию пианино снизу из гостиной.
Рейчел встала и подошла к комоду. Выдвинув ящик, она достала чистое нижнее белье.
За спиной раздались приглушенные шаги. Она взглянула в зеркало на стене – это Корд: волосы взъерошены после сна, от крепкой фигуры исходит мужская сила.
Он подошел и встал рядом с ней – на фоне его загорелого тела ее кожа казалась бледной.
– Я люблю тебя, – прошептал он, а она прикрыла глаза, чтобы лучше проникнуться нежностью, таившейся в переливах его низкого голоса. Неужели этот сильный, выносливый мужчина принадлежит ей и говорит о своей любви? А она чувствует себя надежно защищенной его любовью? Сердце с трудом может такое выдержать.
Она откинула голову, чтобы их губы оказались совсем близко, и ответила ему тоже шепотом:
– Я люблю тебя, Корд.
Он улыбнулся, и их взгляды встретились, отраженные в зеркале.
– Ты рано проснулась.
– Я услыхала музыку.
Он замер, прислушиваясь.
И опять тишину нарушил один-единственный звук, подхваченный следующей нотой, затем еще одной. Звуки смолкли.
– Джейк, – выдохнула Рейчел. Она повернулась к Корду и обняла его за шею. – Он сел за пианино и пользуется педалью. – Она прижалась лбом к груди мужа, ожидая новых звуков, которые, несомненно, должны последовать.
– Он поел? – Рейчел остановилась около приоткрытых дверей гостиной, где уже стояла Лорена.
Сквозь щелку они увидели Джейка, сидящего на табурете за пианино. Его пальцы медленно перебирали клавиши, словно он импровизировал.
– Он что-то сочиняет, да? – шепотом спросила Рейчел у Лорены.
Та кивнула.
– Думаю, что да. Он уже переиграл все, что знает наизусть.
Значит, Джейк уселся за пианино с восходом солнца! Во время завтрака мужчины слушали музыку и обменивались восхищенными взглядами, отчего у Рейчел становилось тепло на душе.
– Позвать его? Ему пора завтракать. – Рейчел просунула голову в дверь.
Джейк перестал играть.
– Рена, Рейчел… входите. Что вы там шепчетесь?
Лорена вошла первой и встала у него за спиной, опустив руки на его широкие плечи. Она массировала мышцы спины, уставшие после долгого напряжения.
– Примите поздравления, мисс Рейчел, – с некоторой долей язвительности произнес Джейк. – Вам таки удалось усадить меня туда, где я уж и не думал никогда сидеть.
Ее задел его тон.
– Разве это плохо?
Лорена сжала ему плечи, пытаясь утихомирить. Но это не произвело на него ни малейшего впечатления.
– Нет ничего очень плохого, как нет ничего абсолютно хорошего. С вашей стороны это прекрасный жест – дать мне возможность играть на этом проклятом инструменте. – Он взглянул на Рейчел через плечо и при этом потерся щекой о запястье Лорены.
– Вы ведь еще не закончили свою отповедь мне? – резко спросила Рейчел. Ее хорошее настроение улетучилось.
Он отвесил ей высокомерный поклон.
– Уверен, что стану развлекать всех работников на ранчо и даже дам в доме. А когда мое умение возрастет, то, возможно, стану по воскресеньям играть для священника.
– Я всего лишь хотела вернуть вам радость от общения с музыкой, Джейк. Я вовсе не собиралась организовывать ваши турне по Европе. – Она отвернулась от него и быстро вышла из комнаты.
На кухне уже подошло тесто для хлеба. Она сняла с плиты миску и поставила ее на стол. Посыпав горсткой муки деревянную доску, она быстро вывалила на нее тесто и начала его месить. На этот раз Рейчел вымещала на нем свой гнев.
– Не забей его до смерти, – раздался с порога добродушный смех Корда, но он сразу понял, что Рейчел очень огорчена. – Рейчел, в чем дело? Что случилось, Рей?
Она почувствовала, как горят у нее щеки, и подняла на него глаза.
– Твой брат – осел.
– Я это давно знаю, – подавил улыбку Корд.
– Да нет – он действительно самодовольный идиот!
С этим Корд тоже согласился.
– Что он вытворил на этот раз?
– Я занята хлебом. Пойди и спроси у него сам.
Опять он угодил в разгар скандала, подумал Корд, с неохотой идя по коридору к библиотеке, откуда ясно доносился голос Лорены, прерываемый едкими замечаниями Джейка.
