Ведь это мог быть убийца! А у нее не было с собой даже вязальных спиц, чтобы проткнуть ему горло.
— Хотите, я пущу вам кровь, мисс Марпл? — учтиво предложил галантный джентльмен.
Старая леди покачнулась. Он заботливо поддержал ее.
— Я могу вас уколоть, — настаивал он.
Издевается! У мисс Марпл с каждой секундой все больше отвисала челюсть. Но она собралась с духом. Теперь или никогда. Она резко высвободила руку и с размаху залепила ему своей туфлей по лбу.
— Ай! — вскрикнул джентльмен, отлетая к стене. — Больно же, мисс Марпл. Что это на вас нашло?
Она медленно подходила к нему. Обезображенная туфля подрагивала в ее руке. Но глаза были холодны как лед. Бретонский чепец угрожающе наползал на седые брови.
— Мисс Марпл, умоляю. Я всего лишь хотел вам помочь. Вам нужно понюхать нашатырь. Я вам принесу. Только не бейте! Не надо!!
Она замахнулась, но в последнее мгновенье ей будто ударило в голову — она наконец вспомнила, как зовут этого джентльмена с перекошенным лицом. Доктор Ватсон!
Мисс Марпл улыбнулась и, вместо того, чтобы нанести удар, почти ласково ткнула его кончиком туфли в живот.
— Доктор Ватсон, ведь это вы, не так ли? Простите, я так струсила. Я сегодня ужасно нервная почему-то… Бывает такое чувство, что что-то должно случиться.
— Да, да…
— Что это вас так скрючило, доктор?
Ватсон с трудом разогнулся в позвоночнике. Глаза у него были круглые, как два шиллинга, и блестели, словно только что выскочили из-под штамповочного пресса.
Мисс Марпл бойко заговорила с доктором, рассказывая ему про свои туфли — где и когда их покупала, по какой цене, сколько лет их проносила, как она их любила и как была огорчена, когда у одной из них отлетел каблук.
Ватсон сочувственно кивал.
— Я попрошу миссис Хадсон одолжить вам пару туфель, — сказал он, икая.
— Спасибо, доктор, но подобных туфель у меня уже никогда не будет, — вздохнула она. — Этот фасон давно вышел из моды.
— Не стоит так убиваться, мисс Марпл. Берегите ваши нервы, — сказал Ватсон, потирая вскочившую на лбу шишку. — Мне бы не хотелось в ближайшее время присутствовать на ваших похоронах.
— Скоро я найду убийцу, — пробормотала старушка, хитро сощурив глазки.
— Помните о вашем возрасте и будьте осторожны.
— Возраст! Что вы мне напоминаете о моем возрасте, добрейший доктор Ватсон, — проскрипела она, отводя кончиком туфли седой локон, выбившейся из-под чепца. От этого жеста доктора снова бросило в дрожь. — Одному Богу известно, сколько мне лет. Может, сто, а, может, и все двести. Но я проживу еще сто раз по столько же!
— Смею на это надеяться, мисс Марпл. Позвольте предложить вам руку.
— В смысле? — вздрогнула старушка.
Мисс Марпл давно забыла, когда ей в последний раз делали подобные предложения. Она крепко сжала в руке свою любимую туфлю.
— Обопритесь на меня, мисс Марпл, — простодушно сказал Ватсон, не подозревая, какую бурю в ее душе он поднял своей необдуманной фразой. — Я провожу вас.
Мисс Марпл с облегчением вздохнула. Ей, право же, не хотелось снова бить этого милейшего джентльмена по голове.
— Да, пожалуй, стоит вернуться в гостиную, голубчик. — Она взяла его под руку. — Нас, должно быть, уже хватились.
Вскоре они снова оказались среди гостей, мирно беседовавших по кругу комнаты.
— Мисс Марпл, я вижу, вы решили закаляться? — заметил Холмс, окинув старушку цепким взглядом.
— Не понимаю вас, мистер Холмс.
— Проще простого, мадам! Я вижу, ваши ноги босы.
Старушка стушевалась.
Ватсон вздрогнул, с укоризной посмотрев на своего друга: можно было бы быть и по-деликатнее. Сам-то он уже успел усвоить: когда у пожилой дамы в руках сломанные туфли — лучше не задавать ей лишних вопросов.
— Томас, голубчик, — обратилась мисс Марпл к дворецкому. — Принесите мне из моей спальни белые тапочки. А это, — она передала ему туфли, — отнесите и бросьте под кровать.
— Слушаюсь, мадам.
Холмс присмотрелся к Ватсону. Подошел поближе, вытащил из кармана лупу.
Ватсон стоял с видом подопытного кролика.
— А у вас на лбу шишка, дорогой друг, — заключил Холмс.
— Меня укусил комар, — скрепя сердце попытался соврать Ватсон.
— Что, целая стая?
