Ватсон вцепился зубами в плечо Холмсу.
Мегрэ первым вступил в покои старушки. С трудом отодрав зубы доктора от своего плеча, за ним проследовал Холмс.
Мегрэ остановился у постели.
Мисс Марпл лежала поперек кровати. На свисавшей с кровати ноге был надет синий чулок. Другой чулок был затянут на ее горле. Но старушке было от этого ни жарко ни холодно. Бретонский чепец как пожухлый осенний лист валялся на полу. Мегрэ поднял его и скорбно водрузил старушке на лицо.
— Ну, и кто это сделал? — спросил Марлоу, щелкнув зажигалкой.
Вопрос повис в воздухе и медленно растаял в сигаретном дыму.
— Мадам покинула партер и вознеслась на бельэтаж… — обронил Марлоу, красиво взмахнув дымящейся сигаретой.
— И их осталось восемь, — сказал Холмс.
— Где ваша скрипка, Холмс? Сыграйте нам на скрипке.
— Попозже, сэр, в часы досуга.
— Как хотите.
Частный детектив обернулся к Мегрэ.
— Доставайте вашу трубку, комиссар, не стесняйтесь. Теперь вы можете курить хоть до посинения.
Мегрэ стоял сутулый, потерянный.
— Мне будет ее не хватать.
— Да? Вы были тайно влюблены?
Мегрэ не слушал. Повторил печально:
— Мне будет ее не хватать.
— Утешьтесь, комиссар, слава Богу, она все-таки успела довязать свои чулочки.
— Марпулус капутус, — констатировал доктор Ватсон с нескрываемой дрожью в голосе. — Как будто заснула и спит…
— В такой-то позе?! — воскликнул Марлоу.
Делла расхохоталась.
— Как смешно, господа! Вы помните детскую считалочку? Все происходит точно так же, — и она стала читать нараспев:
Десять негритят пошли купаться в море.
Десять негритят резвились на просторе.
Один из них утоп,
ему купили гроб,
И вот вам результат:
девять негритят!
Девять негритят пошли купаться в море.
Девять негритят резвились на просторе.
Один из них утоп…
Делла смеялась и не могла остановиться. Мейсон не сводил с нее глаз.
— Что ты на нее уставился, Перри? — сказал Марлоу. — Это же твоя секретарша. Успокой ее в конце концов, у девушки истерика.
Адвокат покорно подошел к Делле Стрит и быстро поцеловал ее в губы. Девушка вздрогнула, и смех ее оборвался также внезапно, как и начался.
— Спасибо, шеф. Меня зациклило.
— И вам спасибо, Делла.
— За что?
Адвокат глубоко задумался.
Холмс выступил вперед.
— Ваша считалочка, мисс Стрит, совершенно не подходит для данного случая, — сказал он. — Здесь нет моря, нет негритят, и мы никому еще не купили гроб.
— Пусть я не права, мистер Холмс, — ответила Делла, — но, согласитесь, от всего этого просто голова идет кругом.
— Моя голова стоит на месте, мисс, — спокойно возразил Холмс, разглядывая в лупу чулок на ноге старушки.
— Моя тоже, — тут же откликнулся Ватсон.
Холмс зашел с другой стороны постели и, приподняв чепец над мисс Марпл, стал внимательно разглядывать чулок, опоясывающий ее шею.
— Непохоже, чтобы чулки мисс Марпл были изъедены молью, — заметил он. — Вопреки утверждениям духа.
— А вы верите в духов, месье Холмс? — спросил Мегрэ.
— Ничуть, я. Я не суеверен. Полагаю, что во время сеанса за духа отвечал кто-то из сидящих за столом. Это и ввело в заблуждение мисс Марпл.
— Но кто бы это мог быть? — сказал Ватсон.
Марлоу поднял вверх обе руки.
— Сдаюсь, джентльмены. Это была моя шутка на счет моли. Во время сеанса я слегка подталкивал стол. Я боялся, что дух не появится, и хотел порадовать старушку. Кто ж знал, что все так печально закончится.
— Вам бы все шутки шутить, месье, — возмутился Мегрэ. — Когда же вы наконец угомонитесь?!
— Не раньше, чем меня прикончат, — ответил частный детектив, загасив окурок о подошву ботинка.
— Надо срочно разыскать отца Брауна, помнится, он ушел из гостиной, как раз для того, чтобы исповедовать мисс Марпл, — сказал Холмс. — Интересно, успел ли он это сделать?
Мегрэ мощной струей выпустил дым.
— Не исключено, что отец Браун — последний, кто видел мадемуазель в живых.
— И она наговорила ему такого, — добавил Марлоу, — что он поддался искушению и наложил на нее руки.
— Протестую, — вяло откликнулся адвокат Мейсон. — Вы игнорируете презумпцию невиновности, Филип.
