.. Мы собирались пожениться... Я была фантастически счастлива. Но потом... Потом со мной случились страшные вещи, я чуть не сошла с ума, волнуясь о нем. И теперь, вот уже два месяца, этот человек не нашел способ связаться со мной. Ведь у меня есть все основания возненавидеть его и он не может не знать этого. Ты полагаешь, жертвенная любовь - конек русской женщины... Нет, я не могу любить вопреки. Вопреки пренебрежению к себе, вопреки отсутствию ответных чувств... Нет... я не русская... Уж слишком велика гордыня.
- О'кей. Будем считать, что с тобой мы внесли ясность: москвич сильно подпортил свою репутацию и подвергнут забвению. Ты тихо страдаешь и стараешься убедить себя, что тебе хорошо со мной. Ладно, пусть так. Теперь моя очередь раскрыть карты. - Вилли испытующе взглянул на Полину и сделал тяжелую паузу. - Я всю дорогу ломаю голову, как мне затащить тебя в постель. Выражаясь языком высокой поэзии, "Но быть бы вдвоем нам в местечке укромном, два бьющихся сердца - рядом!" Джон Китс. Я с университетских лет запасся необходимыми цитатами. Боюсь, с тобой эти штучки не сработают. Я волнуюсь.
Полина рассмеялась:
- Ты не выглядишь неопытным юнцом или скромником, едва оставившим сан священником. Какие трудности?
- Не хочется разрушать очарование, - насмешливо улыбнувшись, взглянул на неё Вилли. Но все же попробую выкрутиться. Смотри... - Он притормозил у стены темного особняка. - Как тебе здесь нравится?
- Мы снова в гостях?
- Мы - на необитаемом острове. - Металлическая гармошка ворот поползла вверх. Вилли въехал в осветившееся помещение гаража, выключил мотор, помог Полине выйти и распахнул дверь в углу. Миновав маленький коридор, они оказались на кухне. Свет в низко висящей над столом лампе вспыхнул автоматически.
Полина огляделась:
- Очень уютно. Рекламное гнездышко для счастливой пары.
- Загляни в холодильник. Нет... Отойди. Пошли наверх. Я уверен, что в спальне полно свежих цветов...
... Через час они спустились на кухню и, отталкивая друг друга, рванулись к холодильнику. Полина - в белой сорочке Вилли, наброшенной на голое тело. Он - в черном полотняном кимоно, перехваченном поясом. На столе мгновенно появилась гора вовсе не диетических продуктов - паштеты, сыры, мясные изыски разной формы, степени остроты и копчености.
- Ненавижу фуршеты. Не умею есть стоя, одновременно общаться с дюжиной болтунов и строить глазки женщинам. - Вилли до отказа загрузил крупную ярко-зеленую керамическую тарелку. В тон салфетке, покрывающей массивный деревянный стол.
- А не вредно ли на ночь столько помидор? - Покосилась Полина на щедрый натюрморт. - Не вдумывайся, это русская шутка, цитата из юмористического произведения.
- У нас, у английских интеллектуалов, другое правило. Вот уже тысячу лет. - Вилли назидательно поднял указательный палец и продекламировал по-английски:
"Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало".
- Это же Омар Хайям... Боже, как странно!.. Мы запомнили одно и то же на разных языках, в разных концах большого мира... Я не знаю персидского подлинника, но по-русски это звучит тоже впечатляюще.
- Подчеркиваю, в прозаической и поэтической форме, что мне хорошо с тобой, детка. И есть, и болтать, и заниматься любовью... У вас не принято обсуждать интимные проблемы за ужином.
- У тебя устаревшая информация! Сейчас всякие сдвинутые на сексуальной почве так и лезут на телеэкран, чтобы посмаковать особенности своей интимной жизни. Кто-то делает себе популярность на больных людях.
- Но мы здоровые. У нас даже нет СПИДа. Я бы стал предохраняться, опасаясь за тебя.
- Сегодня безопасные дни. К тому же, я не думаю, что сейчас могу залететь.
- От меня можешь. Господу не угодно оставить род Уорков без наследников, и только ему известно, сколько отпрысков оставил я на разных континентах, несмотря на применение контрацептивов. Правда, годы берут свое, я стал очень осторожен. С женщинами, которых хочу беречь.
- Я думала, ты скажешь "немножко люблю".
- Могу сказать, "безумно люблю". Если, конечно, так полагается по ритуалу. Только ведь я подозреваю, что любовь - нечто иное. Один раз со мной это случилось. Тридцать пять лет назад... Кстати, мне уже пятьдесят шесть.
