прошептала принцесса. — Если кто-то войдет, прикинься торговцем. И не удивляйся, что тебя выгонят взашей.
Николан повиновался, все время чувствуя на себе изучающий взгляд принцессы.
— Это сюрприз, — улыбнулась она, когда Криплиан оставил их одних. — Ты совсем не такой, как я ожидала. Мне-то казалось, что ко мне пришлют восточного воина в красной шапке и с кривым мечом, — ее глаза широко раскрылись. — Я видела тебя раньше. Но где? И когда? — она на мгновение задумалась. — Вспомнила! Ты был одним из рабов, что принесли мне дары Аэция во время моего последнего приезда в Рим. Давным-давно! — она улыбнулась и кивнула. — Я не могу ошибиться. Тогда я очень хорошо тебя разглядела.
— Ты не ошиблась, госпожа. Я преподнес вам флакон нарда на зеленой бархатной подушечке.
— Нард мне никогда не нравился, но тот, кто его принес, произвел на меня впечатление. Твое положение изменилось к лучшему. Я много слышала о тебе. Удивительные вещи. Но, разумеется, никак не связывала способного помощника Аттилы с рабом, которого видела в тот день.
— После побега из Рима я сумел завоевать расположение Аттилы. Он высоко меня ценит, поэтому и поручил мне эту деликатную миссию.
Темные глаза принцессы, которые ее родственники часто называли бесстыдными, не отрывались от его лица. Рука ее играла веером.
— Разве ты не рискуешь жизнью, ступив на римскую территорию? А если тебя поймают? Аэций не из тех, что может простить.
— Я это знаю.
— Что ж, не будем делиться с кем-то еще нашим секретом. Я все отчетливее вспоминаю тот день в Риме. Ты показался мне таким юным, когда преклонил колени передо мной. Я надеялась, что ты поднимешь голову. Некоторым хватало на это смелости, но ты продолжал смотреть в пол. Потому-то я и решилась на вольность. Шепнула тебе несколько слов.
— Да, ваше величество. Я буду их помнить до последнего вздоха.
Принцесса рассмеялась.
— Какая же я была ветреница! — лицо ее стало серьезным. — Меня всегда интересовали мои рабы. Их привозили с разных концов света, и в их глазах часто читалась тайна. В тот раз я не увидела твоих глаз, но ту же тайну я смогла заметить в линии твоих бровей, в движении твоих изящных рук. И теперь я понимаю, что не ошиблась.
Ты, возможно, принес мне еще один подарок. Тот самый, которого я жажду больше всего: мою свободу.
— Да, госпожа. Император Аттила собирает свои армии, чтобы повести их на Рим, чтобы возвратить тебе то, что незаслуженно отняли у тебя. Но он хочет знать, одобришь ли ты его действия. Вы должны заключить союз, ибо у вас общие интересы.
Николан вынул из кошелька на поясе маленькую коробочку и извлек из нее золотое колечко, которое Гиацинтий в свое время передал Аттиле.
— Когда ты послала императору это кольцо со своим доверенным слугой, ты была готова выйти за него замуж?
Щеки принцессы полыхнули румянцем.
— Могу я говорить с тобой откровенно? Гарантируешь ли ты, что сказанное мною останется между нами?
Николан поклонился.
— Да, госпожа.
— Моя мать держит меня в заточении. Я не могу покинуть этот остров. Она хочет, чтобы я оставалась здесь до конца моих дней. За мной постоянно следили. В отчаянии я написала Аттиле. Я была готова на все, лишь бы вырваться на волю. От меня все скрывают. Одна из моих служанок от кого-то услышала, что моя мать умерла. Скажи мне, это так?
Николан пришел к выводу, что в данном случае можно и покривить душой. Он покачал головой.
— Но он слишком долго не давал мне ответа, — продолжила Гонория. — Могу я задать тебе несколько вопросов?
— При условии, что мои ответы не выйдут за пределы этого дворика.
— Естественно. — Принцесса закрыла веер, вновь открыла его, начала разглядывать рисунок. — Расскажи мне об императоре. Как он выглядит, какие у него манеры, привычки, какие порядки при его дворе. Я слышала о нем много историй, но не знаю, чему можно верить, а чему — нет.
— Внешне он типичный гунн. Нужно ли что-то дополнять?
Она покачала головой.
— Но можно ли полюбить его?
