Вдоль тротуара росли деревья, что хоть немного защищали от палящего солнца. Судя по фасадам и форме крылец, некоторые дома были построены лет двести тому назад. Лужайки, клумбы; воздух напоен ароматом цветов; тишина и покой… Вряд ли тут живут только гомстедеры, однако, по всей вероятности, их большинство. В тех районах, где население могло прокормиться сельскохозяйственными продуктами без помощи сложного оборудования и где привычку полагаться на себя уничтожили еще не окончательно, жизнь регулировали не государственные законы, а правила той или иной общины.
Приближаясь к дому Эстер Блум, девушка нервничала все сильнее. Пускай глава гомстедеров – давняя приятельница Гатри, у нее наверняка хлопот полон рот; вдобавок, подумала Кира, имени шефа вслух произносить нельзя. К тому же, за домом могут наблюдать. Кто сидел в медленно прокатившей мимо машине? Кто это стоит на углу, словно кого-то ожидая?
Кира прошла между клумбами, на которых цвели розы, поднялась по лестнице на веранду, где царила прохлада, и прикоснулась к кнопке вызова. Дверь открылась.
– Saludos, – приветствовал девушку мускулистый молодой человек, смерив ее взглядом. – Чем могу служить?
– Я… Мне нужно поговорить с сеньорой Блум, – пробормотала Кира.
– Не вы первая. Я постараюсь, чтобы она приняла вас послезавтра.
– Роr favor, дело очень срочное. Передайте ей, пожалуйста, что речь пойдет об Уинстоне П. Сандерсе* [Уинстон П. Сандерс – псевдоним П. Андерсона, которым подписаны некоторые рассказы писателя.] и пьяной русалке.
– Чего-чего?
– Роr favor, – повторила Кира, одарив юношу лучезарной улыбкой и шевельнув плечами, чтобы всколыхнулась грудь. – Я знаю, звучит смешно, однако, уверяю вас, сеньора Блум меня примет. А если нет, делайте со мной, что хотите.
– М-м… Что ж, достаточно таинственно, по крайней мере, чтобы ее заинтриговать. Проходите, сеньорита…
– Бовари. Эмма Бовари.
В помещении, которое служило передней, дожидалось приема множество мужчин и женщин. Двое смахивали на фермеров, двое других – на технарей; но кто такие африканец в дашики* [Дашики – мужская рубашка в африканском стиле, с круглым вырезом и короткими рукавами.] и бритоголовый тип в красном балахоне? Мультивизора в комнате не было, зато на журнальных столиках лежали распечатки книг и периодических изданий. Кира пробежала глазами статью об открытиях, сделанных под поверхностью Марса. Вроде бы любопытно, но не захватывает – марсианские пещеры исследовали не люди, а роботы, интеллект которых автор статьи всячески превозносил. Может, он – тоже робот? А если и нет, монотонный текст, в котором лишь изредка попадались цветистые выражения, доказывал, что он – или она – пользовался специальной «писательской» программой.
– Сеньорита Бовари, прошу вас.
Сердце Киры бешено заколотилось. Следом за женщиной, которая окликнула ее, она пересекла комнату и вошла в дверь.
Кабинет Эстер Блум выглядел менее просторным, чем был на самом деле, благодаря всякой всячине, что загромождала шкафы и книжные полки: старинные рукописи, копии древнеегипетских статуэток, куклы, ножи для разрезания бумаги, чучело рыбы, немецкие пивные кружки, различные награды, плюшевый медведь, явно не механический… За огромным письменным столом сидела хозяйка кабинета. Невысокого роста, худощавая чрезвычайно подвижная, в желтой блузке и лиловых брюках. Седые волосы обрамляли изрезанное морщинами, необычайно живое лицо; во взгляде светло-голубых глаз угадывался опыт многих и многих лет.
– Привет, – тоненьким голоском поздоровалась она, когда дверь за спиной Киры захлопнулась. – Как тебя зовут по-настоящему? На твоем месте, если бы мне пришлось залезать в забытых классиков, я бы выбрала что-нибудь менее мрачное. Скажем, Изабелла Арчер*. [Изабелла Арчер – героиня романа американского писателя Г. Джеймса «Женский портрет».] Давай, выкладывай.
– Мы в безопасности? – спросила девушка, глубоко вдохнув.