- Жуть! - искренне удивилась Полина. - Никогда не подумала о тебе так плохо. Если б не седина, то и сорок тебе многовато.
- Спорт, наследственная комплекция юного атлета, энергетика... Самое важное - батарейки, дающие силу. Они пока не подают признаков истощения. О, как мне хотелось тебя все эти дни! Можно было бы запросто снять проблему здесь полно платных, весьма квалифицированных услуг. Но в этом я постарел не тянет на суррогаты. Только раритет и строгий эксклюзив. К несчастью, разборчивость не единственный признак возраста. Прибежал на кухню, вместо того, чтобы проваляться с тобой в постели сутки напролет. - Вилли жевал холодный бекон с юным энтузиазмом.
- Ты чудесный - мужественный и нежный. - Полина копалась, разделывая крупные тигровые креветки. - Убеждена, годы лишь украсили тебя.
- Это с тобой, детка... Я могу быть разным... - Вилли нахмурился. - Но сексуальные выверты - следствие нервного напряжения. Сегодня я почти спокоен.
- Спокоен?
- Ну, ты же не держала под подушкой пистолет, за окном, в ночной тиши, не подкрадывались к нашим окнам люди в черных масках и тапочке не затаился подсаженный врагом тарантул. Помнишь, какие штуки случались с Бондом, стоило ему лишь разнежиться.
- Жуть.
- Правда, ему без них было бы скучно. А я, похоже, испытываю склонность к обывательскому покою - к тому, за что сражаюсь всю жизнь. Но для других, увы.
- Значит и для меня. Сейчас мне с тобой так спокойно...
- Спасибо. Я-то тешил себя надеждой, что сумел взволновать тебя.
- Сумел. Ты здорово умеешь распалять страсти. Ты загадочный, Вилли, опытный. Ты точно предугадываешь, что я хочу, даже если я сама думаю совсем по-другому.
- Ты не научилась раскрепощаться, запирать на замок рассудок и давать волю телу. Оно мудрее и всегда дает подсказку. Я не пренебрегал подсказками твоего тела. Мне нравилось "приоткрыть перед тобой дверь в неведомое". Это снова поэтическая цитата. Смешная. Я лишь хотел доказать, что твое упорно сражающееся с собственной привлекательностью и чувственностью тело переполнено страстью. Ведь ты не считаешь себя страстной женщиной?
- Я считала себя любящей, не очень опытной, но поддающейся обучению. Секс для меня не отделим от конкретного мужчины. Я не хочу вообще заниматься любовью, а хочу быть вместе с определенным человеком, и отдаваться ему, поскольку это и есть высшее проявление общности. Тебе понятно?
- Было бы неплохо провести с тобой недельку где-нибудь в Гонконге или другом экзотическом местечке с культом изощренного секса.
- Одной бы шлюхой стало больше.
- Не обязательно преображаться в Эммануэль. Но уж если чем-то занимаешься и считаешь это важным не только для себя, но и для человека, которому собираешься подарить блаженство, то надо постараться стать виртуозом.
- Значит, я ошиблась. - Полина вздохнула. - Тебе было скучно со мной.
- Что ты! Аромат лесного цветка, почти девственная неискушенность... Это ценный подарок, нежная моя... - Вилли в упор посмотрел на нее, и Полина впервые поняла - самое сексуальное в мужчине - это его взгляд. Внешность и интеллект могут быть какими угодно.
- Я прихвачу наверх вино и фрукты. Брось эту рубашку и поднимайся первая. Там такая крутая винтовая лестница, мой рот как раз на уровне твоего зада... - Вилли лязгнул зубами. - Ты ещё не знаешь, как я умею кусаться...
В полдень они быстро собрались и покинули уютный дом.
- Жаль, - проводила Полина взглядом скрывающийся за поворотом особняк. - Мы больше не вернемся сюда. Мне кажется, я стала немного другой. И такое ощущение, словно жадную девчонку за уши вытащили из пещеры Али-Бабы. Там осталось столько сокровищ.
- Не грусти, детка. У тебя впереди большая, разнообразная жизнь. Теперь ты знаешь, где можно найти интереснейшие штучки. Адрес известен.
- Но магазин закрывается. Ты уезжаешь, Вилли.
- Звучит, как приговор, моя бесценная ясновидящая. Ты уже вображаешь, как я поднимаюсь по трапу самолета?
- Я вижу твою спину. - Полина закрыла глаза, но слезы выскользнули из-под опущенных век. - Ты уходишь. Торопливо, чуть ссутулившись. Обернулся, отбросил сигарету и махнул мне рукой. А улыбка ободряющая и в то же время - виноватая.
