Регина с Сережей сделают карьеру, и тогда им тоже пригодится загородный особняк, выстроенный в соответствии с современными требованиями.
Поговорив с сыном и дочерью, Серафима немного повеселела - забрезжила надежда, что с мужем все наладится. А финансовые проблемы - не проблема. По молодости у них были денежные затруднения, а после смерти её родителей огромные, по их понятиям, долги. И ничего - заработали, выплатили. А спустя какое-то время сколотили немалое состояние. Так и сейчас - заработают, выплатят долги и, даст Бог, опять поднимутся в гору. А даже если и нет, то на жизнь им хватит и зарплаты.
Месяц Сима прожила в ожидании вестей от мужа. Она уже немного окрепла, правда, её ещё периодически мучили боли. Во время операции молодой ассистент так старательно тянул крючки, что низ её живота довольно заметно перекосило на левую сторону, а с правой стороны клеевой послеоперационный шов разошелся и никак не заживал. Серафиме пришлось снова лечь в больницу, хирурги иссекли часть тканей и наложили обычные шелковые швы. Внешний вид и анализы пациентки не понравились лечащему врачу, и тот предложил ей ещё месяц полежать в больнице, подлечиться. Симе назначали курс сердечных средств, гемостимуляторов, общеукрепляющих и витаминов, и из больницы она вышла уже в более-менее приличном состоянии.
И опять Гоша явился в день её выписки - то ли угадал, то ли его кто-то проинформировал. Увидев его на пороге, Серафима задохнулась от радости и расцвела улыбкой. Наконец-то! Не зря надеялась!
- Завтра суд, - с ходу заявил муж, не поздоровавшись и не собираясь раздеваться.
- Какой суд? - не поняла она.
- Я же сказал, что подаю на развод.
Сима открыла рот и забыла его закрыть. Так и стояла в прихожей, ловя ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
- Так ты не передумал? - наконец вымолвила она.
- А почему я должен передумать?
Гоша говорил непривычным, агрессивно-напористым тоном, а Сима смотрела на него в немом недоумении - это её муж? Это он с нею так разговаривает? Это он о разводе сообщает так, будто нужно всего лишь сходить в магазин и купить ему новые ботинки?
- Почему ты со мной так разговариваешь?
Сима все ещё надеялась, что, как всегда, её любимый муж улыбнется, рассмеется, скажет шутливую фразу, мол, как я тебе в образе жестокого и беспощадного, а? Но её надежды не сбылись.
- А как я должен с тобой разговаривать, если ты несешь ерунду? Я тебе сказал, что завтра состоится суд, а ты спрашиваешь, не передумал ли я. Мог ли я передумать, если специально приехал, чтобы поставить тебя в известность?
Все в Гоше было ей непривычно - и его интонации, и манера говорить, и этот жесткий взгляд, и твердо сжатый рот.
- Уходи, - сказала Серафима. - Придешь, когда поймешь, как ты жестоко и несправедливо поступил.
- Не забудь - завтра в одиннадцать часов, Лефортовский народный суд, судебный зал на третьем этаже, - проигнорировав её упрек, как ни в чем ни бывало, напомнил он, открыл дверь и, не прощаясь, ушел.
Весь разговор - если только можно назвать этот обмен фразами разговором, - занял всего несколько минут. Муж даже не пожелал войти в квартиру, не снял пальто. Пришел, сообщил ей о времени судебного заседания, не заботясь, что она при этом чувствует, не поинтересовавшись её здоровьем, - а сын всего час назад привез её из больницы.
Сима в растерянности опустилась на пуфик - ещё не раз в будущем ей предстояло без сил опускаться на этот темно-зеленый пуф, который много-много лет назад купила её мама, - и просидела так до прихода дочери.
- Мам, почему ты здесь сидишь? Тебе плохо? - встревожилась Регина.
- Отец приходил, - безжизненным тоном ответила она.
- Чего хотел? - пренебрежительным тоном спросила дочь.
- Сказал, что завтра в одиннадцать суд и наш развод.
- Ну и разводись, - посоветовала Регина. - Чего мучиться напрасными надеждами? Ты уже два месяца себя изводишь, сама на себя не похожа. Сколько можно себя мучить? Что - мы без отца не проживем, что ли? Ты богатая женщина, получишь половину всего, и пусть папик на старости лет тешится с этой шлюшкой. Катька уже украсила его рогами, и ещё не раз украсит. Помяни мое слово, мы с тобой ещё над ним посмеемся, когда он приползет, выжатый, как лимон.
- Думаешь, приползет? - с надеждой спросила Серафима.
