Эбби сказала, что участок достался ей в наследство от покойного мужа; это позволило бы Джеку узнать, как звали человека, за которого она вышла замуж. Затем он собирался позвонить в бюро записи актов гражданского состояния и без труда получить доступ к тщательно охранявшемуся прошлому Эбби Тайлер.Но боль казалась невыносимой, и справиться с ней можно было только одним способом: настрелявшись в цель до изнеможения.Пока они мчались по безбрежной пустыне, Джек не видел вокруг ничего, кроме дюн, кактусов, саксаула и нескольких пустынных черепах.– Едва ли это похоже на Африку, – сказал он своему спутнику.– Во всяком случае, на ту часть Африки, в которой жил я, – ответил Зеб. Он не сводил глаз с пустыни, разноцветных скал и лазурного неба, а сам думал о единственном человеке на свете, который понимал его, когда Зеб говорил о контрабанде слоновой кости и убитых слонах. Ванессе Николс, образ которой являлся ему в беспокойных снах и потом не давал уснуть до утра.Утром он заметил, как Ванесса быстро ушла прочь. Может быть, она видела, как его целовала блондинка? Нет, только не это! Но если Ванесса их видела, оставалось надеяться, что она слышала слова, сказанные им блондинке: «Милая, ночь была приятная. Но не обижайся: повторения не будет». Зеб не искал случайных связей. Просто иногда это происходило само собой, как часто бывает на курортах и во время морских круизов.Честно говоря, его сердце было уже занято. Причем отдал он его не по доброй воле. Покидая Кению, он считал, что уже никогда не полюбит другую женщину так, как любил Мириам. И даже никогда не влюбится. За прошедшие годы у него было несколько партнерш, но до серьезной связи дело не доходило. Однако если в других местах ему влюбляться не доводилось, то здесь Зеб влип по уши.Ее лицо африканской принцессы, большие раскосые глаза, высокие скулы, безукоризненно белые зубы под полными губами, которые отчаянно хотелось поцеловать, напоминали Зебу Африку.Напоминали до боли.Зебулону Армстронгу, бывшему белому охотнику, а теперь надсмотрщику за птицами и отдыхающими на пустынном калифорнийском курорте, нестерпимо хотелось вернуться домой, ступить на красную почву Восточной Африки, глотнуть разреженного воздуха горы Кения, снова оказаться среди своих, но надежды на возвращение, увы, не было.Он начал работать в «Роще» год назад. Когда Ванесса напомнила Зебу Африку и пробудила теплые воспоминания, сначала ему это понравилось. Но теперь и эти воспоминания, и ее близость становились слишком болезненными. Пора было уносить отсюда ноги.– Мистер Бернс… Я слышал, что вы расследуете убийство.Джек вздрогнул и посмотрел на Зеба.– Мне сказал об этом начальник охраны Элиас Саласар. Мы с ним – заядлые бейсбольные болельщики. Вместе ездим на матчи и дружески пикируемся. Не понимаю, что он нашел в этих «Гигантах». А вы любите бейсбол, мистер Бернс?– Предпочитаю более азартные виды спорта.Зеб засмеялся.– Ясно. Многие не понимают прелести этой игры.– А в чем она?– В ожидании! В ожидании следующего сильного удара. Мистер Бернс, наслаждение доставляет не само действие, а его ожидание.Джек поднял брови. Казалось, Зеб говорил о сексе.– Так как идет ваше расследование, мистер Бернс?Вопрос был задан небрежно, но Джек понимал, что небрежностью тут и не пахнет. Он вспомнил человека, с которым Эбби познакомила его накануне. Тогда Бернсу показалось, что этот Саласар умеет хранить тайны. Да и Эбби заверила его, что на его сдержанность можно положиться. Так что вряд ли Зеб узнал о миссии Джека от начальника охраны.Может быть, за ленивыми расспросами Зеба скрывается Эбби? Это бы его не удивило. Она хотела знать, какие убийство он расследует, но еще больше ее интересует, что именно он нашел.– Пока еще рано говорить, – сказал Джек, прищурился и посмотрел на круживших в небе стервятников. Видно, там лежала какая-то падаль.Внезапно мотор чихнул и закашлял, после чего машина замедлила ход и остановилась. Вокруг не было ни души.– Что случилось? – спросил Джек. Зеб почесал в затылке.– Надо посмотреть. – Он вылез из машины, поднял капот, посмотрел на горячий мотор и издал несколько неодобрительных звуков.– Что там? – Джек вышел и тоже заглянул под капот.