— Я нахожу, что им можно даже восхищаться, госпожа.
— Он жесток?
— Жестокость не доставляет ему удовольствия, хотя многие деспоты просто упивались ею. Мне говорили, что он никогда не присутствует при казнях. Но он без колебания отдает приказ об уничтожении населения целых городов, а то и провинций, если сие деяние позволяет продвинуться к поставленной цели. Уничтожение тысяч людей не мешает ему спокойно спать по ночам.
— Если я выйду за него замуж, какая жизнь меня ждет?
— Ты разделишь с ним трон. Если он возьмет Рим, ты взойдешь вместе с ним на престол. Он никогда не будет обсуждать с тобой государственные дела. Иногда он советуется с помощниками, но речь всегда идет о каких-то мелочах. Решения он принимает сам.
— Какое я буду занимать положение… в качестве жены?
— Госпожа, я буду с тобой откровенен. Как жена, ты будешь одной из многих. У него сорок жен. Выйдя за него, ты получишь статус первой жены, но это не значит, что он забудет про остальных.
— Сорок жен! — в ужасе воскликнула принцесса.
— Раньше их было сто. Аттила к ним благоволит. Иногда, конечно, кого-то и наказывают, но я не помню, чтобы он казнил хоть одну. Однако, они приходят и уходят. Некоторые умирают. Другие исчезают.
— Они слушают музыку? Смотрят представления? Читают? Наслаждаются радостями жизни?
— С радостями у них туго. Музыка есть. Странная, варварская. Лично я слушать ее не могу. Мой народ очень музыкальный, так что для меня это не музыка, а пытка.
— Они пользуются духами?
— Духи не в чести. Считаются признаком слабости и разложения. Я думаю, жены тайком покупают их у торговцев, вроде Микки. Так что у женщин гуннов один запах — естественный.
— Какие у них бани?
— Я могу сказать лишь следующее, — Николан улыбнулся. — Насколько мне известно, в столице лишь одна мраморная ванна. И принадлежит она Аттиле.
— Все гораздо хуже, чем я предполагала! — похоже, ответы Николана действительно неприятно поразили Гонорию. — А как он управляется со своим гаремом?
— Каждое утро он приходит в обнесенный стеной внутренний город, в котором они живут. Выбирает жену на день. Ее посылают во дворец, где она и остается. За вечерней трапезой она сидит рядом с ним.
— А потом он с ней спит?
Николан кивнул.
— Обычно, да. Иной раз жена впадает у него в немилость. Тогда он отсылает ее обратно и заменяет другой.
— Другая жена на каждую ночь! — принцесса не верила своим ушам. — Ты не думаешь, что он изменит своим привычкам, женившись на мне?
— Госпожа, он ничего не изменит.
Принцесса гордо выпрямилась. Красные пятна румянца вспыхнули на ее щеках.
— Но, если я, римская принцесса, стану его женой, неужели нельзя все изменить? Разве я не смогу стать законодательницей новой моды? Раскрыть глаза Аттиле на преимущества нашего образа жизни? Показать, чем хороши дворцы и общественные бани? Умелые повара, изысканные вина, восточные духи?
— Все это возможно лишь в одном случае: если Аттила возьмет Рим и обоснуется там. Тогда и ему, и его людям, придется приспосабливаться к новым условиям. Тебя, во всяком случае, станут называть императрицей мира. Возможно, Аттила прислушается к твоим советам в домашних делах. Но едва ли кто скажет, придутся ли гуннам впору одежды цивилизации. Лично мне кажется, что не пройдет и десятка лет, как они превратят дворцы в свинарники, начнут использовать храмы под свои языческие обряды, а арены станут у них конюшнями. Если ты пойдешь к нему в жены, тебе придется принять все, как есть. Жить ты будешь как и другие жены. Так что особых радостей у тебя не будет.
По телу принцессы пробежала дрожь, она погрузилась в раздумья.
— А теперь позволь передать тебе послание императора, — прервал затянувшееся молчание Николан. — Он просит сказать, что почтет за честь жениться на тебе, но с политической точки зрения это решение, возможно, не наилучшее. Я уполномочен заверить тебя, что император гарантирует тебе полную поддержку. Для этого он прежде всего хочет освободить тебя и переправить туда, где Рим будет тебе не указ. Ты получишь земельные владения, достойные твоего статуса и средства для содержания двора. В мужья тебе подберут короля или правителя независимого государства. Из Германии, возможно, из Дакии или Сарматии. А может, восточного принца. Объявив войну Риму, Аттила громогласно заявит о твоих правах на престол, и твои интересы будут учитываться в ходе мирных переговоров, коли возникнет необходимость их проведения. Тебе придется примириться с тем, что он — твой защитник, и прервать всякое общение с твоим братом, императором Рима, и прочими родственниками.
