К несчастью, как раз в тот момент, когда она вылезала из камина вместе с эльфийской кошкой, навстречу ей попалась чинно спускавшаяся по лестнице Брангин, одетая в травянисто-зеленое шелковое платье, подчеркивавшее цвет ее глаз, с аккуратными белокурыми локонами. Оглядев Финн с ног до головы, она подняла брови и нежным голоском осведомилась:— Что, миледи отослала всех трубочистов на войну с морскими демонами, что тебе самой пришлось чистить камин, Фионнгал?Дочь младшей сестры Гвинет, Брангин привезли в Касл-Рурах после того, как ее провозгласили главой клана Мак-Шанов. Хотя Гвинет и говорила о необходимость научить Брангин всем обязанностям банприоннсы Шантана, но в душе надеялась, и Финн это знала, что хорошие манеры и учтивость ее сестры послужат ей примером. Девятнадцатилетняя Брангин росла в усадьбе своей семьи под опекой трех незамужних теток, которые привили ей истинно аристократические манеры. Брангин знала, при помощи какой вилки следует есть перепела, когда говорить «ваша честь», насколько низко приседать перед представителем определенного слоя общества и как быть любезной со слугами, не становясь при этом с ними на одну ступеньку. Брангин никогда не пачкала едой свою одежду, не рвала юбку, играя с мальчишками-слугами в прятки, и не попадалась на воровстве медовых кексов из кухни. Ее волосы неизменно блестели и были аккуратно причесаны, туфли всегда хорошо вычищены, и ни разу не случилось такого, чтобы у нее не было при себе белоснежного носового платочка. От одного ее вида у Финн начинало сводить скулы.Сначала Брангин была вежлива со своей кузиной, но Финн чувствовала себя не в своей тарелке на новообретенном месте в жизни и постоянно обижалась на то, что считала заносчивостью Брангин. Постепенно замечания и советы ее сестры стали граничить с издевкой, хотя каждый раз и высказывались с таким милым видом, что насмешку в них улавливала одна Финн.При этих словах кузины Финн оглядела себя и ужаснулась. Ее юбка была вся в пыли и саже, а подол болтался, оторванный зацепившимся за него каблуком. Колени у нее были совершенно черные, а каштановые кудри походили на воронье гнездо. Она неприязненно взглянула на Брангин, сказав высокомерно:— А вот и нет. Просто я кое-что уронила и никак не могла найти.Губы Брангин искривились в презрительной усмешке.— Может быть, ты бы вычесала паутину из волос и переоделась, прежде чем показываться на глаза матери. Конечно, если у тебя есть какое-нибудь не рваное и не грязное платье, в чем я очень сомневаюсь.— По крайней мере, я не какая-нибудь разряженная фифа с постным лицом, которая боится пальцем шевельнуть, чтобы не сломать ноготь, — фыркнула Финн.Взгляд Брангин задержался на руках Финн, с обломанными ногтями и черных, точно у кузнеца.— Да уж, в этом тебя никто не смог бы упрекнуть, — холодно парировала она. — Хотя, разумеется, мы все бы не отказались, чтобы ты хотя бы время от времени мыла руки. Как не стыдно ходить в таком виде, как будто ты дочь свинопаса, а не Мак-Рураха…Терпение Финн лопнуло. С нечленораздельным воплем она бросилась вперед, с размаху ударив Брангин в челюсть. Ее кузина, завизжав, отскочила и упала, споткнувшись о небольшой позолоченный столик и разбив стоявшую на нем вазу с цветами. При звуках визга и бьющегося фарфора дверь в обеденный зал распахнулась, и оттуда выглянули придворные дамы. Увидев Брангин, растянувшуюся среди разбросанных цветов и осколков разбитой вазы, они принялись ахать и охать, всплескивая руками.— Ох, миледи, как вы себя чувствуете? Вы не ушиблись? Батюшки, да вы же вся в крови, бедняжка! — причитали они.Вслед за ними показалась Гвинет с побелевшим от гнева прекрасным лицом.— Фионнгал, что, во имя Эйя, ты опять натворила?— Дала ей по морде, — грубо ответила та. — И поделом ей, змеюке!— Что? — воскликнула Гвинет. — Хватит с меня уже твоих диких выходок, Фионнгал! По-твоему, так ведут себя леди? Посмотри только на себя! Можно подумать, ты вывалялась где-нибудь в канаве под забором! Ну что мне с тобой делать?Финн метнула на нее злобный взгляд. Эльфийская кошка, прижавшаяся к ее ногам, угрожающе хлестала хвостом по бокам. Тем временем Брангин помогли подняться, и она стояла на другом конце комнаты с полными слез глазами и разбитой губой, из которой сочилась кровь.