Войска шли мимо него. Он не обращал внимания на удивленные крики, вызванные тем, что он движется в противоположном направлении, и обещал себе обилие черепов, когда Тоз наконец позволит ему участвовать в бою. Но требование мага все еще настораживало и смущало воина.
Что нужно Посланцу от Сульи? И какой это великий жребий уготовлен Борсу? Ответов не было, и по мере того, как он приближался к покрытым шатрами склонам, где стояли, глядя вдаль, женщины, он начал сомневаться, что найдет Сулью в этой неразберихе.
Неровная скалистая местность предгорий не позволила расставить шебанги, как велит обычай, племена расположили их, где кому удалось, а не по кругу. При этом Дротт слился с Кэроком, а с ними перемешались Вистрал, Гримард и Ят — в зависимости от места, которое досталось каждому роду. Теперь, не считая немногих стариков и оставленных на их попечение детей, шатры пустовали. Женщины столпились у обочин дороги или на окрестных пригорках — везде, откуда можно было видеть наступление, они вопили, желая своим мужьям удачи.
Борсу пришлось потратить немало времени, чтобы найти Сулью, усевшуюся на висящий над обрывом корень невысокого деревца. Ее лицо покраснело от криков, глаза полыхали от неистового возбуждения.
Но к этому моменту громкие расспросы других женщин основательно разозлили Борса, он просто схватил ее великолепную лодыжку и, перекрыв галдеж, велел спускаться вниз.
Она повиновалась, с сомнением глядя на него, и спросила:
— Почему ты здесь? Почему не в бою?
— Потому что у меня приказ Посланца, — огрызнулся он, умышленно погромче, чтобы услышали и другие. — Идем со мной.
— Куда? — спросила она.
— К нему! — Борс обхватил ее запястье и поволок ее за собой. — Он хочет говорить с нами обоими.
— И со мной? — свободная рука Сульи в тревоге поднялась ко рту. — Почему? Зачем?
— Не знаю! — рявкнул он в ответ. — Я только повинуюсь.
Ее глаза помутнели, но она двинулась за ним, не отставая, и Борс выпустил ее запястье, пробиваясь через толпу. Сулья, готовясь к встрече, разглаживала платье и приводила пальцами сквозь густые светлые волосы.
Борс подошел к шатру Посланца и задержался у входа. Ответа на его крик не последовало, и он пожал плечами, велев Сулье ждать, а сам принялся рассматривать воинов, с шумом приближавшихся к крепости.
Толпа белтреванцев покрыла дорогу, точно могучий темный поток, а впереди двигались громоздкие осадные башни. Теперь башни уже приближались к стене, и он видел, как стрелы летят и вонзаются в передние ряды воинов, как падают люди, волочащие канаты и ставшие легкими мишенями для стрелков. Тамура. Ответная стрельба шла из-за вытянувшихся теперь по обе стороны от дороги заслонов и с самих штурмовых башен.
Перед самой крепостью дорога была вымощена камнем. И пыль, еще клубившаяся над дальними рядами наступающих, здесь оседала, так что Борс ясно видел, как один за другим падают те, кто тянул башни. Наконец уцелевшие отступили под их прикрытие вместе с теми, кто толкал деревянные сооружения сзади, налегли поосновательней.
Движение замедлилось, но башни продолжали неуклонно приближаться к стене. К тому времени, когда солнце поднялось в зенит и светило прямо в Идрийское ущелье, они стояли всего в нескольких локтях от парапета.
— Тебе бы нужно быть там, — пробормотала Сулья.
— Да, — раздраженно ответил Борс. — Но ты что, хочешь, чтобы я перечил Посланцу?
Она шумно ахнула в ответ, и Борс оторвал глаза от башен, где скопились воины, готовые взобраться по внутренним лестницам и перекинуть мостики через узкий провал. А к ним двоим приближался Тоз.
— Идемте, — без дальнейших задержек Посланец распахнул входной полог и нырнул внутрь. Борс увидев, как Сулья облизывает губы, и снова взял ее запястье, потащив за собой в невыносимую жару этого странного жилища. Она негромко и недовольно хныкнула, ибо ей стало жарко. Глаза ее заметались, словно отыскивая путь к спасению.
— Сулья, — промурлыкал Тоз голосом нежным, точно падающий снег, — ты вознесена выше других женщин.
