Неделя выдалась скверная. Сперва начали поступать сведения о мелких неудачах и провалах, но вчера до него дошла весьма неприятная информация. По привычке, выработанной долгими годами работы в своей специфической области, Таррант предал события недели забвению и сосредоточился на грядущем.
Сегодня было воскресенье. Таррант облачился в зеленый спортивный пиджак, вельветовые брюки, которые, как он прекрасно понимал, были гораздо шире, чем того требовала современная мода, и туфли для игры в гольф. Лифт бесшумно летел вверх, а в нем, в Тарранте, росло приятное предвкушение встречи. Он ждал этого дня с любопытством и легкой тревогой, ибо сегодня ему предстояло увидеть то, о чем он давно знал понаслышке, но чему не были свидетелем.
— Приходите в пентхауз в воскресенье после завтрака, — сказала Модести Блейз, когда они шли из ложи молодого Форема к паддоку на ипподроме в Аскоте. — Заедет Вилли, мы отправимся в Риверсайд-клуб, сыграем девять лунок, а потом закатимся на «Мельницу», где нас ждет ланч.
«Мельница» была пивной, которая принадлежала Вилли Гарвину. Модести помогла Вилли купить это заведение, чтобы помочь ему устроиться в новой мирной жизни, но как якорь эта собственность оказалась слабовата. Насколько было известно Тарранту, Гарвин провел последние три месяца вместе с какой-то безумной канадской геологической экспедицией, занимаясь фотосъемкой. Он был не из числа домоседов.
Приглашение привело Тарранта в восторг. Модести же добавила:
— Потом Вилли может организовать для вас рыбалку. Ему как-никак принадлежит часть реки… Ну, а до этого мы проведем учебный поединок в его заднем доме. Если хотите, можете полюбоваться.
На Модести были светло-голубой шелковый костюм и темно-розовая шляпка, придававшие ей совершенно умопомрачительный женственный вид. Она прекрасно гармонировала с празднично наряженными посетителями и посетительницами скачек. Глядя на то, как Модести внимательно разглядывала лошадей в паддоке, Таррант ответил с удивившей его самого прямотой:
— Не знаю, доставит ли мне это удовольствие, но я очень хотел бы на это поглядеть.
Поединок, разумеется, состоится в «спортзале» Вилли на «Мельнице». Это было низкое длинное строение без окон и со звуконепроницаемыми стенами. Тарранту в свое время выпала честь побывать там, и он знал, что никто из посторонних, кроме него, не удостаивался такой привилегии.
Сегодня же ему предстояло увидеть нечто и вовсе не для слабонервных.
Лифт мягко остановился, двери раздвинулись, и Таррант вышел в большой холл, выложенный черной и серой плиткой. Холл заканчивался балюстрадой из кованого железа, в которой имелся проход, и, спустившись на три ступеньки, посетитель оказывался в огромной гостиной с окном во всю стену, от пола до потолка.
Таррант удовлетворенно огляделся. Ему было приятно снова оказаться в этой комнате, где так странно и в то же время так органично смешивались разные стили. Когда он спускался по ступенькам, отворилась стеклянная дверь, что вела на террасу в форме буквы Г, и он увидел Модести Блейз — в расклешенной юбке из верблюжьей шерсти, поплиновой рубашке в желтую и белую клетку, на ногах — светло-коричневые туфли свиной кожи без каблуков. Черные волосы были собраны в шиньон.
Увидев Тарранта, она весело улыбнулась и двинулась навстречу гостю.
— Сэр Джеральд! Как приятно, что вы смогли выбраться.
— Чего еще можно ожидать от такого законченного эгоиста? — сказал он, почтительно склоняясь.
Модести чуть приподняла руку, чтобы Тарранту не пришлось наклоняться слишком низко. Он дотронулся губами до ее кисти и испытал при этом огромное удовольствие.
— Если вам не рано, то могу предложить что-нибудь выпить, — сказала Модести и двинулась по столь любимым Tap-рангом исфаганским коврам, застилавшим пол, выложенный плиткой цвета слоновой кости к маленькому бару, расположенному в небольшом углублении.
— Ну, разве что чуть-чуть виски с содовой, — отозвался Таррант, разглядывая персидские ковры, которые неизменно радовали его душу. Ему также хотелось как следует разглядеть новые картины на стенах — он заметил Шагала — и полюбоваться на антикварные безделушки, расставленные на полках по стенам. Он не сомневался, что отыщет там что-то новое. Но, несмотря на то, что слишком многое в этой комнате притягивало его внимание, он так и не смог отвести глаз от Модести, любуясь игрой ее рук, когда она стала готовить напитки.