— Презумпция, Перри, штука замечательная, но до шоколадного пломбира ей далеко.
— При чем здесь шоколадный пломбир?
— Не при чем, просто больше всего на свете я люблю шоколадные пломбиры.
Холмсу надоело их слушать, он схватил Ватсона за рукав и поволок его из спальни.
— Вперед, дорогой друг, не будем терять ни минуты. Нам следует немедленно разыскать отца Брауна.
Глава 39.
Строптивость отца Брауна
— Не думаете ли вы, Холмс, что святой отец и есть убийца мисс Марпл? — трепещущим голосом спросил Ватсон, еле поспевая за своим решительным другом.
— Это исключено, Ватсон. Предмет, которым было совершено убийство, всегда однозначно указывает на профессию преступника. И наоборот…
— Поясните вашу мысль, Холмс.
— Пожалуйста. Если бы отец Браун решился на убийство, то, в соответствии со своим саном, он непременно воспользовался бы четками — точно также, как матрос задушил бы мисс Марпл морским канатом, электрик — оголенным проводом, телефонист — шнуром от телефонной трубки, пастух — кнутом, слон — хоботом, ну и так далее… Позвольте мне не продолжать.
Ватсон сглотнул слюну.
— А чем бы задушила мисс Марпл, например… медсестра или э-э… скажем, доктор?
— Разумеется, скрученными бинтами. Впрочем, доктор мог бы также с успехом воспользоваться своим стетоскопом.
— Так кто же все-таки задушил мисс Марпл?
— Тот, кому это было выгодно, — после непродолжительного молчания ответил Холмс. — Надеюсь, отец Браун прольет свет на это дело.
В поисках отца Брауна священника, они заглянули в буфетную. Холмс высказал предположение, что священника можно застать именно здесь и не ошибся.
Отец Браун сидел за столом в обнимку с большой трапециевидной кружкой, крепко зажатой в его маленьких руках.
— Вот вы тут пьете пиво, святой отец, — с легким укором заметил Шерлок Холмс, — а мисс Марпл тем временем дожидается вас в своей спальне.
Маленький священник поднял глаза. Они у него были злющие-презлющие.
— И что надобно от меня рабе божьей?
— Мисс Марпл приказала долго жить.
— Свершилось! О, господи, свершилось!!
Отец Браун расплескал пиво и, вскочив со стула, забегал по комнате, возбужденный, как юный циник, узнавший о кончине своей тетки-миллионерши. Он потирал ручонки и заливался радостным смехом.
— Ну наконец-то. Давно бы так! — восклицал он. — Вы знаете, дети мои, ведь я пренебрег своим обедом, чтобы справиться о здоровье мисс Марпл, но она вдруг стала грозить мне своею туфлею и изгнала меня из своей спальни, как будто самого Адама из Рая. Но есть все-таки на свете Бог. Есть! И Всевышнему было угодно прибрать к рукам ее неугомонную душу. Слава тебе, Господи, слава! — Маленький священник стал судорожно креститься и отбивать поклоны.
— Религиозный экстаз крайней степени, — тихо поведал Ватсон. — Симптомы схожи с белой горячкой.
Великий сыщик сухо кивнул.
Внезапно отец Браун перестал биться головою об пол и, оставаясь на коленях, обратил к ним свое круглое лицо с прилипшим ко лбу окурком и семечком от яблока. В следующую секунду лицо это приобрело выражение оскверненной надгробной плиты. Червь сомнения прокрался в мозги маленького священника. Отец Браун поднялся на ноги и, смахнув со лба мусор, принялся грозить Холмсу своим указательным пальчиком.
— Где, вы сказали, сейчас мисс Марпл? — заговорил он противным голосом. — В спальне? А может, еще где в уборной? А может быть, она под душем моется? А может, Библию перечитывает? А может, еще чего? Не делайте из меня простачка, мистер Холмс — я вам не доктор Ватсон! Вы уже отправляли меня к нуждавшимся во мне покойникам, но всякий раз их не оказывалось на месте. Вы нарочно все запутываете, потому что воистину легче распутать то дело, которое сам и запутал…
— Вы чего-нибудь понимаете, Ватсон? — спросил Холмс.
— Я? Как всегда, Холмс.
— Значит, не понимаете.
— А что такое?
— Ничего, мой друг, ничего…
— С чего бы это вдруг я должен вам верить? — продолжал буянить святой отец. — А если вы меня опять разыгрываете? Я же вам не племя иудейское, коих Моисей сорок лет водил по пустыне за нос. Для меня любой покойник — как манна небесная. Святым саном своим призван я помогать грешным их душам воспарить на небеса нетленные. И потому с трепетом великим жду я блаженного часа, когда могу хоть кого-нибудь исповедовать или отпеть… Хоть кого-нибудь! Но меня постигает здесь одно разочарование… Покойники исчезают у меня из-под самого носа.