– Я не просил вмешиваться в мою жизнь. Почему я должен быть благодарен за предоставленную мне возможность играть какие-то пьески ради…
– Черт тебя подери, Джейк Макферсон! Как только меня угораздило познакомиться с таким неблагодарным, черствым человеком!
– А вы были знакомы со многими другими, мисс Клейпул? – насмешливо осведомился он.
– Твое замечание ни к селу ни к городу, – оборвала его выведенная из себя Лорена. – Ты оскорбил Рейчел, а она так старалась облегчить и улучшить тебе жизнь.
– Пока что никакого улучшения я не заметил.
– Почему же? Во-первых, ты передвигаешься за пределы этой комнаты, а во-вторых, ты снова играешь, и играешь хорошо.
– А ты, как я вижу, превратилась в критика? – продолжал насмехаться он.
– Я разбираюсь только в том, что знаю. Разве не на этом основывает свои взгляды любой критик?
– Существуют такие понятия, как мастерство, опыт и разные степени таланта, – заметил Джейк.
– И у тебя это есть? – спросила она.
Корд оперся о стену около двери в библиотеку, надеясь, что в результате этой перепалки между ними он узнает то, что ему нужно, не расспрашивая своего беднягу брата.
– Когда-то все это у меня было, – с горечью ответил Джейк.
– Ты ужасно обидел Рейчел, – помолчав, сказала Лорена.
– Передай ей мои извинения, ладно? – Это было сказано натянуто, но в его голосе все же прозвучали искренние нотки.
– Ты сам должен извиниться, Джейк Макферсон. Ты, недолго думая, обидел ее. А теперь отправляйся к ней и извинись.
– Рена, не настаивай на этом.
– Я люблю тебя, – с отчаянием в голосе произнесла она, – но порой ты мне противен.
Тут Корд услышал, что в библиотеке происходит какая-то суета: стук, шум и грохот.
– Ты что, собираешься разнести комнату? – Голос Джейка прозвучал совсем близко от двери, и Корд отошел назад.
– Я последний раз убираю все, что ты разбросал, а затем уезжаю домой.
– Ты меня бросаешь?
– Да, бросаю. Я устала от твоих недовольств и твоего эгоизма. И самое главное – я в тебе разочаровалась.
– Что ж, уезжай, раз так. Я обходился один и обойдусь впредь. Не пропаду, – еле слышно вымолвил Джейк.
Боль, прозвучавшая в словах брата, эхом отдалась в душе Корда.
Он молча вернулся на кухню.
Противни с хлебом выстроились в ряд на плите подобно солдатам. Рейчел сняла с них полотенце. По ее лицу было видно, что она довольна.
– Тебе нравится печь хлеб? – спросил он.
– Меня это успокаивает. – Рейчел внимательно на него взглянула. – У тебя такой вид, как будто ты с кем-то повздорил, – сказала она.
Он кивнул.
– Слушал, как они ругались. Лорена собирается уезжать.
– Надеюсь, не из-за меня. Мне не нужно, чтобы она за меня заступалась.
– А она заступилась. Да нет, Рейчел, она сама на него зла. Назвала его эгоистом и еще как-то, но я не запомнил.
– Ему надо дать время остыть, – спокойно заявила Рейчел.
Корд обнял ее за талию и прижал к себе.
– Ты не сердишься на него? Она покачала головой.
– Лорена сердится за нас обеих. Видишь ли, Корд, у него темперамент музыканта, и он все воспринимает очень остро. – Она подняла глаза, и Корда вновь поразила мягкость этой красивой женщины – его жены, которая долго не держит зла. – Мне кажется, он сам не знает предела своих возможностей, – медленно произнесла она. – Если бы только он был чуточку посговорчивей…
– Он не такой.
Рейчел загадочно улыбнулась.
– Он может измениться.
– Я уезжаю.
Решение Лорены не вызывало сомнений: сумка ее едва не лопалась от вещей, лицо раскраснелось, глаза блестели.
У этой златокудрой женщины кончились силы, а в проигрыше остался мужчина, который сидел в библиотеке, ссутулившись и уставившись в окно.
– Не делай этого из-за меня, – твердо сказала Рейчел.
– Отчасти это так, – призналась Лорена. – С другой стороны, я не могу наблюдать, как он катится вниз. Он не прилагает никаких усилий, Рейчел.
– Ты не права. Он прилагает усилия Он несколько часов играл на пианино, пока у него буквально не отсохли руки. И тогда он решил, что его усилия напрасны, поскольку он никогда не сможет играть за пределами дома.
Лорена села на стул.