– То, что всегда случается в пустыне. Песок делает свое дело. Не беспокойтесь. Через несколько минут все будет в порядке.Бернс огляделся по сторонам. Куда ни глянь, всюду одно и то же: песок и кактусы.– Что это за звук? – внезапно воскликнул он, почувствовав, что по спине побежали мурашки.Зеб остановился и прислушался. Из недалеких скал доносилось тявканье.– Койоты… Судя по голосам, мать общается с щенками.– Они опасны?– Могут стать опасными, если сочтут, что их щенкам что-то грозит. Поэтому к скалам лучше не подходить.После этого Джек погрузился в свои мысли, а Зеб – в мотор. Он вынул из кармана рубашки маленький радиоприемник и настроился на волну спортивной станции: на стадионе имени Чавеса играли «Доджерсы». Однако впервые за много лет он не смог сосредоточиться на игре. Все мысли Зеба занимала Ванесса. Он желал ее так, что не мог спать по ночам. Нельзя сказать, что она не отвечала на его чувство. Но держалась дружелюбно, не более того. Вежливая, деловитая. Впрочем, Зеб и не надеялся на связь с ней. Больше никаких романов.А тем более с Ванессой Николс. Поняв, что ему снова придется принимать судьбоносное решение, Армстронг чертыхнулся, взял гаечный ключ и свирепо набросился на топливный насос.Пока Зеб сосредоточенно работал, Джек чувствовал прикосновение пустынного ветра к лицу, слышал крик коршуна и пытался справиться с болью, которая рвалась наружу.Когда капитан и коллеги-детективы выражали ему сочувствие, когда соседи говорили, как они скорбят о смерти Нины, – короче, когда все на свете поминали его сестру, Джек всегда мог справиться с собой.Но только не в присутствии Эбби Тайлер.– Красивая, – сказала она, посмотрев на фотографию Нины, и душевные раны Джека тут же вскрылись.– Я боюсь, Джек, – сказала Нина во время одного из их последних обедов. Это было в Санта-Монике, у Марио. Они ели лингини в сладком соусе – любимое блюдо Нины. Она искала свою родную мать уже три года и накопила гору сведений – увы, относившихся к другим людям.Родители оставили Джеку и Нине кое-какие деньги, но Нина неплохо зарабатывала в рекламном агентстве и могла позволить себе нанять не одного частного сыщика. Они с Джеком часто встречались, и Нина рассказывала ему о своих последних находках.– Джек, сколько имен, сколько людей, оторванных от близких. Я нашла веб-сайты, куда могут посылать сведения усыновленные и кровные матери. Дети ищут своих матерей, а женщины – своих детей.Глядя в окно на бурный Тихий океан и не прикасаясь к еде, Нина сказала:– Мысль о боли, горе и страхе, которые испытывают эти люди, терзает мне душу. Джек, кем была моя родная мать? Молоденькой девушкой, которую заставили отказаться от своего ребенка? Или она на мгновение отвернулась, а когда заглянула в коляску, ребенка там уже не было? Я должна знать. Должна найти ее.– Ты найдешь ее, сестренка, – сказал Джек. Они знали, что на самом деле Нина ему вовсе не сестра, но ничто на свете не могло разорвать их родственные узы. Джек помогал ей чем мог, использовал полицейские базы данных, а в свободное время тоже участвовал в поисках. Но этого было недостаточно. «От меня требовалось большее».Ветер ударил в лицо, и на глазах Джека проступили слезы. Он достал платок.– Вы в порядке? – спросил Зеб.– Песок, – ответил Джек.– Все верно. Когда поднимается ветер, нужно защищать глаза.Джек подумал, что мишень вполне можно поставить здесь и обуздать эмоции. Но потом решил: «Нет, нельзя терять концентрацию. Нужно делать свое дело».– Вам нравится работать в «Роще»?Зеб выпрямился и вытер лоб.– Эбби Тайлер – лучший босс за всю мою жизнь. Она обращается со своими служащими так же, как с гостями. Даже лучше – как с родными детьми. Дело не в возрасте. Я думаю, она родилась такой. Кормилицей, если вы понимаете, что я имею в виду. Если служащий заболевает, Эбби посылает ему цветы.Теплая нотка, прозвучавшая в голосе Зеба, заставила Джека задуматься. Может быть, они состояли в интимных отношениях? Может быть, у Эбби есть постоянный любовник? Или она пользуется услугами собственного курорта?«Черт побери, куда ты лезешь?» – обругал себя Бернс. Джек всегда умел отделять личное от общественного. Работа – одно, романы – другое. Но Эбби Тайлер нарушала границы и мешала ему сосредоточиться. Он приехал сюда искать убийцу, а не любовь.