— Достопочтимый отец, Шерлок Холмс говорит вам святую правду, — вступился за друга Ватсон. — Мисс Марпл действительно убили, и она лежит сейчас ни где-нибудь, а у себя в спальне. Посетите ее, пожалуйста.
Отец Браун, подобрав сутану, взгромоздился задом на стул, сложил на груди руки и обиженно надулся.
— Никуда я не пойду! Вот так-то, господа хорошие. И не уговаривайте меня. Не стоит трудов. Я вам не мальчик на побегушках.
— Но вы, как джентльмен… — начал Холмс.
Отец Браун вскипел. Ножки его угрожающе задрыгались.
— Я не джентльмен, я — священник! Это вы — джентльмен, мистер Холмс, и можете возрадоваться по этому поводу. А я — священник, говорю я вам. Святой отец! И не надо путать божий дар с яичницей. Это есть великий грех!
Джентльмены принялись его уговаривать. Святой отец стоял на своем насмерть. И только спустя полчаса он соизволил-таки внять их смиреной мольбе отпеть мисс Марпл. Отец Браун допил свою кружку, утерся рукавом и легко соскочил со стула.
— Так и быть, поверю вам в последний раз, мистер Холмс. Но предупреждаю, если мне суждено застать усопшую в добром здравии, то я сам ее придушу. Ее же синими чулками! — и он, путаясь в сутане, засеменил к выходу.
Холмс придержал его на пороге буфетной. Отец Браун гневно обернулся.
— А откуда вам известно ы знаете, святой отец, каким именно способом была убита мисс Марпл? — сощурив глаза, спросил Холмс великий сыщик.
— Ничего я не знаю, — отмахнулся маленький священник, вырывая сутану у него из рук. — И не задирайте мне мои одежды, мистер Холмс. Я этого не люблю Это воистину грешно. Аминь!
Холмсу пришлось его отпустить. Ведь он был истинный настоящий джентльмен.
Глава 40.
Бедный Мейсон
Пока Мегрэ, Марлоу и дворецкий скорбели над телом мисс Марпл, на другом конце комнаты Перри Мейсон выяснял отношения с Деллой Стрит.
— Я никогда не сомневался в вашей лояльности, Делла, — говорил он вполголоса, промокая глаза полотенцем. — Я всегда уважал вас и платил неплохие деньги. Почему вы прячетесь от своего шефа? Что случилось с моей доверенной секретаршей? Почему она игнорирует мою персону?
— Когда же вы будете разговаривать со мной по-человечески, шеф?! От вас живого слова не дождешься. Вы давно превратились в счетную машину для перекрестных допросов. Что это за словечки такие: «лояльность», «игнорирует», «персону»?… Я все-таки девушка, а не какая-нибудь канцелярская мышка.
— Вы девушка, — мечтательно улыбнулся сквозь слезы Мейсон. — Девушка… Как хорошо это звучит… как хорошо законопослушно…
— Да, но я свободная девушка, шеф, и могу ходить, где мне вздумается, и делать все, что мне захочется.
Не веря собственным ушам, Мейсон с надрывом высморкался в полотенце. Ему стало совсем худо.
— Ну вот и расплакались. Ну прям как маленький. Куда это годится? Я никогда не видела вас с мокрыми глазами, шеф.
— Да я и сам тоже, — всхлипывал Мейсон, — признаюсь вам не для протокола.
— Если вы будете плакать, вас не будут любить ваши клиенты, — сказала Делла, гладя его по плечу. — И клиентки тоже.
— Плевать я на них хотел, скупердяев проклятых! — забывшись, где находится, вскричал Мейсон, и трое мужчин, стоявших у постели мисс Марпл, разом обернулись, и посмотрев ли на него удивленно и обеспокоено.
— Я и не подозревал, что Перри так любил старушку, — по-своему истолковал вопль адвоката Марлоу.
— Возможно, он с ней спал, — грустно проговорил Мегрэ, затянувшись трубкой. — Такое, бывает, случается между зрелыми мужчинами и перезрелыми девушками.
— Тише, шеф, — сказала Мейсону Делла. — На нас уже обращают внимание. — Она вывела еле переставляющего ноги адвоката из комнаты. — Вы такой бледный. Наверное, проголодались? Вы ведь с нами не обедали.
— Я искал вас, Делла. Какой там аппетит! Но поесть бы я и вправду не отказался.
В коридор за ними следом вышел Марлоу. Услышав последние слова Мейсона, он тут же подхватил:
— Прекрасная мысль, Перри! Идем в гостиную. Я буду пить, а ты — закусывать. Ты будешь есть, а я — пить. Мне вредно быть трезвым, у меня от этого рябит в глазах, — и он крикнул в приоткрытую дверь: — Эй, Томас, накрой нам в гостиной на одну две персоны у, и главное — спиртного побольше!
Мейсон бросил на Деллу тоскливый взгляд.