Принцесса, жадно ловившая каждое слово, энергично кивнула.
— Я вижу, его план тщательно продуман. Но мой брат, император, откажется благословить мой брак, если жених будет подобран не им. Мы должны иметь это в виду.
— Он не пытался искать тебе жениха. Таков будет ответ Аттилы.
— Где я буду жить?
— Как можно дальше от границ Римской империи. Ни к чему предоставлять им возможность вновь захватить тебя.
— Мой брат заявит, что я мертва, если тебе удастся вызволить меня отсюда.
— Это одна из главных причин, побудивших Аттилу к активным действиям. Когда он объявит тебя правительницей Рима, они могут сколь угодно долго твердить, что ты мертва. Все равно им никто не поверит. И очень желательно, чтобы ты немедленно вышла замуж и родила детей, которые смогут стать твоими наследниками.
Гонория вновь задумалась.
— Если Аттила не покорит Рим, в каком я окажусь положении? Он вышвырнет меня за ненадобностью? Оставит он мне земли и двор или отнимет все и отправит меня в изгнание?
— Кто может сказать, как поступит человек, обладающий абсолютной властью в тех или иных обстоятельствах? В государственных делах он очень осмотрителен. Старается использовать любую возможность упрочить свою позицию. Но я знаю, что дав слово, он его держит. Для него это закон. В любом случае, что ты потеряешь, доверившись ему? В самом худшем случае, поменяешь одну тюрьму на другую.
— Это правда. Будь моя мать жива, я бы не ждала перемен к лучшему. Да и император весь в нее, — тут принцесса вернулась к вопросу, интересовавшему ее более всего. — Мое мнение будет учитываться? Или мне придется выйти замуж за человека, которого выберет Аттила?
— Я спрашивал его об этом, и он ответил, что посоветуется с тобой и согласится с любым твоим предложением, при условии, что жених будет главой подвластного ему государства. Нет нужды объяснять, что он не хочет видеть тебя в лагере другой стороны.
— Допустим, — принцесса посмотрела Николану в глаза, — я предпочту следовать диктату чувств, а не государственных интересов? Позволят мне выйти замуж за человека, которого я полюблю?
— Император не станет возражать, если ты выйдешь замуж по любви. При условии… — Николан сухо улыбнулся, — что ты влюбишься в подходящего короля.
— Значит, я не могу выйти замуж за человека с более низким статусом? К примеру, за такого, как ты?
— Вот это, моя госпожа, абсолютно невозможно.
— Он просит от меня слишком многого, — принцесса, как истинная римлянка, решила поторговаться. — Я должна покинуть мою семью, мой народ, чтобы присоединиться к нему. Где гарантии того, что его обещанная щедрость не обернется пустыми словами? Буду ли я жить в подобающей мне роскоши?
Николан оглядел дворик. Каменные стены, ни клумб, ни фонтана. Простая скамья, на которой сидела принцесса, и стул, где устроился он.
— Заточенному в четырех стенах не должно торговаться, — напомнил он.
Настроение принцессы вновь изменилось. Чувствовалась, что в душе она согласилась на все условия и теперь хотела побольше узнать о том, что ее ждало.
— Если жизнь гуннов так сурова, как ты ее выдерживаешь? — спросила она.
— Я слишком много работаю, чтобы замечать, как живу.
— Говорят, их женщины очень красивы. Ты так не считаешь?
— Они черноволосые и толстые. Я держусь от них подальше.
— Какой добродетельный молодой человек! Все римляне, которых посылают в далекие провинции, находят возможность скрасить свой суровый быт. Даже те, у кого есть жены и семьи. Мудро ли ты поступаешь, лишая себя женского общества? Ладно, — она посчитала тему исчерпанной. — Что теперь?
— Ты должна принять решение. Какой ответ я должен передать Аттиле? Эту ночь я могу провести на острове, чтобы ты могла все взвесить. Криплиан говорит, что может спрятать меня здесь.
