– Ну, вот и добрались, – с видимым облегчением проговорил Гурам. – Подождите здесь. Схожу за хозяйкой.Тамара и Виктор тоже вышли из машины. Они были рады концу пути и тому, что можно было хоть немного размяться после утомительной дороги.Гурам вернулся минут через пятнадцать. Рядом с ним шла эффектная женщина лет тридцати в короткой расстегнутой шубке из меха под леопарда.– Какие у тебя милые друзья, – еще издали проговорила она грудным приятным голосом. – Очень рада вашему приезду, – и представилась: – Виктория Германовна.Гурам достал из багажника чемодан, небольшой деревянный бочонок с вином, какие-то свертки и запер машину. По-хозяйски крикнул своим замешкавшимся друзьям:– Ну, что там? Давайте быстрее.Подъезд был старый, с широкими лестничными площадками. На четвертом этаже они вошли в небольшую уютную квартиру.– Раздевайтесь. Какие у вас планы на вечер? Впрочем, завтра дадите волю своей фантазии.– Виктория Германовна, какие планы? Устали мы очень, – ответил Гурам за всех.– Тогда поужинаем. Уже четверть восьмого, – она подкатила к дивану овальный журнальный столик.Из кухни принесла тарелки с холодной курицей, ветчину, шпроты, сайру… Чувствовалось, что Виктория Германовна готовилась к встрече. Было весело, но усталость взяла свое, захотелось спать. Виктору постелили на раскладушке в коридоре, под картиной в старинной круглой раме. Не успел он и заснуть, как его уже будят. С трудом открыл глаза и с удивлением увидел младшего лейтенанта милиции. У дверного косяка – мужчина с повязкой дружинника.– Что случилось? – с тревогой спросил Виктор, приподнимаясь.– Участковый инспектор Гусаров! Надеюсь, не очень побеспокоил? Еще нет десяти.Уже через минуту Виктор понял, что интересуются «Жигулями» Гурама и проверяют документы. Из кармана пальто, которым прикрылся вместо одеяла, он достал паспорт и почувствовал себя неловко от того, что был в майке, и еще потому, что долго пришлось расстегивать английскую булавку, которой заколол внутренний карман.Участковый сел за столик и стал записывать что-то в свой служебный блокнот.– Когда приехали?Гурам взглянул на часы.– В начале восьмого…– Не сюда. В Москву, – уточнил свой вопрос Гусаров.– Сегодня вечером.– И можете подтвердить?Гурам задумался. Его лицо стало озабоченным. И, словно вспомнив что-то, оживился:– Конечно! – он вытащил из бумажника сложенный пополам листок. – Вот позавчерашняя справка из Ростовской госавтоинспекции о том, что мне помял бампар автобус.Гусаров прочитал внимательно справку и сделал еще одну отметку в своем блокноте.Тамара в накинутом розовом халатике стояла у серванта. В ее глазах была растерянность.– Интересное кино, – попыталась возмущаться Виктория Германовна. – Значит, ко мне и гости не могут приехать? Я буду жаловаться…– Ну зачем так резко ставить вопрос? – с завидным хладнокровием остановил ее Гурам. – Участковый на службе и выполняет свой долг. По-моему, он убедился, что перед ним люди порядочные, – проговорил так, будто сейчас это было самой важной для него задачей.Гусаров вернул паспорта.– Гости, конечно, могут приехать. Даже желательно. Но и у меня обязанность – выяснить нужные мне вопросы. В частности, насчет вмятин на бампере. – Он невозмутимо посмотрел на Викторию Германовну. – Поэтому, гражданка Гудкина, прошу понять меня правильно.– Они у меня несколько дней побудут. Надеюсь, не станете штрафовать? – выражение ее глаз стало мягче.– Нет причин.Заперев дверь, Виктория Германовна вернулась в комнату и села на диван. У нее все же испортилось настроение.– Уверена, кто-нибудь из соседей о вашем приезде доложил и тихий восторг от этого испытывает. Доброжелатели.– Это все из-за нас, – смущенно сказала Тамара. – Поверьте, мы страшно огорчены. Гурам, придумай что-нибудь с гостиницей…– Я завтра улажу этот вопрос, – пообещал Гурам. Накинув на плечи пиджак, он вышел на кухню, где долго и тихо говорил о чем-то с Викторией Германовной. ГЛАВА 3 Синоптики ошиблись – обещали мороз, но ночью прошел снег и под утро потеплело. У кромок тротуара поблескивают хрупкие застывшие лужи. Сунув руки в карманы черной из синтетики куртки, старший оперативный уполномоченный Александр Таранец осторожно шагал по звонкому, ломкому льду и улыбался. Он вышел из дома ровно в девять, на полчаса раньше обычного. Сегодня его дежурство по уголовному розыску в отделении милиции. К нему нужно было подготовиться.