Она взглянула на колдуна с сомнением и страхом в синих глазах. Он скривил рот в змеиную улыбку и добавил:
— Твой муж будет жить в преданиях Дротта. Его имя будут произносить по всему Белтревану и Трем Королевствам — и твое тоже, ибо без тебя он не сможет исполнить то, что должен. Дело Ашара зависит от тебя, Сулья.
— Как это? — спросила она, оцепенев под немигающим горящим взглядом.
— Сейчас узнаешь, — пообещал Тоз и обратил глаза на Борса. — Ты ценишь ее?
— Да, — признался Борс.
— Хорошо, — сказал Тоз. — Дай мне свой меч.
В этот миг Борса охватила жуть от догадки о том, что последует дальше. Он открыл рот, готовый на неслыханное — на спор с Посланцем. Но глаза Тоза разгорались все ярче, пылали недобрым огнем, и воин почувствовал, что его воля никнет, а ропот умер на губах, не родившись. Рука обхватила рукоятку меча и вытащила клинок из простых кожаных ножен, повернув так, чтобы навершие было направлено к магу. Борс понимал, что происходит, но остановить свои движения был способен не больше, чем во сне.
Тоз принял меч и, приложив большой палец к лезвию, одобрительно кивнул. Борс следил за ним, не двигаясь, точно тело налилось свинцом.
— Хороший клинок, — сказал Тоз, голос его словно раздавался издалека. — Этот клинок хорошо поработает во славу Ашара!
Он небрежно взял меч, тот свободно повис в руке, а Посланец повернулся к Сулье и взял левой рукой ее подбородок и откинул голову назад. Она завороженно и неподвижно глядела на колдуна.
— Я дал тебя этому воину, — услышал Борс слова мага, — а теперь забираю тебя во имя Ашара.
Выпустив подбородок женщины, он отступил и, подняв клинок к губам, сперва поцеловал его, затем забормотал слова, которых не произнес бы язык ни одного из смертных. Борс видел играющие на стали красные отсветы горящих глаз. Увидел, как чародей подносит острие к животу Сульи.
— Я сделаю тебя непобедимым, — сказал Тоз, и голос его заплясал по разуму воина, точно язычки пламени, полуслышный и неотвязный шепот.
— Есть некто, кого ты должен убить. Ты видел его, ты знаешь его. Ты пометил его моей стрелой, и это приведет тебя к нему. Ничто тебя не более остановит. Ты знаешь его, Борс?
Ответ вырвался у Борса вопреки его воле, исторгнутый из глубины души колдовством Посланца:
— Да, хозяин, я знаю его.
— Его первого, — сказал Тоз. — А затем другого, если сможешь. Того, кто сжег мои баллисты. Но первым делом ищи того, на ком лежит моя отметина.
— Да, хозяин, — произнес Борс.
— Этим мечом, — промурлыкал Тоз.
И глубоко всадил клинок в живот Сульи, повернув его. Женщина завопила и схватила руками свои выпавшие внутренности, когда он вынул окровавленную сталь, а затем упала на колени, глядя без надежды ошалелыми от боли глазами на своего убийцу.
Тоз, стоя над ней, протянул клинок и коснулся ее губ. И лишь тогда она простонала и повалилась набок. Ноги ее слабо дергались, все медленней и медленней, и вот к ней явилась смерть. Борс только и мог, что следить, как его наполняет ненависть, слепая, кипящая ненависть, которая возопила в крови, требуя отмщения.
Он не мог ни двигаться, ни говорить. Только и мог, что смотреть, как Тоз снова повернулся к нему лицом. Он чувствовал, как взгляд кровавых зрачков из глубоких кратеров глаз впивается в самую его душу и дает ей целеустремленность, преобразуя ненависть к убийце в ненависть к другому человеку, образ которого вдруг заслонил черты жука-богомола.
— Его имя Кедрин, — сказал Тоз. — Пойди и убей его ради Ашара.
— Да, — прорычал Борс, взяв дымящийся окровавленный меч. — Ради Ашара.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Кедрин уже облачился в полные доспехи, когда рога пропели сигнал тревоги. Он закрепил поножи и наручи в дополнение к кованой кирасе с выпуклым изображением сжатого кулака на груди, черном на алом.