– Ты имеешь в виду, от назойливого любопытства нашего ненаглядного правительства? Да, можешь не волноваться. Я приказала экранировать дом бог весть сколько лет тому назад. Возрождение пришло и сгинуло, но я не верила, что страна на веки вечные останется свободной – если, конечно, можно называть свободой ту пародию на нее, которую мы имеем. Так вот, с тех пор я время от времени модернизирую средства защиты. Мои приятели наверху сообщают мне, что конкретно необходимо изменить. Удовлетворена? Тогда садись и представься, как; положено.
Кира подчинилась.
– Дело касается Энсона Гатри, – прибавила она.
– Это я поняла, как только услышала пароль.
– А вы не объясните, что он означает? Шеф отказался…
– А я тем более не стану, милочка. – Блум усмехнулась. – Не хочу вгонять тебя в краску.
– Сеньора…
– Забудем, ладно. Мы с Энсом тогда были молодыми. Я до сих пор не испытываю угрызений совести, но лучше, если о том будет известно только ему и мне. – Усмешка мгновенно исчезла. – Итак, что за переполох?
– Прошу прощения?
– У вас неприятности, верно?
– Верно, – согласилась Кира.
– Все сходится. – Старческие губы сложились в трубочку, глаза сузились. Блум качнула головой. – Естественно, я не поверила ни единому слову, когда увидела Энса на экране. Но чего они рассчитывают добиться, притворяясь, будто он – за них? И эти рассуждения насчет террористов, которые грозятся взорвать все к чертям собачьим? Надо действовать быстро, пока тот двойник, которого они состряпали, не освоился в компании.
– Шеф надеялся, что…
– Тихо, – перебила Блум, подняв руку. – Дай мне подумать. – Она повернулась к окну, за которым виднелись деревья и небо. Интересно, подумала Кира, каким именно способом стекла в доме сделали звуконепроницаемыми? И почему хозяйка не задернула шторы? Ну конечно, это могло бы вызвать ненужные подозрения… Пульс девушки отсчитывал секунды не хуже часов. Наконец Блум пошевелилась, моргнула, сунула руку в шкатулку, что стояла на столе, и достала оттуда манильскую сигару. – Не желаешь? Неужели? Что ж, разумно. Не придется тратиться на врачей. – Из кольца-зажигалки на ее пальце вырвался язычок пламени. – Боюсь, мы мало чем можем помочь, – произнесла она упавшим голосом.
– Но ведь чем-то можете? – Кира заставила себя успокоиться.
– Идешь напролом, а? – одобрительно заметила Блум. – Молодец. Для начала просидишь в кабинете еще минут пять, чтобы все было как обычно. – Она вздохнула. – Да, Сепо держит нас на крючке. Понимаешь, в общинах вроде нашей обо всем становится известно почти сразу. Приносить Энса сюда – чистой воды сумасшествие; тогда нас не спасут даже мои дружки из местного полицейского управления. Вдобавок, ему ни в коем случае не следует здесь задерживаться. Тем не менее, я хотела бы с ним встретиться и, по-моему, сумею кое-что организовать – через тех, кому могу доверять. Увидимся завтра в Портленде.
– Что? – изумилась Кира. – Там наверняка кругом засады.
– Может быть, может быть, но ничего страшного Купишь билет до Портленда, а сойдешь приблизительно на полпути, у одного-единственного в округе кафе, где выпьешь чашку кофе. Между прочим, кофе там едва ли не самый отвратительный на всей планете, но безопасность требует жертв. К тебе за столик подсядет мужчина, который назовется Генри Уиллардом, хотя, возможно, на деле будет вовсе не им Полиция не станет привязываться к фермеру, который едет по своим делам. Учти, знать Генри ничего не должен. Зачем рисковать его жизнью? Хватит с нас того, что мы рискуем собственными.
– Понимаю, – откликнулась девушка, подумав, что в подобных общинах, члены которых тесно связаны между собой, как партнеры «Файербола», не может не существовать взаимного доверия.
– Он отвезет тебя в Портленд и доставит в дом, хозяева которого не станут задавать лишних вопросов. Там ты поешь и отдохнешь. Кстати, они – не гомстедеры. Хочешь жить – умей вертеться и обзаводись полезными знакомствами, где только можешь.
