Она находилась так высоко, что голубая линия горизонта видимо закруглялась.— Что ты творишь, олух! — с изумленным криком уставился на нее дозорный. Это был тощий мальчишка, лишь немногим старше самой Финн и значительно меньше ростом. На голове у него красовалась большая трехрогая шляпа, защищавшая лицо от солнца, а в руке была подзорная труба, в которую он смотрел в тот миг, когда Финн забралась в его маленькое гнездышко. Ее внезапное появление заставило дозорного опустить трубу и сердито уставиться на нее. Несмотря на широкополую шляпу, его лицо было докрасна обожжено солнцем, а веснушчатый нос облупился.— Я хотел взглянуть, — улыбаясь, ответила Финн.— Да здесь даже для донбега места не хватит, не то что для такого здорового парня, как ты! — заупрямился он. — Ты что, не понимаешь, что здесь опасно? Новичку вроде тебя не должны были разрешать забираться сюда.— Ну, вообще-то, я никого и не спрашивал, — ответила она. — Пожалуйста, дай мне посмотреть разочек! Я обещаю, что потом сразу же слезу и оставлю тебя в покое.После мимолетного колебания он передал ей трубу, предупредив, чтобы держала ее покрепче и не уронила.— А не то капитан велит выдрать тебя кошками, это я тебе обещаю!Она с любопытством приникла к окуляру и сначала видела лишь бескрайнюю синеву, но внезапно в поле зрения оказался отвесный утес, бесплодный и скалистый. Дозорный научил ее фокусировать, и она с изумлением увидела птицу, сидящую на гнезде из прутиков на склоне утеса. Вдруг из-под перьев матери высунулись две белые пушистые головки с разинутыми клювами, громко пища и требуя корма.Финн еще немного полюбовалась ими, потом медленно повернула трубу, изумленная тем, как хорошо видно все на многие мили окрест. В конце концов мальчишка сказал грубо:— Давай ее сюда, олух. Это не игрушка. Я должен высматривать морских демонов, и капитан пустит мою шкуру на циновки, если я пропущу их приближение.— Болтали, что ты видел морского змея. Я тоже хочу на него посмотреть. А потом сразу же уйду, клянусь.— Ох, скорее бы, — ответил он неохотно и, отобрав у нее подзорную трубу, сфокусировал ее на изогнутой голубой линии горизонта. — Вот он! — возбужденно закричал мальчишка. — Быстрее, гляди — только не двигай трубу, ради Эйя!Финн снова взглянула и ахнула от изумления. По волнам неслось огромное извилистое существо. Его блестящие пятнистые чешуи сияли на солнце. Ярко-зеленый, с маленькой изящной головкой, увенчанной колючими шипами, тянувшимися вдоль изогнутой шеи, змей представлял собой захватывающее дух зрелище. Поразительные мягкие плавники окружали его зияющую пасть и торчали из плеч, точно крылья. Он плыл, высоко подняв голову над волнами, а его немыслимо длинное тело извивалось, оставляя мощным хвостом пенистый след.Финн оглядела все его змеистое тело, поразившись скорости, с которой он рассекал воду. Внезапно она замерла, подняв подзорную трубу чуть выше его мягких оранжево-желтых крыльев. На шее чудища сидел человек. Она различила лишь его обнаженную грудь, влажные развевающиеся черные волосы и поднятый трезубец, но этого было достаточно, чтобы сердце гулко ухнуло в пятки, а в животе что-то противно екнуло.— На нем Фэйрг!Дозорный выхватил у нее из рук подзорную трубу и поднес к глазам. Нахмурившись, он посмотрел в нее, потом сказал завистливо:— Да, ты прав. У тебя острые глаза. Пожалуй, беги и скажи-ка об этом капитану.Финн слетела по веревкам вниз, с грохотом приземлилась на грот-марсе и проворно спустилась по мачте на палубу. Там, поджав ноги, сидели матросы с ворохом парусины на коленях и зашивали длинную прореху в бизани. Она спрыгнула на палубу и огляделась в поисках кого-нибудь старшего по званию, чтобы рассказать о том, что увидела. Может, она и была салагой, но уж точно не настолько глупой, чтобы попытаться идти к капитану самой.Четвертый помощник стоял рядом с рулевым, оглядывая горизонт в поисках предательски бурлящей воды, которая могла указывать на то, что впереди риф.Финн рассказала ему, что заметила Фэйрга, и увидела, как его дочерна загорелое лицо тревожно нахмурилось. Он бросил быстрый взгляд на надутые паруса, кивнул и отрывисто поблагодарил ее.