Принцесса огляделась. Каменные стены, убогая мебель, тропа, ведущая к воде.
— Ужасная тишина! — воскликнула она. — И так всегда. Никто не приходит ко мне, кроме моих служанок. Мне не с кем поговорить. Иногда вдали я слышу голоса. Но они грубые и недружелюбные. Я сойду с ума, — Гонория вскочила. — Я согласна! Гадко продаваться врагу, но что я могу поделать? Да, я согласна. Я готова все подписать.
Николан вытащил бумаги и протянул их принцессе.
— Ты поступила правильно, сразу приняв решение. Дорог каждый час. В любой момент острова могут наводнить беженцы. И начнется борьба за выживание.
Принцесса беспомощно захлопала глазами.
— Как же я их подпишу? Служанок нет, — тут она улыбнулась. — Кажется, я где-то видела ручку. Пойду посмотрю.
Он ушла и несколько минут спустя вернулась с победной улыбкой на губах.
— Они прячут от меня ручки с тех пор, как я написала то письмо. Но я не ошиблась. Нашла ручку там, где и видела ее. Вот документы. Я их все подписала.
Николан принял их с низким поклоном.
— Госпожа моя, ты приняла мудрое решение. Надеюсь, у тебя не будет повода сожалеть об этом.
— Когда мы уезжаем?
— Нам понадобится большой корабль. И люди. Я уплыву, но скоро вернусь. Думаю, я смогу забрать тебя еще до рассвета.
Прекрасные глаза принцессы сверкнули.
— Так скоро! Как мне повезло, что Аттила послал ко мне такого решительного человека как ты, — она взяла его руку в свои. — Скажи мне, это не сон? Я действительно обрету свободу? Но, мой храбрец, ты останешься здесь. Я более не вынесу одиночества.
Николан нахмурился.
— Было бы лучше, если б я сам проследил за последними приготовлениями. Приский может о многом догадаться. Но… — он помолчал, не сводя глаз с принцессы. — Мне понятно твое нежелание оставаться одной. Тогда мне надо согласовать наши действия с Криплианом.
Принцесса кивнула.
— Так согласуй. Только не уходи. С моей стороны это отчаянный шаг и мне необходима твоя поддержка. Я боюсь, что страх возьмет верх, если меня будут окружать лишь эти жестокие, безразличные ко мне люди.
— Хорошо, моя госпожа. Приский получит от меня необходимые указания. Конечно, лучше бы мне готовить твой отъезд самому. Но твоя бодрость духа важнее.
Принцесса как-то сразу помолодела. Ее щеки затеплились румянцем.
— С того дня, как меня привезли сюда, я впервые счастлива.
Какой-то звук донесся от ворот. Принцесса что-то увидела. Глаза ее раскрылись, рука взлетела ко рту.
Николан оглянулся. На тропе стоял человек и смотрел на них. Как только он понял, что его заметили, он быстро скрылся за соснами.
— Кто это? — спросила Гонория.
— Он приехал со мной. Раб Микки Медеского. Его зовут Хуссейн.
— Можно ли ему доверять?
— Несомненно. Он никому ничего не скажет.
— Он так пристально смотрел на меня. Я повернулась к нему лишь потому, что почувствовала его взгляд. Он знает, кто я?
— Не уверен. Хотя, кто-то мог ему и сказать. Хуссейн высокого происхождения. Его отец — король. Правитель государства в пустыне. Его захватили мальчиком и о своем детстве он помнит немногое.
— Я это сразу поняла. Его взгляд так и пронзил меня. Каким гордым он выглядел! Я думаю, что никогда не видела такого красавца. Он прекраснее тебя.
5
Криплиан отвел Николана в крошечную комнатушку с единственным окошком в форме полумесяца под самым потолком.
— Сиди тихо, — предупредил Криплиан. — Эти болтливые идиоты скоро вернутся.
Они сели на кушетку, начали обсуждать подготовку побега принцессы.
— С нашей стороны проблем не будет, — заверил Криплиан. — Все знают, что беженцы могут появиться в любой момент. Поэтому большинство охранников ночью будут на пристани. На другой стороне острова есть бухточка. Я пошлю человека с Прискием, чтобы он указал путь кораблю. Если он прибудет до рассвета, никто его и не заметит, — у него дернулся правый глаз. Николан шестым чувством понял, что речь сейчас пойдет о деньгах. — Я делаю больше, чем обещал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Николан повиновался, все время чувствуя на себе изучающий взгляд принцессы.