Юноша завязал волосы сзади и надел шлем поверх кольчужного капюшона. Затягивая под подбородком ремень, он негромко ругался, однако его неприязнь к сковывающему металлу преодолевалась пониманием неизбежности ближнего боя на стене, который начнется, как только варвары подкатят свои башни. У большинства осаждающих были секиры и палицы, способные пробить защиту самого искусного фехтовальщика, одолеть мастерство простой грубой силой.
Принц опоясался мечом и натянул на руки боевые перчатки. Затем он направился на стену, где ждали боя защитники Высокой Крепости, оглядывая толпы врагов внизу.
— Держись ближе, — велел Бедир сыну, едва увидав его.
— Ты боишься за меня? — спросил Кедрин, его сухие губы изогнулись в улыбке.
— Я бы предпочел, чтобы твой меч оберегал меня сзади, — ответил отец. — А мой — тебя.
Кедрин кивнул и сосредоточил внимание на башнях. Улыбка замерзла у него на губах, когда он увидел воинов, теснящихся на земле вокруг мощных сооружений. Они высоко подняли щиты, закрываясь от ливня стрел, посылаемых на них со стены, оперенные древки трепыхались, точно живые, увязнув в кругах из дерева и кожи. Голоса варваров взлетали в боевом кличе, полном звериной ярости. Юноше казалось, что он смотрит не на множество отдельных людей, а на единую смертоносную тварь, отлитую в чародейской кузнице с единственной целью: сокрушить и разграбить Три Королевства. Люди падали, если стрелы находили путь через стену щитов, но их тут же сменяли другие, а тела павших корчились под ногами наступавших, их предсмертные стоны заглушал всеобщий вопль. Никто не замечал смерти, лесной народ ряд за рядом неудержимо двигался вперед, огромные колеса осадных башен тяжело вращались, подводя сооружения все ближе и ближе. Ближе и ближе.
Наконец они остановились. Наступил долгий миг тишины, словно бы Орда глубоко вздохнула. А затем буйный оглушительный вопль исторгся из тысяч глоток, и варвары один за другим начали проворно вскакивать на помосты и взбегать по внутренним лесенкам.
— Да не покинет нас в этот день Госпожа, — полупропел Бедир, и Кедрин повторил за отцом молитву: — Да будет так.
Оба тамурца схватились за мечи, ожидая, когда упадут мостики и по ним выплеснутся на стену передовые бойцы. Кедрин чувствовал, как на него нисходит спокойствие, ясность мысли, размывающая страх. Казалось уже безразличным, прибудет ли Дарр вовремя и сумеет ли остановить этот потоп, что вообще кому-то удастся преградить путь этой толпе, жаждущей крови. Он знал, что, скорее всего, падет на стене, но это более не волновало его. Смерть перестала казаться важной. Важен был только долг, и думалось об этом легко. Теперь ему нужно только сражаться.
Он услышал, как прогудела труба из бычьего рога, и увидел, как падают штурмовые мостики — грубо отесанные доски шлепнулись о разбитый край парапета, и сразу же на них появились варвары. Закричали кордоры, и первая волна захватчиков пала под свистящей тучей стрел. Новые воины, не глядя, отшвырнули тела в сторону, и те полетели вниз. И вновь, когда пала вторая волна, ее сменила третья, пока наконец варвары не добрались по мостикам до цели и не утвердились на стене Высокой Крепости.
В кровавой схватке схлестнулись испытанные бойцы Рикола и буйная ярость Орды. Бедир, мрачно улыбаясь, взглянул на Кедрина и высоко поднял клинок, проревев боевой клич. Кедрин ответил криком, и они вместе бросились вперед на ораву лесных жителей, прорубающих себе путь по стене.
Кедрин уклонился вбок от летавшей сверху вниз секиры и глубоко всадил клинок в покрытое мехом плечо, обернувшись, когда новый топорик блеснул близ его брони. Он ударил мечом слева наискось по перекошенному лицу, вернул меч обратно и тут же вонзил его в чей-то незащищенный живот, пинком послав жертву в ряды нападающих. Увидев, как Бедир пошатнулся, когда на его голову обрушилась булава, он провел меч меж ребер противника, развернулся на одной ноге, отвел падающую алебарду и оставил кровавую черту на варварской глотке. В следующий момент топор с бородкой подцепил его за подмышку и подтянул вплотную к белтреванцу, дохнувшему гнилью в его лицо, и тут же щит ударил Кедрина в грудь, вынудив зашататься и отпрянуть, а топор уже поднялся, чтобы расколоть ему череп. Но затем он увидел, как топор падает из пальцев мертвеца, которому меч Бедира только что снес голову с плеч. В свою очередь Кедрин прыжком развернулся и глубоко погрузил клинок в грудь воина, который подкрался к отцу сзади.