— Вы устроили нам хорошую погоду, — сказала она, вручая ему стакан. — Я и не подозревала, что Министерство иностранных дел имеет влияние и в тех сферах…
— Мы принесли в жертву двух наших сотрудниц-девственниц. Вчера ночью при полной луне, — сказал он и, пожав плечами, добавил: — Похоже, это принесло гораздо более ощутимые результаты, чем некоторые другие наши операции.
Модести быстро посмотрела на него и сказала:
— У вас усталый вид. Вы действительно хотите провести это время в нашем обществе?
— Моя милая Модести, — отозвался Таррант. — Я просто не помню, когда в последний раз я ждал бы с таким нетерпением своего выходного.
— Приятно это слышать, — снова улыбнулась она. — Тогда подождите меня минут пять. А то я вчера расфуфырилась по полной форме и теперь хочу снять этот лак…
— Разумеется, — сказал Таррант. — В вашем доме мне всегда есть чем заняться. Я могу проводить тут час за часом… А что, Вилли заедет за нами?
— Вилли живет тут уже несколько дней. Его спальня налево вон по тому коридору. Если хотите, можете его разбудить.
— Нет, нет, не следует напрасно торопить его, — замахал руками Таррант.
Тут он замолчал и уставился на дверь, которая, как он знал, вела в спальню Модести. На пороге стояла девочка лет одиннадцати-двенадцати. Это было хрупкое создание со смуглой кожей и большими оливковыми глазами, одетое в голубое в белую полоску льняное платье, носки-гольфы и мягкие кожаные сандалии. Прямые темные волосы были перехвачены широкой белой лентой. Ее овальное личико светилось невинностью мадонны Рафаэля.
— Это Люсиль Бруэ, — сказала Модести Тарранту, а затем, уже обратившись к девочке, добавила: — Входи, солнышко. Познакомься с сэром Джеральдом Таррантом. Это наш с Вилли большой друг.
Люсиль смущенно подошла к сэру Джеральду и протянула ему худенькую ручку.
— Здравствуйте, — застенчиво проговорила она с легким акцентом. Когда Таррант взял ее ладошку, она сделала реверанс.
— Здравствуй, Люсиль, — также смущенно произнес Таррант, который вообще очень неловко чувствовал себя в обществе детей. Он никак не мог найти в отношениях с ними золотой середины и либо проявлял слишком большую снисходительность, либо, напротив, держался чересчур холодно. Впрочем, сейчас он чувствовал себя особенно неловко. Он оказался захвачен врасплох появлением этой девчушки и не мог понять, в каких отношениях она находится с хозяйкой дома или с Вилли.
— Люсиль живет и учится в Танжере, — сказала Модести. — Но у нее сейчас каникулы, и она гостит у меня, — она взяла девочку за плечи и развернула ее спиной к себе. — Кто это так поработал над твоими волосами?
— Они были очень длинными, Модести, — виновато прошелестела Люсиль. — Вот я и попросила Венга подрезать их, но он отказался. Тогда я обратилась к Вилли, и он выполнил мою просьбу.
— Но ведь мы решили дать им отрасти как следует, чтобы потом уже понять, что нужно с ними делать.
— Я знаю, Модести…
К своему внутреннему облегчению, Таррант заметил, что слова девочки смутили Модести не меньше, чем его самого. Она покачала головой и рассмеялась:
— Ну ладно. Если ты так уж хочешь короткую прическу, мы потом приведем твои волосы в порядок. Но только учти, что Вилли как раз не самый великий парикмахер в мире. Ну, а теперь поболтай минутку-другую с сэром Джеральдом, пока я оденусь.
Таррант глубоко вздохнул про себя, глядя вслед Модести, направлявшейся в свою спальню. Светская беседа с юной Люсиль решительно не вызывала у него восторга. И дело было вовсе не в девочке, а просто в его полной несостоятельности в этой области человеческих отношений.
— А что, хорошо побыть здесь, а не в школе? — наконец задал он вопрос, на что Люсиль вежливо откликнулась:
— Мне здесь очень нравится, но и в школе тоже неплохо. Таррант открыл было рот, чтобы продолжить разговор, но замялся. Каждый из пришедших ему на ум вопросов вдруг показался назойливо нескромным. Модести и словом не обмолвилась о том, кто эта девочка и какие между ними существуют отношения, и потому было бы в высшей степени дурным тоном наводить справки у Люсиль.