По заведенному распорядку пятиминутка началась без четверти десять. Оперативники, как всегда, собрались в небольшом кабинете начальника уголовного розыска Арсентьева. Невысокий, полноватый Муратов, с аккуратно подстриженными усиками на скуластом лице, сел на первый попавшийся стул. Ему нет и тридцати, но он уже значится в «старичках». Рядом с ним, закинув ногу на ногу, пристроился белозубый, стройный, крепко сбитый Казаков. С месяц назад он раскрыл запутанное преступление и теперь посматривает на товарищей чуть свысока. Казаков и Муратов друзья. В углу у шкафа сидит обычно общительный, а сейчас хмурый и задумчивый светлоголовый Филиппов. Это опытный, инициативный работник. Он в уголовном розыске восьмой год. С ним советуется даже Муратов. Таранец сел на диван – на свое постоянное место.Тихо звякнул отлаженный на малый звук телефон. Арсентьев снял трубку. Он слушал внимательно и делал какие-то пометки на календаре.– Понял. Учту! Дам дополнительные указания…Ему тридцать пять, но выглядит старше. На щеках глубокие складки, проседь в густых темных волосах. Посторонним людям он кажется человеком суровым, но сотрудники относятся к нему с большим уважением и отзываются как о человеке добром, прямодушном и начальнике справедливом, хорошо ориентирующемся в самых сложных ситуациях.Арсентьев начал пятиминутку со сводки происшествий и телефонограмм, поступивших из управления. Заслушал результаты проверки заявлений, оперативных материалов. Оторвавшись от бумаг, внимательно посмотрел на мрачного Филиппова.– У вас неприятности? Что случилось?– Все в порядке, – ответил тот. – Простудился слегка…– Ну-ну! – усомнившись, проговорил Арсентьев. И сразу же обратился к Казакову: – Что нового по делу о ножевом ранении?Казаков, зная, что Арсентьев не любил многословия, доложил кратко, самое главное:– Наша рабочая версия оказалась правильной. Вместе со следователем мы установили, что преступление совершил Борщев.– И где же он?– Скрывается.– Такое объяснение меня не удовлетворяет, – сразу сказал Арсентьев. – Не можете взять? Или времени не хватает?– Время есть…– Выходит, осталось начать и кончить…Казаков спорить не стал. Недовольство Арсентьева было резонным. Он ограничился одной фразой:– По нашим данным, Борщев эти дни дома не появлялся.– Вы сузили круг проверки. Дней на раскачку нет. Поработайте над связями Борщева. Подготовьте его фото для размножения.– Понятно. Этим я и занимаюсь…Арсентьев в основном был доволен докладом Казакова. Работа по делу, находящемуся на контроле, не зашла в тупик. Личность преступника установлена. Открыв красную папку, он спросил Муратова:– Как с анонимкой? Похоже, у Мамонова и вправду появились подозрительные вещи.– Пока ничего интересного. Эти вещи в розыске не числятся. По-моему, Мамонов болтун. Похвалился перед друзьями.– Интуиция не доказательство, – прервал Арсентьев. – Она уголовно-процессуальным кодексом не предусмотрена.– Так это ж самая банальная анонимка, товарищ начальник, – оправдываясь, проговорил Муратов. – Мало ли что напишут.– Анонимки чаще пишут на того, кто мешает, – отпарировал Арсентьев. – А Мамонов самый заурядный пройдоха. Наверное, дорогу кому-то перешел или в долгу остался. Так что проверьте этот сигнал досконально. Писали, чтоб уж наверняка с Мамоновым рассчитаться…Муратов засомневался и посмотрел на Казакова, словно ждал от него поддержки, но тот только повел плечами.– Да хлещется он! Арсентьев покачал головой.– Хлещутся веником в бане. И знайте, поверхностная проверка всегда ведет к домыслам. Пощупайте Мамонова как следует.Опять звякнул телефон. Арсентьев снял трубку.– Что?.. Да, ваша родственница у нас… Отпустить домой?.. Посоветуйтесь с потерпевшими, которым она спирт продавала… Не можете? Правильно! Их второй день в больнице отхаживают… В связи с чем? Они зрение теряют… Пожалуйста!Положив трубку, Арсентьев взглянул на Муратова.– Продолжайте! Как Мамонов себя ведет эти дни?