- Мам, возьми себя в руки! - одернула её дочь. - Нельзя же так унижаться! Ты всегда была сильной, уверенной в себе женщиной, я тобой гордилась. А сейчас ты какая? Да никакая! Ну что особенного-то! Муж с тобой разводится - да миллионы людей разводятся. По статистике распадаются две трети браков. И ты думаешь, все женщины убиваются, как ты? Да ничуть!
- Но мы прожили с твоим отцом двадцать девять лет...
- А если бы прожили три года, тебе было бы легче?
- Не знаю... - растерянно пробормотала Сима.
- Представь - ты бы осталась с двумя маленькими детьми на руках, без приличного заработка, без жилья или без перспективы разменять маленькую квартиру, - разве тебе не было бы тяжелее, чем сейчас?
- Мне трудно это представить, - покачала головой Серафима. - Когда вы с Сережей были маленькими, у нас с вашим отцом были замечательные отношения.
- Значит, тебе есть что вспомнить. А другим женщинам и вспомнить-то нечего, кроме колотушек и пьянок мужа.
- Слабое утешение...
- Я тебя не утешаю, а хочу, чтобы моя любимая мама снова стала такой же, какой я её уважала и гордилась ею. У тебя была нелегкая жизнь - ты сама мне рассказывала. Но ты научилась преодолевать трудности и рассчитывать только на себя. Вот и сейчас считай, что это трудный этап в твоей жизни, но его нужно преодолеть и опять жить. Жить, понимаешь? А не раскисать из-за того, что вы разводитесь.
- Ты жестока, Регина...
- Мам, разве я жестока? Неужели было бы лучше, если бы я сейчас лгала тебе, что папа вернется, и у вас опять все будет хорошо?
- А ты думаешь, он вернется? - ухватилась Сима за наиболее важную для неё часть фразы.
- Вряд ли, мам. Не стоит обманываться напрасными надеждами. Не стоит... - покачала головой дочь.
- Значит, все кончено?
- Неужели ты приняла бы его, если бы папа вернулся?
- Приняла бы... - Серафима сказала это еле слышным голосом, опустив голову, чтобы не встречаться с дочерью взглядом. Ей и самой было стыдно, но она сказала чистую правду.
- Ну и зря. Я бы не простила.
- Ты ещё слишком молода, доченька... - прошептала Сима.
- А какая разница, сколько лет тебе и мне?
- Есть разница. У тебя ещё вся жизнь впереди. Даже если расстанешься с одним мужчиной, то можешь снова выйти замуж.
- И ты можешь, - уверенно заявила Регина. - Конечно, я не стану называть отчима "папой" и даже не буду считать его отчимом. Это будет просто твой новый муж, вот и все. Посмотри на себя - ты красивая, ухоженная женщина с чувством собственного достоинства, твердо стоящая на земле, к тому же, состоятельная. Чем не пара приличному мужчине? Да ты и за молодого выйдешь и утрешь папику нос - не ему одному развлекаться с молодыми.
- Зачем мне молодой... Я ведь уже не молода. Да к тому, же больна.
- А вот для того, чтобы выйти замуж за молодого мужчину, нужно встряхнуться и заняться собственным здоровьем. Давай после вашего развода я возьму отпуск и махнем с тобой куда-нибудь отдохнуть. Мы с тобой запросто сойдем за сестер.
- Мне нельзя... Врачи запретили ездить в жаркие страны.
- Ладно, тогда поедем в страну с умеренным климатом. Хочешь в Австрию или Голландию? Или в Париж? Мы были в Париже семь лет назад, и я бы с удовольствием ещё раз побывала в городе, который Хемингуэй называл "Праздник, который всегда с тобой".
- Что-то нет настроения, доченька.
- Сейчас нет, а когда окажешься в Париже, у тебя сразу будет соответствующее этому городу настроение. Париж - это ж просто праздник души!
- Я подумаю, - уклончиво ответила Серафима.
Всю ночь Сима мучилась без сна, решая, идти ли завтра в суд или нет. С одной стороны, бессмысленно тянуть, раз Гоша уже все решил. Если она пойдет ему навстречу, он не может этого не оценить. Но с другой стороны - штамп в паспорте, хоть и эфемерная, но все же связь с мужем.
Так и не решив, утром Серафима встала с больной головой. Увидев её серое после бесонной ночи лицо, Регина лишь покачала головой:
- Не спала всю ночь и переживала?
Сима кивнула:
- Я так ничего и не решила.
- Давай я пойду вместе с тобой, чтобы быть тебе моральной поддержкой, - предложила дочь.
