Крамаренко осмотрел личный состав, бросил взгляд на часы:
— Так! Все на месте? Антонов, Бережной, Дудашев?
Антонов недовольно пробурчал:
— На месте! Неужели не видно?
— Вы не выспались, Антонов?
Капитан продолжал выказывать раздражение:
— А что, сразу не видно, все прибыли или нет? И было бы кому прибывать, трех человек трудно пересчитать?
Крамаренко сделал вид, что не обратил внимания на последнюю реплику капитана, повернулся к Семенову и, следуя субординации, спросил у того разрешения обратиться к полковнику. Но офицер штаба не стал дожидаться ненужного, в принципе, доклада, отдал распоряжение:
— Майор Крамаренко с одним солдатом отделения сопровождения в «УАЗ», старшим бортовой машины капитан Бережной! Всем по местам!
Офицеры, прапорщики и солдаты заняли свои места.
Владимир, садясь в кабину «шестьдесят шестого», оглянулся в сторону аллеи и там, в густой тени кустов, все же увидел Веру..
Как ни старалась женщина остаться незамеченной, капитан увидел ее. Вера все же пришла проводить его!
Страстное желание взорвалось в груди у Бережного, и он через силу удержал себя возле машины, лишь поднял на прощание руку, давая понять любимой, что видит ее.
Вера ответила ему тем же. Бережной прыгнул в кабину.
Из окна вновь посмотрел на аллею. Но там уже никого не было, как Володя ни всматривался. Но она была там, и осознание этого теплой волной накрыло его.
Что же, до встречи, любимая. До встречи!
Машины начали движение, и через полтора часа колонна из двух автомобилей вошла на территорию мотострелкового полка, сразу же направившись по сигналу местного дежурного к плацу. Там, распластав лопасти несущего винта, грузной железной птицей стоял транспортный вертолет «Ми-8». Часы показывали 2.40.
Экипаж из двух человек и стрелок станкового бокового пулемета находились на месте. Солдаты батальона машин не покидали. На плац вышли лишь полковник вышестоящего штаба, майор Крамаренко, капитан Антонов, Бережной и старший прапорщик Дудашев. Было прохладно, низкие рваные облака указывали на то, что дождя ждать не приходилось. Командир и экипаж «вертушки» заняли свои штатные места в чреве винтокрылой машины. Полковник пожал всем руки:
— Ну вот, моя миссия окончена, счастливого и скорого вам возвращения! Прошу подняться на борт, мы должны следовать графику. Вылет ровно в 3.00. Честь имею, товарищи офицеры! Удачи вам!
Глава 18
На вертолетной площадке парашютно-десантного полка «Ми-8» тоже встречал полковник, только кант на его погонах и брюках да эмблема на кителе повседневной формы четко указывали на принадлежность старшего офицера к одной из спецслужб. Рядом с ним стоял мужчина в гражданском костюме.
Антонов, первым спустившийся по трапу на бетон, сразу же узнал «гражданского», когда-то инструктировавшего Сергея на военных складах перед маршем.
— Ба! — воскликнул Антонов. — Знакомые все лица!
Извините, товарищ полковник, знакомца вот повстречал.
И, отвернувшись от старшего офицера, подошел к Маркову.
— Капитан? Как тебя-то сюда занесло? Или со складов поперли?
Марков произнес:
— А ты все такой же, Антонов! Я здесь, ты должен был сам догадаться, по долгу службы, и если вздумаешь обращаться ко мне по званию, учти, что теперь я не капитан, а майор!
Антонов развел руками:
— Смотри, что творится вокруг! Везде и все, кому не лень, звезды с неба хватают, только я вот что-то никак за нее зацепиться не могу!
— Плохо, значит, цепляешься.
Сергей спросил:
— Зубами надо?
— Это кому как придется.
— Только не мне. Я, видишь, какой непослушный.
Получаю инструктаж, а действую, игнорируя его. Кому такое понравится?
Новоиспеченный майор сделал вид, что не понял намека капитана:
— Ты это о чем?
— О марше через Кармахи.
— А! Кстати, зря ты тогда не поверил мне, а пошел на неоправданный риск, прорываясь через осиное гнездо Одноглазого. Мог бы и сгореть.
Антонов усмехнулся, спросив:
— А в квадрате А-1 не сгорел бы?
Марков ответил серьезно:
— Там не сгорел бы. Проверено! После тебя мы успешно провели там несколько колонн. Так что зря ты перестраховывался и зря рисковал. Хотя, надо признать, на перевале ты действовал отменно. Сумел переиграть такого зубра, как Реза Вараев!