– Ты лучше, чем я, – сказала она. – А я ведь люблю его.
– Я тоже его люблю, – ответила Рейчел. – Люблю за его талант, за смелость – ведь он отправился на войну, зная, что рискует не только жизнью. Я люблю его за то, что он нашел в себе мужество сесть сегодня утром за пианино, и за то, что он сидит в своем кресле, а не валяется по полу, колотя кулаками.
– На какое-то мгновение мне показалось, что он это сделает, – тихо сказала Лорена.
– Он придет в себя.
– Ты так считаешь?
– Я за этим прослежу.
Лорена посмотрела на сумку, набитую вещами.
– Непросто будет все распаковать.
– У нас к вам предложение, миссис Макферсон. Не смогли бы вы зайти в театр, когда закончите делать покупки? – обратился к Рейчел щегольски одетый господин, когда она шла к магазину Конрада.
– Какое предложение? – спросила она, хотя и догадывалась, что, если верить словам банкира, ее попросят помогать с репетициями, пока не приедут профессиональные музыканты.
– Нам нужен управляющий на тот период, пока не будет представителей нашей компании, – объяснил он.
– Понятно, – кивнула Рейчел, собираясь с мыслями. Вначале – продукты по списку. – Примерно через час я приду, – сказала она, удивившись своему решительному тону.
Мистер Болдридж приподнял шляпу и раскрыл перед ней дверь в магазин Конрада.
– С нетерпением буду ждать разговора с вами, – сказал он.
– Извините мое любопытство, но что нужно джентльмену из Нью-Йорка от жены владельца ранчо? – Конрад наклонился к ней, удивленно подняв брови и поджав губы.
– Не знаю, – ответила Рейчел. – Но скоро это выяснится, так как сразу отсюда я пойду в театр.
– Я слышал, что настройщик фортепьяно провел у вас почти целый день. – Конрад взял из рук Рейчел список и внимательно его прочитал. – Слыхал также, что Джон Хансакер выполнял для вас какую-то работу.
– Неужели в Грин-Рэпидсе нечем больше заняться, кроме как судачить о делах ранчо Макферсонов?
Конрад пожал плечами и повернулся к полке с бакалеей.
– Не так уж много и судачат. Просто появление Джейка на пикнике обсуждалось в парикмахерской и здесь, в магазине.
– Конрад, вам известно, что он очень талантлив? – Рейчел облокотилась о прилавок и посмотрела в сторону нескольких женщин, тихо беседующих в другом конце магазина.
Конрад обернулся.
– Всем, кто знает эту семью, известно, что он собирался заниматься концертной деятельностью, но потом ушел в армию северян. Мы все видели, как месяц спустя после его отъезда в Нью-Йорк на учебу с поезда сгружали шикарное пианино. Его отец хотел, чтобы для него был готов инструмент, когда он вернется.
– Это, должно быть, стоило огромных денег, – заметила Рейчел, зная, сколько потратил отец на ее пианино в Пенсильвании.
– Старик мог себе это позволить, – сказал Конрад. – Очень жаль, что на нем так и не пришлось сыграть. После войны Джейк лишился ног и уже больше не мог играть.
– Он играл вчера, – не удержалась Рейчел. – Все утро играл.
– Миссис Брайант говорит, что он никогда не сможет нормально играть, поскольку не в состоянии пользоваться педалями.
– Ему это удалось, – сказала Рейчел. – Давид Соломон и Джон Хансакер все так приладили, что он может играть.
– Вот это да! – изумился Конрад.
– Я должна идти, – сказала Рейчел. – Меня ждет мистер Болдридж.
Она шла по тротуару, кивая и улыбаясь прохожим. Ей было приятно сознавать, что она является частью этого города.
Около двойных парадных дверей театра рядом с мистером Болдриджем стоял Сесил Хамптон. Рейчел замедлила шаги. Она понимала, что ее талант оценили. Впервые в жизни она ощутила эгоистичное чувство самодовольства. Мало того, что это приносит удовлетворение, так к тому же она заработает деньги.
И вдруг чувство эйфории стало ее покидать. Ведь с этой работой лучше справится Джейк! Как только началось строительство театра, эта мысль ее не оставляла. Джейку необходимо знать, что он нужен. К тому же подобная деятельность больше подходит мужчине. Но почему женщина не может с этим справиться? Ей ужасно хотелось испытать свои возможности и добиться успеха. Надо все продумать так, чтобы работа в театре не помешала выполнению ее домашних обязанностей. Но пока она отбросила эти мысли.