— Когда я вновь смогу вас увидеть, Делла?
Она наморщила свой прелестный лобик, потом милостиво улыбнулась:
— Как насытитесь, приходите…
Мейсон отбросил полотенце в сторону.
— Я иду сейчас же. Непременно, сейчас же!
— Сперва поешьте, — остановила его секретарша. — Мне больно на вас смотреть. Сквозь вас даже стены проглядывают.
— Нет, я сейчас же иду к вам, — настаивал адвокат, налезая на нее грудью.
— Шеф, вы будете меня слушаться или нет? — строго спросила девушка, топнув ножкой.
— Кстати, Перри, — сказал Мейсон, приобняв адвоката за плечи и уводя его в сторону, — ты по-прежнему должен мне три оплеухи и три удара в челюсть.
— Два! Два удара, Филип, и не в челюсть, а в ухо.
— Ах да, конечно. У тебя память профессионального юриста, приятель. Интересно, как поставлен у тебя хук правой в голову. Знаешь, я строгий экзаменатор. И, по правде сказать, по-настоящему свалить меня можно, если только вмазать по затылку рукояткой пистолета.
— Но сейчас я не могу вернуть тебе долг, Филип, — затряс головой Мейсон. — Не могу, хоть убей.
— Да я и сам вижу, что ты рассыпешься, как карточный домик, не успев толком замахнуться. Тебе действительно нужно подкрепиться.
Из комнаты не торопясь вышел дворецкий.
— А вот и Томас.
— Что будете пить, мистер Марлоу-лоу-лоу?
— Виски, только виски и ничего, кроме виски!
— Слушаюсь, сэр, — Томас повернулся к адвокату, вопросительно изогнувшись в позвоночнике. — А вы что изволите, мистер Мейсон-сон-сон?
— Мне жареного цыпленка под соусом.
— Сожалею, но цыплята кончились, сэр.
— А поросята?
— Поросенок тоже кончился, сэр. Еще вчера вечером-ром-ром.
— Тогда запеканку из телячьих почек.
— Таких не держим-жим-жим, сэр.
— Что же, черт возьми, у вас есть-есть-есть?!
— Сардины с салатом.
— Хорошо, пусть будут сардины с салатом, — вздохнул адвокат.
— Слушаюсь, сэр.
Дворецкий направился на кухню, Делла — к себе, а Марлоу в обнимку с Мейсоном двинулись в гостиную.
В спальне мисс Марпл оставался теперь лишь комиссар Мегрэ. После ухода совершенно здесь не нужных свидетелей, он с головой зарылся в платяной шкаф, потом перебрался на комод, но среди пахнущей старостью женской одежды не обнаружил ничего интересного.
Обернув руку платком, Мегрэ открыл один за другим все ящики секретера. В последнем ящике он наткнулся на чьи-то зубы. Они показались ему знакомыми. Где-то он уже их видел. Да, так оно и есть. Это вставные зубы мисс Марпл. Она пользовалась ими во время еды. Ему довелось однажды поразиться их ослепительной белизне. Тогда она соизволила улыбнуться. Сейчас поводов для улыбок у мисс Марпл больше не было, и лишние зубы ей были тоже ни к чему. Мегрэ сунул их обратно и задвинул ящик.
Мегрэ подошел к постели. Почему, когда старую женщину застигла смерть, на одной ноге у нее оказался чулок? Она собиралась его примерить? Или это маниакальная шутка убийцы? Он стал искать второй и, уже находясь под кроватью, вспомнил, что искомый чулок обмотан вокруг шеи старушки.
Мегрэ вылез из-под кровати и приподнял чепец над мисс Марпл. Зрелище было не для слабонервных. Даже Мегрэ, с его богатым опытом общения с покойниками, через минуту созерцания этой картины поспешил возложить чепец обратно.
Потом он машинально заглянул под подушку и обнаружил туфлю. У нее не хватало каблука. Зачем же старая дама держала ее у себя под подушкой? Мадам Мегрэ на ее месте давно бы спустила эту туфлю в унитаз. Комиссар вдруг представил мадам Мегрэ на месте мисс Марпл, и ему стало не по себе.
Трубка погасла. Должно быть, в ней кончился табак. Мегрэ высыпал пепел на ковер и, спрятав трубку в карман, оставил мисс Марпл наедине с ней самой.
Глава 41.
Оскал гориллы
Марлоу и Мейсон сидели в гостиной. Благодаря стараниям Марлоу, никогда не устававшему разливать спиртное, оба были изрядно пьяны.
— Филип, мне удается добывать себе средства к существованию делать деньги только потому, что я немного разбираюсь в законах и в человеческой природе, — мотая взлохмаченной головой, говорил Мейсон. — Мне приходиться выступать перед судом присяжных, я занимаюсь перекрестным допросом свидетелей, я просто обязан знать о человеческой природе намного больше, чем средний человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Мегрэ первым вступил в покои старушки. С трудом отодрав зубы доктора от своего плеча, за ним проследовал Холмс.