— Вот-вот, я переигрываю зубров, а звезды получают те, кто советуют, как это сделать! Все правильно в нашей армии. Как и должно быть, через жопу!
Крамаренко тем временем доложил полковнику о прибытии специальной группы офицеров-автомобилистов.
При этом не преминул сделать замечание Антонову:
— Капитан, когда старший офицер докладывает, подчиненные молчат, вам незнакома сия армейская аксиома?
Сергей указал Маркову на Крамаренко:
— Вот видишь, майор, этого субъекта? Держись ближе к нему. Вы с ним точно споетесь, одного поля ягода.
Марков посоветовал Сергею:
— Иди, Антонов, лучше в строй! Майор верно говорит, а советы свои оставь для кого-нибудь другого.
— Какие мы, особисты, важные! Тьфу, твою мать, — вдруг ни с того ни с сего выругался Антонов, — подобралась компания. Скунсы, в натуре!
Но в строй встал. Полковник представился Юрием Александровичем Яковлевым. Он сразу же обратился к Сергею:
— Капитан Антонов?
— Так точно!
— Чем это вы так раздражены?
— Раздражен? Ну что вы, товарищ полковник. Раздраженным меня лучше не видеть никому! А сейчас я спокоен, как никогда.
Полковник внимательно посмотрел на Антонова, и Сергей вдруг, лишь на мгновение, но отчетливо, уловил во взгляде этого строгого внешне офицера некий необъяснимый огонек одобрения. Или удовлетворения, а может, поддержки, но никак не осуждения. И данное обстоятельство немного удивило Сергея. С чего бы это полковнику спецслужбы поощрять выходки обычного офицера, да еще направленные на его помощника, кем был представлен майор Марков? Яковлев долго задерживать у вертолета прибывших офицеров не стал, а провел в отдельную палатку.
— Вот здесь, товарищи Антонов, Бережной и Дудашев, до 9.00 отдохнете. Встретимся после завтрака у меня.
Сергей спросил, бросая свое крепкое тело на жесткую солдатскую кровать:
— А Крамаренко? Ему что, «люкс» подготовлен?
— А вот это уже вас, капитан, не касается, — полковник при желании мог легко сменить милость на гнев.
— Да ради бога. Вы, полковник, даже не представляете, какую нам услугу оказываете, убирая отсюда Крамаренко! Неоценимую услугу, полковник.
И вновь в глазах Яковлева зажглись искорки доброжелательности и даже некой симпатии, несмотря на фамильярность в обращении капитана со старшими.
— Вот и цените!
Но все это могло Антонову и казаться.
Старшие офицеры ушли.
Бережной и Дудашев выбрали себе по кровати. Закурили. Спать не хотелось. Размышлять о цели прибытия сюда не было никакого смысла, утром и так все станет ясно, поэтому разговор принял обыденный бытовой характер.
Только Дудашев угрюмо молчал, глядя в потолок невидящим взглядом. На это обратил внимание Бережной.
— Казбек! Да что с тобой? Я в последнее время не замечаю, чтобы ты хоть улыбнулся. Что-нибудь случилось?
— Нет, командир, ничего не случилось, — ответил прапорщик, — просто чувствую себя плохо.
— Заболел? Так давай санчасть поднимем!
— Не надо. Так пройдет.
— Эх, Вова, Вова, ты и не понимаешь Казбека, — вступил в разговор Сергей, — а еще влюбленный. Да он по Даше своей тоскует! Угадал, Казбек?
— Нет! — раздраженно, даже резко ответил Дудашев. — И вообще, Антон, не лезь в душу, а? Ну чего вам надо? Балагурьте меж собой, оставьте меня в покое!
Таким Дудашева даже прошедший с ним огонь и воду Антонов не видел.
— Ты что, в натуре, Казбек? Тебе же помочь хотят?
— А я прошу чьей-нибудь помощи? Прошу?
— Ты не кипятись! Не хочешь разговаривать, молчи.
Но в таком состоянии идти в рейс тебе нельзя. Останешься здесь. Завтра же буду на этом настаивать перед полковником.
Сергей, отвернувшись от Дудашева, вновь закурил.
Казбек сел на постель.
— Извините, ребята, за резкость, никого я не хотел обидеть. Угадал Антон, с Дашей у меня проблемы… Не так, как хотелось бы, все получается. Придет время, расскажу.
Антон повернулся к прапорщику:
— Ну вот! Это уже другое дело. А то сразу в нервы!
Меж нас какие могут быть недомолвки? Это с Крамаренко, да. Там другое дело! Там не только нервы поднимутся. Но и руки, чтобы настучать ему по макушке. Но мы-то друзья! Или я не прав?
