После стажировки в различных фирмах Америки, она продолжала обучение в Нью-Йорке, чтобы достичь совершенства; необходимо было знать вкус ее будущих клиентов. Перемена места и возлагаемая ответственность невольно заставляли брать себя в руки, не оставляя времени для внутренних переживаний. Несмотря на это, Натали не могла не думать о Кристофе; в начале злость подчинила все другие чувства, но мало-помалу любовь победила, поборов самолюбие. Его место заняла нежность. Она стала искать извинения Кристофу, в то же время упрекая себя за слабость.
В этот день она была приглашена на вечер к одному молодому фотографу. Вечер позабавил Натали. Присутствующие ньюоркцы еще не переставали ее удивлять. С самого прихода внимание привлек молодой, опирающийся на костыли, человек. Он казался немного потерянным. Потерявшись в толпе приглашенных, Натали уже забыла о нем, когда хозяин представил его ей. Молодой человек оказался французом. Она подошла, улыбаясь, но его имя заставило ее вздрогнуть. Он не стал колебаться.
- Итак, вы Натали. Рад познакомиться с вами.
Что он делал здесь? Откуда это скорбное лицо? Слишком ошеломленная, чтобы быть вежливой, она спросила:
- Что произошло с вами?
Оливье удивился в свою очередь; Натали ничего не знала о несчастном случае! Немыслимо!
- Не хотите уединиться? Мне надо вам многое рассказать.
Нераздумывая, Натали сразу согласилась и, они направились в тихий ресторанчик. Съедаемая нетерпением, она повернула к нему вопрошающее лицо.
- Итак, вы ничего не знаете? Правда?
- Я давно не видела Кристофа.
Оливье нашел ее волнующей в своем чистосердечии, любопытстве и признании горя.
- Это началось с того момента, когда Кристоф сказал Валери о своем желании развестись. Она стала от этого еще сумасброднее. Короче, она захотела уехать со мной. Слишком много пили. Я считал, что она немного любит меня... когда понял, что это неправда, я начал страдать... А затем с помощью алкоголя впал в какую-то головокружительную гонку. Одним словом, я хотел убить ее и умереть вместе с ней. Я потерпел неудачу. Теперь вам понятно откуда костыли. Вы находите, что я негодяй! Скажите!
- Нет, отнють. Мне жаль, что я заставила вас снова пережить это!
- Ничего.
Натали хотела знать все, радуясь случаю, который поможет понять их отношения с Кристофом. Оливье не скрыл великодушия Кристофа. Именно благодаря этому мецинату он стал корреспондентом одной из парижских газет в Нью-Йорке. Это позволило наблюдаться у одного из местных светил. И вдруг, видя, что она полна надежд и ревности, он сменил тон.
- Не нужно мечтать. Никто ничего не может. Они любят друг друга. У вас нет сил бороться с такой женщиной как Валери. Посмотрите на меня... Вам лучше все бросить.
Натали хотела прекратить разговор, но не осмелилась. Она немного побаивалась этого человека. Она не хотела больше слушать эти едкие слова, убивающие ее надежду. Оливье, заметив, что она становится похожей на медсестру, зло расхохотался. Им уже нечего было сказать друг другу. Угнетенный Оливье под предлогом сильной усталости предложил разойтись. Натали помогла найти такси, успокоившись, что сможет, наконец, избавиться от этого человека. Ей даже стало стыдно, что он оказался таким отталкивающим. Бедный малый казался неисцелимым и совсем несимпатичным. Валери, в свою очередь, показалась ей устрашающей. Она вздрогнула... Ну нет, она не из тех, кто дрожит по пустякам. Как только вернется в Париж, то сразу позвонит Кристофу. Кристоф... она повторила это имя несколько раз...
Оливье машинально назвал адрес бара, где имел шанс встретить кого-нибудь из знакомых. Будет ли он всегда и везде преследуемым Валери? Если только несчастный случай мог все перечеркнуть!.. Нет! Он в бешенстве ударил костылем о землю. Осталась память... что за чертовщина... Оливье с горечью убедился, что знакомых здесь не оказалось. В ногах почувствовалась боль; он заказал скотч; этого не нужно было делать... Уже давно алкоголь был ему противопоказан. Оливье улыбнулся. Теперь он не остановится всю ночь.