С эльфийской кошкой на руке Финн отправилась искать Дайда. Их вахта закончилась, поэтому он уже сменился с дежурства. Она отыскала его на полубаке вместе с бабкой, у ног которой Джей и Диллон играли в нарды.Кресло Энит было втиснуто прямо в нос корабля, так что она казалась еще одной резной фигурой со своим смуглым лицом, изборожденным глубокими морщинами, и худыми узловатыми пальцами, такими негнущимися, что она уже еле могла удержать ложку. Морские птицы вились над ее головой и садились рядом на фальшборт, а некоторые сидели на спинке и подлокотниках кресла, так что их белые перья окружали ее живым плащом. Птичий гомон был оглушительным, поэтому Финн не колеблясь рассказала остальным об увиденном, уверенная, что никто не сможет подслушать их разговор.— Мы сможем уйти от Фэйргов? — спокойно спросил Диллон, гладя черные шелковистые уши Джеда. Пес смотрел на него влюбленными глазами, колотя косматым белым хвостом по дощатой палубе.Дайд нахмурился.— Здесь, среди островов, нет, — ответил он. — Меня и так удивляет, сколько парусов мы подняли. Очень опасно разгонять корабль до такой скорости в этих коварных водах.У Джея и Энит был очень встревоженный вид.— Разве мы не можем отойти подальше от берега и оставить Бухту Обмана позади? — спросил скрипач.Дайд кивнул.— Хорошо бы. Загвоздка в том, что как только мы потеряем из виду береговую линию, уже невозможно будет пользоваться береговыми ориентирами и придется положиться на звезды и море, что довольно рискованно. Кроме того, среди островов легче скрыться, поскольку в открытом море наши мачты и паруса будут видны на много миль.— И все-таки, если Фэйрги уже заметили нас, может быть, лучше сейчас сменить курс и на всех парусах попытаться уйти от них, — сказала Энит. Ее голос был хрипловатым от страха.— Пожалуй, ты права, — ответил Дайд, поглаживая рукоятку одного из своих серебряных кинжалов.— Первый помощник сказал матросам, чтобы не боялись Фэйргов, потому что Йедда запоет их до смерти, — сказала Финн. — Он говорил о тебе, Энит?Энит кивнула, хотя на ее бледном лице было написано страдание.— Да, он говорил обо мне, — ответила она. — А что еще, по-твоему, такая старая искалеченная женщина, как я, может здесь делать, Финн? Я не могу драться с пиратами, как наш Диллон, или забраться в Черную Башню, как ты. Неужели ты думаешь, что капитан позволил бы мне ступить на палубу его корабля, особенно если принять во внимание, что он считает женщину на борту плохой приметой, если бы не надеялся на мою помощь? — В ее голосе звенела горечь.— Я не знала, что ты Йедда, — с благоговением взглянула на нее Финн. Хотя все сирены Каррига погибли во время охоты на ведьм, задолго до рождения Финн, она знала о них все, как и любой ребенок, обожающий слушать старые сказки и песни. Карригские ведьмы многие столетия были главной линией обороны против Фэйргов, поскольку своим пением губили их. Пока их всех не истребили Майя и ее искатели, ни один корабль не покидал гавани без Йедды на борту, ни один прибрежный город или замок не обходился без своей морской ведьмы, свита ни одного прионнсы не считалась полной без музыканта, прошедшего обучение в Башне Сирен.— Я не Йедда, — устало ответила Энит, — хотя меня и учили колдовским песням. Меня приняли бы в Шабаш, будь на то мое желание. Но я никогда не хотела быть ведьмой и боялась власти колдовских песен. Я и сейчас ее боюсь.— Но ты же учишь им Джея, — сказала Финн, глядя на него совершенно по-новому. Внезапная мысль заставила ее взгляд метнуться обратно к Энит. — И Эшлина!— Да, у них обоих есть Талант, — сказала Энит. — Я не могу не учить их тому, что знаю сама, хотя у меня очень дурное предчувствие.— Но почему? — удивилась Финн. — Поджаренные жабы, чего бы только я не отдала, чтобы уметь петь и играть, как ты! Я видела, как твой голос вызывает слезы на глазах самых суровых солдат, а Дайд своими песнями может заставить улыбнуться даже Эрвина Праведного, а он самый твердокаменный тип из всех, кого я когда-либо видела.