Сергея поддержал Бережной:
— Прав, Антон, прав! Но если у Казбека нет настроения базарить, то и заставлять его не надо. Ты, Антон, расскажи лучше что-нибудь из арсенала своих бесконечных историй.
— «Смехопанораму» полевую нашли? А я вам вместо Петросяна, да?
— Не ломайся, Антон. Все равно молчать не сможешь!
— Этим и пользуетесь, ну хрен с вами, по возвращении с каждого стакан спирта, договор?
— Договор!
— Из жизни вам, говорите… Так, это можно!
Сергей обратился к Дудашеву:
— Кстати, Казбек, ты эту историю помнить должен!
— Что именно?
— Помнишь, года три назад, по весне поздней, марш по степи совершали?
— Нашел что вспомнить! Да за эти три года этих маршей было не счесть! Ты про боевой выход?
— Ну какой боевой? Обычный, стокилометровый, дневной, для молодняка.
— Тогда меня там не было. На такие марши я всего два раза ходил, и давно.
— Не было? А может, и не было тебя… — Сергей задумался, вспоминая, — хотя точно, тебя тогда не было. Но это общего дела не меняет! Слушайте. Идем мы, значит, взводной колонной, а за нами соседская колонна, пехотного полка, чья рота сейчас батальон прикрывает. А жара, помню, стояла адская, под сорок.
Володя спросил:
— Не круто ли?
— Говорю, под 40 градусов на солнце, значит, так оно и было. Жара, пыль, в кабинах вообще не продохнуть, движки греются, останавливаемся часто. Ад, короче! А по пути, где-то посередине, озеро, в таком котловане круглом и пологом. Круглое, как воронка от гигантского снаряда. А главное, вода в нем чистая и холодная. К тому же достаточно глубокое. Чтобы искупаться нормально.
К этому месту, на полноценный привал, мы и торопились. Дошли. Все, понятно, к воде. Окунулись прямо в робе, брезент меж машин натянули от солнца. А тут и пехота подваливает. Мы внизу и чуть дальше спуска встали, они за самом гребне остановились. Ну и те же самые манипуляции, вода, брезент! Кухню раскочегарили, чтобы горячим обедом личный состав накормить. Короче, все как положено и ничего особенного не происходило. Пока их отставший «МАЗ» на горизонте не появился. Но к нему я еще вернусь. Значит, иду я вдоль берега, смотрю, два прапора, молодой и постарше, у воды. Тот, что помоложе, окунулся и стоит мокрый, обсыхая, курит. Смотрит, как приятель его полощется. Тот весь в воду не полез, зашел по колено, встал раком и плещется. Как утка своими ластами машет. Молодой ему говорит: «Хороши стоишь, Степаныч!» Я рядом был, ситуацию до мелочей помню. Ну а старший ему отвечает: «Иди займись делом, чего над душой встал?» А молодой, видно, прилипчивый был, как Крамаренко наш. Не уходит и повторяет: «Нет, хорошо стоишь! Дать бы тебе, Степаныч, пинка, интересно, далеко ли бы ты воду вспенил?» Старший гонит молодого, а тот все свое долдонит. И в это время подкатывает пехотный «МАЗ», о котором я уже упоминал.
И надо же было такому случиться, у него обрывает переднее правое колесо. Машине-то ничего, накренилась и встала, водила уже затормозил, а колесо с ободом, сорвавшись, набирая обороты, на спуск к озеру пошло.
Прямо туда, где прапор полоскался. Я-то этого старшего предупредить не успел, все быстро произошло. Короче, влетает колесо в озеро и прапору под копчик! Тот метров восемь торпедой по водной глади прошелся.
Казбек поцокал языком, проговорив:
— Убить так могло!
— Могло! Как два пальца! Но, на счастье прапора, удар вскользь немного пришелся. А если бы точно в очко, хребет пополам как здрасьте! Ну ладно! Старший прошелся мордой по озеру, подняв волну, и встал в запарке. Колесо под водой, его не видать, а молодой со смеху на песке давится. Старшой выбирается из воды и давай молодому жало чистить. Тот орет, не трогал, мол, тебя! А кого это волнует? Хотел ударить? Хотел! Удар состоялся? Состоялся, да еще какой! И старшой никак не въедет, что человек так сильно ударить не может. Пришлось мне вступаться, объяснять, что к чему. Ну а когда колесо из воды извлекли, конфликт был исчерпан. Тут и старшой за задницу схватился. Удар хоть и скользящим вышел, но пол-ягодицы ему как бритвой срезал. Да и молодому разбитую морду зашивать пришлось, так его дружок старшой погладил. Вот такие дела бывали. И это я ничего не придумал. Рассказал, как на самом деле было.