Серафима не сказала ни да, ни нет, но Регина уже набирала номер домашнего телефона начальника. За пару минут она договорилась об отгуле и обратилась к матери:
- Мам, давай-ка приводи себя в порядок. Я накручу тебе волосы, сделаю прическу, макияж. Покажись папику во всей красе.
Она достала термобигуди, залила их кипятком из чайника и поставила на огонь. Сережа, все это время молча сидевший за столом, закончил завтракать и поблагодарив, вышел.
- Доченька, почему Сережа так себя ведет? - спросила Сима, глядя в проем кухонной двери, где только что скрылась высокая фигура сына - копия отец, даже телосложение похоже.
- Кто его знает? - пожала плечами дочь. - Мужская солидарность, наверное. Или надеется, что после окончания института папик возьмет его в свою фирму, вот и проявляет лояльность.
- Неужели в Сереже есть корысть?.. - Эта новость её ошеломила.
- Я всего лишь предположила. Мы с ним этот вопрос не обсуждали, но если ты хочешь, я его спрошу, почему он ни рыба, ни мясо.
- Спроси, - посоветовала Серафима. - Или же мне самой его спросить...
- Мам, да не застревай ты на таких мелочах!
- Это не молочь, доченька. Сережа мой сын.
- Так ведь он и папе сын!
Эта простая мысль не приходила Симе в голову. Действительно, родители разводятся и каждый старается привлечь детей на свою сторону. А дети любят обоих родителей. Они бы рады, чтобы их семья осталась в прежнем составе, да ведь их никто не спрашивает. Родители решают этот вопрос сами. В данном случае, Гоша все решил. Но почему они, трое близких ему людей, должны с этим мириться!
- Нет, Региночка, - сказала Серафима, отводя руку дочери, когда та взяла очередную прядь её волос, намереваясь накрутить на бигуди. - Мы не поедем в суд. Я не дам развода твоему отцу.
- Это ничего не изменит, мам. Три раза назначат судебное заседание, а потом вас разведут. Только нервы себе потреплешь, но ничего этим не добьешься.
- Ты думаешь, твой отец будет так упорен? Три раза настоит на судебном заседании?
- Разве ты его не знаешь? Если уж папик что-то решил, то обязательно этого добьется.
- Но почему он хочет развестись со мной? Сейчас я готова примириться даже с его любовницей. В конце концов твой отец с ней натешится, и она ему надоест.
- Да я, честно говоря, и сама этому удивилась. Мог бы и дальше пользоваться услугами этой соски. Зачем ему развод?
- Дочуля, давай не пойдем в суд. - Сима невольно заговорила просительным тоном.
- Ладно, - неожиданно легко согласилась дочь.
Они никуда не пошли и больше на эту неприятную тему не говорили. Отключили телефон и сидели на кухне, болтая ни о чем. В половине пятого услышали, как открылась входная дверь, и переглянулись.
- Папик явился, - со смешком произнесла Регина.
Она оказалась права. Через минуту на кухне появился Гоша, кипящий, как паровой котел.
- Ты почему не пришла в суд? - еле сдерживаясь, спросил он, даже не потрудившись поздороваться ни с женой, ни с дочерью.
- Потому что мама плохо себя чувствует, - ответила за неё Регина.
- Однако это не помешало ей сделать прическу, - тем же напряженным тоном произнес отец.
- Не помешало, - согласилась дочь. - Потому что в данный момент сидит в тепле, в своей родной квартире. А на улице ветер и слякоть, самая подходящая погода, чтобы простудиться. Напомню, что мама лишь вчера выписалась из больницы. - Она сделала выразительную паузу, надеясь, что отца проймет. Не проняло. - Мамин врач сказал, что ей нужно поберечься и от простуды, и от эмоциональных волнений, и категорически запретил идти в суд.
На это у него не нашлось ответа. Но Георгий Новицкий не привык к противодействию и всегда делал только то, чего ему хотелось.
- Следующее заседание через две недели, в то же время, - не терпящим возражений тоном бросил он, не пожелав тратить свое драгоценное время на расспросы о самочувствии больной жены, и, не прощаясь, вышел.
- Папик, ты произвел сильное впечатление своей бессердечностью. Но неужели ты не в силах хотя бы произнести "до свидания"? - сказала ему вслед дочь, выйдя в коридор. В ответ хлопнула входная дверь. Сердитая Регина вернулась в кухню. - Надо забрать у него ключи. Какого черта он приходит, будто имеет на это право! Нет уж - разводиться, так разводиться!