– Когда я увидел ее впервые, – сказал Зеб, – меня заинтересовало ее произношение. Люди говорили, что у меня странный акцент, но, на мое кенийское ухо, Эбби тоже говорит не так, как местные.Джек удивился, а потом задумался. Он не заметил никакого акцента. Или заметил? Теперь ему казалось, что, когда в понедельник вечером они пили кофе в ее бунгало, она действительно говорила с легким акцентом. Как и в то утро, когда они одновременно отпустили тетиву и Эбби рассмеялась. Может быть, она скрывала его, а когда уставала или теряла осторожность, акцент прорывался наружу? Может быть, это и есть та брешь, которую он надеялся найти?– Откуда она родом? – деланно небрежным тоном спросил он.– Не знаю. Я не специалист. Но думаю, откуда-то с американского Юга. – Зеб закрыл капот. – Готово! Можно ехать дальше.– Знаете, я передумал. Если не возражаете, то давайте вернемся. – Нужно найти мисс Тайлер, заговорить с ней и на этот раз прислушаться к ее произношению. Он не хотел встречаться с Эбби и показывать ей свою уязвимость, но ради Нины был готов на все.Зеба его слова только обрадовали. Джек приехал сюда не отдыхать, а делать дело. Пора было улетать. Бернс принял решение: завтра утром он сообщит Эбби Тайлер о своем отъезде. 32 Офелия знала, когда это случилось. Не только день, но и час.Дэвид был известным психиатром с большой практикой и профессором университета, а потому суд часто пользовался его услугами эксперта, когда речь шла об убийствах. Шесть недель назад он сыграл ключевую роль в сенсационном процессе; защита требовала, чтобы обвиняемого признали невменяемым, и все зависело от того, что скажет доктор Дэвид Мессер.Офелия сидела в переполненном зале суда и следила за тем, как ее красивый жених хладнокровно отвечал на вопросы сначала обвинения, а потом защиты. Офелия слушала его звучный голос, завораживавший зрителей, и видела, как сладострастно смотрели женщины на Дэвида, и присяжные, и те, кто сидел в зале. Это ее возбуждало. Дэвид, полностью владевший собой и вниманием публики, в полосатой тройке, с идеально подстриженными черными волосами, был просто неотразим. Следить за ним и знать, что все женщины в зале желают его, было невыразимо приятно.Тем временем страсти накалялись, и атмосфера в зале начала меняться.– Доктор Мессер, вы признаете, что обвиняемый слышит голоса?– Да.– Эти голоса кажутся ему реальными?– Да.– И вы признаете, что эти голоса приказывают ему убивать людей?– Да. Но он не должен слушаться этих приказов.– Возражаю!– Ваша честь, прошу слова!За этим последовала короткая, но жаркая дискуссия, а затем взгляды всех присутствовавших – судьи, адвокатов, присяжных, судебных репортеров, приставов и зрителей – обратились к эксперту, вызвавшему фурор. В эту минуту Дэвид был вождем племени, и Офелию охватило пламя.Когда объявили перерыв, она нашла Дэвида в многолюдном коридоре. Тот был окружен репортерами и женщинами, пожиравшими его глазами. Увидев ее румянец и тайную улыбку, он тут же прервал беседу, схватил Офелию за руку и повел за угол. Добравшись до первой незапертой двери, он распахнул ее, пропустил даму, закрыл дверь и, даже не удосужившись ее запереть, быстро задрал Офелии юбку и спустил с нее трусики. Это был малый конференц-зал. Стоявший здесь овальный полированный стол был достаточно велик, чтобы Офелия могла лечь на него. Дэвид тут же овладел ею; при этом оба думали о незапертой двери и толпе в коридоре.Вот тогда-то все и случилось. Почему-то таблетки Офелии сплоховали, и произошло зачатие…Стоя в пышном псевдофранцузском номере «Рощи», Офелия открыла второй набор и повторила анализ. Надеясь и молясь, чтобы в первом случае произошла ошибка.Но и второй анализ показал то же самое. Ошибки не было.Ее мир накренился, зашатался и рухнул. Этой сильной женщине, возглавлявшей марши протеста и произносившей речи перед огромными толпами, нужно было на что-то опереться.У нее пересохло во рту. Сердце стучало. «Что мне делать?»Офелия пошла к телефону и позвонила своему врачу.– Я беременна. Как это могло случиться? Я принимаю таблетки.Доктор Камминс расстроилась совсем не так, как рассчитывала Офелия. Разве она не понимала, что случилось?