— А у нас, по первому месту службы, помню… — начал свою историю Володя…
Так за разговорами, анекдотами, байками прошел час.
Хоть и выспались днем офицеры, но ночь взяла свое, и под утро, часа в четыре, Казбек первым, Сергей за ним и Володя постепенно уснули. Последний, прижимая к себе маленький платочек, с легким запахом любимых духов Веры. Платок оказался у него еще с дней первых, в городке, встреч.
Поднялись они в 7.00. Умылись, побрились. Все необходимое было доставлено в палатку по приказу полковника Яковлева. После завтрака за ними пришел майор Марков, все в той же гражданской одежде.
— Доброе утро, товарищи офицеры! Как вижу, вы готовы к встрече с полковником, прошу следовать за мной!
С Марковым офицеры-автомобилисты прошли в штабную палатку Яковлева.
Там их уже ждал сам полковник и майор Крамаренко.
За несколько часов до совещания Яковлев и Марков получили окончательные инструкции от Василько, по плану которых и должны были действовать. Каждый, независимо друг от друга (что офицеры между собой скрывали), по приказу коварного генерала.
Яковлев поздоровался и предложил:
— Прошу вас, товарищи офицеры, за рабочий стол!
Антон, Бережной и Дудашев заняли отведенные им места. Марков разместился немного в стороне, как бы не участвуя непосредственно в постановке боевой задачи.
— Итак! — продолжил Яковлев. — Чтобы до каждого дошло то, что от него в дальнейшем потребуется, доложу общую тактическую обстановку. Сейчас я доведу до вас то, что составляет строжайшую государственную тайну, и вы не имеете права даже в разговорах между собой, за пределами штаба, обсуждать то, что узнаете. От соблюдения секретности вашей предстоящей миссии зависит не только выполнение важнейшего задания, но и ваши собственные жизни. Только соблюдая режим абсолютной секретности, мы имеем шанс выполнить поставленную перед нами сложную задачу. С этим все ясно? Теперь о задаче. Небольшая предыстория: пограничникам, прикрывающим Чечню, удалось перехватить караван, следующий из сопредельного государства. С виду это был обычный караван, какие постоянно пытаются прорваться через границу. И захват был произведен, как обычно, быстро и профессионально. Все как обычно. Но когда контейнеры вскрыли, то оказалось, что караван нес в Чечню далеко не обычный груз. Во-первых, новейшие образцы скорострельного оружия иностранного производства. Во-вторых, зенитно-ракетные комплексы самонаведения по автономному лазерному лучу, тоже, естественно, самого последнего образца. В-третьих, боеприпасы к различным видам стрелкового вооружения, увеличенной бронебойности. Новые пули, калибра 7,62 мм, мы тут их с майором испытали. Результат потрясающий! Есть в арсенале и фосфорные пули, и разрывные.
Но самое главное, в-четвертых: среди всего этого вооружения обнаружены интересные чемоданчики. Марков, покажи один из них.
Офицер встал, отбросил брезент. Перед присутствующими в кабинете предстал затаренный в деревянную решетку пластмассовый, или что-то типа этого, чемодан.
— Знакомьтесь, — полковник сделал жест рукой в сторону чемодана, — система борьбы с нашей электронной защитой от дистанционных мин и фугасов противника.
— Только мы запустили в режим эксплуатации средства подавления радиосигналов, как они тут же из-за бугра получают противоядие. Всего таких систем захвачено десять. Одна из них перед вами в упакованном виде. Вот что нес на себе караван.
— Вопрос разрешите, товарищ полковник? — спросил Антон.
— Давайте!
— Непонятно, почему «чехи» такой ценный груз тащили обычным способом? А не нашли более безопасного варианта?
Полковник объяснил:
— Противник действовал так «халатно», потому что на том участке границы мы дали им возможность «подкупить» начальника заставы и тот «пропустил» до этого несколько караванов, «пропустил» и этот!
— Понятно. Короче, «купили» «чехов»!
— Можно сказать и так.
Яковлев продолжил:
— Теперь о замысле командования. В 12.00 отсюда, из расположения полка, выйдет войсковая колонна в составе автомобильного взвода, роты материального обеспечения. Она будет прикрыта взводом десантников и авиацией. Руководству сепаратистов через агентурную сеть разведки слита, если так можно выразиться, «деза» — дезинформация о том, что именно в этой колонне пойдет ценный груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Так! Все на месте? Антонов, Бережной, Дудашев?