Мегрэ остановился у постели.
Мисс Марпл лежала поперек кровати. На свисавшей с кровати ноге был надет синий чулок. Другой чулок был затянут на ее горле. Но старушке было от этого ни жарко ни холодно. Бретонский чепец как пожухлый осенний лист валялся на полу. Мегрэ поднял его и скорбно водрузил старушке на лицо.
— Ну, и кто это сделал? — спросил Марлоу, щелкнув зажигалкой.
Вопрос повис в воздухе и медленно растаял в сигаретном дыму.
— Мадам покинула партер и вознеслась на бельэтаж… — обронил Марлоу, красиво взмахнув дымящейся сигаретой.
— И их осталось восемь, — сказал Холмс.
— Где ваша скрипка, Холмс? Сыграйте нам на скрипке.
— Попозже, сэр, в часы досуга.
— Как хотите.
Частный детектив обернулся к Мегрэ.
— Доставайте вашу трубку, комиссар, не стесняйтесь. Теперь вы можете курить хоть до посинения.
Мегрэ стоял сутулый, потерянный.
— Мне будет ее не хватать.
— Да? Вы были тайно влюблены?
Мегрэ не слушал. Повторил печально:
— Мне будет ее не хватать.
— Утешьтесь, комиссар, слава Богу, она все-таки успела довязать свои чулочки.
— Марпулус капутус, — констатировал доктор Ватсон с нескрываемой дрожью в голосе. — Как будто заснула и спит…
— В такой-то позе?! — воскликнул Марлоу.
Делла расхохоталась.
— Как смешно, господа! Вы помните детскую считалочку? Все происходит точно так же, — и она стала читать нараспев:
Десять негритят пошли купаться в море.
Десять негритят резвились на просторе.
Один из них утоп,
ему купили гроб,
И вот вам результат:
девять негритят!
Девять негритят пошли купаться в море.
Девять негритят резвились на просторе.
Один из них утоп…
Делла смеялась и не могла остановиться. Мейсон не сводил с нее глаз.
— Что ты на нее уставился, Перри? — сказал Марлоу. — Это же твоя секретарша. Успокой ее в конце концов, у девушки истерика.
Адвокат покорно подошел к Делле Стрит и быстро поцеловал ее в губы. Девушка вздрогнула, и смех ее оборвался также внезапно, как и начался.
— Спасибо, шеф. Меня зациклило.
— И вам спасибо, Делла.
— За что?
Адвокат глубоко задумался.
Холмс выступил вперед.
— Ваша считалочка, мисс Стрит, совершенно не подходит для данного случая, — сказал он. — Здесь нет моря, нет негритят, и мы никому еще не купили гроб.
— Пусть я не права, мистер Холмс, — ответила Делла, — но, согласитесь, от всего этого просто голова идет кругом.
— Моя голова стоит на месте, мисс, — спокойно возразил Холмс, разглядывая в лупу чулок на ноге старушки.
— Моя тоже, — тут же откликнулся Ватсон.
Холмс зашел с другой стороны постели и, приподняв чепец над мисс Марпл, стал внимательно разглядывать чулок, опоясывающий ее шею.
— Непохоже, чтобы чулки мисс Марпл были изъедены молью, — заметил он. — Вопреки утверждениям духа.
— А вы верите в духов, месье Холмс? — спросил Мегрэ.
— Ничуть, я. Я не суеверен. Полагаю, что во время сеанса за духа отвечал кто-то из сидящих за столом. Это и ввело в заблуждение мисс Марпл.
— Но кто бы это мог быть? — сказал Ватсон.
Марлоу поднял вверх обе руки.
— Сдаюсь, джентльмены. Это была моя шутка на счет моли. Во время сеанса я слегка подталкивал стол. Я боялся, что дух не появится, и хотел порадовать старушку. Кто ж знал, что все так печально закончится.
— Вам бы все шутки шутить, месье, — возмутился Мегрэ. — Когда же вы наконец угомонитесь?!
— Не раньше, чем меня прикончат, — ответил частный детектив, загасив окурок о подошву ботинка.
— Надо срочно разыскать отца Брауна, помнится, он ушел из гостиной, как раз для того, чтобы исповедовать мисс Марпл, — сказал Холмс. — Интересно, успел ли он это сделать?
Мегрэ мощной струей выпустил дым.
— Не исключено, что отец Браун — последний, кто видел мадемуазель в живых.
— И она наговорила ему такого, — добавил Марлоу, — что он поддался искушению и наложил на нее руки.
— Протестую, — вяло откликнулся адвокат Мейсон. — Вы игнорируете презумпцию невиновности, Филип.
— Презумпция, Перри, штука замечательная, но до шоколадного пломбира ей далеко.