Она вытащила из сумочки кружевной платочек и изящно промокнула губу, с ужасом глядя на алые пятна. Потом сказала, глотая слезы:— Ох, пожалуйста, не браните Фионнгал, миледи. Это я во всем виновата; я дразнила ее.Финн метнула на Брангин удивленный и возмущенный взгляд. Ну да, выставила меня в еще худшем свете, лицемерка проклятая, подумала она. Эльфийская кошка зашипела, прижав острые ушки с кисточками к голове.— Какова бы ни была причина, леди никогда не должна выходить из себя, — сказала Гвинет, пытаясь сама соответствовать своим словам и держать себя в руках. — Это не оправдание такому удару. Посмотри только на свою губу, бедняжка. Нан, попросите принести льда и салфеток. Фионнгал, я хочу, чтобы ты немедленно извинилась перед сестрой.— Ни за что! — возмущенно завопила Финн. — Я за дело ее отлупила, подлую жабу!— Довольно! — воскликнула Гвинет. — Фионнгал, ты больше не уличная бродяжка. Такое поведение совершенно неприемлемо! Отправляйся в свою комнату и сиди там до тех пор, пока не соизволишь извиниться перед сестрой и попросить у нее прощения за свое отвратительное поведение.— Да я скорее съем поджаренную крысу! — закричала Финн. — Она только и делает, что подкалывает меня, насмехается надо мной и выставляет меня перед всеми дурой.— Ты ошибаешься, — ледяным тоном заявила Гвинет. — Брангин — настоящая леди по рождению и воспитанию, и она никогда не позволяет себе поступать или говорить о ком-то плохо. Ты слишком обидчива.Финн возмущенно запротестовала, но Гвинет не стала ее слушать. Когда ее дочь все-таки отказалась отправиться к себе в комнату, она позвала стражников и приказала им увести ее. Сверкая глазами, Финн вытащила свой маленький кинжал, но они разоружили ее, сжав запястья железной хваткой, и увели прочь. Финн оглянулась и бросила на кузину полный ненависти взгляд, совершенно не поверив ее виноватому виду.Тяжелая дубовая дверь комнаты захлопнулась, и она услышала скрип поворачивающегося в замочной скважине ключа. Финн подскочила к двери и забарабанила по ней кулаками, потом бросилась на кровать, зарывшись пылающим лицом в подушки. Это нечестно, сказала она себе, снова вспомнив презрительную улыбочку Брангин, с которой та обозвала ее свинаркой, и ее надменный взгляд, которым она окинула Финн с пыльной головы до грязных ободранных туфель.Но стоило ей с удовольствием вспомнить момент, когда ее кулак обрушился на челюсть Брангин, как глаза тут же почти перестало щипать. Значительную часть своей жизни Финн провела на улицах Лукерсирея, и драться, чтобы выжить, ей приходилось не раз, так что удар у нее был довольно мощный. Финн усмехнулась, перевернулась на спину и уставилась в украшенный росписью потолок. Нужно выбраться отсюда, пока я не свихнулась окончательно! Гоблин сидела у нее в ногах, изящно вылизывая переднюю лапу. Она поглядела, как Финн вскочила на ноги и бросилась к одному из множества высоких окон в стене, потом принялась за заднюю лапу. Финн распахнула окно и высунулась наружу.Замок стоял на высокой скале, выходящей на озеро Кинтайр, темневшее в трехстах футах внизу. Замок был буквально окружен водой — с севера основание утеса огибала бурная и стремительная река Вальфрам, Утес был крутым и отвесным, точно морская скала, а у его основания щерились острые камни, блестевшие черной слизью.Дорога к замку шла через густой лес к краю глубокого и темного ущелья, проточенного в скале быстрым ручьем, пробивающимся к озеру чередой белых пенящихся порогов и водопадов. Единственным способом перебраться через него был подъемный мост, который сейчас постоянно держали поднятым. Из всех крепостей, которые повидала на своем веку Финн, Касл-Рурах определенно был самой неприступной.