Хотя ситуация вовсе не располагала к веселью, Серафима рассмеялась. Теперь новый облик мужа казался ей наигранным и искусственным. Что за необходимость говорить приказным тоном?! Видно, Гоша в глубине души отчаянно трусит, вот и надел маску бессердечного эгоиста, как неуверенный в себе подросток, пытающийся продемонстрировать взрослым, какой он уже взрослый, независимый и уверенный в собственной правоте.
- Ты молодец, мам, - одобрила её реакцию дочь. - Если будешь такой же веселой во время развода, для папика это будет большой неожиданностью. Твоя пассивно-выжидательная позиция ему на руку, а боевое настроение его озадачит.
На следующее судебное заседание Регина опять вызвалась её сопровождать, и они пришли вместе. Поднялись по обшарпанной лестнице на третий этаж и в небольшом "предбаннике", возле двери с табличкой "Зал №5", увидели Гошу в обществе его пассии, которая с видом собственницы держала его под руку.
Екатерина Зинчук произвела на Симу ещё более неприятное впечатление, чем раньше. Наглый взгляд, капризно надутые губки, высокомерное выражение лица, тонна косметики. Весь её облик демонстрировал окружающим непоколебимую уверенность в собственной неотразимости, но при этом чувствовалась фальшь, будто все её повадки скопированы с кого-то, а сама Екатерина не верит, что её ужимки произведут нужное впечатление, и очень боится, что с неё сдернут маску, и обнажится её убогое нутро. "Курица в павлиньих перьях, - мысленно охарактеризовала её Серафима. - Плохо воспитанная провинциальная девица, с детства привыкшая к побоям и унижениям, а теперь одетая в дорогую одежду и пытающаяся вести себя как дама высшего света".
- А ты, шлюха, что здесь делаешь? - не обращая внимания на отца, напустилась на неё Регина.
Та ещё крепче вцепилась в локоть своего любовника, обиженно скривила губки и типичным тоном молодой содержанки немолодого мужчины, явно позаимствованным у играющей аналогичную роль киногероини, капризно произнесла:
- Го-ошик...
- Го-ошик, - передразнила её Регина. - Как ты смеешь называть моего отца, будто он комнатная собачка?! А ты, пап, почему позволяешь этой сучке компрометировать себя? Ты же в общественном месте! В суде, между прочим. Посмотри на себя, неужели тебе не стыдно? Тебе шестой десяток и не надейся, что ты выглядишь хоть на день моложе. Виски седые, веки набрякли, лицо помятое... Небось, эта псевдо-Клеопатра из Мухосранска всю ночь тебя терзала, изображая африканские страсти? Да Катька же притворяется, неужели ты этого не понимаешь? - Увидев, что любовница отца изобразила возмущенную гримасу и порывается бурно протестовать, она презрительно обронила: - Не пытайся оправдаться, лживая тварь. Весь наш курс с тобой переспал, а потом ребята ржали и над твоими застиранными трусами производства мухосранской швейной фабрики, и над тем, что ты никогда не подмываешься, и от тебя несет, как от вокзальной проститутки, и над твоими потугами подражать порнозвездам. Ты смогла одурачить моего неискушенного отца, а тех, кто в этом деле понимает, тебе обмануть не удалось. Как была Катькой-всемдавалкой, так ею и осталась, шлюшка подзаборная. Наверняка ты, помимо моего отца, даешь раком всем подряд или отсасываешь по-быстрому, а, потаскушка?
- Регина! - возвысил голос отец.
- Я тебя слушаю, папа, - тоном пай-девочки произнесла та.
- Перестань оскорблять Катерину, - строго выговорил он.
- Разве я её оскорбила? - невинно отозвалась дочь. - Всего лишь осветила некоторые моменты её беспутной биографии. Причем, ничуть не преувеличила, все истинная правда, могу привести сотню свидетелей, которые драли её в нашем институтском туалете в перерывах между лекциями. Пап, а Катька-всемдавалка ещё не наградила тебя сифоном? Имей в виду, в студенческие годы эта подстилка многих осчастливила почти полным комплектом венерических заболеваний. Мой тебе совет, папик, - сходи-ка ты к венерологу.
Отец пошел красными пятнами, а Регина, взяв мать под руку, сказала:
- Пошли, мам. Порядочным женщинам нечего делать в обществе шлюхи. Хоть и нацепила дорогую шубу, но и сейчас от неё за весту несет. Видно, так и не научилась подмываться, подстилка дешевая. А ты, папик, учти, - если в следующий раз опять надумаешь прийти с этой потаскушкой, то я принесу справку от маминого врача, что она не может прийти в суд по состоянию здоровья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45