– Кто они такие? Мало ли…
– Предупрежден, значит вооружен, так? Они – мормоны. Тебе это что-нибудь говорит? Авантисты преследуют их якобы на том основании, что вера мормонов антинаучна, но настоящая причина кроется в том, что конгрегация открыто выступает против оживления умерших Короче, Генри передаст тебе экранированный ящик для Энса, который будет выглядеть как упаковочная коробка из супермаркета. Естественно, если в твою сторону направят детектор, пиши пропало – экран тебя выдаст; но убережет, если детектор будет работать в квартале или двух от того места, где ты окажешься. Завтра вечером уйдешь из дома и закоулками, чтобы по возможности не сталкиваться с патрулями, доберешься до «Эмпрайзиз Анлимитед», портлендской кивиры. Наличных хватает?
– Да, – отозвалась Кира, справившись с изумлением.
– Возьми еще. – Блум опустила руку в ящик стола, одновременно жуя сигару. – Войдешь туда около половины восьмого. В это время там наибольший наплыв посетителей – что, впрочем, не означает, будто яблоку негде упасть. С такими ценами… Назовешься Изабеллой Арчер – незачем повсюду представляться Бовари – и скажешь, что ждешь двоих друзей, которые скоро подойдут. Ты вообще бывала в кивире?
– Да, два раза.
– Хорошо. Значит, тебе более-менее известны тамошние порядки. Если кто-нибудь заинтересуется коробкой, объяснишь, что принесла другу подарок, который хочешь вручить до того, как вы трое окунетесь в грезы. С твоими деньгами тебя вряд ли станут донимать расспросами. Держи. – Блум протянула девушке пачку купюр.
– Почему кивира? – удивилась девушка, машинально принимая деньги.
– Потому что за мной почти наверняка будут следить, а кивира – единственное место, где мы сможем спокойно поговорить.
– Неужели?
– Да. По сей день каждый номер перворазрядной кивиры экранирован не хуже моего дома. Закон не запрещает сотрудникам подобных заведений выдавать служебные тайны – то есть рассказывать о том, что творится внутри, однако начальство обычно быстро узнает о таких вещах. Провинившегося выгоняют с работы и в другую кивиру уже не возьмут, что для него или для нее хуже смерти. Дело в том, что они пользуются услугами заведения бесплатно и со временем попадают в зависимость. Что же касается секретности, то каждую кивиру опекает какая-нибудь большая шишка. Только вообрази, какое оружие получит противник, если узнает, каковы твои фантазии!
Прежде чем отпустить девушку, Блум вкратце изложила ей все, что считала необходимым. Кира слушала и воспринимала – а попутно предавалась воспоминаниям, которые нахлынули не по собственной воле.
15
БАЗА ДАННЫХ
В первый раз она пошла в кивиру одна, никого не предупредив, и всю дорогу уверяла себя, что стыдиться совершенно нечего. Это необходимый опыт, своего рода приключение. Туда ходит множество людей, причем вполне приличных. Она окончила Академию и скоро улетит с Земли; сегодня – последний шанс, следующий представится через Гейзенберг* [В. Гейзенберг (1901-1976) – немецкий физик, создатель квантовой механики, автор принципа соотношения неопределенностей.] весть сколько времени. Тем не менее, решение потребовало изрядного мужества – и немалой толики сбережений. Девушка поняла, что краснеет, рассердилась на себя и покраснела гуще прежнего.
– Кивира – следующий шаг за вива-приставкой для мультивизора, – объяснила женщина-консультант, заметив волнение Киры. – Я согласна, чтобы воспользоваться ее услугами, нужно преодолеть психический барьер. Вы проявляете разумную осторожность. Позвольте предложить вам час реального времени по стандартной программе. Расслабьтесь, следите за происходящим и отдыхайте. Потом, когда привыкнете, можно перейти в интерактивный режим. Если вы не потребуете от программы чего-то такого, что в ней не заложено, она подстроится под ваши желания с той же легкостью, что и действительность, в которой все идет как надо. Договорились? Теперь давайте определим вашу виртуальную реальность*. [Виртуальная реальность – термин из области информатики, обозначает реальность, которая не имеет физического воплощения или воспринимается иначе, чем реализована.] Не торопитесь, подумайте. Говорите откровенно. Я слышала всякое, и потом, что бы вы ни сказали, ваши слова не выйдут за эти стены.