– Я, разумеется, эгоистка, – прошептала она. – Но вот именно сейчас мне на это наплевать!
– Вы рано, мисс Рейчел, – заметил Сесил Хамптон, поклонившись ей.
– Давайте войдем внутрь, – пригласил мистер Болдридж и торжественно распахнул дверь.
Рейчел, поддерживая юбки, поднялась по трем ступенькам и вошла в большое здание, пахнущее свежей краской и деревом. Ее неискушенному взору все кругом казалось сказкой.
– Миссис Макферсон, мы говорили вашему мужу, что нам хотелось бы, чтобы вы в будущем играли во время репетиций. Но, может, вы пожелаете занять должность постоянного управляющего?
– Я не уверен, что ваш муж согласится, чтобы вы проводили здесь так много времени, – вставил Сесил Хамптон.
Рейчел задумалась.
– Я поговорю с ним. Что касается первого предложения – работать с теми, кому необходим аккомпаниатор для репетиций, – то этим я, несомненно, смогу заняться.
Мистер Болдридж закивал в ответ.
– В будущем, когда все планы претворятся в жизнь – а мы уверены, что это произойдет, – нам будет необходим городской житель, чтобы следить за порядком и управлять делами.
– Вы ожидаете большого количества выступающих? – спросила Рейчел.
– Да. По проекту планируется много театров по линии следования поездов. Наши артисты смогут переезжать из одного города в другой и постоянно обновлять программу.
– Городу это уже приносит огромную пользу, – с гордостью сообщил Сесил. – Мы вложили капитал в скотопригонный двор в западной части города, поскольку скота становится все больше и больше. Внизу по реке сооружается мельница, а около редакции газеты будет построен магазин женской одежды.
– Я поговорю с Кордом, – пообещала Рейчел. Она была уверена, что он согласится.
– Будем ждать вашего ответа. – Мистер Болдридж приподнял шляпу и проводил ее к выходу.
Рейчел легкой походкой шла к универсальному магазину. Только подумать, что она сможет работать с настоящими артистами! Она представила себя сидящей за роялем: у нее перед глазами ноты на подставке, а в зале в креслах притихшие зрители.
Она будет играть до начала спектакля и во время антрактов, создавая необходимую атмосферу. Рейчел с трудом удержалась от того, чтобы не побежать вприпрыжку по тротуару и громко не запеть. Ее фургон, поджидавший у магазина Конрада, был готов к отправке: все покупки аккуратно сложены в коробки. Конрад стоял в дверях.
– Осторожно, миссис Макферсон, – весело крикнул он ей, специально не обратившись по имени, чтобы не породить домыслов.
Она помахала ему, стараясь не показывать свою радость. И, лишь выехав из города, позволила себе запеть во весь голос.
Лошадь рысью взбиралась по невысокому склону, когда фургон неожиданно накренился, закачался и опрокинулся на бок. Рейчел упала с сиденья на пыльную дорогу. Она увидела, как покатилось в сторону левое переднее колесо. Она быстро встала и схватила разорвавшийся мешок с сахаром, из которого струйкой вытекала драгоценная сладость. В пыли и грязи с головы до ног, Рейчел не могла сообразить, что ей делать. 4Наконец засунула мешок в угол картонной коробки и принялась собирать остальные продукты. У себя за спиной она услыхала стук приближающихся копыт – к ней галопом летел Бью Джексон на огромном сером жеребце.
– Мисс Рейчел! Вы живы? – крикнул он.
Соскочив с коня, он подбежал к ней. А она кивнула ему и… расплакалась.
Глава семнадцатая
Бью Джексон ободряюще похлопал ее по плечу.
– Мисс Рейчел… миссис Макферсон… Вы не ушиблись?
Она закивала головой, чтобы уверить его в том, что с ней ничего ужасного не произошло. Но чувствовала она себя плохо. К горлу подкатывала тошнота, а голова кружилась, словно она на ходу спрыгнула с каруселей Рейчел едва успела отойти к краю дороги, как ее вытошнило. Она покачнулась, но сильная рука обхватила ее за талию, а широкая ладонь поддержала голову за лоб.
– Я держу вас, милочка, не волнуйтесь. Приступ рвоты продолжался, и Рейчел бессильно привалилась к Джексону Он вынул из кармана мятый, но, к счастью, чистый платок. Она пробормотала “спасибо”, мечтая лишь об одном – оказаться у себя в спальне. То, что ее вырвало, уже само по себе неприлично, а уж в присутствии мужчины…
Она вытерла рот, высморкалась и выпрямилась, чувствуя себя страшно неловко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15