Тут лесной народ отступил, образовав оборонительный полукруг у мостика. А между тем новые воины взобрались по внутренним лесенкам и, вопя, бежали по мостику к стене. Бедир и Кедрин снова бросились на врага, стремясь оттеснить его, но им удалось только ненадолго задержать прибытие новых бойцов от башни. У Кедрина зазвенело в голове, когда секира гулко стукнула по его шлему. Принц совершенно автоматически ударил варвара в зубы рукоятью меча, послав того прямо на острие клинка Бедира. Встряхнув головой, все еще мутной от удара, он нырнул под просвистевший над самой головой длинный меч. Схватив свой меч двумя руками, юноша отсек кисть, сжимавшую этот клинок, и та, не разомкнувшись, упала вместе с клинком на залитые кровью камни галереи. Бедир тем временем уложил двоих: одного он зарубил, другого заколол. Кедрин заметил третьего, подскочившего сбоку, и сплеча резанул его мечом по животу. Затем он оказался перед стеной щитов, которая неумолимо надвигалась вдоль парапета, и услышал окрик отца: «Назад! Отступай!»
Вопреки своей воле, он подчинился, зная, что с каждым его шагом назад варвары все вернее утверждаются на стене. Юноша видел, как люди Рикола в отчаянии бросаются на эти щиты, но лишь для того, чтобы пасть под ударами копий и секир. Он схватился за одно такое древко ниже наконечника и рывком подтянул копейщика достаточно близко, чтобы ловким выпадом выколоть ему глаз, но затем его отбросил чей-то с силой брошенный вперед щит, и дальше он уже лишь оборонялся, а лезвия и клинки пытались его достать.
На какое-то время бой замер. Защитники сплотились по несколько человек, чтобы сдержать наступление. Но все больше и больше варваров взбиралось на стену. Ближе к вечеру лесной народ уже имел на стене численный перевес, и о том, чтобы сбросить его оттуда, не приходилось и думать. Тамурцы уже бились горстками, со всех сторон окруженные захватчиками. Меч Кедрина притупился от бесконечной работы, когда раздался звук Риколова трубача, звавшего к нежеланному отступлению. Камни под ногами были скользкими от крови. Принц увидел, как его отец взмахнул рукой в сторону лестницы вниз, во двор, и услышал возглас, призывающий начать спуск. Тамурцы двинулись вниз по лестнице.
Бедир, Кедрин и еще горсточка солдат прикрывали отход. Протяжный вопль торжества несся им вслед. Рассеянные вдоль стены кучки защитников крепости были окружены и отрезаны, время от времени тела их падали прямо на спускавшихся во двор. Кедрин держался плечом к плечу с Бедиром, их покрасневшие от крови мечи взметывались и ударяли, точно копья. Варвары, завладевшие верхней галереей, еще основательней навалились на двух воинов в броне, которые мешали им преследовать отступающих. Отец и сын спускались, медленно, шаг за шагом сдерживая лесной народ, пока не добрались до следующего уровня и не смогли отступить по приходу под прикрытием тамурских стрел.
Здесь их нашел гонец Рикола и передал, что к воротам подведен третий варварский таран и теперь им грозит нападение с тыла. Командир гарнизона предлагал сдать стену Орде и сосредоточить оборону во внутренних дворах.
— Мы можем их сдержать здесь, — спорил Кедрин. — Пусть заплатят за каждый шаг.
— Их слишком много, — Бедир покачал головой, оглядываясь на раненых вокруг. — Они одолеют нас одним числом. Приди Дарр вовремя, могло бы сложиться иначе, но теперь… Нет, мы должны отступить и попытаться не допустить их к южным воротам.