– Спокойно. Позавчера и вчера из дому не выходил, – оживился Муратов. – Его никто не посещал. Наверное, после пьянки отлеживается или заболел…Арсентьев усмехнулся.– Для справки: Мамонов пьет редко. Подготовьте дополнительный вариант проверки. – После паузы добавил: – Попытайтесь указанные в анонимке вещи увязать с преступлениями на других территориях. Глядишь, и найдете разгадку. Эту ниточку не надо упускать!– Ясно! – ответил Муратов.Заканчивая пятиминутку, Арсентьев проинформировал оперативников о звонке из управления. Руководство требовало активизировать розыск «Жигулей», сбивших женщину в Останкине.Все разошлись по рабочим местам. Затем Арсентьев провел инструктаж участковых. Определив каждому задание, он отпустил их. Оставил одного Гусарова.– Давай-ка почитаем ваш рапорт. Вот вы пишете: «В соответствии с указанием о розыске машины „Жигули“ и по поводу соблюдения паспортного режима мною при проверке квартиры гр. Гудкиной Виктории Германовны, проживающей в доме 96, кв. 17, по Некрасовской улице, выявлены гр. Тарголадзе Г. И., Пушкарев В. А., Сорокина Т. Н. – все жители города Тбилиси, приехали на автомашине „Жигули“ с целью проведения отпуска в Москве. Данная автомашина отношения к позавчерашнему наезду не имеет. Гр. Гудкиной мною разъяснен порядок проживания в ее квартире иногородних лиц».– Вам все ясно? Лично мне нет! Что молчите? – поднимая голову, спросил Арсентьев.Гусаров уныло посмотрел на свой рапорт.– Во-первых, одной фразой такой рапорт не пишется. Это элементарно. Во-вторых, кто эти люди? Когда приехали? Как их зовут, возраст, адреса? Какой номер и цвет «Жигулей»?.. Конечно, все это приходит с опытом и временем. Но и вы старайтесь.Гусаров потер пальцами подбородок и бросил на Арсентьева виноватый взгляд.– Понял, товарищ капитан. Виноват, исправлюсь. Уточню сегодня же. Они вчера вечером приехали. А цвет их машины бежевый. Сам смотрел…– Вечером? – переспросил Арсентьев. – Чем подтверждено?Гусаров доложил о справке Ростовской ГАИ.– Об этом в рапорте и нужно было указать, – Арсентьев улыбнулся. – Мои замечания вам не в обиду, а для того, чтобы главного при проверке не упускали.– И чтобы служба медом не казалась? – заулыбался Гусаров.Он в отделении был пятый месяц. Прибыл из средней школы милиции. Способностей проявить пока не успел. Но начальство сходилось в одном: парень старается, с годами опыта наберется.Для Таранца дежурство началось нескладно. Сразу же после пятиминутки он выехал на происшествие: в котлован свалился мальчик. Потом был вызов к кинотеатру: по телефону сообщили о драке между ребятами…Сейчас в руках Таранца бутерброд и стакан горячего крепкого чая. Пообедать не пришлось. В этот час в ближайших столовых ассортимент блюд уже не тот. Наверняка остались одни надоевшие котлеты. Зато повезло в другом. Сегодня с ним дежурит следователь Савин. Это его друг и однокашник по университету. Узнав у дежурного, что оперативная машина едет в отделение милиции, Савин вскипятил чай и аппетитными толстыми кусками нарезал «докторскую колбасу».– Почему ее называют «докторской»? – допытывался Таранец.– Ее по рецептам дают, – рассмеялся Савин и выскочил в коридор. Он вернулся быстро, с шахматной доской под мышкой.– Сгоняем по-быстрому? – не дождавшись ответа, привычными движениями стал аккуратно расставлять фигуры. – Только не перехаживать, – прозвучало так, будто Таранец перехаживал чаще, чем он сам. – Е-два, Е-два, – шутливо проговорил Савин. – Новорязанское начало, – голос его был убаюкивающим. По старой привычке он стал жестикулировать рукой. Таранец отвел ее в сторону и потянулся за очередным бутербродом, показывая всем видом, что напористость Савина аппетита ему не портит.Савин – среднего роста, худощав, подвижен. Большие черные глаза, тонкий нос и продолговатое лицо делали его похожим на южанина. Он следователь. По складу характера – настоящий оперативник. Быстр, решителен, находчив. Осенью он спрыгнул с сарая и со сломанной рукой задержал грабителя. Держится самостоятельно.