Женщина отвела Киру в одноместный номер, помогла раздеться, надела ей на голову шлем, подсоединила к телу провода и уложила девушку в ванну. Мучительно долгий промежуток времени Кира изнемогала от слепоты и глухоты, затем вдруг ощутила странное смещение восприятия, догадалась, что система подстраивается под ее вес и температуру. Приятное скольжение по склону, у подножия которого – сон… Сон, навеянный машиной…
… Она парила в космосе. Повсюду, куда ни посмотри, мерцали звезды. От полуугасшего солнца, чье сияние даже не слепило глаз, исходил зодиакальный свет; хотя на ней не было ничего кроме бюстгальтера, юбки и сандалий, она ощущала буддистское умиротворение, однако все чувства казались неестественно обостренными. Повернувшись, она увидела Марс – огромный красный шар с ледяными шапками на полюсах, испещренный сетью каналов, с пятнами оазисов и высохших морей. Кира протянула к нему руки и устремилась вперед.
На поверхности планеты она вдруг оказалась сугубо материальной – дышала разреженным воздухом, ловила приносимые прохладным ветерком ароматы пустынных растений, перемещалась в условиях малой гравитации с необыкновенной легкостью. Солнце стояло в зените. Она пробудет здесь до полуночи по субъективному времени. Ни дать ни взять Золушка.
Фантазия, которую выбрала себе Кира, была вполне невинной, можно сказать, подростковой. С запада прискакал Джон Картер* [Джон Картер, Тарс Таркас, Дея Торис – персонажи «Марсианских историй» Э. Р. Берроуза. Гелиум – столица Барсума (Марса), тот – животное для верховой езды.], который, как выяснилось, ничуть не растерял за минувшие века виргинской учтивости. Он подвел девушке тота, и они помчались по пескам. Картер показывал ей древние развалины, называл животных, что разбегались в разные стороны при их приближении. В лагере зеленых людей Тарс Таркас налил им вина, а потом пригласил на борт летучего корабля. Над каналом сверкали в закатных лучах башни Гелиума. Деи Торис, к сожалению, дома не оказалось. Киру приветствовали красные воины – все по-кошачьи грациозные, один симпатичнее другого; впрочем, до Джона им было далеко. Она наконец-то переборола смущение и стала задавать вопросы. Джон охотно отвечал. Он держался как истинный джентльмен, который знает местность и обладает самостоятельностью суждений. Они бродили вдвоем по волшебным улицам, а в небе появились тем временем Фобос и Деймос, которые выглядели крупнее, чем Луна с Земли, и заливали Марс серебристым сиянием. Пришло время возвращаться. Слов не понадобилось – Картер обнял Киру. Никогда раньше ее так не целовали. Черт побери, подумалось девушке, когда она вновь превратилась в призрак и полетела к голубой точке, что была Землей, в следующий раз нужно брать быка за рога.
Однако следующего раза не было. Киру тянуло вернуться, но ей хватало забот в реальном мире. Воспоминания о Барсуме со временем потускнели, как тускнеет в памяти сон. Правда, они оставались вполне вещественными (если можно употреблять это слово применительно к мысленным образам), но заняли надлежащее место – среди юношеских грез и любимых в детстве игрушек.
Она все же вернулась в кивиру, но не одна, а с Иваром Страндингом. Тогда они оба оказались на Земле… На том, чтобы пойти, настоял Ивар. Нет, он не был рабом кивиры, но использовал каждую возможность заглянуть туда, а потому имел достаточно богатый опыт интерактивных сеансов. Ивар утверждал, что их ожидает не просто игра, что кивира создает между людьми нечто вроде духовных уз. Кира согласилась не сразу, поскольку не хотела, чтобы кто-то залезал ей в душу. Впрочем, Ивару ничего такого она не сказала – отношения и без того были напряженными. Очевидно, он надеялся, что кивира поможет. В конце концов девушка уступила.
Свободная программа требовала полного задействования системы, тем более, что клиенты хотели сохранять между собой контакт. Удовольствие обошлось весьма недешево. Bueno, если космонавтам чего-то и недостает, то уж никак не денег. Ивар попросил, чтобы она предоставила инициативу ему, а сама потихоньку привыкала бы, и заявил, что они станут богами.