И будто поставив точку после этих слов, варвары ринулись вперед вдоль прохода. Бежавшие впереди пали от стрел, но остальные добрались до тамурцев, и вновь начался жаркий бой. Вопли ярости и боли наполнили пространство под сводами галереи. Защитники медленно отступали, вынуждаемые к этому как чудовищным натиском противника, так и его боевым искусством. Каждую минуту варваров становилось все больше, осадные башни низвергали на северную стену все новые бессчетные толпы. За спиной у отступающих оказалась толстая дубовая дверь. Бедир приказал, чтобы солдаты приготовились закрыть ее. Кедрин стоял рядом с отцом, они усердно трудились, чтобы расчистить достаточно места, сталь мечей уже не проглядывала через жирную кровавую пленку, окутавшую клинки от острия до рукояти. Принц рубанул по вопящему лицу и ткнул в чью-то укрытую сыромятной кожей грудь. Отец отбил размашистый удар секиры и выпустил кишки ее владельцу, отпрыгнув и крича, чтобы скорее заперли дверь. Кедрин метнулся в дверной проем, за ним сразу же последовал Бедир, в следующее мгновение тяжелая дубовая дверь захлопнулась, и тамурцы уперлись в нее плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Что нужно Посланцу от Сульи? И какой это великий жребий уготовлен Борсу? Ответов не было, и по мере того, как он приближался к покрытым шатрами склонам, где стояли, глядя вдаль, женщины, он начал сомневаться, что найдет Сулью в этой неразберихе.
Неровная скалистая местность предгорий не позволила расставить шебанги, как велит обычай, племена расположили их, где кому удалось, а не по кругу. При этом Дротт слился с Кэроком, а с ними перемешались Вистрал, Гримард и Ят — в зависимости от места, которое досталось каждому роду. Теперь, не считая немногих стариков и оставленных на их попечение детей, шатры пустовали. Женщины столпились у обочин дороги или на окрестных пригорках — везде, откуда можно было видеть наступление, они вопили, желая своим мужьям удачи.
Борсу пришлось потратить немало времени, чтобы найти Сулью, усевшуюся на висящий над обрывом корень невысокого деревца. Ее лицо покраснело от криков, глаза полыхали от неистового возбуждения.
Но к этому моменту громкие расспросы других женщин основательно разозлили Борса, он просто схватил ее великолепную лодыжку и, перекрыв галдеж, велел спускаться вниз.
Она повиновалась, с сомнением глядя на него, и спросила:
— Почему ты здесь? Почему не в бою?
— Потому что у меня приказ Посланца, — огрызнулся он, умышленно погромче, чтобы услышали и другие. — Идем со мной.
— Куда? — спросила она.
— К нему! — Борс обхватил ее запястье и поволок ее за собой. — Он хочет говорить с нами обоими.
— И со мной? — свободная рука Сульи в тревоге поднялась ко рту. — Почему? Зачем?
— Не знаю! — рявкнул он в ответ. — Я только повинуюсь.
Ее глаза помутнели, но она двинулась за ним, не отставая, и Борс выпустил ее запястье, пробиваясь через толпу. Сулья, готовясь к встрече, разглаживала платье и приводила пальцами сквозь густые светлые волосы.
Борс подошел к шатру Посланца и задержался у входа. Ответа на его крик не последовало, и он пожал плечами, велев Сулье ждать, а сам принялся рассматривать воинов, с шумом приближавшихся к крепости.
Толпа белтреванцев покрыла дорогу, точно могучий темный поток, а впереди двигались громоздкие осадные башни. Теперь башни уже приближались к стене, и он видел, как стрелы летят и вонзаются в передние ряды воинов, как падают люди, волочащие канаты и ставшие легкими мишенями для стрелков. Тамура. Ответная стрельба шла из-за вытянувшихся теперь по обе стороны от дороги заслонов и с самих штурмовых башен.
Перед самой крепостью дорога была вымощена камнем. И пыль, еще клубившаяся над дальними рядами наступающих, здесь оседала, так что Борс ясно видел, как один за другим падают те, кто тянул башни. Наконец уцелевшие отступили под их прикрытие вместе с теми, кто толкал деревянные сооружения сзади, налегли поосновательней.
Движение замедлилось, но башни продолжали неуклонно приближаться к стене. К тому времени, когда солнце поднялось в зенит и светило прямо в Идрийское ущелье, они стояли всего в нескольких локтях от парапета.
— Тебе бы нужно быть там, — пробормотала Сулья.