– Хочу быть самим собой, – говорил он убежденно. – Авторитеты мы сами себе напридумывали. Важно работать хорошо и добросовестно. – Мать свою он не помнит. Отец шесть лет назад погиб на заводе в аварии. У него двухлетняя дочурка Наташа. В нее вкладывает всю душу, поэтому после работы сразу на всех парах мчится домой. С женой изредка ссорится. Из-за тещи: не хочет, чтобы она командовала в его семье, но побаивается ее лобовых атак и от этого расстраивается еще больше.– Ты же не милиционер, чтобы работать с утра до ночи, а следователь, – заметила теща.– А я и милиционер, – отвечает он ей.Таранец успел выиграть две пешки, и партия действительно закончилась быстро. Дверь отворилась, и вошел дежурный Бутрименко. Высокий, плотный, он занял, казалось, полкомнаты.– В шахматы гоняете, чаи распиваете, а завтра отгул возьмете? – шутливо пробурчал он.– Бережем рабочую минуту, – вполне серьезно ответил Савин. – На месте происшествия чай не попьешь.Отгул возьмет Бутрименко, а им завтра до середины дня придется подгонять дела, которые не успели сделать сегодня. В шахматы играть не запрещено. Дежурство суточное. Ночью поспать не придется. Обязательно поднимут, даже если и не будет происшествий. А к семи утра нужно еще подготовить суточную сводку…О том, что происшествие значительное, Таранец догадался по тону разговора дежурного, взявшего трубку зазвонившего телефона, и еще по тому, как тот не спеша вытащил из никелированного стаканчика белую шариковую ручку. Сейчас он говорил неторопливо, аккуратно записывал интересующие его сведения. Когда речь шла о тяжких преступлениях, вопросы были лаконичны, касались главных обстоятельств: что, где, когда, каким способом. Уточнялись фамилии, адреса… В таких случаях голос звучал отрывисто, громко. Делалось это специально. Чтобы его помощник успел сориентироваться, дать команду оперативной группе о срочном выезде.Наконец Бутрименко щелкнул красным рычажком телефонной установки и повернулся. Стало ясно – сообщение о происшествии требовало проверки на месте.– Таранец, тут для тебя дело появилось, – сказал Бутрименко. – На Лихоборовской квартирная кража, у Школьниковых. Придется съездить, – он протянул листок. – Возьми адрес. С места позвони о подробностях.Таранец молча кивнул, сунул бумажку в карман и, нахлобучив шапку, вышел с Савиным из дежурной. Против отделения уже урчал мотором желтый «рафик», давно набегавший без ремонта положенный километраж. Из ворот вышел кинолог, ведя на поводке служебно-розыскную собаку. Лайма, присев на широкие лапы, прыгнула в кузов и улеглась в закутке, зарешеченном металлической сеткой. Подошел эксперт-криминалист Мухин.Савин с силой захлопнул дверцу. Кузов жалобно скрипнул.– На ходу не развалится? – с усмешкой спросил он.– А ты не хлопай, – сердито ответил водитель. – Пока бегает – не бережете. Встанет – ножками топать придется, – и нажал на стартер.«Рафик» рванулся с места и круто свернул на улицу. Разбрызгивая снежную жижу, машина ускорила бег. Слева и справа замелькали витрины магазинов, корпуса домов, деревья с седыми от инея стволами. По слякотным тротуарам торопливо шли люди…Мотор работал на больших оборотах. «Рафик» влился в нескончаемый поток отлакированных влагой автомашин. На их задних бамперах то и дело зажигались красные фонари торможения. Водитель пристроил машину за мощным тягачом и не прогадал. Тому уступали дорогу.Таранец сидел сзади, рядом с экспертом, откинувшись на мягкую пружинистую спинку. Савин, опустив ветровое стекло, высунул голову наружу. Это его давняя привычка. В такие минуты, когда оперативная машина мчалась, мигая сигнальными огнями, а попутный транспорт послушно жался к обочине и люди с любопытством смотрели вслед, он был особенно сосредоточен.Словно желая сбить его состояние, водитель, обогнав желтый «Запорожец», резко вывернул, и следователя привалило к дверце.Таранец вытащил из кармана сигарету.– Не кури, – тронул его за колено кинолог. – Лайма будет плохо работать.– А она хорошо берет?– Дай-то так каждой…Потрескивала рация. В эфире носились позывные. Дежурная служба держала связь с патрульными автомашинами. У развилки образовалась пробка. За КамАЗом с трафаретом на борту «Не уверен – не обгоняй» плелись междугородные автобусы. Водитель ловко крутанул баранку, и «рафик» выехал на осевую линию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28