Антонов недовольно пробурчал:
— На месте! Неужели не видно?
— Вы не выспались, Антонов?
Капитан продолжал выказывать раздражение:
— А что, сразу не видно, все прибыли или нет? И было бы кому прибывать, трех человек трудно пересчитать?
Крамаренко сделал вид, что не обратил внимания на последнюю реплику капитана, повернулся к Семенову и, следуя субординации, спросил у того разрешения обратиться к полковнику. Но офицер штаба не стал дожидаться ненужного, в принципе, доклада, отдал распоряжение:
— Майор Крамаренко с одним солдатом отделения сопровождения в «УАЗ», старшим бортовой машины капитан Бережной! Всем по местам!
Офицеры, прапорщики и солдаты заняли свои места.
Владимир, садясь в кабину «шестьдесят шестого», оглянулся в сторону аллеи и там, в густой тени кустов, все же увидел Веру..
Как ни старалась женщина остаться незамеченной, капитан увидел ее. Вера все же пришла проводить его!
Страстное желание взорвалось в груди у Бережного, и он через силу удержал себя возле машины, лишь поднял на прощание руку, давая понять любимой, что видит ее.
Вера ответила ему тем же. Бережной прыгнул в кабину.
Из окна вновь посмотрел на аллею. Но там уже никого не было, как Володя ни всматривался. Но она была там, и осознание этого теплой волной накрыло его.
Что же, до встречи, любимая. До встречи!
Машины начали движение, и через полтора часа колонна из двух автомобилей вошла на территорию мотострелкового полка, сразу же направившись по сигналу местного дежурного к плацу. Там, распластав лопасти несущего винта, грузной железной птицей стоял транспортный вертолет «Ми-8». Часы показывали 2.40.
Экипаж из двух человек и стрелок станкового бокового пулемета находились на месте. Солдаты батальона машин не покидали. На плац вышли лишь полковник вышестоящего штаба, майор Крамаренко, капитан Антонов, Бережной и старший прапорщик Дудашев. Было прохладно, низкие рваные облака указывали на то, что дождя ждать не приходилось. Командир и экипаж «вертушки» заняли свои штатные места в чреве винтокрылой машины. Полковник пожал всем руки:
— Ну вот, моя миссия окончена, счастливого и скорого вам возвращения! Прошу подняться на борт, мы должны следовать графику. Вылет ровно в 3.00. Честь имею, товарищи офицеры! Удачи вам!
Глава 18
На вертолетной площадке парашютно-десантного полка «Ми-8» тоже встречал полковник, только кант на его погонах и брюках да эмблема на кителе повседневной формы четко указывали на принадлежность старшего офицера к одной из спецслужб. Рядом с ним стоял мужчина в гражданском костюме.
Антонов, первым спустившийся по трапу на бетон, сразу же узнал «гражданского», когда-то инструктировавшего Сергея на военных складах перед маршем.
— Ба! — воскликнул Антонов. — Знакомые все лица!
Извините, товарищ полковник, знакомца вот повстречал.
И, отвернувшись от старшего офицера, подошел к Маркову.
— Капитан? Как тебя-то сюда занесло? Или со складов поперли?
Марков произнес:
— А ты все такой же, Антонов! Я здесь, ты должен был сам догадаться, по долгу службы, и если вздумаешь обращаться ко мне по званию, учти, что теперь я не капитан, а майор!
Антонов развел руками:
— Смотри, что творится вокруг! Везде и все, кому не лень, звезды с неба хватают, только я вот что-то никак за нее зацепиться не могу!
— Плохо, значит, цепляешься.
Сергей спросил:
— Зубами надо?
— Это кому как придется.
— Только не мне. Я, видишь, какой непослушный.
Получаю инструктаж, а действую, игнорируя его. Кому такое понравится?
Новоиспеченный майор сделал вид, что не понял намека капитана:
— Ты это о чем?
— О марше через Кармахи.
— А! Кстати, зря ты тогда не поверил мне, а пошел на неоправданный риск, прорываясь через осиное гнездо Одноглазого. Мог бы и сгореть.
Антонов усмехнулся, спросив:
— А в квадрате А-1 не сгорел бы?
Марков ответил серьезно:
— Там не сгорел бы. Проверено! После тебя мы успешно провели там несколько колонн. Так что зря ты перестраховывался и зря рисковал. Хотя, надо признать, на перевале ты действовал отменно. Сумел переиграть такого зубра, как Реза Вараев!