… Они стояли на балконе, взирая на еще не родившийся космос. Их собственное сияние освещало могучие стены и башни крепости, у подножия которых, в первобытной ночи, ярилась бесформенность. Гигантские волны, высотой в миллионы световых лет, обрушивались на крепость с торжествующим ревом: то была песнь необузданной энергии. Звезды кружились в водоворотах, взрывались, превращались в чудовищные сверхновые, разбрасывая вокруг материю, из которой затем возникнут миры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Приближаясь к дому Эстер Блум, девушка нервничала все сильнее. Пускай глава гомстедеров – давняя приятельница Гатри, у нее наверняка хлопот полон рот; вдобавок, подумала Кира, имени шефа вслух произносить нельзя. К тому же, за домом могут наблюдать. Кто сидел в медленно прокатившей мимо машине? Кто это стоит на углу, словно кого-то ожидая?
Кира прошла между клумбами, на которых цвели розы, поднялась по лестнице на веранду, где царила прохлада, и прикоснулась к кнопке вызова. Дверь открылась.
– Saludos, – приветствовал девушку мускулистый молодой человек, смерив ее взглядом. – Чем могу служить?
– Я… Мне нужно поговорить с сеньорой Блум, – пробормотала Кира.
– Не вы первая. Я постараюсь, чтобы она приняла вас послезавтра.
– Роr favor, дело очень срочное. Передайте ей, пожалуйста, что речь пойдет об Уинстоне П. Сандерсе* [Уинстон П. Сандерс – псевдоним П. Андерсона, которым подписаны некоторые рассказы писателя.] и пьяной русалке.
– Чего-чего?
– Роr favor, – повторила Кира, одарив юношу лучезарной улыбкой и шевельнув плечами, чтобы всколыхнулась грудь. – Я знаю, звучит смешно, однако, уверяю вас, сеньора Блум меня примет. А если нет, делайте со мной, что хотите.
– М-м… Что ж, достаточно таинственно, по крайней мере, чтобы ее заинтриговать. Проходите, сеньорита…
– Бовари. Эмма Бовари.
В помещении, которое служило передней, дожидалось приема множество мужчин и женщин. Двое смахивали на фермеров, двое других – на технарей; но кто такие африканец в дашики* [Дашики – мужская рубашка в африканском стиле, с круглым вырезом и короткими рукавами.] и бритоголовый тип в красном балахоне? Мультивизора в комнате не было, зато на журнальных столиках лежали распечатки книг и периодических изданий. Кира пробежала глазами статью об открытиях, сделанных под поверхностью Марса. Вроде бы любопытно, но не захватывает – марсианские пещеры исследовали не люди, а роботы, интеллект которых автор статьи всячески превозносил. Может, он – тоже робот? А если и нет, монотонный текст, в котором лишь изредка попадались цветистые выражения, доказывал, что он – или она – пользовался специальной «писательской» программой.
– Сеньорита Бовари, прошу вас.
Сердце Киры бешено заколотилось. Следом за женщиной, которая окликнула ее, она пересекла комнату и вошла в дверь.
Кабинет Эстер Блум выглядел менее просторным, чем был на самом деле, благодаря всякой всячине, что загромождала шкафы и книжные полки: старинные рукописи, копии древнеегипетских статуэток, куклы, ножи для разрезания бумаги, чучело рыбы, немецкие пивные кружки, различные награды, плюшевый медведь, явно не механический… За огромным письменным столом сидела хозяйка кабинета. Невысокого роста, худощавая чрезвычайно подвижная, в желтой блузке и лиловых брюках. Седые волосы обрамляли изрезанное морщинами, необычайно живое лицо; во взгляде светло-голубых глаз угадывался опыт многих и многих лет.
– Привет, – тоненьким голоском поздоровалась она, когда дверь за спиной Киры захлопнулась. – Как тебя зовут по-настоящему? На твоем месте, если бы мне пришлось залезать в забытых классиков, я бы выбрала что-нибудь менее мрачное. Скажем, Изабелла Арчер*. [Изабелла Арчер – героиня романа американского писателя Г. Джеймса «Женский портрет».] Давай, выкладывай.
– Мы в безопасности? – спросила девушка, глубоко вдохнув.
– Ты имеешь в виду, от назойливого любопытства нашего ненаглядного правительства? Да, можешь не волноваться. Я приказала экранировать дом бог весть сколько лет тому назад. Возрождение пришло и сгинуло, но я не верила, что страна на веки вечные останется свободной – если, конечно, можно называть свободой ту пародию на нее, которую мы имеем. Так вот, с тех пор я время от времени модернизирую средства защиты. Мои приятели наверху сообщают мне, что конкретно необходимо изменить. Удовлетворена? Тогда садись и представься, как; положено.
