Дыхание замедлилось, стало менее глубоким, но других признаков гнева заметить было невозможно. Однако они оба понимали, что происходит.— За то время, что я с тобой знаком, Рапсодия, ты не раз давала мне достойные поводы тебя убить. Но ты всегда вела себя с удивительной беспечностью, и именно это каждый раз спасало тебя, поскольку невозможно оборвать земное существование того, кто не понимает, в какую пропасть он пытается шагнуть. — Он прищурился. — Но на сей раз ты ступила на тонкий лед, — надо полагать, прекрасно отдавая себе в этом отчет, — и это меня завораживает.Рапсодия вздохнула, но ее взгляд оставался холодным.— Делай, что считаешь нужным, Акмед. — Ее голос оставался спокойным, но тон был непреклонным. — Если моя смерть — это необходимое условие, чтобы ты прекратил свои безрассудные попытки воссоздать Светолов, так тому и быть.Акмеда передернуло. Рапсодия использовала свое умение Дающей Имя и произнесла последние слова на Истинной Речи.— Почему? — выдохнул он. — Объясни мне, почему ты хочешь скрыть от меня эту тайну и готова поставить под угрозу — или даже принести в жертву — нашу дружбу и даже собственную жизнь. Ты лишилась разума или забыла о своем обещании защищать Дитя Земли?— Вовсе нет. — Зрачки изумрудных глаз Рапсодии стали похожи на узкие черные прорези — она тоже пыталась взять под контроль свой гнев. — Мои обязательства перед ней и другими людьми не изменились. Именно поэтому я вынуждена отказать одному из своих самых близких друзей. И я готова заплатить любую цену, поскольку в отличие от тебя понимаю, что поставлено на карту.— Мне это известно не хуже, а на самом деле гораздо лучше, чем тебе, — тихо ответил Акмед, голос которого наполнился еле сдерживаемой яростью. — На карту поставлена возможность продолжения жизни — и даже Загробная жизнь. Если ф'доры найдут Дитя Земли, они вырвут ее ребра, вылепленные из Живого Камня, и воспользуются ими в качестве ключа, который откроет Подземные Палаты, где пребывает в заточении большинство оставшихся в живых демонов огня. А как только демоны вырвутся на свободу, они уничтожат всю жизнь на Земле, ведь именно к этому они стремятся, но, поскольку их существование не ограничено никакими рамками, они, став еще сильнее после того, как взорвут весь наш мир, постараются покончить с той реальностью, над которой до сих пор был властен лишь Создатель. Даже я, отрекшийся от всех богов, буду до последней капли крови сопротивляться им. Так почему же ты, считающая себя спасительницей мира, не говоря уже обо всех потерявшихся детях или животных, не желаешь помочь мне?Она глубоко вздохнула, а потом посмотрела в сторону серебряного холма, за которым скрылась Элинсинос.— В течение многих веков ты мог рассчитывать на беспредельную верность Грунтора. Однако бывали случаи, когда он тебе отказывал, не так ли?— Между тобой и Грунтором есть существенная разница, — с презрительной усмешкой отозвался Акмед. — Я верю в его суждения. Он во многих отношениях мудрее меня. Поэтому в тех случаях, когда он ставит под сомнение мои намерения, я внимательно его выслушиваю, ибо у нас общие цели и его возражения никогда не бывают вздорными. А ты слишком нелогична. Твои принципы, оставаясь последовательными, далеко не всегда согласуются с доводами разума, к тому же ты излишне доверчива. Порой ты возражаешь мне или становишься на моем пути по причинам, не имеющим никакого смысла для тех, кто живет головой и не склонен к принятию решений, которые определяются другими частями тела.Он ожидал, что Рапсодия обидится на его жесткие слова, но она сохраняла безмятежность. Стрелы его язвительности отскакивали от Рапсодии, не задевая ее чувств, и выражение ее лица совершенно не изменилось.— Скажи, Грунтор поддерживает твое решение восстановить Светолов?Король болгов нахмурился.— Если у него и были сомнения, то теперь, когда мы располагаем всей необходимой информацией и он узнал, что поставлено на карту, они рассеялись.— Лжец, — презрительно бросила Рапсодия.И вновь воздух между ними стал сухим.