— Нет, — признался честнейший доктор, становясь красным, как помидор. — Это мисс Марпл стукнула меня своей туфлей.
— Ну, конечно, — протянул Пуаро. — С ней это бывает.
— На меня сел комар, и мисс Марпл его убила, — добавил Ватсон.
— Подумать только, она спасла вам жизнь! — съехидничал Гудвин.
Старушка протянула доктору медную монетку:
— Возьмите, голубчик, и приложите ко лбу.
— Спасибо, мисс Марпл, вы так любезны…
Глава 18.
Кобель или сука
В гостиной появились Мейсон и Делла. Мейсон был хмур, как грозовая туча. У его секретарши был не менее расстроенный вид.
Завидев адвоката с его неизменной спутницей, Холмс громко произнес:
— А вот и Перри Мейсон. Судя по всему, он вновь потерпел неудачу.
Лицо Мейсона вспыхнуло.
— Гениально, Холмс! — зашелся от восторга Ватсон. — Как вы догадались?
— Дедукция, дорогой друг, — поднося к трубке огонь, ответил великий сыщик. — Как вы знаете, сам я никогда не любил, но, едва представив себя на месте этого господина, я сразу понял, что при благоприятных обстоятельствах ни за что бы не вернулся в гостиную столь быстро. Я полагаю…
— Мистер Холмс! — жестко перебил его Мейсон. — Если вы не прекратите меня третировать, то я… подниму в Верховном Суде вопрос об эксгумации трупа собаки Баскервилей!
В глазах Холмса вспыхнули яркие искорки.
— Позвольте узнать, на какой предмет, сэр?
— На предмет выявления в ее кишках кокаина!
Холмс весь напрягся, подавшись вперед.
— С какой-такой стати, дорогой друг?
Мейсон набрал в легкие воздуха и отчеканил, как в зале суда:
— Я берусь доказать, что вы с доктором Ватсоном на потеху некоему сэру Генри накачивали несчастное животное наркотиками! — Адвокат картинно дернул себя за узел галстука. — Причем до такой степени, что у бедной суки по ночам светилась морда!
Холмс откинулся к спинке кресла, сведя пальцы в замок.
— Если вас интересуют факты, мистер Мейсон, то собака Баскервилей была вовсе не сука, а кобель.
— Это потрясающе, Холмс, — прошептал взволнованный донельзя Ватсон.
— Дедукция, дорогой друг, — снисходительно улыбнулся великий сыщик, разводя руками. — Только и всего.
— Это была сука! — с вызовом выкрикнул Мейсон.
— Кобель, — покачал головой Холмс, пуская дым колечком.
— К тому же чистокровный.
— Сука! Я не позволю усомниться в моей компетентности!
— Ну кобель же, я вам говорю, — спокойно возразил Холмс.
— Сука!
— А я говорю, кобель.
— Сука!
— Кобель.
— Сука!
— Кобель.
— Сука! Сука!! Трижды сука, черт побери!!
— Кобель, — вздохнул Холмс. — Это же дедукция, дорогой друг, а не моя прихоть.
— Сука… — чуть не плача, простонал адвокат. И рухнул в кресло.
Холмс невозмутимо посасывал трубку.
— Кобель, — сказал он, исчезая в дыму.
— К чему лишние споры, джентльмены, — вмешался Гудвин. — Это был мужчина.
Наступила тишина. Гробовая, нереальная тишина.
Мейсон держался за сердце. Ватсон сидел, широко разинув рот, словно собирался залпом выпить стакан рыбьего жира. У Мегрэ погасла трубка. Даже отец Браун перестал болтать ножками. А в кресле внезапно очнулся инспектор Жюв и сонно захлопал глазами.
— Что вы хотите этим сказать, сэр? — выдавил из себя Ватсон.
— Так называемая собака Баскервилей, — усмехнулся Гудвин, — это никто иной, как профессор Мариарти, который из-за домогательств со стороны Холмса утратил всякий человеческий облик и поселился на болотах.
— Ах вот почему бедняжка так жалобно воет, — сказала Делла Стрит.
Из клубов дыма возникло изможденное лицо Холмса.
— О каких-таких домогательствах вы ведете речь, дорогой друг?
Гудвин снова осклабился.
— Ну, если вспомнить о вашем более чем прохладном отношении к женскому полу, мистер Холмс…
— Извольте немедленно замолчать, сэр! — Холмс вскочил на ноги. Он был высок, строен, красив и бледен. — Меня не так-то просто вывести из равновесия, но теперь я обещаю, что, если наш неизвестный друг о вас в скором времени не позаботится, то я возьму эту благородную миссию на себя!
— Вы мне угрожаете? — небрежно поинтересовался Гудвин.
— При свидетелях, — подчеркнул адвокат Мейсон, подняв вверх указательный палец.
Доктор Ватсон поспешил разрядить обстановку.
