Финн поблагодарила, почувствовав, что у нее отлегло от сердца. Поклонившись и пожелав спокойной ночи, она пошла вслед за Коннором по тихому темному лагерю к большой палатке, стоявшей в некотором отдалении. Там юный оруженосец накормил ее остывшим рагу, на удивление вкусным, хотя и чуть теплым, и разложил для нее тощий соломенный тюфячок, отыскав место среди множества спящих, храпящих вокруг тел. Облегченно вздохнув, Финн натянула на голову грубое шерстяное одеяло и мгновенно провалилась в сон.Когда она проснулась, было утро. Сквозь поднятые пологи палатки били яркие солнечные лучи, щекоча ей пятки. Гоблин по своему обыкновению спала у нее на шее. Она сняла эльфийскую кошку, переложила к себе на руку и некоторое время лежала, прислушиваясь к шуму лагеря. До нее доносился грохот тяжелых телег по ухабистой земле, ржание лошадей и звон уздечек, кудахтанье кур и время от времени негромкое блеяние коз. Солдаты кричали и ругались, и периодически раздавался высокий женский голос.Палатка была пуста. Все тюфяки, уже скатанные, стояли у стены рядом с шестью небольшими коричневыми сундуками. На сундуках были аккуратно уложены несколько маленьких ранцев, поверх каждого из которых было привязано скатанное одеяло. Трава уже начала постепенно выпрямляться в тех местах, где ее прижало тяжестью спящих тел. Лишь тюфяк Финн лежал там, где его разложили. Она с удивлением подумала, что проспала подъем и сборы всех остальных, и решила, что они, должно быть, сделали это очень проворно и тихо.В этот миг какая-то женщина наклонилась и заглянула в палатку.— А, ты наконец-то проснулась! А я уже начала думать, что мне придется завернуть тебя в тюфяк и погрузить на телегу, — сказала она с мягким юмором.— Джо! — воскликнула Финн, мгновенно вскочив на ноги. — Елки-палки, только поглядите на нее! Я ни за что бы тебя не узнала.— Неужели я так сильно изменилась? — насмешливо сказала Джоанна. — Ну да, полагаю, что изменилась. Шесть лет прошло. Хотя по тебе этого не видно! Я думала, что ты теперь банприоннса, Финн! Только взгляни на себя! Ты точно такая же чумазая и оборванная, как в былые дни.— Да, но у меня были такие приключения! — радостно воскликнула Финн. — Нельзя же сражаться, чуть не утонуть и ползать по пещерам и при этом ни капельки не испачкаться.— Да, полагаю, что нельзя, — ответила Джоанна. — Но ты сейчас же пойдешь и помоешься, а потом наденешь приличную одежду, это я тебе обещаю.— Правда? — отозвалась Финн, с удивлением заметив властность в голосе Джоанны. Та нищенка, которую она помнила, была худенькой, вечно обеспокоенной девочкой, боявшейся всего на свете. Теперь она превратилась в высокую сильную женщину с загрубелыми искусными руками и решительным лицом. Судя по ее виду, испугать ее было способно очень немногое.— Ну, если хочешь получить завтрак, то иначе никак, — ответила Джоанна. — Никому не разрешается сидеть у моего костра с руками грязными, как у трубочиста!— Ну ладно, — кротко ответила Финн. Она действительно была очень голодна.К ее смятению, оказалось, что в понятие Джоанны о мытье входила жесткая щетка, несколько ведер очень горячей воды, уйма мыла и сожжение всей старой одежды. Один или два раза Финн попыталась было протестовать, но скоро поняла, что сопротивление ни к чему хорошему не приведет. Впечатление силы, исходящей от Джоанны, не было ложным. Лишь тогда, когда каждый дюйм тела Финн стал розовым и сверкающим, включая и ногти на ногах, Джоанна прекратила скрести и тереть ее. После этого Финн получила чистые льняные панталоны и сорочку, рубашку из некрашеного льна, длинный серый плащ, пару серых шерстяных штанов, завязывавшихся под коленями, длинные вязаные чулки и пару крепких башмаков. Она блаженно натянула на себя теплую чистую одежду, расчесала влажные кудри и вышла из-за ширмы, представ перед оценивающим взглядом Джоанны.Та критически оглядела ее с ног до головы, потом улыбнулась и одобрительно кивнула.— Сойдет, — сказала она. — А теперь иди поешь, а то мне некогда больше с тобой возиться.