— Грунтор делает все, что в его силах, чтобы поддержать твои подчас безумные идеи, — продолжала она. — Но я уверена, что на сей раз он не раз выражал свою тревогу. И это пугает меня больше всего, Акмед. Меня не удивляет и не расстраивает, что ты не берешь в расчет мои сомнения, поскольку мы оба знаем, как мало ты ценишь мое мнение. Ты отмахнулся от просьбы морского мага, поскольку презираешь его и винишь в произошедшей столетия назад трагедии. Король наинов, народа, построившего горную страну, которой ты сейчас управляешь, и, между прочим, сам Светолов, отправил к тебе своего посла, чтобы уговорить отказаться от продолжения работ, не так ли? Именно но этой причине он посетил Илорк, хотя в разговорах со мной во время карнавала он не упоминал об этом. — Акмед ничего не ответил. — Все эти люди являются твоими друзьями или по меньшей мере союзниками, и они просят тебя остановиться, но ты не желаешь их слушать. И я не удивлена. Но твой главный архонт, твой верховный военачальник, твой лучший друг, который следовал за тобой в течение тысячелетий, спустился с тобой в глубины Земли, тоже говорит тебе о своих сомнениях, а ты отворачиваешься и от него! Тебе следует еще раз подумать о возможностях своего разума, своих принципах и целях.Она положила руку на живот и сделала глубокий вдох.— Вот что тебе следует знать об этих документах, Акмед, — снова заговорила Рапсодия. — С самого начала я сказала, что речь идет о древнем знании, могучей системе управления магией, о картах дорог, ведущих к началу времен, музыке стихий и ее влиянии на саму ткань мира. Способен ли ты понять всю значимость манускриптов? В них содержится ключ к миру. Любой человек, сознающий свою бренность, содрогнется при мысли о том, чтобы прикоснуться к абсолютному знанию, и уж тем более никто и никогда не осмелится применять его на практике, пока не изучит досконально, а на это могут уйти годы, если не столетия. Но твоя самонадеянность безгранична, и ты закрываешь глаза на все опасности, которые несет в себе такое знание, даже если оно будет находиться в руках того, кем двигают самые лучшие намерения.Ее глаза ярко сияли в темноте пещеры.— Что ж, если ты не желаешь принять мои советы, если тебе наплевать на мнение морского мага и короля наинов и даже своего лучшего друга, возможно, мне удастся объяснить тебе, с чем мы столкнулись, так, чтобы ты все-таки меня понял. Власть и сила не приходят из пустоты, Акмед. Это вибрации стихий, извлекаемые из чего-то еще, перемещение жизненной сущности. И будет ли Светолов, который ты мечтаешь восстановить, использован для исцеления или утаивания, наблюдения или уничтожения, вне зависимости от этого ему нужен источник энергии. А поскольку ты используешь чистую энергию всего спектра света, цвета которого, как и музыка, настроены на вибрации стихий, тебе следует знать, откуда ты будешь ее черпать. Это первородная магия, она черпает свою силу в пяти основных элементах, которые Создатель положил в основу мира. Магию огня питает пламя, горящее в сердце Земли, сквозь которое ты, Грунтор и я прошли, чтобы попасть сюда. Могущество стихии воды сконцентрировано в Колодце Живых Морей, в том самом месте, где она возникла. Магия воздуха рождается в Замке Узла ветров, эфира — в звезде Серенне и частицах других звезд, упавших на землю. Однако большую часть своей магической силы Огненная Кузница, как называют твой Светолов наины, извлекает из земли, а поскольку земля из всех стихий появилась последней, она включает в себя частицы остальных первородных элементов.Дыхание Рапсодии успокоилось, ибо она поняла, что король болгов начал прислушиваться к ее словам. Чтобы не упустить момент, она наклонилась поближе к нему и прошептала последние слова, словно наносила завершающий удар:— Устройство, которое построили наины и которое ты мечтаешь восстановить, черпает энергию из самой земли, Акмед. Мало того, оно использует древнейший источник, дремлющий с начала времен, чью сущность полностью изменила стихия огня, отравленного ф'дорами. Машина, в которой ты видишь единственное средство защиты Дитя Земли, черпает энергию от вирма, спящего в глубинах земли, — вирма, являющегося существенной частью структуры самой земли. Ты видел его собственными глазами. И всякий раз, используя Светолов, ты рискуешь его разбудить. 