Кира подчинилась.
– Дело касается Энсона Гатри, – прибавила она.
– Это я поняла, как только услышала пароль.
– А вы не объясните, что он означает? Шеф отказался…
– А я тем более не стану, милочка. – Блум усмехнулась. – Не хочу вгонять тебя в краску.
– Сеньора…
– Забудем, ладно. Мы с Энсом тогда были молодыми. Я до сих пор не испытываю угрызений совести, но лучше, если о том будет известно только ему и мне. – Усмешка мгновенно исчезла. – Итак, что за переполох?
– Прошу прощения?
– У вас неприятности, верно?
– Верно, – согласилась Кира.
– Все сходится. – Старческие губы сложились в трубочку, глаза сузились. Блум качнула головой. – Естественно, я не поверила ни единому слову, когда увидела Энса на экране. Но чего они рассчитывают добиться, притворяясь, будто он – за них? И эти рассуждения насчет террористов, которые грозятся взорвать все к чертям собачьим? Надо действовать быстро, пока тот двойник, которого они состряпали, не освоился в компании.
– Шеф надеялся, что…
– Тихо, – перебила Блум, подняв руку. – Дай мне подумать. – Она повернулась к окну, за которым виднелись деревья и небо. Интересно, подумала Кира, каким именно способом стекла в доме сделали звуконепроницаемыми? И почему хозяйка не задернула шторы? Ну конечно, это могло бы вызвать ненужные подозрения… Пульс девушки отсчитывал секунды не хуже часов. Наконец Блум пошевелилась, моргнула, сунула руку в шкатулку, что стояла на столе, и достала оттуда манильскую сигару. – Не желаешь? Неужели? Что ж, разумно. Не придется тратиться на врачей. – Из кольца-зажигалки на ее пальце вырвался язычок пламени. – Боюсь, мы мало чем можем помочь, – произнесла она упавшим голосом.
– Но ведь чем-то можете? – Кира заставила себя успокоиться.
– Идешь напролом, а? – одобрительно заметила Блум. – Молодец. Для начала просидишь в кабинете еще минут пять, чтобы все было как обычно. – Она вздохнула. – Да, Сепо держит нас на крючке. Понимаешь, в общинах вроде нашей обо всем становится известно почти сразу. Приносить Энса сюда – чистой воды сумасшествие; тогда нас не спасут даже мои дружки из местного полицейского управления. Вдобавок, ему ни в коем случае не следует здесь задерживаться. Тем не менее, я хотела бы с ним встретиться и, по-моему, сумею кое-что организовать – через тех, кому могу доверять. Увидимся завтра в Портленде.
– Что? – изумилась Кира. – Там наверняка кругом засады.
– Может быть, может быть, но ничего страшного Купишь билет до Портленда, а сойдешь приблизительно на полпути, у одного-единственного в округе кафе, где выпьешь чашку кофе. Между прочим, кофе там едва ли не самый отвратительный на всей планете, но безопасность требует жертв. К тебе за столик подсядет мужчина, который назовется Генри Уиллардом, хотя, возможно, на деле будет вовсе не им Полиция не станет привязываться к фермеру, который едет по своим делам. Учти, знать Генри ничего не должен. Зачем рисковать его жизнью? Хватит с нас того, что мы рискуем собственными.
– Понимаю, – откликнулась девушка, подумав, что в подобных общинах, члены которых тесно связаны между собой, как партнеры «Файербола», не может не существовать взаимного доверия.
– Он отвезет тебя в Портленд и доставит в дом, хозяева которого не станут задавать лишних вопросов. Там ты поешь и отдохнешь. Кстати, они – не гомстедеры. Хочешь жить – умей вертеться и обзаводись полезными знакомствами, где только можешь.
– Кто они такие? Мало ли…
– Предупрежден, значит вооружен, так? Они – мормоны. Тебе это что-нибудь говорит? Авантисты преследуют их якобы на том основании, что вера мормонов антинаучна, но настоящая причина кроется в том, что конгрегация открыто выступает против оживления умерших Короче, Генри передаст тебе экранированный ящик для Энса, который будет выглядеть как упаковочная коробка из супермаркета. Естественно, если в твою сторону направят детектор, пиши пропало – экран тебя выдаст; но убережет, если детектор будет работать в квартале или двух от того места, где ты окажешься. Завтра вечером уйдешь из дома и закоулками, чтобы по возможности не сталкиваться с патрулями, доберешься до «Эмпрайзиз Анлимитед», портлендской кивиры. Наличных хватает?