Он не понравился Натали, а его порыв любезности только усилил ее неприязнь. Вот и на этот раз Оливье вел себя как мальчишка, как бойскаут! Зачем он хотел примирить Натали и Кристофа, что же касается этой приличной женщины, на нее ему было глубоко наплевать. Но Оливье обманывал себя, он просто напросто уступил бессознательному желанию вызвать образ Валери. Сможет ли он когда-нибудь забыть ее? Оливье думал, что испил всю чашу страдания до дна, и ошибался. Каждый день он чувствовал одну и ту же боль. Хотя в работе ему везло. Он начал зарабатывать приличные деньги... Ничто не могло заменить Валери. Она внушала страх и привлекала, Вопреки всему тому, что он решил для себя. Увидеть ее вновь значило окончательное падение... Одиночество, которое Оливье навязывал себе, не могло помочь выздороветь; все больше и больше между ним и окружающими выростала невидимая стена. Он пил умеренно, терпеливо, ожидая постепенное опьянение, единственное утешение. Думала ли о нем хоть иногда Валери? Он хотел убить ее, она должна ненавидеть его. Но нет, нет... Он забыт, вычеркнут из жизни, как бешеная собака, которую увозят на уколы к ветеринару. Само великодушие Кристофа доказывало небольшое значение, которое ему придавали. Со своим соперником так не поступают! Наступило опьянение, и Оливье с удовольствием оказался в сетях этого нежного сообщника. Погрязший в сентиментальщине, отупевший от горя, он желал быть несчастным. Даже без Валери, ничего не могло остановить его продолжать игру. Он представил ее сидящей напротив, презрительную, ироничную и почувствовал что-то вроде счастья.
24
Лежа на животе посреди комнаты, Валери скучала. Машинально она поставила диск с самого начала; должно быть прошло много времени с тех пор, как она слушала одну и ту же пластинку. Валери выпила рюмку вина, наполнила вторую, затем перевернувшись на спину, стала забавляться сигаретным дымом. Сколько уже времени? Скоро прейдет Кристоф. Нужно навести порядок. В конце концов, если она хочет положить стакан, пепельницу, журналы и т. д. на пол, это ее право! Он найдет ее посреди этого беспорядка! Ну и что!? Давным давно она отказала себе в этом удовольствии, но это ее так и не исправило! Впрочем, Кристоф ничего не скажет... Он больше не сердится. У него бывает только смущенный вид... Врач посоветовал обходиться с ней терпеливо, ждать... Какой кретин! Сколько она еще будет продолжать строить из себя больную?.. Это уже ей порядком надоело; в любом случае, даже если они признается здоровой, никто не поверит! Кристоф занимался с ней только из жалости. Она усмехнулась... нет, он испытывает еще влечение, поскольку они занимаются любовью. Валери не испытывала больше никакого наслаждения, но притворялась, чтобы ее оставили в покое! Ба! Уж ей то не привыкать играть комедии... Что ей не хватает и почему она падает в бездну? Она хотела сохранить мужа и это ей удалось, тогда? Теперь же монотонная жизнь с важной персоной казалась ей невыносимой. Ничего не привлекало, и она иногда жалела, что не умерла. Такое летаргическое существование в период так называемого выздоровления было плачевным.
С такими мыслями ее и застал Кристоф, но как она и предполагала, ничего не сказал. Он пытался развлечь Валери, но без энтузиазма, обескураженный своими ежедневными неудачами. Конечно, он не доводил слабость до того, чтобы лечь рядом с ней на ковер и временами жалел об этом... Чтобы не молчать, у него появилась привычка вести диалог без остановки, рассказывая о своем рабочем дне. Когда Кристоф, смеясь, описывал историю одного из своих клиентов, пришедшего в бюро после обеда, он перехватил равнодушный и чуть презрительный взгляд Валери. История была смешной, и ее плохое настроение слишком очевидным! Кристоф разозлился и замкнулся в агрессивном молчании. Валери притворилась обиженным ребенком; тогда он не удержался:
- С меня довольно. Ты отвратительна. Конечно, возможны последствия травмы, но сейчас ты здорова! Что же... Я сделаю все, что ты захочешь! Хочешь выйти, сходить в бар, повидать друзей... Скажи мне, все же будет лучше, чем эти наши посиделки, который становятся кошмаром. Чтобы сделать тебя счастливой, я должен впасть в детство, напиться у Кастеля или у Регины, давай, одевайся, идем!
Валери встала, было видно как у ней тряслись от волнения руки. Ни за что на свете она не хотела снова увидеть их. Снова она ощутила страх.
- Извини, Кристоф, ты прав... Прошу прощения. потерпи еще немножко. Я не могу выйти от сюда; нехочу; ты не обязан оставаться. Сходи к Натали, но не заставляй меня выходить от сюда.