— Это сюрприз, — улыбнулась она, когда Криплиан оставил их одних. — Ты совсем не такой, как я ожидала. Мне-то казалось, что ко мне пришлют восточного воина в красной шапке и с кривым мечом, — ее глаза широко раскрылись. — Я видела тебя раньше. Но где? И когда? — она на мгновение задумалась. — Вспомнила! Ты был одним из рабов, что принесли мне дары Аэция во время моего последнего приезда в Рим. Давным-давно! — она улыбнулась и кивнула. — Я не могу ошибиться. Тогда я очень хорошо тебя разглядела.
— Ты не ошиблась, госпожа. Я преподнес вам флакон нарда на зеленой бархатной подушечке.
— Нард мне никогда не нравился, но тот, кто его принес, произвел на меня впечатление. Твое положение изменилось к лучшему. Я много слышала о тебе. Удивительные вещи. Но, разумеется, никак не связывала способного помощника Аттилы с рабом, которого видела в тот день.
— После побега из Рима я сумел завоевать расположение Аттилы. Он высоко меня ценит, поэтому и поручил мне эту деликатную миссию.
Темные глаза принцессы, которые ее родственники часто называли бесстыдными, не отрывались от его лица. Рука ее играла веером.
— Разве ты не рискуешь жизнью, ступив на римскую территорию? А если тебя поймают? Аэций не из тех, что может простить.
— Я это знаю.
— Что ж, не будем делиться с кем-то еще нашим секретом. Я все отчетливее вспоминаю тот день в Риме. Ты показался мне таким юным, когда преклонил колени передо мной. Я надеялась, что ты поднимешь голову. Некоторым хватало на это смелости, но ты продолжал смотреть в пол. Потому-то я и решилась на вольность. Шепнула тебе несколько слов.
— Да, ваше величество. Я буду их помнить до последнего вздоха.
Принцесса рассмеялась.
— Какая же я была ветреница! — лицо ее стало серьезным. — Меня всегда интересовали мои рабы. Их привозили с разных концов света, и в их глазах часто читалась тайна. В тот раз я не увидела твоих глаз, но ту же тайну я смогла заметить в линии твоих бровей, в движении твоих изящных рук. И теперь я понимаю, что не ошиблась.
Ты, возможно, принес мне еще один подарок. Тот самый, которого я жажду больше всего: мою свободу.
— Да, госпожа. Император Аттила собирает свои армии, чтобы повести их на Рим, чтобы возвратить тебе то, что незаслуженно отняли у тебя. Но он хочет знать, одобришь ли ты его действия. Вы должны заключить союз, ибо у вас общие интересы.
Николан вынул из кошелька на поясе маленькую коробочку и извлек из нее золотое колечко, которое Гиацинтий в свое время передал Аттиле.
— Когда ты послала императору это кольцо со своим доверенным слугой, ты была готова выйти за него замуж?
Щеки принцессы полыхнули румянцем.
— Могу я говорить с тобой откровенно? Гарантируешь ли ты, что сказанное мною останется между нами?
Николан поклонился.
— Да, госпожа.
— Моя мать держит меня в заточении. Я не могу покинуть этот остров. Она хочет, чтобы я оставалась здесь до конца моих дней. За мной постоянно следили. В отчаянии я написала Аттиле. Я была готова на все, лишь бы вырваться на волю. От меня все скрывают. Одна из моих служанок от кого-то услышала, что моя мать умерла. Скажи мне, это так?
Николан пришел к выводу, что в данном случае можно и покривить душой. Он покачал головой.
— Но он слишком долго не давал мне ответа, — продолжила Гонория. — Могу я задать тебе несколько вопросов?
— При условии, что мои ответы не выйдут за пределы этого дворика.
— Естественно. — Принцесса закрыла веер, вновь открыла его, начала разглядывать рисунок. — Расскажи мне об императоре. Как он выглядит, какие у него манеры, привычки, какие порядки при его дворе. Я слышала о нем много историй, но не знаю, чему можно верить, а чему — нет.
— Внешне он типичный гунн. Нужно ли что-то дополнять?
Она покачала головой.
— Но можно ли полюбить его?
— Я нахожу, что им можно даже восхищаться, госпожа.