— А тебя, значит, зовут Люсиль, — задумчиво протянул он, глядя в потолок, — по-моему, это очень симпатичное имя…
— Спасибо. Не желаете ли присесть? — чопорно осведомилась девочка, показывая на кресло.
— А почему бы и нет, — отозвался Таррант, направляясь к кожаному черному дивану. — А скажи мне, как ты собираешься сегодня развлекаться?
— Сначала Венг повезет меня в зоосад, потом мы там поедим, — тихо, но внятно отвечала Люсиль.
— А, зоосад… Господи, когда же я там был в последний раз? — Вдруг Таррант к своему смятению обнаружил, что все свои фразы он начинает с неизменного «А-а!» и что в его интонации неумолимо проникает псевдозадушевность. Тут Люсиль принесла маленький инкрустированный столик на одной ножке, поставила возле дивана Тарранта, и он, благодарно кивнув, опустил на него свой стакан с виски.
— Извините, — сказала девочка и, перегнувшись, взяла сложенную газету, которая лежала на честерфилде. — Давайте уберу, чтобы не мешала.
На мгновение Люсиль вдруг потеряла равновесие и чуть не упала на Тарранта, но затем быстро выпрямилась, взяла газету, потом сделала шаг назад. Вид у нее стал очень смущенный.
— Извините, я такая неуклюжая, — пробормотала девочка.
— Но мы ничего не опрокинули, — отозвался Таррант, как он надеялся, с ободряющей улыбкой. — А скажи лучше, что ты собираешься делать после того, как вы поедете в зоосад…
— А ну-ка стой! — услышал он вдруг голос Вилли. Таррант обернулся и увидел, как Вилли большими скачками направляется к ним из коридора. На нем были темно-серые легкие брюки и куртка на молнии. Обычно его загорелое широкое лицо излучало дружелюбие и голубые глаза всегда были готовы засветиться веселыми искорками. Но сейчас на его лице появилось выражение гнева и досады.
Люсиль застыла на месте, прижав к себе газету. Таррант с удивлением заметил, что ее большие глаза вдруг опасно сузились. Затем она повернулась и ринулась к спальне Модести. Вилли оказался начеку и в два прыжка догнал и поймал ее. Она попыталась освободиться, затем капитулировала, разразившись потоком французских слов.
— Je n’ai rein fait, Willie, rein, je te dis… — говорила она. Таррант не успевал разбирать быструю речь.
Но Вилли резко перебил ее тоже по-французски:
— Tait-toi, petite voleuse. — Он быстро направился к Тарранту. — Вы уж извините, сэр Джи! — На его лице появилось смущение. Он злобно посмотрел на Люсиль, которую притащил за собой. — Ну-ка, возвращай, что взяла. И принеси извинения, негодяйка!
Теперь уже на лице девочки не было вызова. Ее глаза наполнились слезами, в них было раскаяние.
— Извините, — прошелестела она и протянула сложенную газету. В ней Таррант увидел свой собственный бумажник, который, как ему казалось, должен был и сейчас спокойно лежать во внутреннем кармане пиджака.
— Господи! — только и сказал он и вопросительно посмотрел на Вилли.
— Старые привычки, — беспомощно развел тот руками. — Вы, пожалуйста, извините…
— Нет, нет, ничего страшного, — пробормотал Таррант, который и сам заметно смутился. Он взял бумажник, потом положил его назад во внутренний карман.
— Господи, как она мне надоела! — буркнул Вилли. Он сел на диван и взял девочку за плечи. — Послушай, детка, я же говорил тебе, чтобы ты никогда больше этого не делала. И Модести твердила тебе то же самое. Последние две недели ты была умница. Ну зачем же теперь все портить?
— Я не хотела, Вилли, — прохныкала Люсиль. Ее маленькие пальчики стали поправлять Вилли галстук. Тарранта восхитил этот типично женский жест. Затем она фыркнула и провела рукой по глазам, смахивая слезы. — Но он просто из этих… — Она осеклась и произнесла пару слов по-арабски, потом добавила: — Ну вылитый английский турист…
— Никогда не смей никого называть английским туристом! — гневно перебил ее Вилли и снова виновато посмотрел на Тарранта. — Это оскорбление. Даже если человек и в самом деле английский турист…
— А что она вам сказала по-арабски? — полюбопытствовал Таррант, машинально отметив, что снова начал вопрос с проклятого «А».
— Она сказала, что вы… так сказать, сидячая мишень… — Вилли обернулся к Люсиль и строго произнес: — Ты понимаешь, что заслужила хорошую порку?