- Кто-то из спецов, занимавшихся мистическими проблемами, признался: "Самое страшное - иметь слишком богатое воображение".
- А вчера на приеме - это тоже плод моего воображения? Неприметный Рендол, пригласивший меня танцевать, показался мне ядовитым, липким спрутом... Я ведь никогда не знала его... Откуда это ощушение?
- Хорошо. - Одной рукой Вилли порылся в кармане пиджака и положил на колени Риты несколько фотографий. - Я специально прихватил для тебя тест. Здесь изображен человек, характеристики которого мне хорошо известны. Его снимали скрытой камерой в разных ситуациях, в разных ракурсах, чтобы не подталкивать испытуемого к определенным выводам. Видишь: он загорает, произносит речь, играет в теннис, обнимается с женщиной... Кто он, и что, по-твоему, представляет из себя?
Полина быстро перебрала стопку фотографий, затем стала медленно разглядывать каждую. Закончив, она подняла на Вилли растерянный взгляд. Н-не знаю... Ничего не понимаю.
- В чем дело, дорогая? Ты знакома с этим типом?
- Да нет же, Вилли! Здесь изображены разные люди!
- Близнецы?
- Никакие не близнецы! Чужие люди. Четыре разных человека. - Она растасовала фотографии на стопки. - Хотя внешне очень похожи. Может, грим?
- Допустим, для эксперимента загримировали нескольких типов и попросили их заняться схожими делами. Это старый тест. Смысл состоит в том, что один из них преступник, другие, кажется, нормальные люди. Кто из четырех тебе больше всего не понравился?
Полина протянула стопку, повернутую оборотной стороной вверх.
- Я не могу даже смотреть на этого человека... Другие тоже не совсем в норме. Но этот... Вилли, он хуже вчерашнего "спрута". Даже от фотографий исходит отупляющий ужас... Разве ты не чувствуешь себя кроликом перед удавом, когда смотришь в эти глаза?
- Увы, дорогая. Я не смог бы рассортировать карточки. Для меня они лишь фотобумага с обыкновенным изображением среднестатистической особи мужского пола.
- Но ведь ты как-то пометил снимки? Скажи, я права?
Вилли помолчал, пряча фотографии в конверт.
- Ты очень удивила меня, девочка.
Глава 21
Рэй Берри сидел в студии Арона Джефри под прицелом трех камер. Передачи Арона, идущие ночью в прямом эфире, пользовались большой популярностью. Он умел находить собеседников из числа ещё не "захватанных" журналистами лиц и представить встречу с ними как неординарное явление. Быстрота реакции, своеобразный юмор, окрашенный вульгарной злинкой, в контрасте с нарочито аристократическими манерами благообразного джентльмена создавали забавный эффект. Арон умел сделать из своего собеседника лакомый кусочек и тут же превратить его в котлету, приправленную острыми специями. Многим амриканцам,остававшимся ночью у телеэкрана это блюдо приходилось по вкусу.
Рэя не смущала манера Арона, не мучали камеры, софиты и даже дорогой деловой костюм с гастуком. Ему не нравилась рубрика, в которой он по очереди с ещё двумя "испытуемыми" должен был предстать перед телезрителями.
- Напоминаю, сегодня у нас волнующая тема, не дающая покоя очень многим. Кого же не интересует "Человек, которому везет", - объявил Джефри, непринужденно крутанувшись в сторону третьей камеры в своем "фирменном"ярко желтом кресле. - Не сомневаюсь, вам понравилась миссис Дженкинс, с которой вы только что познакомились. Для тех, кто присоединился к нам только сейчас, сообщаю: эта милая неприхотливая домохозяйка, довольная даже качеством суповых концентратов, впервые повернула ручку игрального аппарата в Лас-Вегасе и выиграла 200 тысяч долларов! Вдумайтесь, 200 тысяч долларов! На закуску нас ждет парень, нашедший в мусорной корзине лотерейный билет. Что он выиграл? Это особый разговор. Оставайтесь с нами.
Камера замигала, означая, что в эфир пошел рекламный ролик.
- Ты в порядке, Рэй? - Арон кивнул ассистентке, поставившей на разделявший ведущего и приглашенного столик чашечки с кофе. В студии Арона все детали имели желто-черный окрас. Сам он менял костюмы, но никогда не цвет галстука, в рисунке которого обязательно присутствовала желто-черная смесь. Это, по замыслу автора программы, символизировало полосатость самой жизни, чередующей пласты дерьма и меда. Желтые кофейные чашечки стояли на глянцево-черных блюдцах, словно капли меда, упавшие в деготь.