33 Долгое время наступившее молчание нарушало лишь журчание ручейка, несущего свои воды в подземную лагуну, что раскинулась в центре пещеры. Рапсодия и Акмед молча смотрели друг на друга, но теперь они дышали в едином ритме.— Дай мне перевод.Рапсодия напряглась.— Нежели ты меня не услышал?— Я слышал каждое твое слово. И все равно отдай мне перевод.Королева намерьенов сердито положила руку на свой огромный живот.— Я хочу, чтобы ты ушел. Акмед. — устало сказала она.— С удовольствием, как только ты отдашь мне перерод, Я научился проявлять терпение с рептилиями, но не следует его испытывать.Рапсодия демонстративно отвернулась.— И что ты сделаешь, если я откажусь? Убьешь меня? Если это помешает тебе построить свою машину, валяй. Я уже сказала, что готова заплатить такую цену.Король болгов вздохнул.— Ну и кто ведет себя, как глупец? Выслушай меня еще раз: Светолов будет построен, он будет использован, получу я перевод или нет. Ты не в силах меня остановить. Мне необходим текст, чтобы двигаться дальше наверняка, а не методом проб и ошибок, как было до сих пор. Ты могла бы помочь, но остаешься глуха к моим просьбам — быть может всё дело в твоих глазах, зрачки в которых превратились узкие щелки из-за щенка, которого ты носишь в своем чреве. И еще: в последний раз я вспомнил о своем ремесле убийцы отнюдь не затем, чтобы защитить собственную жизнь, а спасая тебя, моя дорогая. Я оставил свое королевство, пересек континент, чтобы вытащить тебя из заполненной морской водой пещеры и прикончить безумного маньяка, а теперь ты говоришь, что я намерен отнять у тебя жизнь. Смешно, если забыть, что это оскорбительно. Из того, что я хорошо умею убивать, еще не следует, что я стану это делать опрометчиво или без причины. Существует множество созданий, которых я бы предпочел видеть мертвыми, однако они все еще гуляют по земле — и многие из них связаны с тобой. И не надо обращаться со мной, как с ребенком. Первородная магия? Конечно, речь идет именно о ней. Мы имеем дело с силами зла, оставшимися после Первого века. А все источники энергии, возникшие позже, просто не обладают достаточной мощью, чтобы с ними бороться.Побледневшая Рапсодия повернулась к Акмеду.— Но тебе не следует ее использовать, — запинаясь ответила она. — Ведь дело не в том, что я не хочу прочитать тебе конкретные указания к строительству и пояснения к чертежам. Проблема гораздо глубже. Великие Дающие Имя в течение столетий занимались ею и только после этого получали доступ к запретному знанию, а я даже не все поняла из того, что написано в манускрипте. Мне ведь пришлось довольно долго учиться самостоятельно. Не забывай, Акмед, я заканчивала свое обучение без наставника. И несмотря на то что я долго познавала науку Дающей Имя, я не осмеливаюсь управлять первородной магией.Акмед указал на ее живот.— А чем, интересно, ты занимаешься, вынашивая юных дракончиков? — Он скривился, не в силах скрыть отвращение. — Если это ты не считаешь манипуляциями с первородной магией, то я даже не знаю, о чем с тобой говорить. Ты не имеешь представления о том, что может получиться из твоей беременности. Ты — в ком имелись стихии огня и эфира, обладательница меча, несомненно изменившего твою душу, лиринка, человек и намерьенка, да помогут тебе боги, навеки застывшая во времени, — смешала свою кровь с порочной кровью Эши! Ваш ребенок вполне может сам оказаться началом конца света. И не надо делать вид, что беременность — это исключительно твоя идея. Я достаточно знаю о змеях, чтобы не сомневаться: твой возлюбленный супруг играет твоей жизнью, что бы он там ни говорил. А теперь вы делаете вид, будто вас тревожит Светолов, в то время как вам бы следовало гораздо больше беспокоиться о маленьком чудовище, которое должно появиться на свет, и не только о собственной жизни, но и о будущем всего нашего мира.Он увидел, как поморщилась Рапсодия, и ощутил удовлетворение, смешанное с виной.— Так что, — продолжал он, — хватит читать мне наставления об опасностях игры с магией, которой я не понимаю. Отдай мне перевод. Уверяю, я буду обращаться с ним более ответственно, чем ты со своей жизнью.