— Да, музыка обладает силой трогать наши сердца, — отозвался Дайд, когда его бабка ничего не ответила, пристально глядя своими черными глазами в неспокойное море впереди. — Но как и любую силу, ее можно использовать во зло. Колдовские песни придуманы для того, чтобы заставлять и принуждать. — Финн почувствовала в его словах еле уловимый всплеск силы, какой-то зачаровывающий ритм. — Колдовской песней можно соблазнить и заставить полюбить, разжечь войну и мятеж, привести в оцепенение и смятение, можно и убить. Пусть даже ты хочешь использовать свои силы лишь в добрых целях, всегда оказывается, что когда-нибудь ты заставил человека сделать что-то не по своей воле. Мы все должны сами выбирать свой путь.— Но ведь любое искусство должно трогать людей, заставлять их задуматься и почувствовать то, о чем они никогда не думали и чего не чувствовали, — возразил Джей. Очевидно, они уже не раз спорили на эту тему, поскольку Дайд слегка усмехнулся в ответ.— Разве Гвиневера Ник-Синн не говорила, что если удастся вытянуть человеческий разум в новом направлении, он никогда больше не вернется в свое прежнее состояние? Ведь это же хорошо — делать людские души и умы больше, чем они были до того.— Да, что есть, то есть, — тепло отозвался Дайд. — Зачем бы мы пели, играли и рассказывали легенды о мужестве, благородстве и сострадании, если бы не хотели вызвать в наших слушателях стремления к высоким идеалам? Просто бабушка видела зло, которое можно причинить этой силой…— Но разве не любую силу можно употребить на злые цели? — спросила Финн.— Да! — воскликнула Энит, заставив всех вздрогнуть. — И иногда во имя добра творится страшное зло. Йедд уважали и прославляли за то, что они делали, и все же я видела море, черное от тел сотен утонувших Фэйргов. Я видела, как совсем малыши отпускали материнские волосы и уходили под воду с закрытыми жабрами, и вода наполняла их легкие. Думаете, мне хочется использовать свою силу подобным образом? В кошмарных снах меня преследует ужас при мысли, что придется петь песню смерти и наложить заклятие, которое накладывали Йедды. Упаси меня Эйя от того, чтобы когда-нибудь пришлось снова такое сделать.Повисла напряженная тишина, потом Финн шепотом спросила:— А ты уже пела раньше песню смерти?Искривленные пальцы Энит вцепились в подлокотники кресла, и она медленно кивнула:— Да, пела. И поклялась никогда больше не делать этого.
Весь день «Вероника» ползла между островами. Штурман постоянно проверял береговую линию, чтобы удостовериться, что под килем у них все еще глубокая вода. В некоторых местах приходилось убирать почти все паруса, браться за весла и медленно продвигаться по узким каналам, по обеим сторонам окруженным широкими песчаными отмелями. Несколько раз они видели Фэйргов, греющихся на солнышке на песке или резвящихся в мелководных лагунах, оставленных схлынувшими волнами. Держались на достаточном расстоянии, они могли различить только их блестящие черные головы, хотя один или два раза мужчины-Фэйрги некоторое время преследовали корабль, потрясая своими трезубцами и насмешливо свистя.Финн привыкла к промеру глубин и научилась распознавать различные метки на лотлине на ощупь, так что даже в самую темную ночь могла сказать глубину воды под кораблем. Никому не улыбалось сесть на мель, когда поблизости были Фэйрги.Перед самым закатом они проплыли мимо острова, возвышавшегося над остальными островами, как ломовая лошадь в стаде пони. Его отвесные скалы, увенчанные высокой квадратной башней за массивной зубчатой стеной, вздымались прямо из белого песка, чья гладь простиралась во все стороны на многие мили. На песке там и сям виднелись остатки древних стен с налипшими на них сухими водорослями и ракушками.— Это башня Первого Приземления, — сказал один из матросов Финн и Бранг, которые, облокотившись на фальшборт, смотрели на суровую серую громаду. — Говорят, когда мы только пришли в Эйлианан, люди начали строить город на берегах острова, не зная, что их регулярно заливает море. Когда наступил осенний прилив, он принес с собой Фэйргов, и те, кто не утонул, были убиты. Если бы они не построили башню, то все могли бы погибнуть.— А сейчас там кто-нибудь живет? — с любопытством спросила Финн, поскольку стены все еще были крепкими, а башня прямой и высокой.