— Он жесток?
— Жестокость не доставляет ему удовольствия, хотя многие деспоты просто упивались ею. Мне говорили, что он никогда не присутствует при казнях. Но он без колебания отдает приказ об уничтожении населения целых городов, а то и провинций, если сие деяние позволяет продвинуться к поставленной цели. Уничтожение тысяч людей не мешает ему спокойно спать по ночам.
— Если я выйду за него замуж, какая жизнь меня ждет?
— Ты разделишь с ним трон. Если он возьмет Рим, ты взойдешь вместе с ним на престол. Он никогда не будет обсуждать с тобой государственные дела. Иногда он советуется с помощниками, но речь всегда идет о каких-то мелочах. Решения он принимает сам.
— Какое я буду занимать положение… в качестве жены?
— Госпожа, я буду с тобой откровенен. Как жена, ты будешь одной из многих. У него сорок жен. Выйдя за него, ты получишь статус первой жены, но это не значит, что он забудет про остальных.
— Сорок жен! — в ужасе воскликнула принцесса.
— Раньше их было сто. Аттила к ним благоволит. Иногда, конечно, кого-то и наказывают, но я не помню, чтобы он казнил хоть одну. Однако, они приходят и уходят. Некоторые умирают. Другие исчезают.
— Они слушают музыку? Смотрят представления? Читают? Наслаждаются радостями жизни?
— С радостями у них туго. Музыка есть. Странная, варварская. Лично я слушать ее не могу. Мой народ очень музыкальный, так что для меня это не музыка, а пытка.
— Они пользуются духами?
— Духи не в чести. Считаются признаком слабости и разложения. Я думаю, жены тайком покупают их у торговцев, вроде Микки. Так что у женщин гуннов один запах — естественный.
— Какие у них бани?
— Я могу сказать лишь следующее, — Николан улыбнулся. — Насколько мне известно, в столице лишь одна мраморная ванна. И принадлежит она Аттиле.
— Все гораздо хуже, чем я предполагала! — похоже, ответы Николана действительно неприятно поразили Гонорию. — А как он управляется со своим гаремом?
— Каждое утро он приходит в обнесенный стеной внутренний город, в котором они живут. Выбирает жену на день. Ее посылают во дворец, где она и остается. За вечерней трапезой она сидит рядом с ним.
— А потом он с ней спит?
Николан кивнул.
— Обычно, да. Иной раз жена впадает у него в немилость. Тогда он отсылает ее обратно и заменяет другой.
— Другая жена на каждую ночь! — принцесса не верила своим ушам. — Ты не думаешь, что он изменит своим привычкам, женившись на мне?
— Госпожа, он ничего не изменит.
Принцесса гордо выпрямилась. Красные пятна румянца вспыхнули на ее щеках.
— Но, если я, римская принцесса, стану его женой, неужели нельзя все изменить? Разве я не смогу стать законодательницей новой моды? Раскрыть глаза Аттиле на преимущества нашего образа жизни? Показать, чем хороши дворцы и общественные бани? Умелые повара, изысканные вина, восточные духи?
— Все это возможно лишь в одном случае: если Аттила возьмет Рим и обоснуется там. Тогда и ему, и его людям, придется приспосабливаться к новым условиям. Тебя, во всяком случае, станут называть императрицей мира. Возможно, Аттила прислушается к твоим советам в домашних делах. Но едва ли кто скажет, придутся ли гуннам впору одежды цивилизации. Лично мне кажется, что не пройдет и десятка лет, как они превратят дворцы в свинарники, начнут использовать храмы под свои языческие обряды, а арены станут у них конюшнями. Если ты пойдешь к нему в жены, тебе придется принять все, как есть. Жить ты будешь как и другие жены. Так что особых радостей у тебя не будет.
По телу принцессы пробежала дрожь, она погрузилась в раздумья.
— А теперь позволь передать тебе послание императора, — прервал затянувшееся молчание Николан. — Он просит сказать, что почтет за честь жениться на тебе, но с политической точки зрения это решение, возможно, не наилучшее. Я уполномочен заверить тебя, что император гарантирует тебе полную поддержку. Для этого он прежде всего хочет освободить тебя и переправить туда, где Рим будет тебе не указ. Ты получишь земельные владения, достойные твоего статуса и средства для содержания двора. В мужья тебе подберут короля или правителя независимого государства. Из Германии, возможно, из Дакии или Сарматии. А может, восточного принца. Объявив войну Риму, Аттила громогласно заявит о твоих правах на престол, и твои интересы будут учитываться в ходе мирных переговоров, коли возникнет необходимость их проведения. Тебе придется примириться с тем, что он — твой защитник, и прервать всякое общение с твоим братом, императором Рима, и прочими родственниками.