Финн ухмыльнулась в ответ и пошла за ней к костру. Гоблин свернулась клубочком на хозяйкином мешке, дожидаясь ее возвращения, поскольку не имела никакого желания оставаться в обществе Финн, когда вокруг лилось столько воды. Финн уселась рядышком с ней и с жадностью проглотила две большие миски каши с орехами, сухофруктами и медом. Пока она ела, Джоанна поджарила ей на сковороде несколько пресных лепешек, которые оказались в точности такими легкими и воздушными, как Финн надеялась.— Ох, какая обалденная вкуснятина, — вздохнула она блаженно. — А я и не помню, чтобы ты так здорово готовила, Джо.— Изабо Рыжая учила меня готовить, — ответила Джоанна. — А она ведь одна из лучших, ты же знаешь. Она научила меня почти всему, что я знаю, о травах, лечении и обо всем остальном. Если бы не она, я до сих пор была бы сиротой без крова и куска хлеба в руках. Я очень благодарна ей.Финн откинулась назад, опираясь на локти и отчаянно жалея, что нельзя покурить. Но ее кисет погиб во время кораблекрушения, а украсть новый она не успела.Джоанна встала и потянулась, сказав:— Ты закончила? Мы уже и так слишком завозились благодаря тебе, соня, а мне еще нужно здесь вымыть и убрать. Кроме того, я должна до отъезда поговорить с другими целителями и убедиться, что они не забудут поискать ивовых деревьев. Нам вечно не хватает ивовой коры, а эти болваны никогда ничего не видят, если их не ткнуть прямо носом.— Может, я все вымою и уберу, а ты займешься тем, что должна сделать? — предложила Финн.— Это было бы замечательно, — с облегчением ответила Джоанна и заспешила по своим делам.Через десять минут она вернулась. Финн посадила Гоблин в карман, взяла мешок и пошла за целительницей через лагерь туда, где эскадрон солдат готовился выступать в поход. Там уже дожидались Лахлан и Изолт — Ри на великолепном вороном жеребце, а Банри на высокой серой кобыле со струящейся белой гривой и шелковистым хвостом. На обоих были кирасы из твердой кожи, легкие кожаные шлемы на головах и пледы. На одетом в латную перчатку запястье Лахлана сидел белоснежный кречет, снисходительно взиравший на мир сквозь щелочки в кожаном колпаке. Финн в тот же миг узнала прекрасную птицу, поскольку Снежное Крыло преподнес в подарок Ри отец Финн, Энгус Мак-Рурах.К седлу Лахлана был приторочен колчан со стрелами и огромный лук, когда-то принадлежавший его предку Оуэну Мак-Кьюинну. Свой тяжелый палаш он носил за спиной между крыльями, за поясом у него торчал короткий меч, а из башмака кинжал. Изолт точно так же внушительно вооружилась — луком и стрелами, а ее тонкую талию охватывал пояс с оружием.Увидев Финн, Лахлан поднял руку и поманил ее к себе. Она проворно прошла через луг, кивнув Айену и Эльфриде, которые стояли, дожидаясь возможности попрощаться.— Как видишь, мы готовы ехать, — с ласковой улыбкой сказал Ри. — Надеюсь, ты хорошо поела и отдохнула, моя кошечка, потому что нам предстоит долгая и трудная скачка!— Финн, как там Киллиан? — с беспокойством спросила Эльфрида.— Ох, не слишком хорошо, — ответила Финн. — Похоже, старик ошеломлен и сбит с толку. Думаю, он временами вообще не понимал, что происходит, но был так слаб, что не мог протестовать и просто позволял нам тащить его с собой, как мешок с картошкой. — Она описала следы истязаний, покрывавшие его старое истощенное тело, и увидела, как глаза Эльфриды наполнились слезами жалости.— Ох, это очень плохая новость, — сказала она. — Киллиан понял, что ты пришла по моему поручению?— Не уверена, — ответила Финн. — У меня почти не было времени объяснять. Но он узнал крест.— Ну, хотя бы что-то, — вздохнула Эльфрида. — Жаль, что я не могу поехать с вами.— И хорошо, что не можешь, — холодно сказала Изолт. — Мы отправляемся не на прогулку, Эльфрида. Куда удобнее ехать в своем экипаже в тылу армии, где тебя окружают служанки и защищают телохранители. Поехав с отрядом, ты лишь задержала бы нас.— Да, наверное, — печально согласилась та. — Что ж, надеюсь, вы найдете пророка в лучшем виде, и всех, кто ему помогал, тоже. — Она подняла руку, прощаясь. — С Богом!— С Богом, — с улыбкой ответил Лахлан, отдавая ей честь.— Да пребудет со всеми вами Эйя, — сказал Айен, взяв Эльфриду под руку. Они оба развернулись и пошли прочь. Понуро поникшие плечи Эльфриды свидетельствовали, что слова Изолт обидели ее, но Банри не выказывала никакого раскаяния. Как всегда, ее прекрасное лицо было спокойным и суровым.