— Понимаю, — прошелестела девочка, опуская глаза, в которых блестели слезы. По тому, как она вдруг съежилась, стало понятно, что угроза порки для нее — не пустой звук, а вполне реальная перспектива, но что даже воспоминания о плетке не могли заставить отказаться от искушения оставить с носом «туриста».
— Но ты прекрасно знаешь, черт возь… — тут Вилли осекся и вовремя взял под контроль свои эмоции, — что я никогда тебя не порол. Так что хватит выжимать из себя слезы. Помни, что я Вилли Гарвин и повидал виды….
Тут открылась дверь спальни Модести. Она вышла с замшевой курткой в одной руке и шалью в другой. Таррант отметил, что она и бровью не повела, обнаружив какой-то конфликт.
— Я готова, — сказала она. — А где Венг? Из кухни появился молодой индокитаец, выполнявший в доме Модести обязанности дворецкого. Он снял белый пиджак, в котором обычно появлялся в доме, и теперь на нем был легкий серый костюм.
— Да, мисс Блейз.
— Думаю, вам с Люсиль пора ехать. Можешь взять «даймлер». И хорошо бы вам оказаться у бассейна с тюленями, когда их начинают кормить и кидают им рыбу. Люсиль очень понравится, как они хватают подачки на лету.
— Хорошо, мисс Блейз, — сказал Венг и, улыбнувшись девочке, осведомился: — А что она еще может делать сегодня — во избежании лишних споров?
Модести вопросительно посмотрела на Вилли, но тот беспомощно почесал затылок и сказал:
— Ты лучше в этом разбираешься, Принцесса.
Модести на это только лукаво улыбнулась и обратилась к девочке:
— Слушай меня внимательно, дорогая. Когда вернетесь из зоосада, Венг отвезет тебя вниз, в бассейн, можешь там поплавать. Потом можешь позаниматься косметикой за моим туалетным столиком и посмотреть телевизор. Там детская программа. Вечером напишешь письмо матери Бернар и можешь еще час посмотреть телевизор. Но в девять тридцать марш в постель, и чтобы не было никаких препирательств с Венгом на этот счет! Договорились?
— Да, Модести.
— Да, и еще. Посмотри, что там у тебя с одеждой и, если что-то надо купить до отъезда в школу, скажи мне. А то через четыре дня каникулы кончатся.
— Хорошо, я посмотрю…
Модести наклонилась, и Люсиль поцеловала ее в щеку. Затем девочка точно так же попрощалась с Вилли. После этого она подошла к Тарранту, протянула ему руку и церемонно произнесла:
— Мне было очень приятно познакомиться с вами, сэр Джеральд.
— А… благодарю, — отозвался Таррант, испытывая большое облегчение и даже не обратив внимания, что он опять начал фразу с проклятого «А!». — Всего доброго, Люсиль, желаю хорошо провести время.
В подземном гараже дома, где жила Модести, Таррант переложил клюшки для гольфа из багажника своего «ровера» в открытый «роллс-ройс» Модести. Она села рядом с ним сзади. Вилли занял место водителя, и машина бесшумно двинулась по пандусу.
Когда «роллс-ройс» уже оказался в потоке машин на Бейсуотер-роуд, Модести открыла шкафчик, извлекла из него коробку сигар «Кларо» и, открыв, предложила Тарранту.
— Вы меня балуете, — отозвался тот, беря сигару.
— Я просто хочу немножко вывести вас из состояния сосредоточенности на предстоящей игре и победить вас. — Она сама открыла пачку «Голуаза», вытащила две сигареты, зажгла их и одну передала Вилли. — Ну, а что там случилось с Люсиль? — осведомилась она у Вилли.
— Стащила бумажник у сэра Джеральда, — устало отозвался тот. — Ну, что прикажешь с ней делать, Принцесса?
Модести посмотрела на Тарранта с улыбкой, в которой смешались сочувствие и веселое любопытство:
— Это правда?
— Увы, да, — сокрушенно отозвался тот. — Она сочла меня легкой добычей. И была конечно же права, хотя, признаться, я несколько расслабился. Ведь у вас не было плакатов с призывом опасаться карманников.
— И маленьких девочек, — мрачно добавил Вилли. — Я как-то раз попросил ее принести мне шлепанцы, а она взяла и свистнула мою паркеровскую авторучку.
— Но это приключилось два с половиной года назад, — протестующе отозвалась Модести. — С тех пор она никогда ничего не брала ни у тебя, ни у меня.
— Разве что ни у тебя, ни у меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33