— Не беспокойтесь, мистер Гудвин, Шерлок Холмс и мухи не обидит. Это он так, для красного словца.
— Да, — пробормотал инспектор Жюв, — если это в самом деле Холмс, а не Фантомас…
Холмс побледнел еще больше.
— Ватсон, дружище, шприцы у вас в саквояже или вы переложили их в тумбочку?
— Они в тумбочке. Но что вы задумали, Холмс?
— Господа вынуждают меня забыться в грезах.
— Это вредно для здоровья, Холмс.
Великий сыщик нервно пожал худыми плечами и быстро вышел из гостиной.
— Парень не может слезть с иглы, док? — сочувственно произнес Марлоу. — Посоветуйте ему перейти на марихуану.
— А я все-таки подниму вопрос на счет собаки Баскервилей, — мстительным тоном заявил Мейсон.
— Слава Богу, приятель, это единственное, что ты еще способен поднять, — буркнул Марлоу.
Мейсон, едва заметно вздрогнув, повернулся к своей вмиг сделавшейся пунцовой секретарше.
— Делла, запишите в свой блокнот на завтра: «Отвесить до обеда мистеру Филипу Марлоу три оплеухи».
— Почему не сейчас? — спросил Марлоу, красивым жестом отодвигая шляпу на затылок.
Мейсон окинул его ледяным взглядом.
— К тому времени я успею подобрать необходимые юридические основания для вашего избиения, чтобы на предварительном дознании утереть нос прокурору.
— Предупреждаю, приятель, на моем теле ты живого места не сыщешь. Так что твои побои заденут меня не больше, чем укусы вонючего клопа — чучело орангутанга.
— Делла, добавьте еще два удара в ухо. Это вам за «вонючего клопа», — пояснил Мейсон.
Марлоу усмехнулся, надвинув шляпу на глаза.
В этот момент очнулся комиссар Каттани. Приподнявшись на диване, он с удивлением огляделся по сторонам:
— А что, синьоры, разве нас еще не перестреляли?
— Пока что нет, — пробурчал Мегрэ, и было непонятно, рад он этому или не очень.
В комнату вошел дворецкий Томас. Отвесил вежливый поклон.
— Леди и джентльмены, ваши спальни готовы-вы-вы.
— Надеюсь, ты постелил нам с Вульфом в разных комнатах? — спросил Гудвин.
— Да, сэр. Ваша комната — напротив.
Мегрэ поднялся.
— Скажи-ка, милейший, в замке есть телефон?
— В прихожей, месье.
— Хочу сообщить жене, что не приду к ужину.
— Теперь уже к завтраку, — поправил комиссара Марлоу.
— Не суйте свой нос в мою личную жизнь, месье.
— Не могу обещать, приятель.
— Мегрэ, — остановил комиссара Ватсон, — вы не могли бы позвонить также на Бейкер-стрит миссис Хадсон?
— Конечно, доктор.
— Передайте ей, чтобы она приготовила нам с Холмсом пудинг, не забыла постирать сорочки, подмести пол…
— И почистить на ночь зубы, — добавил Гудвин.
— Давайте телефон, месье Ватсон, — раскрыл записную книжку Мегрэ.
— Надо прислать сюда отряд карабинеров, — предложил Каттани. — На вертолетах.
— Это будет излишним, — возразила мисс Марпл. — Нам был брошен вызов, и мы его приняли.
— Да, это дело чести, — поддержал ее Пуаро. — Мы должны сами во всем разобраться. Пусть даже нас всех убьют.
— На все воля Божья, — согласился отец Браун. — Да будет так!
— А я не согласен, чтобы меня убили! — воскликнул Жюв. — Я буду биться до конца!
В гостиную вернулся разъяренный Мегрэ.
— Телефон неисправен! — выпалил он с порога. — Я обкричался, вызывая телефонистку, но мадам мне так и не ответила. Томас, что вы на это скажете?
Дворецкий виновато развел руками:
— Не знаю, месье, я им никогда не пользовался.
— Второй аппарат в доме есть?
— Нет.
Мегрэ тяжело плюхнулся в кресло и принялся разжигать трубку.
Делла Стрит стояла у окна. Вдруг она захлопала в ладоши.
— Смотрите, смотрите, господа, — снег!
— Не смешите меня, Делла, — сказал Мейсон, подходя к ней. — Какой может быть снег в разгар лета?
— Поглядите сами на это чудо.
Мейсон бросил взгляд сквозь стекло во мрак ночи.
— Хм, черт побери, и в самом деле настоящий снегопад.
— Ничего удивительного, — сказал Марлоу. — Телефон испорчен, вино отравлено, скоро весь замок превратиться в огромный сугроб, и нам уже никогда отсюда не выбраться.
— Не нагоняйте страху, месье, к утру снег растает, — пробурчал Мегрэ, не вынимая изо рта трубки.
— Блажен, кто верует, — пробормотал маленький священник, заелозив в кресле.