— При чем здесь шоколадный пломбир?
— Не при чем, просто больше всего на свете я люблю шоколадные пломбиры.
Холмсу надоело их слушать, он схватил Ватсона за рукав и поволок его из спальни.
— Вперед, дорогой друг, не будем терять ни минуты. Нам следует немедленно разыскать отца Брауна.
Глава 39.
Строптивость отца Брауна
— Не думаете ли вы, Холмс, что святой отец и есть убийца мисс Марпл? — трепещущим голосом спросил Ватсон, еле поспевая за своим решительным другом.
— Это исключено, Ватсон. Предмет, которым было совершено убийство, всегда однозначно указывает на профессию преступника. И наоборот…
— Поясните вашу мысль, Холмс.
— Пожалуйста. Если бы отец Браун решился на убийство, то, в соответствии со своим саном, он непременно воспользовался бы четками — точно также, как матрос задушил бы мисс Марпл морским канатом, электрик — оголенным проводом, телефонист — шнуром от телефонной трубки, пастух — кнутом, слон — хоботом, ну и так далее… Позвольте мне не продолжать.
Ватсон сглотнул слюну.
— А чем бы задушила мисс Марпл, например… медсестра или э-э… скажем, доктор?
— Разумеется, скрученными бинтами. Впрочем, доктор мог бы также с успехом воспользоваться своим стетоскопом.
— Так кто же все-таки задушил мисс Марпл?
— Тот, кому это было выгодно, — после непродолжительного молчания ответил Холмс. — Надеюсь, отец Браун прольет свет на это дело.
В поисках отца Брауна священника, они заглянули в буфетную. Холмс высказал предположение, что священника можно застать именно здесь и не ошибся.
Отец Браун сидел за столом в обнимку с большой трапециевидной кружкой, крепко зажатой в его маленьких руках.
— Вот вы тут пьете пиво, святой отец, — с легким укором заметил Шерлок Холмс, — а мисс Марпл тем временем дожидается вас в своей спальне.
Маленький священник поднял глаза. Они у него были злющие-презлющие.
— И что надобно от меня рабе божьей?
— Мисс Марпл приказала долго жить.
— Свершилось! О, господи, свершилось!!
Отец Браун расплескал пиво и, вскочив со стула, забегал по комнате, возбужденный, как юный циник, узнавший о кончине своей тетки-миллионерши. Он потирал ручонки и заливался радостным смехом.
— Ну наконец-то. Давно бы так! — восклицал он. — Вы знаете, дети мои, ведь я пренебрег своим обедом, чтобы справиться о здоровье мисс Марпл, но она вдруг стала грозить мне своею туфлею и изгнала меня из своей спальни, как будто самого Адама из Рая. Но есть все-таки на свете Бог. Есть! И Всевышнему было угодно прибрать к рукам ее неугомонную душу. Слава тебе, Господи, слава! — Маленький священник стал судорожно креститься и отбивать поклоны.
— Религиозный экстаз крайней степени, — тихо поведал Ватсон. — Симптомы схожи с белой горячкой.
Великий сыщик сухо кивнул.
Внезапно отец Браун перестал биться головою об пол и, оставаясь на коленях, обратил к ним свое круглое лицо с прилипшим ко лбу окурком и семечком от яблока. В следующую секунду лицо это приобрело выражение оскверненной надгробной плиты. Червь сомнения прокрался в мозги маленького священника. Отец Браун поднялся на ноги и, смахнув со лба мусор, принялся грозить Холмсу своим указательным пальчиком.
— Где, вы сказали, сейчас мисс Марпл? — заговорил он противным голосом. — В спальне? А может, еще где в уборной? А может быть, она под душем моется? А может, Библию перечитывает? А может, еще чего? Не делайте из меня простачка, мистер Холмс — я вам не доктор Ватсон! Вы уже отправляли меня к нуждавшимся во мне покойникам, но всякий раз их не оказывалось на месте. Вы нарочно все запутываете, потому что воистину легче распутать то дело, которое сам и запутал…
— Вы чего-нибудь понимаете, Ватсон? — спросил Холмс.
— Я? Как всегда, Холмс.
— Значит, не понимаете.
— А что такое?
— Ничего, мой друг, ничего…
— С чего бы это вдруг я должен вам верить? — продолжал буянить святой отец. — А если вы меня опять разыгрываете? Я же вам не племя иудейское, коих Моисей сорок лет водил по пустыне за нос. Для меня любой покойник — как манна небесная. Святым саном своим призван я помогать грешным их душам воспарить на небеса нетленные. И потому с трепетом великим жду я блаженного часа, когда могу хоть кого-нибудь исповедовать или отпеть… Хоть кого-нибудь! Но меня постигает здесь одно разочарование… Покойники исчезают у меня из-под самого носа.