– Да, – отозвалась Кира, справившись с изумлением.
– Возьми еще. – Блум опустила руку в ящик стола, одновременно жуя сигару. – Войдешь туда около половины восьмого. В это время там наибольший наплыв посетителей – что, впрочем, не означает, будто яблоку негде упасть. С такими ценами… Назовешься Изабеллой Арчер – незачем повсюду представляться Бовари – и скажешь, что ждешь двоих друзей, которые скоро подойдут. Ты вообще бывала в кивире?
– Да, два раза.
– Хорошо. Значит, тебе более-менее известны тамошние порядки. Если кто-нибудь заинтересуется коробкой, объяснишь, что принесла другу подарок, который хочешь вручить до того, как вы трое окунетесь в грезы. С твоими деньгами тебя вряд ли станут донимать расспросами. Держи. – Блум протянула девушке пачку купюр.
– Почему кивира? – удивилась девушка, машинально принимая деньги.
– Потому что за мной почти наверняка будут следить, а кивира – единственное место, где мы сможем спокойно поговорить.
– Неужели?
– Да. По сей день каждый номер перворазрядной кивиры экранирован не хуже моего дома. Закон не запрещает сотрудникам подобных заведений выдавать служебные тайны – то есть рассказывать о том, что творится внутри, однако начальство обычно быстро узнает о таких вещах. Провинившегося выгоняют с работы и в другую кивиру уже не возьмут, что для него или для нее хуже смерти. Дело в том, что они пользуются услугами заведения бесплатно и со временем попадают в зависимость. Что же касается секретности, то каждую кивиру опекает какая-нибудь большая шишка. Только вообрази, какое оружие получит противник, если узнает, каковы твои фантазии!
Прежде чем отпустить девушку, Блум вкратце изложила ей все, что считала необходимым. Кира слушала и воспринимала – а попутно предавалась воспоминаниям, которые нахлынули не по собственной воле.
15
БАЗА ДАННЫХ
В первый раз она пошла в кивиру одна, никого не предупредив, и всю дорогу уверяла себя, что стыдиться совершенно нечего. Это необходимый опыт, своего рода приключение. Туда ходит множество людей, причем вполне приличных. Она окончила Академию и скоро улетит с Земли; сегодня – последний шанс, следующий представится через Гейзенберг* [В. Гейзенберг (1901-1976) – немецкий физик, создатель квантовой механики, автор принципа соотношения неопределенностей.] весть сколько времени. Тем не менее, решение потребовало изрядного мужества – и немалой толики сбережений. Девушка поняла, что краснеет, рассердилась на себя и покраснела гуще прежнего.
– Кивира – следующий шаг за вива-приставкой для мультивизора, – объяснила женщина-консультант, заметив волнение Киры. – Я согласна, чтобы воспользоваться ее услугами, нужно преодолеть психический барьер. Вы проявляете разумную осторожность. Позвольте предложить вам час реального времени по стандартной программе. Расслабьтесь, следите за происходящим и отдыхайте. Потом, когда привыкнете, можно перейти в интерактивный режим. Если вы не потребуете от программы чего-то такого, что в ней не заложено, она подстроится под ваши желания с той же легкостью, что и действительность, в которой все идет как надо. Договорились? Теперь давайте определим вашу виртуальную реальность*. [Виртуальная реальность – термин из области информатики, обозначает реальность, которая не имеет физического воплощения или воспринимается иначе, чем реализована.] Не торопитесь, подумайте. Говорите откровенно. Я слышала всякое, и потом, что бы вы ни сказали, ваши слова не выйдут за эти стены.