— Мы отрезаны от всего мира! — торжественно провозгласила мисс Марпл.
Гудвин пристально посмотрел на нее.
— Признайтесь, мадам, это ваших рук дело?
Старушка скрипуче рассмеялась, не удостоив его ответом.
— Алиби нет ни у кого! — с довольной миной произнес Пуаро.
Мегрэ оглядел присутствующих, не спеша вынул изо рта трубку, по-обыкновению тяжело вздохнул.
— Итак, господа, вы влипли!
Фраза прозвучала эффектно. Все замерли и посмотрели на Мегрэ.
— А вы? — подпрыгнул в кресле инспектор Жюв. — А вы сами-то, месье комиссар?
Мегрэ глубоко затянулся и пожал плечами.
— И я тоже.
У Жюва отлегло от сердца. Остальные тоже как-то сразу оживились, заулыбались.
Вдруг на всю гостиную раздались громкие, размеренные звуки. Инспектор Жюв, выхватив револьвер, прицелился в люстру.
Все с интересом следили за ним, оставаясь на своих местах.
— Если вы ее собьете, — зевая, произнес Гудвин, — она рухнет и всех нас под собой похоронит.
— Что это гремит? Где это? — Жюв направил дуло в темный свод одного из окон, потом резко повернулся, прицелившись в портрет какого-то вельможи с ухоженными усами. Если бы он сейчас выстрелил, то пуля непременно угодила бы вельможе в левое ухо.
Также внезапно, как начались, странные звуки вдруг разом стихли. И только со стороны камина исходило едва заметное эхо металлического перезвона, словно где-то поблизости сказочные гномики натирали жесткими щетками медные колокольчики.
— Что это было? — повторил инспектор.
— Расслабься, приятель, просто часы пробили час ночи, — сказал Марлоу. — Вон они стоят на камине.
Жюв спрятал револьвер и, порядком сконфуженный, сел.
Арчи Гудвин поднялся. Потянулся, широко зевнул.
— Спокойной ночи, дамы и господа. Томас, проводи меня до моей спальни, а то еще заберусь по ошибке в постель к своему шефу. Не думаю, чтобы ему это пришлось по вкусу.
На пороге Гудвин обернулся к гостям.
— Встретимся на кладбище, — радостно произнес он, взмахнув на прощанье рукой.
Дворецкий открыл перед ним дверь, и они вдвоем оставили гостиную.
— Арчи прав, — сказал Марлоу. — Пора спать.
Гости потянулись к выходу. В коридоре они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Войдя к себе, каждый машинально, даже не отдавая себе в том отчета, запер дверь на ключ.
Глава 19.
В окружении портретов
Шерлок Холмс сидел в кресле, держа в руке толстенную книгу в изрядно потрепанном переплете. Над головой его горел ночник. Книга называлась «Записки о Шерлоке Холмсе».
Ватсон вошел, прикрыл дверь и запер ее на ключ.
— А, это вы, доктор, — произнес великий сыщик, не поднимая головы.
— Черт возьми, Холмс, как вы догадались?
— Дедукция, дорогой друг. Она мне особенно хорошо дается, когда я в эйфории.
Ватсон не выдержал и взорвался.
— Что сегодня, морфий или кокаин?
Холмс лениво отвел глаза от книги.
— Кокаин, — ответил он. — Семипроцентный. Хотите попробовать?
— Благодарю покорно! — отрезал доктор. — Мой организм еще не вполне оправился после афганской компании. И я не хочу подвергать его лишней нагрузке. Моя рука до сих пор ноет в плохую погоду.
— Я всегда полагал, что вы были ранены в ногу, — заметил Холмс.
Доктор с растерянной миной почесал в затылке.
— Да я и сам толком не помню, Холмс, — чистосердечно признался он. — Может, и в ногу… А может, и в руку.
— Подозреваю, мой бедный друг, что на самом деле вы были ранены в голову.
Ватсон развел руками, словно говоря: что делать — пуле не прикажешь.
— А что касается наркотиков, — улыбнулся Холмс, — то, возможно, вы правы, Ватсон, и они действительно вредят здоровью. Но зато я открыл, что они удивительно стимулируют умственную деятельность и проясняют сознание. Пока вы отсутствовали, я много размышлял. Не буду хвастать, но мне удалось несколько продвинуться в распутывании этого странного дела.
— Вы поделитесь со мной своими открытиями?
— Разумеется, дорогой друг. Скажите, гости уже оставили гостиную?
— Да. Все отправились спать.
— Отлично. Тогда я вам кое-что покажу. Давайте прихватим с собой свечу и спустимся вниз.
Они вернулись в гостиную. Холмс поднес дрожащее пламя свечи к одному из портретов.
— Вы ничего особенного не замечаете?