— Достопочтимый отец, Шерлок Холмс говорит вам святую правду, — вступился за друга Ватсон. — Мисс Марпл действительно убили, и она лежит сейчас ни где-нибудь, а у себя в спальне. Посетите ее, пожалуйста.
Отец Браун, подобрав сутану, взгромоздился задом на стул, сложил на груди руки и обиженно надулся.
— Никуда я не пойду! Вот так-то, господа хорошие. И не уговаривайте меня. Не стоит трудов. Я вам не мальчик на побегушках.
— Но вы, как джентльмен… — начал Холмс.
Отец Браун вскипел. Ножки его угрожающе задрыгались.
— Я не джентльмен, я — священник! Это вы — джентльмен, мистер Холмс, и можете возрадоваться по этому поводу. А я — священник, говорю я вам. Святой отец! И не надо путать божий дар с яичницей. Это есть великий грех!
Джентльмены принялись его уговаривать. Святой отец стоял на своем насмерть. И только спустя полчаса он соизволил-таки внять их смиреной мольбе отпеть мисс Марпл. Отец Браун допил свою кружку, утерся рукавом и легко соскочил со стула.
— Так и быть, поверю вам в последний раз, мистер Холмс. Но предупреждаю, если мне суждено застать усопшую в добром здравии, то я сам ее придушу. Ее же синими чулками! — и он, путаясь в сутане, засеменил к выходу.
Холмс придержал его на пороге буфетной. Отец Браун гневно обернулся.
— А откуда вам известно ы знаете, святой отец, каким именно способом была убита мисс Марпл? — сощурив глаза, спросил Холмс великий сыщик.
— Ничего я не знаю, — отмахнулся маленький священник, вырывая сутану у него из рук. — И не задирайте мне мои одежды, мистер Холмс. Я этого не люблю Это воистину грешно. Аминь!
Холмсу пришлось его отпустить. Ведь он был истинный настоящий джентльмен.
Глава 40.
Бедный Мейсон
Пока Мегрэ, Марлоу и дворецкий скорбели над телом мисс Марпл, на другом конце комнаты Перри Мейсон выяснял отношения с Деллой Стрит.
— Я никогда не сомневался в вашей лояльности, Делла, — говорил он вполголоса, промокая глаза полотенцем. — Я всегда уважал вас и платил неплохие деньги. Почему вы прячетесь от своего шефа? Что случилось с моей доверенной секретаршей? Почему она игнорирует мою персону?
— Когда же вы будете разговаривать со мной по-человечески, шеф?! От вас живого слова не дождешься. Вы давно превратились в счетную машину для перекрестных допросов. Что это за словечки такие: «лояльность», «игнорирует», «персону»?… Я все-таки девушка, а не какая-нибудь канцелярская мышка.
— Вы девушка, — мечтательно улыбнулся сквозь слезы Мейсон. — Девушка… Как хорошо это звучит… как хорошо законопослушно…
— Да, но я свободная девушка, шеф, и могу ходить, где мне вздумается, и делать все, что мне захочется.
Не веря собственным ушам, Мейсон с надрывом высморкался в полотенце. Ему стало совсем худо.
— Ну вот и расплакались. Ну прям как маленький. Куда это годится? Я никогда не видела вас с мокрыми глазами, шеф.
— Да я и сам тоже, — всхлипывал Мейсон, — признаюсь вам не для протокола.
— Если вы будете плакать, вас не будут любить ваши клиенты, — сказала Делла, гладя его по плечу. — И клиентки тоже.
— Плевать я на них хотел, скупердяев проклятых! — забывшись, где находится, вскричал Мейсон, и трое мужчин, стоявших у постели мисс Марпл, разом обернулись, и посмотрев ли на него удивленно и обеспокоено.
— Я и не подозревал, что Перри так любил старушку, — по-своему истолковал вопль адвоката Марлоу.
— Возможно, он с ней спал, — грустно проговорил Мегрэ, затянувшись трубкой. — Такое, бывает, случается между зрелыми мужчинами и перезрелыми девушками.
— Тише, шеф, — сказала Мейсону Делла. — На нас уже обращают внимание. — Она вывела еле переставляющего ноги адвоката из комнаты. — Вы такой бледный. Наверное, проголодались? Вы ведь с нами не обедали.
— Я искал вас, Делла. Какой там аппетит! Но поесть бы я и вправду не отказался.
В коридор за ними следом вышел Марлоу. Услышав последние слова Мейсона, он тут же подхватил:
— Прекрасная мысль, Перри! Идем в гостиную. Я буду пить, а ты — закусывать. Ты будешь есть, а я — пить. Мне вредно быть трезвым, у меня от этого рябит в глазах, — и он крикнул в приоткрытую дверь: — Эй, Томас, накрой нам в гостиной на одну две персоны у, и главное — спиртного побольше!
Мейсон бросил на Деллу тоскливый взгляд.
