— Ну а ты боялся, капитан. Сейчас мы быстро вытащим этого кавказского пленника. Семенов! Колтунов!
Ко мне! — командовал подполковник. — Поднять капитана из ямы. И смотрите, нежно, как пылинку, он ранен, усвоили?
— Сделаем, товарищ подполковник!
И уже несколько лиц склонились над отверстием. Решетка отброшена в сторону. Молодой голос спросил:
— Товарищ капитан, обвязаться сами сможете?
— Да, — прохрипел Сергей.
Спустилась веревка.
Сколько раз он закреплялся перед подъемом этим куском тонкого каната за время своего заточения. А сейчас не смог. Руки дрожали так, что Антонов не мог завязать простейший узел.
— Не получается, товарищ капитан? Ладно. Вы там в сторонку отодвиньтесь, я спущусь.
Офицер спецназа в камуфлированной облегченной форме соскользнул вниз. Быстро закрепил конец веревки. Помог приподняться, поддержал.
— Давай, наверху, поднимай! Аккуратней. Вот так.
Лейтенант поддерживал тело, когда оно медленно пошло вверх.
Пистолет Сергей автоматически сунул за борт полуистлевшей куртки.
Его подняли и положили на плащ-палатку. К Сергею кинулся Бережной.
— Антон! Слава богу! Живой, браток! Ну как ты?
— Но-нормально, тря-ясет всего, Вова…
И вдруг, вздрогнув плечами, заплакал. Впервые в жизни боевой офицер капитан Антонов заплакал.
Слезы обильно текли по его щекам, и Сергей не прятал их. Он смотрел на окружающие его такие родные и суровые лица. Лица Своих.
Снецназовцы обступили капитана и смотрели на этого изуродованного, столько пережившего офицера и понимали его. А Сергей, сидя в объятиях друга, вздрагивал плечами и плакал. Плакал от того, что кошмар кончился.
От того, что он выжил. От того, что его не бросили, искали, нашли и спасли. Слезы радости и благодарности омывали его лицо. И не было слов. Да и не нужны они были. Антонову предложили спирту. Он выпил, и дрожь понемногу улеглась.
Со стороны разрушенного здания раздались голоса бойцов, проводивших зачистку. Один из них обратился к своему командиру:
— Товарищ подполковник, здесь «чех» один раненый, тот, кто к яме подходил.
— Ты не знаешь, что делать? — вопросом ответил Согрин..
— Подожди, подполковник! Я прошу тебя, подожди! — воскликнул Сергей. — Подведите меня к чеченцу.
Подполковник пожал плечами, и вместе с капитаном Бережным, поддерживая Антонова, они подвели его к углу дома, где, держась за простреленную грудь, сидел, опершись о стену, Большой Чингиз. Он был в сознании, но тяжелое ранение вряд ли оставляло ему шансы выжить. Смотрел чеченец в сторону и повернул голову только тогда, когда подвели Сергея.
— А, капитан. Пришел посмотреть, как меня добьют?
— Нет, Чингиз, — Сергей говорил с трудом, — не за этим!
— А зачем же? Видишь, как все повернулось? И теперь первым умру я. А ты будешь жить. Судьба.
— Ты сам ее выбрал, и я в этом не виноват.
— Знаю.
Антонов повернулся к Согрину:
— Подполковник, еще одна просьба.
— Ну давай!
— Не убивай его, подполковник. Очень тебя прошу.
Понимаешь, командир, он не хотел моей смерти. Он бывший афганец, офицер. Так уж сложилось, что теперь мы враги. Но в последний момент этот человек дал мне шанс избежать мучений и самому решить свою судьбу.
Позволь, подполковник, отплатить ему тем же.
Офицер, имевший приказ на уничтожение всей банды, задумался. Посмотрел на Антонова, Бережного, Чингиза.
— Ладно, капитан, поступай как знаешь.
Сергей достал пистолет, который недавно передал ему сам Чингиз. Протянул раненому. Тот взял.
— Сам понимаешь, Чингиз, это все, что я могу для тебя сделать.
Чеченец вымученно улыбнулся:
— Понимаю. Спасибо, капитан.
Чингиз зажал в руке свой же «ТТ» с одним-единственным патроном в патроннике. Прощаться больше не стали.
Бережной с Согриным повели Сергея от здания к центру двора, где собрался весь отряд.
Сзади раздался выстрел. Антонов вздрогнул, обернулся. По стене сползал Чингиз.
— Будь проклята эта война, — проговорил Сергей.
Согрин и Бережной промолчали.
Через несколько минут раздался характерный рокот вертолетов. «Ми-8» в сопровождении машины огневой поддержки зашел на посадку. Не выключая двигателя, он принял на борт отряд спецназа, Бережного и Согрина.
Набрал высоту и взял курс на север. Унося Сергея, теперь уже навсегда из этой, второй по счету и последней для него, войны. Домой. Туда, где так ждала встречи с ним его Марина.
А Бережной обратился к командиру отряда «Шквал»:
— Товарищ подполковник, вопрос разрешите?
Согрин отчего-то улыбнулся:
— Разрешаю, капитан!
— У вас связь с нашим батальоном есть?
— И не только с ним. Даже с Москвой есть, куда я только что доложил о завершении операции по освобождению твоего друга. А что? Связаться с кем-нибудь желаешь, капитан?
— Так точно!
— Жена?
Володя на секунду замялся:
— Да!
— Держи аппарат, набирай прямой номер!
Вера ответила сразу:
— Алло!
— Вера!
В ответ вздох облегчения.
— Володя…
— Вера, у меня нет времени, извини, скажу одно, Антона из плена вытащили, лежит на носилках, привет тебе передает. Мы на пути домой! До скорой встречи, любимая!
— Я жду тебя, Володя!
Она хотела еще что-то сказать, но Бережной отключил связь. Теперь у них будет много времени обо всем поговорить.
Подполковник спросил:
— Ну что дома? Порядок?
— Полный, товарищ подполковник!
— Это самое главное, капитан! Да, тебя друг твой зовет, иди!
Володя подошел к носилкам Сергея, присел рядом:
— Что, Антон?
— Слушай, Вова! Ты вот что, склады, откуда мы оружие получали, не забыл?
— Это откуда за тобой Бекмураз гонялся?
— Да.
— Конечно, не забыл, а что?
— Ты это, как в часть прибудешь, выбери момент, съезди туда, а?
— Зачем?
— Найди там Марину. Командир части, Воробьев, тебе подскажет, как ее найти. И расскажи ей все, хорошо?
Только, это.., про состояние мое особо не надо, скажи, ранен, в госпитале, поправится и приедет. Обязательно за ней приедет!
— Сделаю, Серега, не тешь себя надеждой, что она будет ждать твоего возвращения из госпиталя.
— Это почему? — помрачнел Сергей.
— Женщин ты не знаешь? Она же сразу рванет к тебе!
Так что готовься к скорой встрече.
— Не хотелось, чтобы таким вот увидела, меня жалела.
— От тебя это, брат, никак не зависит, ты поспи лучше, не напрягай извилины, все разрешится само собой, а для тебя сон сейчас — лучшее лекарство!
Сергей повернул голову в сторону открытой двери бокового пулемета и стал смотреть, как вертолет обходил хребет.
И вместе с тем, как «вертушка» уходила все дальше от места его, капитана Антонова, заточения, удалялся и слабел припев, сопровождавший его все время пребывания в плену:
Увядающая сила, умирать так умирать,
До кончины губы милой я хотел бы целовать…

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40