Ватсон долго рассматривал широкополую шляпу с плюмажем, белый кружевной воротник и длинные локоны, обрамляющие добродушное круглое лицо какого-то знатного вельможи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Хотите, я пущу вам кровь, мисс Марпл? — учтиво предложил галантный джентльмен.
Старая леди покачнулась. Он заботливо поддержал ее.
— Я могу вас уколоть, — настаивал он.
Издевается! У мисс Марпл с каждой секундой все больше отвисала челюсть. Но она собралась с духом. Теперь или никогда. Она резко высвободила руку и с размаху залепила ему своей туфлей по лбу.
— Ай! — вскрикнул джентльмен, отлетая к стене. — Больно же, мисс Марпл. Что это на вас нашло?
Она медленно подходила к нему. Обезображенная туфля подрагивала в ее руке. Но глаза были холодны как лед. Бретонский чепец угрожающе наползал на седые брови.
— Мисс Марпл, умоляю. Я всего лишь хотел вам помочь. Вам нужно понюхать нашатырь. Я вам принесу. Только не бейте! Не надо!!
Она замахнулась, но в последнее мгновенье ей будто ударило в голову — она наконец вспомнила, как зовут этого джентльмена с перекошенным лицом. Доктор Ватсон!
Мисс Марпл улыбнулась и, вместо того, чтобы нанести удар, почти ласково ткнула его кончиком туфли в живот.
— Доктор Ватсон, ведь это вы, не так ли? Простите, я так струсила. Я сегодня ужасно нервная почему-то… Бывает такое чувство, что что-то должно случиться.
— Да, да…
— Что это вас так скрючило, доктор?
Ватсон с трудом разогнулся в позвоночнике. Глаза у него были круглые, как два шиллинга, и блестели, словно только что выскочили из-под штамповочного пресса.
Мисс Марпл бойко заговорила с доктором, рассказывая ему про свои туфли — где и когда их покупала, по какой цене, сколько лет их проносила, как она их любила и как была огорчена, когда у одной из них отлетел каблук.
Ватсон сочувственно кивал.
— Я попрошу миссис Хадсон одолжить вам пару туфель, — сказал он, икая.
— Спасибо, доктор, но подобных туфель у меня уже никогда не будет, — вздохнула она. — Этот фасон давно вышел из моды.
— Не стоит так убиваться, мисс Марпл. Берегите ваши нервы, — сказал Ватсон, потирая вскочившую на лбу шишку. — Мне бы не хотелось в ближайшее время присутствовать на ваших похоронах.
— Скоро я найду убийцу, — пробормотала старушка, хитро сощурив глазки.
— Помните о вашем возрасте и будьте осторожны.
— Возраст! Что вы мне напоминаете о моем возрасте, добрейший доктор Ватсон, — проскрипела она, отводя кончиком туфли седой локон, выбившейся из-под чепца. От этого жеста доктора снова бросило в дрожь. — Одному Богу известно, сколько мне лет. Может, сто, а, может, и все двести. Но я проживу еще сто раз по столько же!
— Смею на это надеяться, мисс Марпл. Позвольте предложить вам руку.
— В смысле? — вздрогнула старушка.
Мисс Марпл давно забыла, когда ей в последний раз делали подобные предложения. Она крепко сжала в руке свою любимую туфлю.
— Обопритесь на меня, мисс Марпл, — простодушно сказал Ватсон, не подозревая, какую бурю в ее душе он поднял своей необдуманной фразой. — Я провожу вас.
Мисс Марпл с облегчением вздохнула. Ей, право же, не хотелось снова бить этого милейшего джентльмена по голове.
— Да, пожалуй, стоит вернуться в гостиную, голубчик. — Она взяла его под руку. — Нас, должно быть, уже хватились.
Вскоре они снова оказались среди гостей, мирно беседовавших по кругу комнаты.
— Мисс Марпл, я вижу, вы решили закаляться? — заметил Холмс, окинув старушку цепким взглядом.
— Не понимаю вас, мистер Холмс.
— Проще простого, мадам! Я вижу, ваши ноги босы.
Старушка стушевалась.
Ватсон вздрогнул, с укоризной посмотрев на своего друга: можно было бы быть и по-деликатнее. Сам-то он уже успел усвоить: когда у пожилой дамы в руках сломанные туфли — лучше не задавать ей лишних вопросов.
— Томас, голубчик, — обратилась мисс Марпл к дворецкому. — Принесите мне из моей спальни белые тапочки. А это, — она передала ему туфли, — отнесите и бросьте под кровать.
— Слушаюсь, мадам.
Холмс присмотрелся к Ватсону. Подошел поближе, вытащил из кармана лупу.
Ватсон стоял с видом подопытного кролика.
— А у вас на лбу шишка, дорогой друг, — заключил Холмс.
— Меня укусил комар, — скрепя сердце попытался соврать Ватсон.
— Что, целая стая?
— Нет, — признался честнейший доктор, становясь красным, как помидор. — Это мисс Марпл стукнула меня своей туфлей.