— Я… я не могу…— Конечно можешь. Задай себе вопрос: зная, что в моем распоряжении вся библиотека Гвиллиама в Илорке и у меня есть множество болгов, способных в ней работать, какой вариант предпочтительнее — отдать мне перевод или заставить экспериментировать, не имея общего руководства? Конечно, ты можешь бросить все это, — он презрительным жестом обвел пещеру, заполненную сокровищами, отобранными у моря, — и вернуться со мной в Илорк. Тогда ты сможешь наблюдать за ходом работ и тем, как используется переведенный тобой манускрипт.— Нет.Охваченный яростью Акмед схватил ее за запястье, она инстинктивно отшатнулась, но остановилась, ощутив силу его руки.— Ты приносишь в жертву свои долг Дающей Имя, неужели ты не понимаешь? — тихо проговорил Акмед, глядя в ее зрачки с вертикальным разрезом. — Ты обещала мне в Яриме, когда я оказал тебе и тамошнему бездарному герцогу довольно серьезную услугу, что поможешь мне с этим проектом. Если ты сейчас откажешься, получится, что ты солгала. Ты не исполнишь данное тобой слово. Нарушишь клятву всегда говорить правду — и перестанешь быть Дающей Имя.На лице Рапсодии появилось ожесточенное выражение, и она попыталась высвободить руку.— Что ж, так тому и быть, — задыхаясь, проговорила она, безуспешно пытаясь выдернуть кисть из цепких пальцев Акмеда. — Если я готова умереть, чтобы помешать тебе построить Светолов, что для меня лишиться предназначения?Акмед отшвырнул ее руку.— Повторяю, ты не сможешь мне помешать! — рявкнул он. — Зато ты теряешь единственный шанс сделать процесс более безопасным. Пусть это ляжет тяжким бременем на твои плечи.Он повернулся к ней спиной и направился к туннелю, ведущему наружу.Глаза Рапсодии широко раскрылись, изумрудная радужная оболочка посветлела, приобретя цвет весенней травы. Акмед успел краем глаза уловить изменение. Он вспомнил, что это обозначает: Рапсодия чего-то боялась.Он обернулся и открыл рот, чтобы спросить, что ее напугало.Но не успел этого сделать, поскольку увидел, как окрашенная кровью вода хлынула на пол каменной пещеры у ее ног. * * * И мир вокруг изменился.Рука Рапсодии метнулась к животу, лицо исказилось, она согнулась. С ее губ сорвался крик боли, и она протянула дрожащую руку, чтобы опереться о стену пещеры.Акмед вдруг ощутил ледяной холод, тепло разом вытянуло из туннеля. Его гнев исчез, голова слегка закружилась. Он схватил Рапсодию за руку и обнаружил, что ее тело стало холодным, словно погас горевший в ней огонь стихии.Воздух наполнился разрядами статического электричества, и в ореоле ярких искр появилась драконица, скользившая по горе серебра, словно жидкая молния. Ее удивительный голос отразился от стен пещеры.— Прелестница?Рапсодия пыталась устоять, но ноги у нее подкосились, и она соскользнула на пол. Она открыла рот, чтобы заговорить, но с ее губ сорвался стон боли.— Твой муж уже совсем рядом, — сказала Элинсинос, и ее голос прозвучал спокойно и решительно, но Акмед заметил страх в ее фасеточных глазах. — Я почувствовала его появление на берегу реки, примерно в лиге отсюда.Глаза Рапсодии встретились с глазами короля болгов.— Кринсель, — прошептала она. — Пожалуйста.Акмед с трудом проглотил горечь, слегка сжал ладонь Рапсодии, затем выпустил ее и, наклонившись, обмакнул край своего плаща в ее кровь. И помчался к выходу из пещеры.Повитуха сидела у входа в логово. На болгише Акмед приказал ей бежать в пещеру и помочь Рапсодии. Поскольку в этом языке было много горловых звуков, сейчас Акмеду было легче говорить на нем. Когда женщина скрылась в мерцающем сумраке туннеля, Акмед втянул в себя воздух, сделал несколько шагов подальше от входа и поднял край плаща так, чтобы его подхватил ветер.Он подождал, когда ветер унесет запах крови, повернулся и поспешил обратно в логово драконицы. * * * В двух милях от пещеры склонившийся над водой притока Тарафель Эши резко выпрямился. Он стряхнул ледяные капли на оттаявшую всего на несколько недель землю и провел рукавом по лицу, чтобы вытереть нос и глаза.Дракон в его крови проснулся. И незначительные и совершенно незаметные детали окружающего мира вдруг обрели удивительную четкость и выросли до гигантских размеров. Теперь Эши воспринимал мельчайшие нюансы: тончайшие лучики света и едва слышные звуки, издаваемые всем, что живет под солнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45