— Вот-вот, я переигрываю зубров, а звезды получают те, кто советуют, как это сделать! Все правильно в нашей армии. Как и должно быть, через жопу!
Крамаренко тем временем доложил полковнику о прибытии специальной группы офицеров-автомобилистов.
При этом не преминул сделать замечание Антонову:
— Капитан, когда старший офицер докладывает, подчиненные молчат, вам незнакома сия армейская аксиома?
Сергей указал Маркову на Крамаренко:
— Вот видишь, майор, этого субъекта? Держись ближе к нему. Вы с ним точно споетесь, одного поля ягода.
Марков посоветовал Сергею:
— Иди, Антонов, лучше в строй! Майор верно говорит, а советы свои оставь для кого-нибудь другого.
— Какие мы, особисты, важные! Тьфу, твою мать, — вдруг ни с того ни с сего выругался Антонов, — подобралась компания. Скунсы, в натуре!
Но в строй встал. Полковник представился Юрием Александровичем Яковлевым. Он сразу же обратился к Сергею:
— Капитан Антонов?
— Так точно!
— Чем это вы так раздражены?
— Раздражен? Ну что вы, товарищ полковник. Раздраженным меня лучше не видеть никому! А сейчас я спокоен, как никогда.
Полковник внимательно посмотрел на Антонова, и Сергей вдруг, лишь на мгновение, но отчетливо, уловил во взгляде этого строгого внешне офицера некий необъяснимый огонек одобрения. Или удовлетворения, а может, поддержки, но никак не осуждения. И данное обстоятельство немного удивило Сергея. С чего бы это полковнику спецслужбы поощрять выходки обычного офицера, да еще направленные на его помощника, кем был представлен майор Марков? Яковлев долго задерживать у вертолета прибывших офицеров не стал, а провел в отдельную палатку.
— Вот здесь, товарищи Антонов, Бережной и Дудашев, до 9.00 отдохнете. Встретимся после завтрака у меня.
Сергей спросил, бросая свое крепкое тело на жесткую солдатскую кровать:
— А Крамаренко? Ему что, «люкс» подготовлен?
— А вот это уже вас, капитан, не касается, — полковник при желании мог легко сменить милость на гнев.
— Да ради бога. Вы, полковник, даже не представляете, какую нам услугу оказываете, убирая отсюда Крамаренко! Неоценимую услугу, полковник.
И вновь в глазах Яковлева зажглись искорки доброжелательности и даже некой симпатии, несмотря на фамильярность в обращении капитана со старшими.
— Вот и цените!
Но все это могло Антонову и казаться.
Старшие офицеры ушли.
Бережной и Дудашев выбрали себе по кровати. Закурили. Спать не хотелось. Размышлять о цели прибытия сюда не было никакого смысла, утром и так все станет ясно, поэтому разговор принял обыденный бытовой характер.
Только Дудашев угрюмо молчал, глядя в потолок невидящим взглядом. На это обратил внимание Бережной.
— Казбек! Да что с тобой? Я в последнее время не замечаю, чтобы ты хоть улыбнулся. Что-нибудь случилось?
— Нет, командир, ничего не случилось, — ответил прапорщик, — просто чувствую себя плохо.
— Заболел? Так давай санчасть поднимем!
— Не надо. Так пройдет.
— Эх, Вова, Вова, ты и не понимаешь Казбека, — вступил в разговор Сергей, — а еще влюбленный. Да он по Даше своей тоскует! Угадал, Казбек?
— Нет! — раздраженно, даже резко ответил Дудашев. — И вообще, Антон, не лезь в душу, а? Ну чего вам надо? Балагурьте меж собой, оставьте меня в покое!
Таким Дудашева даже прошедший с ним огонь и воду Антонов не видел.
— Ты что, в натуре, Казбек? Тебе же помочь хотят?
— А я прошу чьей-нибудь помощи? Прошу?
— Ты не кипятись! Не хочешь разговаривать, молчи.
Но в таком состоянии идти в рейс тебе нельзя. Останешься здесь. Завтра же буду на этом настаивать перед полковником.
Сергей, отвернувшись от Дудашева, вновь закурил.
Казбек сел на постель.
— Извините, ребята, за резкость, никого я не хотел обидеть. Угадал Антон, с Дашей у меня проблемы… Не так, как хотелось бы, все получается. Придет время, расскажу.
Антон повернулся к прапорщику:
— Ну вот! Это уже другое дело. А то сразу в нервы!
Меж нас какие могут быть недомолвки? Это с Крамаренко, да. Там другое дело! Там не только нервы поднимутся. Но и руки, чтобы настучать ему по макушке. Но мы-то друзья! Или я не прав?