Принцесса, жадно ловившая каждое слово, энергично кивнула.
— Я вижу, его план тщательно продуман. Но мой брат, император, откажется благословить мой брак, если жених будет подобран не им. Мы должны иметь это в виду.
— Он не пытался искать тебе жениха. Таков будет ответ Аттилы.
— Где я буду жить?
— Как можно дальше от границ Римской империи. Ни к чему предоставлять им возможность вновь захватить тебя.
— Мой брат заявит, что я мертва, если тебе удастся вызволить меня отсюда.
— Это одна из главных причин, побудивших Аттилу к активным действиям. Когда он объявит тебя правительницей Рима, они могут сколь угодно долго твердить, что ты мертва. Все равно им никто не поверит. И очень желательно, чтобы ты немедленно вышла замуж и родила детей, которые смогут стать твоими наследниками.
Гонория вновь задумалась.
— Если Аттила не покорит Рим, в каком я окажусь положении? Он вышвырнет меня за ненадобностью? Оставит он мне земли и двор или отнимет все и отправит меня в изгнание?
— Кто может сказать, как поступит человек, обладающий абсолютной властью в тех или иных обстоятельствах? В государственных делах он очень осмотрителен. Старается использовать любую возможность упрочить свою позицию. Но я знаю, что дав слово, он его держит. Для него это закон. В любом случае, что ты потеряешь, доверившись ему? В самом худшем случае, поменяешь одну тюрьму на другую.
— Это правда. Будь моя мать жива, я бы не ждала перемен к лучшему. Да и император весь в нее, — тут принцесса вернулась к вопросу, интересовавшему ее более всего. — Мое мнение будет учитываться? Или мне придется выйти замуж за человека, которого выберет Аттила?
— Я спрашивал его об этом, и он ответил, что посоветуется с тобой и согласится с любым твоим предложением, при условии, что жених будет главой подвластного ему государства. Нет нужды объяснять, что он не хочет видеть тебя в лагере другой стороны.
— Допустим, — принцесса посмотрела Николану в глаза, — я предпочту следовать диктату чувств, а не государственных интересов? Позволят мне выйти замуж за человека, которого я полюблю?
— Император не станет возражать, если ты выйдешь замуж по любви. При условии… — Николан сухо улыбнулся, — что ты влюбишься в подходящего короля.
— Значит, я не могу выйти замуж за человека с более низким статусом? К примеру, за такого, как ты?
— Вот это, моя госпожа, абсолютно невозможно.
— Он просит от меня слишком многого, — принцесса, как истинная римлянка, решила поторговаться. — Я должна покинуть мою семью, мой народ, чтобы присоединиться к нему. Где гарантии того, что его обещанная щедрость не обернется пустыми словами? Буду ли я жить в подобающей мне роскоши?
Николан оглядел дворик. Каменные стены, ни клумб, ни фонтана. Простая скамья, на которой сидела принцесса, и стул, где устроился он.
— Заточенному в четырех стенах не должно торговаться, — напомнил он.
Настроение принцессы вновь изменилось. Чувствовалась, что в душе она согласилась на все условия и теперь хотела побольше узнать о том, что ее ждало.
— Если жизнь гуннов так сурова, как ты ее выдерживаешь? — спросила она.
— Я слишком много работаю, чтобы замечать, как живу.
— Говорят, их женщины очень красивы. Ты так не считаешь?
— Они черноволосые и толстые. Я держусь от них подальше.
— Какой добродетельный молодой человек! Все римляне, которых посылают в далекие провинции, находят возможность скрасить свой суровый быт. Даже те, у кого есть жены и семьи. Мудро ли ты поступаешь, лишая себя женского общества? Ладно, — она посчитала тему исчерпанной. — Что теперь?
— Ты должна принять решение. Какой ответ я должен передать Аттиле? Эту ночь я могу провести на острове, чтобы ты могла все взвесить. Криплиан говорит, что может спрятать меня здесь.
Принцесса огляделась. Каменные стены, убогая мебель, тропа, ведущая к воде.