— Да, действительно трудно поверить, что Эльфрида — потомок Яркой Воительницы, — сказал Лахлан, как будто пытаясь как-то оправдать резкость жены. — Но она так воспитана, Изолт, и не надо ожидать от нее воинственности.Изолт прямо встретила его взгляд.— А я и не ожидаю.— Тогда почему ты все время так холодна с ней? — спросил он. — Она милая женщина и очень старается подружиться с тобой.Изолт пожала плечами.— Я холодна? Ничуть. Просто она вечно заламывает руки и рыдает, вместо того чтобы делать то, что нужно. — Она помолчала, потом сказала, слегка покраснев: — Вы, мужчины, считаете Эльфриду такой милой и нежной, но она вечно получает то, что хочет, не шевельнув ради этого и пальцем. Меня это раздражает.— Да, она хорошенькая, — к немалому гневу Изолт заметил Лахлан и с ухмылкой взглянул на жадно слушающую Финн.— Ох, да ради Эйя, — раздраженно заявила Изолт. — Если ей так хочется, пусть едет, мне-то что. Только чтоб потом не жаловалась, что у нее измялись юбки и растрепалась прическа!— Ну ладно, довольно праздной болтовни. Выезжаем! Коннор, бегом, скажи Айену и Эльфриде, что они тоже могут поехать с нами, только живо!Финн усмехнулась и пошла за Джоанной через ряды сидящих на конях солдат. Кроме Ри и Банри в поход отправлялись еще и пятьдесят Телохранителей Ри, возглавляемых Дунканом Железным Кулаком на огромном буром мерине с косматыми белыми бабками и гривой. Коннор, сидевший на красивом гнедом пони, держа в руках знамя Ри, поскакал за Айеном и Эльфридой. Финн завистливо уставилась на него, вполуха слушая Джоанну, которая велела ей садиться в небольшую повозку вместе с придворным колдуном, Гвилимом Уродливым, и остальными целителями.— А почему мне тоже нельзя встать в строй? — спросила она непокорно. — Терпеть не могу трястись в повозке!— Я не знала, что ты научилась ездить верхом, — ответила Джоанна. — Кроме того, у нас нет свободных лошадей.— Разумеется, я умею ездить верхом, — строптиво ответила Финн. — Я могу ездить на ком угодно! — Она с тоской вспомнила о своей вороной кобылке Уголек, оставленной на попечение Нины в Риссмадилле вместе с остальными лошадьми. — Ведь должна же у кого-нибудь найтись запасная лошадь? Пылающие яйца дракона! Как я смогу показывать Лахлану дорогу, если буду тащиться в самом конце, глотая пыль?— Ты должна называть Ри «Его Высочество», — строго ответила Джоанна. — Подожди меня здесь, Финн. Я поговорю с командиром кавалерии и узнаю, нельзя ли тебе одолжить одного из запасных жеребцов у кого-нибудь из кавалеристов. Но они не будут этому рады, Финн, предупреждаю тебя. Боевые кони стоят уйму денег, и хозяева очень их ценят. Смотри, если ты не окажешься такой искусной наездницей, как говоришь!Она зашагала через поле, и Финн прислонилась спиной к фургону, нетерпеливо притопывая ногой.— Привет, Финн, — раздался негромкий и довольно грустный голос. — Ты меня не помнишь?Вздрогнув, она подняла глаза. Совсем рядом в фургоне сидел маленький худенький мальчик с бледно-золотыми волосами и огромными голубыми глазами. Его кожа была такой тонкой, что казалась прозрачной, а на висках бились голубые жилки. Под глазами у него залегли глубокие фиолетовые тени, а у основания шеи торчали ключицы. На руках, бессильно повисших вдоль бортика фургона, были надеты черные перчатки.— Томас! — закричала Финн. — Ох, Томас!К своему удивлению, она почувствовала, что плачет. Она наклонилась и горячо обняла мальчика, осушив свои слезы о мягкую шерсть его плаща. — Ну конечно же, я тебя помню! Я просто тебя не заметила.— Я слышал, что ты здесь, — сказал Томас. — Говорят, тебя сбросила с ночного неба стая никс.— Ну да.— Эх, хотел бы я это видеть, — с легким вздохом ответил он.— Было очень поздно. Ты, должно быть, уже спал.Он слегка поерзал, подняв руку и снова уронив ее.— Я не очень хорошо сплю, — ответил он вяло. — Вокруг всегда столько больных людей. Я чувствую их боль, хотя мне не разрешают прикоснуться ко всем. Говорят, что я должен беречь силы для тех, кто больше всех в них нуждается.— Это хороший совет, — оживленно сказала Финн. — Ты же знаешь, что не можешь излечить всех.— Я чувствую их боль, — печально отозвался он.