Сергея поддержал Бережной:
— Прав, Антон, прав! Но если у Казбека нет настроения базарить, то и заставлять его не надо. Ты, Антон, расскажи лучше что-нибудь из арсенала своих бесконечных историй.
— «Смехопанораму» полевую нашли? А я вам вместо Петросяна, да?
— Не ломайся, Антон. Все равно молчать не сможешь!
— Этим и пользуетесь, ну хрен с вами, по возвращении с каждого стакан спирта, договор?
— Договор!
— Из жизни вам, говорите… Так, это можно!
Сергей обратился к Дудашеву:
— Кстати, Казбек, ты эту историю помнить должен!
— Что именно?
— Помнишь, года три назад, по весне поздней, марш по степи совершали?
— Нашел что вспомнить! Да за эти три года этих маршей было не счесть! Ты про боевой выход?
— Ну какой боевой? Обычный, стокилометровый, дневной, для молодняка.
— Тогда меня там не было. На такие марши я всего два раза ходил, и давно.
— Не было? А может, и не было тебя… — Сергей задумался, вспоминая, — хотя точно, тебя тогда не было. Но это общего дела не меняет! Слушайте. Идем мы, значит, взводной колонной, а за нами соседская колонна, пехотного полка, чья рота сейчас батальон прикрывает. А жара, помню, стояла адская, под сорок.
Володя спросил:
— Не круто ли?
— Говорю, под 40 градусов на солнце, значит, так оно и было. Жара, пыль, в кабинах вообще не продохнуть, движки греются, останавливаемся часто. Ад, короче! А по пути, где-то посередине, озеро, в таком котловане круглом и пологом. Круглое, как воронка от гигантского снаряда. А главное, вода в нем чистая и холодная. К тому же достаточно глубокое. Чтобы искупаться нормально.
К этому месту, на полноценный привал, мы и торопились. Дошли. Все, понятно, к воде. Окунулись прямо в робе, брезент меж машин натянули от солнца. А тут и пехота подваливает. Мы внизу и чуть дальше спуска встали, они за самом гребне остановились. Ну и те же самые манипуляции, вода, брезент! Кухню раскочегарили, чтобы горячим обедом личный состав накормить. Короче, все как положено и ничего особенного не происходило. Пока их отставший «МАЗ» на горизонте не появился. Но к нему я еще вернусь. Значит, иду я вдоль берега, смотрю, два прапора, молодой и постарше, у воды. Тот, что помоложе, окунулся и стоит мокрый, обсыхая, курит. Смотрит, как приятель его полощется. Тот весь в воду не полез, зашел по колено, встал раком и плещется. Как утка своими ластами машет. Молодой ему говорит: «Хороши стоишь, Степаныч!» Я рядом был, ситуацию до мелочей помню. Ну а старший ему отвечает: «Иди займись делом, чего над душой встал?» А молодой, видно, прилипчивый был, как Крамаренко наш. Не уходит и повторяет: «Нет, хорошо стоишь! Дать бы тебе, Степаныч, пинка, интересно, далеко ли бы ты воду вспенил?» Старший гонит молодого, а тот все свое долдонит. И в это время подкатывает пехотный «МАЗ», о котором я уже упоминал.
И надо же было такому случиться, у него обрывает переднее правое колесо. Машине-то ничего, накренилась и встала, водила уже затормозил, а колесо с ободом, сорвавшись, набирая обороты, на спуск к озеру пошло.
Прямо туда, где прапор полоскался. Я-то этого старшего предупредить не успел, все быстро произошло. Короче, влетает колесо в озеро и прапору под копчик! Тот метров восемь торпедой по водной глади прошелся.
Казбек поцокал языком, проговорив:
— Убить так могло!
— Могло! Как два пальца! Но, на счастье прапора, удар вскользь немного пришелся. А если бы точно в очко, хребет пополам как здрасьте! Ну ладно! Старший прошелся мордой по озеру, подняв волну, и встал в запарке. Колесо под водой, его не видать, а молодой со смеху на песке давится. Старшой выбирается из воды и давай молодому жало чистить. Тот орет, не трогал, мол, тебя! А кого это волнует? Хотел ударить? Хотел! Удар состоялся? Состоялся, да еще какой! И старшой никак не въедет, что человек так сильно ударить не может. Пришлось мне вступаться, объяснять, что к чему. Ну а когда колесо из воды извлекли, конфликт был исчерпан. Тут и старшой за задницу схватился. Удар хоть и скользящим вышел, но пол-ягодицы ему как бритвой срезал. Да и молодому разбитую морду зашивать пришлось, так его дружок старшой погладил. Вот такие дела бывали. И это я ничего не придумал. Рассказал, как на самом деле было.