Хотя Финн была твердо уверена в своей способности забраться и выбраться из любой башни или замка, высота стен и оскаленные камни отбили у нее желание рисковать без крайней на то необходимости. У нее не было никакой веревки, и даже если бы она связала вместе все имеющиеся в комнате занавеси и простыни, их едва ли хватило бы даже на четверть спуска. К тому же долина внизу уже утопала в сумерках, а солнце медленно скрывалось за горами. Близилась ночь, и у Финн не было никакого желания пытаться осуществить этот спуск в темноте. Девочка снова вздохнула с досадой, потом пересекла комнату, присела перед дверью и заглянула в замочную скважину. Ей удалось разглядеть лишь массивную фигуру слуги, приставленного стеречь ее дверь. Она пожалела, что под рукой нет ничего острого, чем можно было бы ткнуть его, ведь ее маленький украшенный драгоценными камнями нож ей так и не вернули. Ах, если бы только она позволила фрейлинам матери обучить ее вязанию! Длинная и острая вязальная спица, воткнувшаяся в зад, заставила бы этого болвана с каменным лицом попрыгать.— Ну, погоди у меня! — пробормотала она в спину лакею. — Надеюсь, тебя хорошенько выпорют за пренебрежение своими обязанностями, когда я сбегу, и отправят в горы распугивать гоблинов.Она со всей силы пнула дверь, но только ушибла ногу. Финн выругалась и принялась расхаживать по комнате, через высокие окна глядя на небо, на котором уже начали показываться первые звездочки. Ее юбки зашуршали. Она раздраженно подхватила их, чтобы не мешали. Не стану я извиняться перед этой глупой слащавой куклой! Должен быть какой-нибудь другой способ выбраться отсюда! Когда Финн дошла до конца комнаты и развернулась, чтобы двинуться обратно, Гоблин приподняла треугольную черную голову и устремила на девочку аквамариновые щелочки глаз. Потом зевнула, показав длинный розовый язычок, и снова положила голову на лапы, зажмурив глаза.— Нет, я не успокоюсь, — прошипела Финн. — Вот был бы дома дайаден, он встал бы на мою сторону. Он-то не поверил бы этой фифе!Она порылась в одном из сундуков в своей гардеробной и отыскала маленький сверток, спрятанный на самом дне. В квадратный кусок желто-голубой ткани была завернута пара перчаток со стальными когтями и две специальные скобы из кожи и стали, надевавшиеся поверх башмаков. Там же обнаружились пригоршня длинных шипов, несколько воротков и моток веревки. Это было снаряжение Финн, сделанное для нее по приказу Изолт, жены Лахлана, в те дни, когда они все были повстанцами, замышлявшими свергнуть Майю Колдунью, фэйргийскую принцессу, колдовством заставившую бывшего Ри Джаспера жениться на ней и правившую страной с деспотичной жестокостью.Финн даже присвистнула от удовольствия, когда это богатство с лязгом упало на пол, но тут же испуганно прикусила губу. Перчатки и скобки на башмаки стали ей малы. Когда Финн вскарабкалась на двухсотфутовую стену Лукерсирея, чтобы впустить Лахлана и его войско в город, ей было всего двенадцать. Теперь же ей почти исполнилось семнадцать, и с того времени она изрядно выросла. Вдобавок в сырой атмосфере старого замка веревка заплесневела, а местами и вовсе сгнила.Она присела на корточки и расправила ткань на коленях. На небесно-голубом полотнище красовалась довольно странного вида желтая рука, пришитая корявыми стежками, а от нее отходили широкие желтые полосы, долженствующие обозначать собой лучи. Это был подлинный флаг Лиги Исцеляющих Рук, и при виде его у Финн защипало в носу. Она долго смотрела на него, потом снова сложила и засунула в наволочку вместе с шипами, воротками и небольшим молоточком.В конце концов, ярость покинула Финн, оставив после себя подавленность и опустошенность. Она уселась в кресло перед огнем, хмуро вороша поленья кочергой. Звук поворачивающегося в замочной скважине ключа заставил ее быстро распрямиться, но это оказалась всего-навсего ее служанка, Райна, с едой на подносе. Ее сопровождали два стражника с суровыми лицами. Финн молча стояла, сжав кулаки и вздернув подбородок, а Райна поставила поднос на стол у камина и удалилась с насмешливым взглядом, в котором ясно читалось: «Так тебе и надо, несносная задира».Сначала Финн решила, что не притронется к еде, но через некоторое время запах бараньего рагу сломил ее решимость, и она с жадностью набросилась на еду, сказав себе, что должна беречь силы, если хочет сбежать из замка. Хлеб, сыр и несколько плодов она завязала в одну из наволочек и пожалела, что так опрометчиво вытащила свой нож, который очень не помешал бы ей в пути. Даже проведя в одиночестве целый день, Финн не утратила решимости покинуть дом своих предков. КАРАВАН ЦИРКАЧЕЙ Утро занялось ясное и солнечное. Финн высунулась в окно, втянула носом ветер и выругалась. Ну вот, тихо и тепло, как летом, а она, точно преступница, заперта в собственном замке!