Рэй усмехнулся. Не сообщить же сейчас, и в самом деле, этому самоуверенному типу, что бедолаге, снятому со скалы, и впрямь везло: уже две недели Рэй спал с Глен, о чем Арон, естественно, не догадывался.
Вначале все обстояло совершенно невинно. Солидная пара, вылетевшая на голливудскую тусовку, спасла человека, успевшего исповедаться десять раз и столько же раз проститься с жизнью. Рэй сразу сообразил, что его втищили в спальню совсем не бедного дома, а осанистый джентльмен, привычно командовавший слугами, не являлся хозяином прелестного уголка и супругом дамы, которую Рэй наконец-то узнал. Стоило проболтаться четыре часа над пропастью, чтобы попасть в бережные обьятия популярнейших людей шоу-мира. То есть, можно сказать, почти непосредственно на экран. От мысли, что вертолет мог не заметить его и, в лучшем случае, за оледеневшим от холода и страха скалолазом явился бы насмешник Клайв, Рэй застонал.
- Это легкомыслие - не вызвать врача. Возможно, он сильно разбился, падая с утеса, - осмотрительно настаивал Арон в то время, как благоухающие тропическим садом руки Глен осторожно снимали с пострадавшего альпинистские ботинки.
- Врача не надо. Я сильно продрог. Лучше виски, - пробормотал больной, млея от блаженства. Женщина в серебряном платье, освободив его ноги от ботинок, размяла крепкими пальцами щиколотки и осторожно двинулась выше, к бедру.
- Здесь не болит?
- О... - застонал Рэй.
- Надо его раздеть. - Глен взялась за кожаный пояс со страховочной петлей и рассмотрела застежку брюк.
- Позволь мне, дорогая. Снимать альпинистское обмундирование, все равно что вскрывать сейф. Здесь свои хитрости. - Остановил её джентльен.
Рэй приподнялся:
- Не хочется вас затруднять. Пожалуй, я справлюсь сам.
- Вот и отлично! Я велю приготовить горячую ванну. Виски вы должны выпить, лежа в воде. Потом хорошенько отоспаться и поведать вашу историю. Отдав Рэю весьма разумные распоряжения, прекрасная дама подхватила под руку Арона и вывела его из комнаты.
Лежа по уши в благоухающей пене и отхлебывая виски из запотевшего бокала, стоявшего у мраморного изголовья ванны, Рэй все дальше уносился в самые сладкие из всех возможных мечтаний. Убойная смесь: эйфория спасения, ванна, отличный виски и чудесная блондинка с руками заботливой матери и опытной любовницы. Знаменитая, очень знаменитая блондинка. Рэй поднапрягся, пытаясь вспомнить побольше о хозяйке телеканала Глен ле Бланк, но память подсказала лишь то, о чем трепали на каждом углу: в расцвете славы эстрадная певица вышла замуж за мексиканского мафиози, осталась богатой вдовой и стала стремительно делать карьеру деловой, популярной телевизионной дамы. Арон крутился рядом, рассчитывая, вероятно, занять место официального спутника жизни с правом на совместное владение счетами и телеканалом.
- А ты и в самом деле везучий мужик, Берри, - сказал себе Рэй после бокала виски. - Твоя неиспользованная удача, оказывается, уходила в копилку, где, наконец, собрался солидный счетец. Если умело воспользоваться прухой, то можно успеть. Только надо хватать сразу все - славу, деньги и эту грудастую волшебницу. - Вытащив из воды ногу, Рэй полюбовался бронзовым загаром и четко очерченными мускулами. Ничего, что на правом бедре разлился багровый синяк, а щиколотка отекла. Завтра ещё вздуются фингалы на левой щеке, ободранной тросом, и будет кровоточить губа... Но что за пустяковая плата за находку и за редчайшую возможность произвести полную ревизию ценностей, признать ошибки, подвести итоги, сформулировать цели!
Значит так: вначале завоевать расположение мисс ле Бланк, попасть с её подачи на экран и мелькать, мелькать, мелькать... Потом, оттерев Арона, затащить девчонку в постель и дать понять - Майкл Дуглас - фуфло, дутая величина в сравнении с мужчиной, чье имя ещё взойдет на голливудском небосклоне. Пусть только предоставится шанс. - Он напряг мышцы груди, сжав зубы от боли, и полюбовался на себя в зеркальной стене. - "О'кей, счастливчик!"
- Мистеру помочь добраться в его постель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46