- Но ты совершенно обезумела! Я ее не видел с того времени, как случилось это... Успокойся...
Она заплакала и Кристофу стало стыдно, что он не смог понять ее. Он на самом деле не знал, что делать.
Дни проходили более или менее похожими друг на друга. Комнату можно было сравнить с берлогой, куда Валери заточила себя в диком одиночестве.
Она не осмеливалась говорить об Оливье и не знала, что с ним произошло. Валери страдала от его отсутствия. Ностальгия по их ссорам, попойкам, отелям сменяющим один другого, усиливалась. С Кристофом подобное не возможно! Он явно пытался ее развлечь, но принадлежал к миру преуспевающих серьезных людей и его молодость также была молодостью благоразумного юноши. Ему не удалось проникнуть в мир окружения своей жены, мир, находящийся где-то посреди двух миров.
Конечно, в ней ничего не осталось от Юности, но никогда она не станет взрослой, никогда! Валери отдавала отчет в наивности такого отказа, но не могла ничего изменить. Потеряв прежний энтузиазм, ей осталось только одиночество, из которого она создала тюрьму, которая может предохранить ее от таких же, как и она взрослых детей. Даже жестокость больше не привлекала. Оставалось другое - страх... Наконец, страх других. Кристоф должен страдать, это ее огорчало. Она слишком сильно его любила, чтобы просто страдать... Не походил ли этот хозяин, выбравший ее из многих, на мужчину, которому она хотела принадлежать?
Рано или поздно, хотя бы играючи, им придется ответить на этот вопрос. Но вечера проходили, а они так и не играли... Валери хотела быть сильной и использовала передышку, чтобы приготовиться страдать с достоинством. Чтобы избежать посредственности, они предоставили друг другу свободу и вот!.. Какой абсурд!
С цветами в руках Кристоф поднимался по лестнице. Валери зачаровывала его как незнакомка. Иногда по настроению, его чувства переходили от равнодушия к сумасшедшей любви; он не считал ее больше сумасбродной и начинал понимать, что желание жениться на ней было огромной глупостью. Ему посчастливилось обручить на себе фантазию. мечту, страсть, драму, буйство. Такова Валери!.. затем он стремился к бесполезному сексуальному господству, в то время как она искала хозяина в более глубоком понимании? Он решил начать все сначала, поговорить с ней, признаться в своей обновленной любви...
Увидев Кристофа входившим с букетом в руках, она замерла от неожиданности и, подождав пока он положит цветы рядом с ней, произнесла:
- Какой чудесный запах!
Он не видел ее лица, погруженного в лепестки, только склонившуюся спину.
- Итак, это на сегодняшний вечер! Не радуйся слишком, милый... Сколько дней я ждала этого... Я выздоровела... Может, выпьешь чего-нибудь... Ничего, уже можно... Вот увидишь, я не умру от этого... Раньше ты выпивал со мной иногда... Какая польза от прошлого, если сейчас не удается во всем разобраться.
- Успокойся. Глупо спорить в такую минуту. Цветы...
- Нет, я не поставлю их в воду тем грациозным движением, которое ты так любишь. Они умрут здесь, на ковре... Ты находишь меня жестокой! Напрасно! Я совсем не хочу ломать комедию. Это все.
- Валери, перестань. Я пришел, чтобы...
- Чтобы сказать, что любишь меня? Я знаю. И что дальше?
- Не будь такой жестокой. Я не узнаю тебя...
- Ты хочешь сказать, что ты не знаешь меня! Именно поэтому я хочу, чтобы ты принимал меня такой какая я есть, какой была всегда. Смешно вспоминать, что ты поколотил меня ради того, чтобы я согласилась выйти за тебя замуж! Ты очень самоуверен! Я уже тогда знала, что у нас ничего не получится.
- Ты ошибаешься, милая. Я тоже понимал многое.
- Нет, ты говоришь правду, но эта твоя правда. Сейчас ты меня любишь потому, что я удивляю тебя7 Ты хотел бы укротить меня! Но опасайся, ты уже пытался сделать это! Знаешь ли ты почему боевые быки дерутся только раз? Потому что в следующую корриду они превратились бы в убийц.
- Но ты ненавидешь меня!
- Я?.. Вот видишь, ты так ничего и не понял. Ты все объясняешь по своему. Я люблю тебя, Кристоф, я никого не любила кроме тебя, и не полюблю... Клянусь тебе! Но я очень скучаю и никто не может помочь мне в этом.