Внезапно у нее загорелись глаза. По крутой извилистой дороге, ведущей в замок, двигался караван из нескольких пестро раскрашенных фургонов, казавшихся еще более яркими в веселом солнечном свете.— Циркачи! — завопила Финн. — Может быть, они принесли новости из столицы!Кошечка, сидевшая у нее на плече, жалобно мяукнула. Лишь тогда Финн вспомнила о своем заточении и тут же сникла.— Но ведь мама выпустит меня посмотреть представление? — спросила она у кошки, но та в ответ лишь прищурила свои аквамариновые глаза. С упавшим сердцем Финн смотрела, как разноцветные фургоны циркачей прокатились по мостику, который ради такого случая опустили, и исчезли за толстыми стенами замка.Весь день Финн мерила шагами свои комнаты, надеясь, что мать смягчится и пошлет кого-нибудь освободить ее. Когда Райна принесла ей поднос с черным хлебом и сыром, она спросила у служанки, когда ее собираются выпустить. Райна пожала плечами, подняла бровь и без единого слова вышла за дверь, и Финн внезапно пожалела, что так скверно обращалась со своей служанкой. Но она всегда считала ее одной из своих главных тюремщиков и часто шпионила за ней, пытаясь узнать что-нибудь такое, что можно было бы использовать в качестве средства воздействия, чтобы заставить Райну не сообщать матери о ее поступках. Теперь Финн приходилось расплачиваться за свое поведение — и цена оказалась высока.Со смесью ярости, досады и горя она смотрела, как стражники закрыли ее комнату. Похоже, решимость Гвинет ничуть не уступала ее собственной. Против воли ощутив какое-то незнакомое уважение к матери, Финн уселась и принялась ковырять свой скудный завтрак, строя и отбрасывая один план за другим.Без прочной веревки и снаряжения Финн не хотелось предпринимать опасный спуск из окна. Она была как никогда исполнена решимости не извиняться за то, что ударила Брангин, но ей очень хотелось посмотреть на такую редкость, как представление циркачей. В караване было шесть фургонов, что говорило о большом составе труппы. Вне всякого сомнения, они будут петь и танцевать, жонглировать и демонстрировать всякие трюки, а может быть, даже покажут медведя, как Финн однажды видела в Лукерсирее. Кроме того, циркачи должны были привезти новости, по которым Финн просто изголодалась. Она могла бы попробовать хитростью сбежать из комнаты, но это лишь рассердило бы ее мать, и ее снова заперли бы в комнате, как только нашли — да и как она смогла бы посмотреть на циркачей и послушать их рассказы о столице и стране, если за ней будут гоняться по всему замку? Хотя, конечно, если ее никто не увидит…Финн кое-как протянула весь длинный унылый день, дожидаясь, когда Райна принесет ей обед. Наконец солнце скрылось за горами, и ряды высоких сосен один за другим погрузились в темноту. Финн распахнула окно, и в комнату ворвался вечерний ветер, взметнув занавески и перелистнув страницы книг, разбросанных на столе. Она привязала к ножке стола веревку и выбросила другой конец в окно, потом вытащила крошечный шелковый пакетик, который всегда носила с собой в кармане. Финн встряхнула его, и в руках у нее оказался длинный черный плащ, в который она закуталась и накинула на голову капюшон. Ткань тихонько затрещала и заискрила, и ее обдало мимолетным холодом. Гоблин мяукнула, и девочка наклонилась и взяла кошку, спрятав ее в глубокий карман плаща.Наконец раздался скрежет открываемого засова и скрип ключа в замочной скважине. Она затаилась в темноте, стараясь дышать как можно тише. Дверь открылась, и в холодную темную комнату полился свет. Пышная фигура Райны с фонарем в руке четко вырисовалась в желтом прямоугольнике двери. Она нерешительно ступила внутрь с подносом в руках.— Миледи? — позвала она. Не дождавшись ответа, она позвала еще раз. Услышав в голосе Райны тревожные нотки, в комнату вошли стражники. Один из них держал в руке лампу. Ветер тут же погасил пламя.Пока Райна со стражниками обыскивали комнату, Финн бесшумно проскользнула в дверь и пошла по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38