— О, сомневаюсь, — ответил моряк. — Все башни были снесены Колдуньей, разве не так? Кроме того, я слышал, там живет призрак Кьюинна Львиное Сердце. Знаете, здесь находится его могила, вся покрытая белым вереском. Это единственное место во всем Эйлианане, где растет вереск. Ведь это цветок из Другого Мира. Говорят, Кьюинн носил его на своей одежде, и когда его положили на берегу, после кораблекрушения, цветок упал на землю и пустил корни.— Какой же должна была быть гроза, — мечтательно сказала Бранг, — чтобы перенести корабль через всю вселенную. Ничего удивительного, что ее прозвали Повелительница Гроз.Финн убедилась, что матрос отошел достаточно далеко, и прошептала сердито:— Ну, может, твоя прародительница и вызвала тот шторм, но зато мой предок нашел Эйлианан на звездной карте!Бранг неожиданно улыбнулась ей.— Да, они все, должно быть, были невероятно могущественными ведьмами и колдунами, — прошептала она. — Какое для этого нужно было искусство и какое мужество! По сравнению с этим наше путешествие кажется куда менее опасным и безрассудным, верно?Финн усмехнулась.— Ну надо думать, — ответила она. — Хотя я сама иногда ломаю голову и удивляюсь, что это я здесь делаю, вместо того чтобы сидеть в безопасности в Касл-Рурахе.Бранг мгновенно помрачнела.— Если в Касл-Рурахе все еще безопасно.Улыбка Финн померкла, а лицо стало тревожным.— Ох, я так надеюсь, что они все живы и здоровы, — прошептала она, гладя шелковистую головку Гоблин. — Ох, почему я не…После долгого молчания Бранг напомнила ей:— Что?— Да так, ничего особенного. Я уверена, что у них все в порядке. Пойдем, найдем парней. Я хочу еще разок сыграть с Эшлином в нарды. В последнее время он что-то слишком часто выигрывает.— Нельзя говорить «парни», — сделала ей замечание Бранг, спускаясь по лестнице в камбуз. — Вообще-то, считается, что мы с тобой тоже парни, не забывай.Финн собралась было сказать колкость, потом прикусила язык.— Да, знаю. Прости, Бранг. — Она выговорила мальчишечье имя с небольшим усилием.— Я знаю, иногда бывает трудно не забыть об этом, — со смешком отозвалась Бранг. — Мне особенно, потому что я-то привыкла видеть тебя оборванной и загорелой. Тебе должно быть полегче, глядя на меня в таком виде. — Она с гримаской приподняла кончик своей косицы.— Странно, как быстро я к нему привыкла, — ответила Финн. — Теперь уже нелегко представить тебя всю такую хорошенькую и пригоженькую.Бранг в отместку слегка ущипнула ее, когда они вошли в камбуз, где, как обычно, толпились свободные от вахты матросы.— Я тебе покажу «хорошенькую и пригоженькую», — прошипела она. — Посмотрим еще, кто из нас в драке больше похож на девчонку!Финн обернула к ней изумленное лицо, Бранг хихикнула и вразвалочку пошла прочь, в точности передразнив мальчишескую походку кузины.В ту ночь «Вероника» под покровом темноты сменила курс, повернув в открытое море за сотнями островов, разбросанных вдоль побережья. Когда на следующее утро Финн разбудил свисток боцманской дудки, маленькая каравелла стремительно скользила по водной глади, а берег превратился в еле видную полоску на горизонте. Красный диск солнца поднимался над океаном цвета тусклого серебра, окрашивая паруса в густой розовый цвет.Единственным признаком жизни были морские птицы, вьющиеся перед кораблем. Их крылья были того же цвета, . что и паруса.Корабль шел полным ходом, и матросы весь день работали не покладая рук. Боцман сорвал голос, передавая капитанские приказы, палубные матросы сбились с ног, поворачивая паруса то так, то этак — рулевой старался идти в самый крутой бейдевинд.— Мы оставим того ужасного морского змея далеко позади, — с удовлетворением сказала Финн Диллону вечером, рассматривая свои ладони, покрасневшие и стертые в кровь от целого дня выбирания канатов.— Надеюсь, — не очень уверенно ответил он. — У меня нет никакого желания поднимать меч против морского змея.Финн озадаченно взглянула на него.— Когда-то ты счел бы это захватывающим приключением, — сказала она, обнаружив, что слова даются ей с трудом. Этот широкоплечий мужчина с суровым лицом был так не похож на того Паршивого, которого она знала, что говорить с ним было труднее, чем с незнакомцем.— Правда? — ответил Диллон, водя пальцем по замысловатой рукоятке меча, который всегда носил на боку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38