— Ну, конечно, — протянул Пуаро. — С ней это бывает.
— На меня сел комар, и мисс Марпл его убила, — добавил Ватсон.
— Подумать только, она спасла вам жизнь! — съехидничал Гудвин.
Старушка протянула доктору медную монетку:
— Возьмите, голубчик, и приложите ко лбу.
— Спасибо, мисс Марпл, вы так любезны…
Глава 18.
Кобель или сука
В гостиной появились Мейсон и Делла. Мейсон был хмур, как грозовая туча. У его секретарши был не менее расстроенный вид.
Завидев адвоката с его неизменной спутницей, Холмс громко произнес:
— А вот и Перри Мейсон. Судя по всему, он вновь потерпел неудачу.
Лицо Мейсона вспыхнуло.
— Гениально, Холмс! — зашелся от восторга Ватсон. — Как вы догадались?
— Дедукция, дорогой друг, — поднося к трубке огонь, ответил великий сыщик. — Как вы знаете, сам я никогда не любил, но, едва представив себя на месте этого господина, я сразу понял, что при благоприятных обстоятельствах ни за что бы не вернулся в гостиную столь быстро. Я полагаю…
— Мистер Холмс! — жестко перебил его Мейсон. — Если вы не прекратите меня третировать, то я… подниму в Верховном Суде вопрос об эксгумации трупа собаки Баскервилей!
В глазах Холмса вспыхнули яркие искорки.
— Позвольте узнать, на какой предмет, сэр?
— На предмет выявления в ее кишках кокаина!
Холмс весь напрягся, подавшись вперед.
— С какой-такой стати, дорогой друг?
Мейсон набрал в легкие воздуха и отчеканил, как в зале суда:
— Я берусь доказать, что вы с доктором Ватсоном на потеху некоему сэру Генри накачивали несчастное животное наркотиками! — Адвокат картинно дернул себя за узел галстука. — Причем до такой степени, что у бедной суки по ночам светилась морда!
Холмс откинулся к спинке кресла, сведя пальцы в замок.
— Если вас интересуют факты, мистер Мейсон, то собака Баскервилей была вовсе не сука, а кобель.
— Это потрясающе, Холмс, — прошептал взволнованный донельзя Ватсон.
— Дедукция, дорогой друг, — снисходительно улыбнулся великий сыщик, разводя руками. — Только и всего.
— Это была сука! — с вызовом выкрикнул Мейсон.
— Кобель, — покачал головой Холмс, пуская дым колечком.
— К тому же чистокровный.
— Сука! Я не позволю усомниться в моей компетентности!
— Ну кобель же, я вам говорю, — спокойно возразил Холмс.
— Сука!
— А я говорю, кобель.
— Сука!
— Кобель.
— Сука!
— Кобель.
— Сука! Сука!! Трижды сука, черт побери!!
— Кобель, — вздохнул Холмс. — Это же дедукция, дорогой друг, а не моя прихоть.
— Сука… — чуть не плача, простонал адвокат. И рухнул в кресло.
Холмс невозмутимо посасывал трубку.
— Кобель, — сказал он, исчезая в дыму.
— К чему лишние споры, джентльмены, — вмешался Гудвин. — Это был мужчина.
Наступила тишина. Гробовая, нереальная тишина.
Мейсон держался за сердце. Ватсон сидел, широко разинув рот, словно собирался залпом выпить стакан рыбьего жира. У Мегрэ погасла трубка. Даже отец Браун перестал болтать ножками. А в кресле внезапно очнулся инспектор Жюв и сонно захлопал глазами.
— Что вы хотите этим сказать, сэр? — выдавил из себя Ватсон.
— Так называемая собака Баскервилей, — усмехнулся Гудвин, — это никто иной, как профессор Мариарти, который из-за домогательств со стороны Холмса утратил всякий человеческий облик и поселился на болотах.
— Ах вот почему бедняжка так жалобно воет, — сказала Делла Стрит.
Из клубов дыма возникло изможденное лицо Холмса.
— О каких-таких домогательствах вы ведете речь, дорогой друг?
Гудвин снова осклабился.
— Ну, если вспомнить о вашем более чем прохладном отношении к женскому полу, мистер Холмс…
— Извольте немедленно замолчать, сэр! — Холмс вскочил на ноги. Он был высок, строен, красив и бледен. — Меня не так-то просто вывести из равновесия, но теперь я обещаю, что, если наш неизвестный друг о вас в скором времени не позаботится, то я возьму эту благородную миссию на себя!
— Вы мне угрожаете? — небрежно поинтересовался Гудвин.
— При свидетелях, — подчеркнул адвокат Мейсон, подняв вверх указательный палец.
Доктор Ватсон поспешил разрядить обстановку.
— Не беспокойтесь, мистер Гудвин, Шерлок Холмс и мухи не обидит. Это он так, для красного словца.