Женщина отвела Киру в одноместный номер, помогла раздеться, надела ей на голову шлем, подсоединила к телу провода и уложила девушку в ванну. Мучительно долгий промежуток времени Кира изнемогала от слепоты и глухоты, затем вдруг ощутила странное смещение восприятия, догадалась, что система подстраивается под ее вес и температуру. Приятное скольжение по склону, у подножия которого – сон… Сон, навеянный машиной…
… Она парила в космосе. Повсюду, куда ни посмотри, мерцали звезды. От полуугасшего солнца, чье сияние даже не слепило глаз, исходил зодиакальный свет; хотя на ней не было ничего кроме бюстгальтера, юбки и сандалий, она ощущала буддистское умиротворение, однако все чувства казались неестественно обостренными. Повернувшись, она увидела Марс – огромный красный шар с ледяными шапками на полюсах, испещренный сетью каналов, с пятнами оазисов и высохших морей. Кира протянула к нему руки и устремилась вперед.
На поверхности планеты она вдруг оказалась сугубо материальной – дышала разреженным воздухом, ловила приносимые прохладным ветерком ароматы пустынных растений, перемещалась в условиях малой гравитации с необыкновенной легкостью. Солнце стояло в зените. Она пробудет здесь до полуночи по субъективному времени. Ни дать ни взять Золушка.
Фантазия, которую выбрала себе Кира, была вполне невинной, можно сказать, подростковой. С запада прискакал Джон Картер* [Джон Картер, Тарс Таркас, Дея Торис – персонажи «Марсианских историй» Э. Р. Берроуза. Гелиум – столица Барсума (Марса), тот – животное для верховой езды.], который, как выяснилось, ничуть не растерял за минувшие века виргинской учтивости. Он подвел девушке тота, и они помчались по пескам. Картер показывал ей древние развалины, называл животных, что разбегались в разные стороны при их приближении. В лагере зеленых людей Тарс Таркас налил им вина, а потом пригласил на борт летучего корабля. Над каналом сверкали в закатных лучах башни Гелиума. Деи Торис, к сожалению, дома не оказалось. Киру приветствовали красные воины – все по-кошачьи грациозные, один симпатичнее другого; впрочем, до Джона им было далеко. Она наконец-то переборола смущение и стала задавать вопросы. Джон охотно отвечал. Он держался как истинный джентльмен, который знает местность и обладает самостоятельностью суждений. Они бродили вдвоем по волшебным улицам, а в небе появились тем временем Фобос и Деймос, которые выглядели крупнее, чем Луна с Земли, и заливали Марс серебристым сиянием. Пришло время возвращаться. Слов не понадобилось – Картер обнял Киру. Никогда раньше ее так не целовали. Черт побери, подумалось девушке, когда она вновь превратилась в призрак и полетела к голубой точке, что была Землей, в следующий раз нужно брать быка за рога.
Однако следующего раза не было. Киру тянуло вернуться, но ей хватало забот в реальном мире. Воспоминания о Барсуме со временем потускнели, как тускнеет в памяти сон. Правда, они оставались вполне вещественными (если можно употреблять это слово применительно к мысленным образам), но заняли надлежащее место – среди юношеских грез и любимых в детстве игрушек.
Она все же вернулась в кивиру, но не одна, а с Иваром Страндингом. Тогда они оба оказались на Земле… На том, чтобы пойти, настоял Ивар. Нет, он не был рабом кивиры, но использовал каждую возможность заглянуть туда, а потому имел достаточно богатый опыт интерактивных сеансов. Ивар утверждал, что их ожидает не просто игра, что кивира создает между людьми нечто вроде духовных уз. Кира согласилась не сразу, поскольку не хотела, чтобы кто-то залезал ей в душу. Впрочем, Ивару ничего такого она не сказала – отношения и без того были напряженными. Очевидно, он надеялся, что кивира поможет. В конце концов девушка уступила.
Свободная программа требовала полного задействования системы, тем более, что клиенты хотели сохранять между собой контакт. Удовольствие обошлось весьма недешево. Bueno, если космонавтам чего-то и недостает, то уж никак не денег. Ивар попросил, чтобы она предоставила инициативу ему, а сама потихоньку привыкала бы, и заявил, что они станут богами.
… Они стояли на балконе, взирая на еще не родившийся космос. Их собственное сияние освещало могучие стены и башни крепости, у подножия которых, в первобытной ночи, ярилась бесформенность. Гигантские волны, высотой в миллионы световых лет, обрушивались на крепость с торжествующим ревом: то была песнь необузданной энергии. Звезды кружились в водоворотах, взрывались, превращались в чудовищные сверхновые, разбрасывая вокруг материю, из которой затем возникнут миры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63