— А у нас, по первому месту службы, помню… — начал свою историю Володя…
Так за разговорами, анекдотами, байками прошел час.
Хоть и выспались днем офицеры, но ночь взяла свое, и под утро, часа в четыре, Казбек первым, Сергей за ним и Володя постепенно уснули. Последний, прижимая к себе маленький платочек, с легким запахом любимых духов Веры. Платок оказался у него еще с дней первых, в городке, встреч.
Поднялись они в 7.00. Умылись, побрились. Все необходимое было доставлено в палатку по приказу полковника Яковлева. После завтрака за ними пришел майор Марков, все в той же гражданской одежде.
— Доброе утро, товарищи офицеры! Как вижу, вы готовы к встрече с полковником, прошу следовать за мной!
С Марковым офицеры-автомобилисты прошли в штабную палатку Яковлева.
Там их уже ждал сам полковник и майор Крамаренко.
За несколько часов до совещания Яковлев и Марков получили окончательные инструкции от Василько, по плану которых и должны были действовать. Каждый, независимо друг от друга (что офицеры между собой скрывали), по приказу коварного генерала.
Яковлев поздоровался и предложил:
— Прошу вас, товарищи офицеры, за рабочий стол!
Антон, Бережной и Дудашев заняли отведенные им места. Марков разместился немного в стороне, как бы не участвуя непосредственно в постановке боевой задачи.
— Итак! — продолжил Яковлев. — Чтобы до каждого дошло то, что от него в дальнейшем потребуется, доложу общую тактическую обстановку. Сейчас я доведу до вас то, что составляет строжайшую государственную тайну, и вы не имеете права даже в разговорах между собой, за пределами штаба, обсуждать то, что узнаете. От соблюдения секретности вашей предстоящей миссии зависит не только выполнение важнейшего задания, но и ваши собственные жизни. Только соблюдая режим абсолютной секретности, мы имеем шанс выполнить поставленную перед нами сложную задачу. С этим все ясно? Теперь о задаче. Небольшая предыстория: пограничникам, прикрывающим Чечню, удалось перехватить караван, следующий из сопредельного государства. С виду это был обычный караван, какие постоянно пытаются прорваться через границу. И захват был произведен, как обычно, быстро и профессионально. Все как обычно. Но когда контейнеры вскрыли, то оказалось, что караван нес в Чечню далеко не обычный груз. Во-первых, новейшие образцы скорострельного оружия иностранного производства. Во-вторых, зенитно-ракетные комплексы самонаведения по автономному лазерному лучу, тоже, естественно, самого последнего образца. В-третьих, боеприпасы к различным видам стрелкового вооружения, увеличенной бронебойности. Новые пули, калибра 7,62 мм, мы тут их с майором испытали. Результат потрясающий! Есть в арсенале и фосфорные пули, и разрывные.
Но самое главное, в-четвертых: среди всего этого вооружения обнаружены интересные чемоданчики. Марков, покажи один из них.
Офицер встал, отбросил брезент. Перед присутствующими в кабинете предстал затаренный в деревянную решетку пластмассовый, или что-то типа этого, чемодан.
— Знакомьтесь, — полковник сделал жест рукой в сторону чемодана, — система борьбы с нашей электронной защитой от дистанционных мин и фугасов противника.
— Только мы запустили в режим эксплуатации средства подавления радиосигналов, как они тут же из-за бугра получают противоядие. Всего таких систем захвачено десять. Одна из них перед вами в упакованном виде. Вот что нес на себе караван.
— Вопрос разрешите, товарищ полковник? — спросил Антон.
— Давайте!
— Непонятно, почему «чехи» такой ценный груз тащили обычным способом? А не нашли более безопасного варианта?
Полковник объяснил:
— Противник действовал так «халатно», потому что на том участке границы мы дали им возможность «подкупить» начальника заставы и тот «пропустил» до этого несколько караванов, «пропустил» и этот!
— Понятно. Короче, «купили» «чехов»!
— Можно сказать и так.
Яковлев продолжил:
— Теперь о замысле командования. В 12.00 отсюда, из расположения полка, выйдет войсковая колонна в составе автомобильного взвода, роты материального обеспечения. Она будет прикрыта взводом десантников и авиацией. Руководству сепаратистов через агентурную сеть разведки слита, если так можно выразиться, «деза» — дезинформация о том, что именно в этой колонне пойдет ценный груз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40