— Да, — пробормотал инспектор Жюв, — если это в самом деле Холмс, а не Фантомас…
Холмс побледнел еще больше.
— Ватсон, дружище, шприцы у вас в саквояже или вы переложили их в тумбочку?
— Они в тумбочке. Но что вы задумали, Холмс?
— Господа вынуждают меня забыться в грезах.
— Это вредно для здоровья, Холмс.
Великий сыщик нервно пожал худыми плечами и быстро вышел из гостиной.
— Парень не может слезть с иглы, док? — сочувственно произнес Марлоу. — Посоветуйте ему перейти на марихуану.
— А я все-таки подниму вопрос на счет собаки Баскервилей, — мстительным тоном заявил Мейсон.
— Слава Богу, приятель, это единственное, что ты еще способен поднять, — буркнул Марлоу.
Мейсон, едва заметно вздрогнув, повернулся к своей вмиг сделавшейся пунцовой секретарше.
— Делла, запишите в свой блокнот на завтра: «Отвесить до обеда мистеру Филипу Марлоу три оплеухи».
— Почему не сейчас? — спросил Марлоу, красивым жестом отодвигая шляпу на затылок.
Мейсон окинул его ледяным взглядом.
— К тому времени я успею подобрать необходимые юридические основания для вашего избиения, чтобы на предварительном дознании утереть нос прокурору.
— Предупреждаю, приятель, на моем теле ты живого места не сыщешь. Так что твои побои заденут меня не больше, чем укусы вонючего клопа — чучело орангутанга.
— Делла, добавьте еще два удара в ухо. Это вам за «вонючего клопа», — пояснил Мейсон.
Марлоу усмехнулся, надвинув шляпу на глаза.
В этот момент очнулся комиссар Каттани. Приподнявшись на диване, он с удивлением огляделся по сторонам:
— А что, синьоры, разве нас еще не перестреляли?
— Пока что нет, — пробурчал Мегрэ, и было непонятно, рад он этому или не очень.
В комнату вошел дворецкий Томас. Отвесил вежливый поклон.
— Леди и джентльмены, ваши спальни готовы-вы-вы.
— Надеюсь, ты постелил нам с Вульфом в разных комнатах? — спросил Гудвин.
— Да, сэр. Ваша комната — напротив.
Мегрэ поднялся.
— Скажи-ка, милейший, в замке есть телефон?
— В прихожей, месье.
— Хочу сообщить жене, что не приду к ужину.
— Теперь уже к завтраку, — поправил комиссара Марлоу.
— Не суйте свой нос в мою личную жизнь, месье.
— Не могу обещать, приятель.
— Мегрэ, — остановил комиссара Ватсон, — вы не могли бы позвонить также на Бейкер-стрит миссис Хадсон?
— Конечно, доктор.
— Передайте ей, чтобы она приготовила нам с Холмсом пудинг, не забыла постирать сорочки, подмести пол…
— И почистить на ночь зубы, — добавил Гудвин.
— Давайте телефон, месье Ватсон, — раскрыл записную книжку Мегрэ.
— Надо прислать сюда отряд карабинеров, — предложил Каттани. — На вертолетах.
— Это будет излишним, — возразила мисс Марпл. — Нам был брошен вызов, и мы его приняли.
— Да, это дело чести, — поддержал ее Пуаро. — Мы должны сами во всем разобраться. Пусть даже нас всех убьют.
— На все воля Божья, — согласился отец Браун. — Да будет так!
— А я не согласен, чтобы меня убили! — воскликнул Жюв. — Я буду биться до конца!
В гостиную вернулся разъяренный Мегрэ.
— Телефон неисправен! — выпалил он с порога. — Я обкричался, вызывая телефонистку, но мадам мне так и не ответила. Томас, что вы на это скажете?
Дворецкий виновато развел руками:
— Не знаю, месье, я им никогда не пользовался.
— Второй аппарат в доме есть?
— Нет.
Мегрэ тяжело плюхнулся в кресло и принялся разжигать трубку.
Делла Стрит стояла у окна. Вдруг она захлопала в ладоши.
— Смотрите, смотрите, господа, — снег!
— Не смешите меня, Делла, — сказал Мейсон, подходя к ней. — Какой может быть снег в разгар лета?
— Поглядите сами на это чудо.
Мейсон бросил взгляд сквозь стекло во мрак ночи.
— Хм, черт побери, и в самом деле настоящий снегопад.
— Ничего удивительного, — сказал Марлоу. — Телефон испорчен, вино отравлено, скоро весь замок превратиться в огромный сугроб, и нам уже никогда отсюда не выбраться.
— Не нагоняйте страху, месье, к утру снег растает, — пробурчал Мегрэ, не вынимая изо рта трубки.
— Блажен, кто верует, — пробормотал маленький священник, заелозив в кресле.
— Мы отрезаны от всего мира! — торжественно провозгласила мисс Марпл.