– Офелия, таблетки не дают стопроцентной гарантии. Сбои происходят редко, но все же случаются. Вы принимали какие-нибудь новые лекарства после своего последнего визита?– Конечно, нет. Но офтальмолог прописал мне тетрациклин от конъюнктивита.На том конце провода последовала пауза.– Офелия, тетрациклин снижает действие некоторых противозачаточных таблеток. Ваш офтальмолог должен был спросить, пользуетесь ли вы оральными контрацептивами.– Он сказал только то, что тетрациклин усиливает чувствительность к солнечным ожогам. В результате вместо презервативов я пользовалась кремом от загара.– Офелия, я понимаю, вы расстроены. Послушайте меня. Нужно сделать анализ амниотической жидкости. Если результат окажется положительным, мы тут же положим этому конец.Конец!– Нет.– Пока что это всего лишь эмбрион. Еще не плод.Плод.Это ребенок! Мой сын или дочь! А не то, что ты резала в своем анатомическом театре! Она положила трубку.Взгляд Офелии упал на резной журнальный столик со стеклянной столешницей, где лежала рукопись ее последней книги. «В защиту наших предков». Внезапно она возненавидела своих предков, этих древних евреев, передавших потомкам свою гнилую кровь. Именно из-за них Офелия зачала ребенка, обреченного на смерть.Аборт был невозможен. Он противоречил законам Природы и законам Бога. Если доисторическая женщина пыталась вызвать у себя выкидыш, племя предавало ее остракизму, потому что смерть ребенка означала смерть племени. Единственным законом было выживание. Сколько абортариев пикетировала Офелия? Она раздавала листовки. Держала плакаты. Ругала приходивших туда женщин. Называла их убийцами, так как отказывалась верить, что в беременности есть «другая сторона».И вдруг она сама оказалась в их числе.Офелия яростно расхаживала между креслами в стиле Людовика XIV и ломала руки.Как она справится с беременностью?Теперь Офелия радовалась тому, что выиграла таинственный конкурс и приехала в «Рощу». В этой проблеме она должна была разобраться сама, без помощи своей предвзято настроенной семьи. И без удушающего сочувствия Дэвида.Решив сделать несколько кругов в бассейне, чтобы прочистить мозги, она пошла за купальником, сохшим в ванной, и тут снова ощутила аромат белого нарцисса. Что за чушь! В ее номере никаких цветов не было.Цветов не было, а запах ощущался – сильный, приторный и вызывавший тошноту. Она лихорадочно пересмотрела стоявшие на полке масла, лосьоны и гели для душа, вылила их в раковину и сполоснула флаконы. Потом перерыла все шкафы и полки: а вдруг предыдущий постоялец оставил где-нибудь букет белых цветов, пропитавших воздух сладким ароматом смерти?Но букета не было. И тут Офелия, наконец, поняла, что этот запах существует у нее в мозгу. Но почему? Что означали эти белые нарциссы?Дед Авраам, тот день из далекого прошлого. Офелия сидит у него на коленях. Что случилось?– Она с детства была бойцом, – гордо сказала миссис Каплан Дэвиду, когда он стал встречаться с Офелией. – Всегда стремилась быть лучшей. Даже в шесть лет.Борясь с запахом, от которого ей было плохо, Офелия поняла, что ее агрессивность возникла именно в тот момент, когда она сидела на коленях у дедушки.Внезапно у нее перехватило дыхание. Нужно было выйти на свежий воздух и подумать. Она не хотела терять Дэвида. Единственного мужчину, с которым могла быть слабой и беззащитной. Единственного мужчину, который сумел разглядеть за бравадой амазонки потерявшуюся маленькую девочку. Если Дэвид узнает, что она беременна, он убежит за тридевять земель.Моля небо подсказать, как ей быть, Офелия взяла купальник и полотенца, надела темные очки и открыла дверь. На пороге с чемоданом в руке стоял Дэвид. 33 Сисси не хотелось идти на обед к Эбби Тайлер. Хотелось сесть на самолет, улететь в Чикаго, войти в номер Эда в «Палмер-хаусе» и спросить Линду Дельгадо, как она смеет красть чужого мужа.Она узнала номер телефона Линды Дельгадо. Этот номер часто встречался в счетах за тайные телефонные разговоры Эда, даты которых точно совпадали с его остановками в «Палмер-хаусе». Получалось, что Эд звонил ей вечером накануне приезда в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34