И снова Финн ощутила на глазах горячие слезы. Она удивилась, что же это с ней происходит, если ее так легко разжалобить. Прошло уже много месяцев с тех пор, как ей хотелось плакать, и вот, пожалуйста, она все время хнычет, как какая-то глупая сентиментальная размазня. Она засопела и сказала еще более оживленно:— Ты заболеешь сам, если попытаешься вылечить всех простофиль, умудрившихся подхватить насморк или простуду.— Вот и Джо так говорит.— Ну так и послушай ее. Джо права.— Ох, ну разумеется, я права, — сказала Джоанна, подойдя к ней сзади. — Хотя не имею ни малейшего понятия, о чем это вы говорите. Пойдем, Финн, я нашла тебе коня. Смотри, хорошенько заботься о нем и не вздумай поранить ему рот удилами или бока шпорами, а не то наживешь себе смертельного врага в лице его хозяина. Давай, Его Высочество сердится и требует немедленно отправляться в путь. Уже давно рассвело!Финн радостно побежала к своему скакуну, огромному гнедому мерину с гордо изогнутой шеей, по кличке Харкен. Он был куда выше Уголек и, как обнаружила Финн, едва только оседлав его, куда сильнее. Он гарцевал и упирался под непривычно легким телом, и ей стоило немалого труда поставить его в ряд с остальными лошадьми. Но она скрыла свой страх и, ударив коня пятками по бокам, оказалась рядом с Лахланом и Изолт, которые критически оглядели ее.— Ты уверена, что справишься с ним, Финн? — спросила Изолт.— А то как же!— Ну ладно, — сказал Ри. — Едем!
К вечеру первого дня Финн была готова разрыдаться от усталости. Она никогда не ездила так быстро и так долго. Лошадей подгоняли при любой возможности, пуская их галопом по лугам и долинам, заросшим деревьями. Лишь когда лес стал слишком густым, всадники перешли на тряскую рысцу, от которой Финн клацала зубами и до крови стерла бедра.Харкену потребовалось всего десять минут, чтобы выбросить Финн из седла, и она тяжело плюхнулась на землю, свалившись с большой высоты на полной скорости. Гоблин, цеплявшаяся за ее плечо, соскочила, грациозно приземлилась на лапки и уселась вылизывать усы, пока обескураженная и разъяренная Финн ловила своего мерина.Харкен был слишком хорошо обучен, чтобы убежать, но ей пришлось садиться в седло без приступки и посторонней помощи, одновременно держа недовольную эльфийскую кошку, которая постоянно пыталась в отместку оцарапать хозяйку своими острыми коготками. Всей кожей чувствуя, что целители смотрят на нее из своей повозки, Финн с горящими щеками кое-как взобралась в седло, развернула гнедого, ударила его пятками по бокам и бросилась догонять остальных всадников, которые, не останавливаясь, поскакали дальше.Вскоре после этого мерин неожиданно свернул с дороги и пронесся под низкой веткой, и Финн удержалась в седле лишь благодаря тому, что съехала набок, обеими руками уцепившись за стремя. Еще через полчаса он снова сбросил ее, внезапно скакнув в сторону на полном ходу, а после этого — в полдень, резко остановившись, чтобы попить воды из ленивого коричневого ручейка. Финн перелетела через голову и угодила прямо в воду, немало позабавив всадников. Дункан Железный Кулак сам соскочил со своего коня, чтобы вытащить ее из ручья, сказав через плечо:— Что ж, Харкен решил, что это место ничем не хуже других, чтобы остановиться на обед. Давайте сделаем привал и дадим лошадям немного отдохнуть.Мокрая и глубоко униженная, девушка выбралась на берег, тайком потирая ушибленные места и не глядя никому в глаза. Гоблин выскочила следом за ней, с прилипшим к телу мокрым мехом и хвостом, с которого стекала вода. Она уселась спиной к Финн и принялась вылизываться, зашипев на хозяйку, когда та попыталась взять ее на руки.Никто не обращал на смущенную наездницу и ее кошку никакого внимания, ослабляя подпруги и распаковывая седельные сумки. Финн могла лишь радоваться, что угрюмый первый помощник с «Вероники» не был свидетелем ее позорного падения. Эрвин Праведный не раз твердил, что «погибели предшествует гордость, а падению надменность», и она никак не могла отделаться от мысли, что доказательство его правоты доставило бы ему огромное удовольствие.Финн готова была бы свернуться калачиком под деревьями и проспать весь день, но к ее ужасу они остановились ровно на столько, чтобы перекусить хлебом, сыром и элем, и снова продолжили путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38