- А я?
Кристоф выглядел очень молодо в эту минуту и Валери, уже уставшая, заколебалась. Она могла еще заставить себя поверить ему. Но это было бы ни к чему... Через несколько недель все началось бы по-старому. Надо было идти до конца. Смягчив тон, она продолжала разговор:
- О чем ты, дорогой?
Она присела на корточки и подняла на него глаза, в которых он прочитал доверие.
- Ты не должна жить в заперти. Не говори ничего. Я знаю, ты не хотела встречаться с друзьями. Я тронут тем, что ты отказываешься от того окружения, которое мне не нравится, но эта не причина отвергать сразу все. У тебя были плохие друзья, ты можешь приобрести хороших.
Она встала в негодовании.
- Что известно тебе о дружбе? Я ненавижу светское общество, твои приемы. Что касается моих "плохих друзей", я запрещаю тебе говорить о них. Они мне слишком дороги, чтобы слушать как ты критикуешь их, голосом провинциального нотариуса. Да, возможно, мы многое делаем не так, даже иногда ненавидим друг друга, но привязаны друг к другу одним чувством, которое ты никак не можешь понять. Мы любим друг друга, несмотря ни на что. Наша дружба и есть наша единственная семья. Это что-то вроде инцеста.
- Ну иди к ним в таком случае, вместо того, чтобы отнимать у меня время. Иди! Но когда в следующий раз ты попадешь в больницу, не рассчитывай на меня, что я стану вновь сиделкой! Ни на то, что возьму на себя расходы!.. С меня уже достаточно вашей вечной молодости! Посмотри на себя в зеркало, черт возьми! Не думаешь, что пора признаться себе, что ты уже не девочка!
- Браво! Ты восхитителен! А как же с твоей великой любовью... Но ты прав, мне нужно срочно повидать их.
- Валери, если ты уйдешь, все будет кончено. Я не шучу. Брось немедленно, или мы больше никогда не увидимся.
Валери повернулась к нему спиной, но осталась стоять. Ни тот не другая не осмеливались заговорить. Кристоф жалел о происшедшем, Будучи убежденным, однако, в своей правоте. Пожалев ее, он заговорил первым:
- Дорогая, подойди ко мне, Мне жаль, что так вышло. Я, может быть, воспитан на условностях, но я люблю тебя. Если бы только я не был завален работой, мне бы удалось...
Валери бросилась к нему в объятья... Одинокая, она всегда будет одинокой, но Кристоф не должен страдать от этого. Затем, выскользнув из его рук, она улыбнулась.
- Давным давно ты как то сказал, что если я рассержу тебя, то стоит мне раздеться, как ты перестанешь дуться!
Она медленно разделась. Они, вновь обретя желание душевной близости, отдались друг другу прямо на ковре.
Положив голову на ее живот, Кристоф курил.
- Ты знаешь, чтобы мне сейчас доставило удовольствие, дорогой?.. Я хотела бы снова уехать в Бретань. Ты смог бы поехать со мной на воскресенье?
Кристоф с энтузиазмом согласился. Она пообещала позвонить Женевьев. Видя ее заинтересованность, немного пьяный и почти счастливый, он смеялся вместе с ней, выпивая больше обычного.
25
Кристоф получил на следующее утро телеграмму от Натали.
"Извини - точка - Идиотка - точка - прибываю самолетом Эр Франс - 22 часа 30 мин - среда - точка - целую - Натали".
Сначала он почувствовал радость. Натали его любит... Нежность и спокойствие возвращались вместе с ней... Да, но все начнется с начало. Ни в коем случае не нужно, чтобы Валери узнала о ее возвращении. А Натали? Согласится ли она оставаться на второстепенных ролях? В этом отношении вторая телеграмма, полученная им, его успокоила.
"Все объясни Натали - точка - Думаю вы ее вернете назад - Оливье".
Кристоф позабавился его дерзости и вернулся к своим первоочередным заботам. Итак, Натали уже будет здесь сегодня вечером; он может сказать Валери, что деловой ужин задержал его на работе. А потом, будет видно. Осталось еще два дня перед их намеченной поездкой в Бретань.
Кристоф наблюдал за спящей Натали. Эта спокойная, здравая и любящая женщина подходила ему во всех отношениях, однако он продолжал делать ее несчастной. Пытаясь пощадить ее, он лгал, объясняя свою заботу о Валери чувством долга. Она с улыбкой, но твердым голосом отвечала:
- Нет, Кристоф. Ты любишь ее и будешь любить всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11