Гудвин пристально посмотрел на нее.
— Признайтесь, мадам, это ваших рук дело?
Старушка скрипуче рассмеялась, не удостоив его ответом.
— Алиби нет ни у кого! — с довольной миной произнес Пуаро.
Мегрэ оглядел присутствующих, не спеша вынул изо рта трубку, по-обыкновению тяжело вздохнул.
— Итак, господа, вы влипли!
Фраза прозвучала эффектно. Все замерли и посмотрели на Мегрэ.
— А вы? — подпрыгнул в кресле инспектор Жюв. — А вы сами-то, месье комиссар?
Мегрэ глубоко затянулся и пожал плечами.
— И я тоже.
У Жюва отлегло от сердца. Остальные тоже как-то сразу оживились, заулыбались.
Вдруг на всю гостиную раздались громкие, размеренные звуки. Инспектор Жюв, выхватив револьвер, прицелился в люстру.
Все с интересом следили за ним, оставаясь на своих местах.
— Если вы ее собьете, — зевая, произнес Гудвин, — она рухнет и всех нас под собой похоронит.
— Что это гремит? Где это? — Жюв направил дуло в темный свод одного из окон, потом резко повернулся, прицелившись в портрет какого-то вельможи с ухоженными усами. Если бы он сейчас выстрелил, то пуля непременно угодила бы вельможе в левое ухо.
Также внезапно, как начались, странные звуки вдруг разом стихли. И только со стороны камина исходило едва заметное эхо металлического перезвона, словно где-то поблизости сказочные гномики натирали жесткими щетками медные колокольчики.
— Что это было? — повторил инспектор.
— Расслабься, приятель, просто часы пробили час ночи, — сказал Марлоу. — Вон они стоят на камине.
Жюв спрятал револьвер и, порядком сконфуженный, сел.
Арчи Гудвин поднялся. Потянулся, широко зевнул.
— Спокойной ночи, дамы и господа. Томас, проводи меня до моей спальни, а то еще заберусь по ошибке в постель к своему шефу. Не думаю, чтобы ему это пришлось по вкусу.
На пороге Гудвин обернулся к гостям.
— Встретимся на кладбище, — радостно произнес он, взмахнув на прощанье рукой.
Дворецкий открыл перед ним дверь, и они вдвоем оставили гостиную.
— Арчи прав, — сказал Марлоу. — Пора спать.
Гости потянулись к выходу. В коридоре они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Войдя к себе, каждый машинально, даже не отдавая себе в том отчета, запер дверь на ключ.
Глава 19.
В окружении портретов
Шерлок Холмс сидел в кресле, держа в руке толстенную книгу в изрядно потрепанном переплете. Над головой его горел ночник. Книга называлась «Записки о Шерлоке Холмсе».
Ватсон вошел, прикрыл дверь и запер ее на ключ.
— А, это вы, доктор, — произнес великий сыщик, не поднимая головы.
— Черт возьми, Холмс, как вы догадались?
— Дедукция, дорогой друг. Она мне особенно хорошо дается, когда я в эйфории.
Ватсон не выдержал и взорвался.
— Что сегодня, морфий или кокаин?
Холмс лениво отвел глаза от книги.
— Кокаин, — ответил он. — Семипроцентный. Хотите попробовать?
— Благодарю покорно! — отрезал доктор. — Мой организм еще не вполне оправился после афганской компании. И я не хочу подвергать его лишней нагрузке. Моя рука до сих пор ноет в плохую погоду.
— Я всегда полагал, что вы были ранены в ногу, — заметил Холмс.
Доктор с растерянной миной почесал в затылке.
— Да я и сам толком не помню, Холмс, — чистосердечно признался он. — Может, и в ногу… А может, и в руку.
— Подозреваю, мой бедный друг, что на самом деле вы были ранены в голову.
Ватсон развел руками, словно говоря: что делать — пуле не прикажешь.
— А что касается наркотиков, — улыбнулся Холмс, — то, возможно, вы правы, Ватсон, и они действительно вредят здоровью. Но зато я открыл, что они удивительно стимулируют умственную деятельность и проясняют сознание. Пока вы отсутствовали, я много размышлял. Не буду хвастать, но мне удалось несколько продвинуться в распутывании этого странного дела.
— Вы поделитесь со мной своими открытиями?
— Разумеется, дорогой друг. Скажите, гости уже оставили гостиную?
— Да. Все отправились спать.
— Отлично. Тогда я вам кое-что покажу. Давайте прихватим с собой свечу и спустимся вниз.
Они вернулись в гостиную. Холмс поднес дрожащее пламя свечи к одному из портретов.
— Вы ничего особенного не замечаете?
Ватсон долго рассматривал широкополую шляпу с плюмажем, белый кружевной воротник и длинные локоны, обрамляющие добродушное круглое лицо какого-то знатного вельможи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23