— Ужасная тишина! — воскликнула она. — И так всегда. Никто не приходит ко мне, кроме моих служанок. Мне не с кем поговорить. Иногда вдали я слышу голоса. Но они грубые и недружелюбные. Я сойду с ума, — Гонория вскочила. — Я согласна! Гадко продаваться врагу, но что я могу поделать? Да, я согласна. Я готова все подписать.
Николан вытащил бумаги и протянул их принцессе.
— Ты поступила правильно, сразу приняв решение. Дорог каждый час. В любой момент острова могут наводнить беженцы. И начнется борьба за выживание.
Принцесса беспомощно захлопала глазами.
— Как же я их подпишу? Служанок нет, — тут она улыбнулась. — Кажется, я где-то видела ручку. Пойду посмотрю.
Он ушла и несколько минут спустя вернулась с победной улыбкой на губах.
— Они прячут от меня ручки с тех пор, как я написала то письмо. Но я не ошиблась. Нашла ручку там, где и видела ее. Вот документы. Я их все подписала.
Николан принял их с низким поклоном.
— Госпожа моя, ты приняла мудрое решение. Надеюсь, у тебя не будет повода сожалеть об этом.
— Когда мы уезжаем?
— Нам понадобится большой корабль. И люди. Я уплыву, но скоро вернусь. Думаю, я смогу забрать тебя еще до рассвета.
Прекрасные глаза принцессы сверкнули.
— Так скоро! Как мне повезло, что Аттила послал ко мне такого решительного человека как ты, — она взяла его руку в свои. — Скажи мне, это не сон? Я действительно обрету свободу? Но, мой храбрец, ты останешься здесь. Я более не вынесу одиночества.
Николан нахмурился.
— Было бы лучше, если б я сам проследил за последними приготовлениями. Приский может о многом догадаться. Но… — он помолчал, не сводя глаз с принцессы. — Мне понятно твое нежелание оставаться одной. Тогда мне надо согласовать наши действия с Криплианом.
Принцесса кивнула.
— Так согласуй. Только не уходи. С моей стороны это отчаянный шаг и мне необходима твоя поддержка. Я боюсь, что страх возьмет верх, если меня будут окружать лишь эти жестокие, безразличные ко мне люди.
— Хорошо, моя госпожа. Приский получит от меня необходимые указания. Конечно, лучше бы мне готовить твой отъезд самому. Но твоя бодрость духа важнее.
Принцесса как-то сразу помолодела. Ее щеки затеплились румянцем.
— С того дня, как меня привезли сюда, я впервые счастлива.
Какой-то звук донесся от ворот. Принцесса что-то увидела. Глаза ее раскрылись, рука взлетела ко рту.
Николан оглянулся. На тропе стоял человек и смотрел на них. Как только он понял, что его заметили, он быстро скрылся за соснами.
— Кто это? — спросила Гонория.
— Он приехал со мной. Раб Микки Медеского. Его зовут Хуссейн.
— Можно ли ему доверять?
— Несомненно. Он никому ничего не скажет.
— Он так пристально смотрел на меня. Я повернулась к нему лишь потому, что почувствовала его взгляд. Он знает, кто я?
— Не уверен. Хотя, кто-то мог ему и сказать. Хуссейн высокого происхождения. Его отец — король. Правитель государства в пустыне. Его захватили мальчиком и о своем детстве он помнит немногое.
— Я это сразу поняла. Его взгляд так и пронзил меня. Каким гордым он выглядел! Я думаю, что никогда не видела такого красавца. Он прекраснее тебя.
5
Криплиан отвел Николана в крошечную комнатушку с единственным окошком в форме полумесяца под самым потолком.
— Сиди тихо, — предупредил Криплиан. — Эти болтливые идиоты скоро вернутся.
Они сели на кушетку, начали обсуждать подготовку побега принцессы.
— С нашей стороны проблем не будет, — заверил Криплиан. — Все знают, что беженцы могут появиться в любой момент. Поэтому большинство охранников ночью будут на пристани. На другой стороне острова есть бухточка. Я пошлю человека с Прискием, чтобы он указал путь кораблю. Если он прибудет до рассвета, никто его и не заметит, — у него дернулся правый глаз. Николан шестым чувством понял, что речь сейчас пойдет о деньгах. — Я делаю больше, чем обещал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45