— Когда я вновь смогу вас увидеть, Делла?
Она наморщила свой прелестный лобик, потом милостиво улыбнулась:
— Как насытитесь, приходите…
Мейсон отбросил полотенце в сторону.
— Я иду сейчас же. Непременно, сейчас же!
— Сперва поешьте, — остановила его секретарша. — Мне больно на вас смотреть. Сквозь вас даже стены проглядывают.
— Нет, я сейчас же иду к вам, — настаивал адвокат, налезая на нее грудью.
— Шеф, вы будете меня слушаться или нет? — строго спросила девушка, топнув ножкой.
— Кстати, Перри, — сказал Мейсон, приобняв адвоката за плечи и уводя его в сторону, — ты по-прежнему должен мне три оплеухи и три удара в челюсть.
— Два! Два удара, Филип, и не в челюсть, а в ухо.
— Ах да, конечно. У тебя память профессионального юриста, приятель. Интересно, как поставлен у тебя хук правой в голову. Знаешь, я строгий экзаменатор. И, по правде сказать, по-настоящему свалить меня можно, если только вмазать по затылку рукояткой пистолета.
— Но сейчас я не могу вернуть тебе долг, Филип, — затряс головой Мейсон. — Не могу, хоть убей.
— Да я и сам вижу, что ты рассыпешься, как карточный домик, не успев толком замахнуться. Тебе действительно нужно подкрепиться.
Из комнаты не торопясь вышел дворецкий.
— А вот и Томас.
— Что будете пить, мистер Марлоу-лоу-лоу?
— Виски, только виски и ничего, кроме виски!
— Слушаюсь, сэр, — Томас повернулся к адвокату, вопросительно изогнувшись в позвоночнике. — А вы что изволите, мистер Мейсон-сон-сон?
— Мне жареного цыпленка под соусом.
— Сожалею, но цыплята кончились, сэр.
— А поросята?
— Поросенок тоже кончился, сэр. Еще вчера вечером-ром-ром.
— Тогда запеканку из телячьих почек.
— Таких не держим-жим-жим, сэр.
— Что же, черт возьми, у вас есть-есть-есть?!
— Сардины с салатом.
— Хорошо, пусть будут сардины с салатом, — вздохнул адвокат.
— Слушаюсь, сэр.
Дворецкий направился на кухню, Делла — к себе, а Марлоу в обнимку с Мейсоном двинулись в гостиную.
В спальне мисс Марпл оставался теперь лишь комиссар Мегрэ. После ухода совершенно здесь не нужных свидетелей, он с головой зарылся в платяной шкаф, потом перебрался на комод, но среди пахнущей старостью женской одежды не обнаружил ничего интересного.
Обернув руку платком, Мегрэ открыл один за другим все ящики секретера. В последнем ящике он наткнулся на чьи-то зубы. Они показались ему знакомыми. Где-то он уже их видел. Да, так оно и есть. Это вставные зубы мисс Марпл. Она пользовалась ими во время еды. Ему довелось однажды поразиться их ослепительной белизне. Тогда она соизволила улыбнуться. Сейчас поводов для улыбок у мисс Марпл больше не было, и лишние зубы ей были тоже ни к чему. Мегрэ сунул их обратно и задвинул ящик.
Мегрэ подошел к постели. Почему, когда старую женщину застигла смерть, на одной ноге у нее оказался чулок? Она собиралась его примерить? Или это маниакальная шутка убийцы? Он стал искать второй и, уже находясь под кроватью, вспомнил, что искомый чулок обмотан вокруг шеи старушки.
Мегрэ вылез из-под кровати и приподнял чепец над мисс Марпл. Зрелище было не для слабонервных. Даже Мегрэ, с его богатым опытом общения с покойниками, через минуту созерцания этой картины поспешил возложить чепец обратно.
Потом он машинально заглянул под подушку и обнаружил туфлю. У нее не хватало каблука. Зачем же старая дама держала ее у себя под подушкой? Мадам Мегрэ на ее месте давно бы спустила эту туфлю в унитаз. Комиссар вдруг представил мадам Мегрэ на месте мисс Марпл, и ему стало не по себе.
Трубка погасла. Должно быть, в ней кончился табак. Мегрэ высыпал пепел на ковер и, спрятав трубку в карман, оставил мисс Марпл наедине с ней самой.
Глава 41.
Оскал гориллы
Марлоу и Мейсон сидели в гостиной. Благодаря стараниям Марлоу, никогда не устававшему разливать спиртное, оба были изрядно пьяны.
— Филип, мне удается добывать себе средства к существованию делать деньги только потому, что я немного разбираюсь в законах и в человеческой природе, — мотая взлохмаченной головой, говорил Мейсон. — Мне приходиться выступать перед судом присяжных, я занимаюсь перекрестным допросом свидетелей, я просто обязан знать о человеческой природе намного больше, чем средний человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23