— Да, — раздраженно ответил Борс. — Но ты что, хочешь, чтобы я перечил Посланцу?
Она шумно ахнула в ответ, и Борс оторвал глаза от башен, где скопились воины, готовые взобраться по внутренним лестницам и перекинуть мостики через узкий провал. А к ним двоим приближался Тоз.
— Идемте, — без дальнейших задержек Посланец распахнул входной полог и нырнул внутрь. Борс увидев, как Сулья облизывает губы, и снова взял ее запястье, потащив за собой в невыносимую жару этого странного жилища. Она негромко и недовольно хныкнула, ибо ей стало жарко. Глаза ее заметались, словно отыскивая путь к спасению.
— Сулья, — промурлыкал Тоз голосом нежным, точно падающий снег, — ты вознесена выше других женщин.
Она взглянула на колдуна с сомнением и страхом в синих глазах. Он скривил рот в змеиную улыбку и добавил:
— Твой муж будет жить в преданиях Дротта. Его имя будут произносить по всему Белтревану и Трем Королевствам — и твое тоже, ибо без тебя он не сможет исполнить то, что должен. Дело Ашара зависит от тебя, Сулья.
— Как это? — спросила она, оцепенев под немигающим горящим взглядом.
— Сейчас узнаешь, — пообещал Тоз и обратил глаза на Борса. — Ты ценишь ее?
— Да, — признался Борс.
— Хорошо, — сказал Тоз. — Дай мне свой меч.
В этот миг Борса охватила жуть от догадки о том, что последует дальше. Он открыл рот, готовый на неслыханное — на спор с Посланцем. Но глаза Тоза разгорались все ярче, пылали недобрым огнем, и воин почувствовал, что его воля никнет, а ропот умер на губах, не родившись. Рука обхватила рукоятку меча и вытащила клинок из простых кожаных ножен, повернув так, чтобы навершие было направлено к магу. Борс понимал, что происходит, но остановить свои движения был способен не больше, чем во сне.
Тоз принял меч и, приложив большой палец к лезвию, одобрительно кивнул. Борс следил за ним, не двигаясь, точно тело налилось свинцом.
— Хороший клинок, — сказал Тоз, голос его словно раздавался издалека. — Этот клинок хорошо поработает во славу Ашара!
Он небрежно взял меч, тот свободно повис в руке, а Посланец повернулся к Сулье и взял левой рукой ее подбородок и откинул голову назад. Она завороженно и неподвижно глядела на колдуна.
— Я дал тебя этому воину, — услышал Борс слова мага, — а теперь забираю тебя во имя Ашара.
Выпустив подбородок женщины, он отступил и, подняв клинок к губам, сперва поцеловал его, затем забормотал слова, которых не произнес бы язык ни одного из смертных. Борс видел играющие на стали красные отсветы горящих глаз. Увидел, как чародей подносит острие к животу Сульи.
— Я сделаю тебя непобедимым, — сказал Тоз, и голос его заплясал по разуму воина, точно язычки пламени, полуслышный и неотвязный шепот.
— Есть некто, кого ты должен убить. Ты видел его, ты знаешь его. Ты пометил его моей стрелой, и это приведет тебя к нему. Ничто тебя не более остановит. Ты знаешь его, Борс?
Ответ вырвался у Борса вопреки его воле, исторгнутый из глубины души колдовством Посланца:
— Да, хозяин, я знаю его.
— Его первого, — сказал Тоз. — А затем другого, если сможешь. Того, кто сжег мои баллисты. Но первым делом ищи того, на ком лежит моя отметина.
— Да, хозяин, — произнес Борс.
— Этим мечом, — промурлыкал Тоз.
И глубоко всадил клинок в живот Сульи, повернув его. Женщина завопила и схватила руками свои выпавшие внутренности, когда он вынул окровавленную сталь, а затем упала на колени, глядя без надежды ошалелыми от боли глазами на своего убийцу.
Тоз, стоя над ней, протянул клинок и коснулся ее губ. И лишь тогда она простонала и повалилась набок. Ноги ее слабо дергались, все медленней и медленней, и вот к ней явилась смерть. Борс только и мог, что следить, как его наполняет ненависть, слепая, кипящая ненависть, которая возопила в крови, требуя отмщения.
Он не мог ни двигаться, ни говорить. Только и мог, что смотреть, как Тоз снова повернулся к нему лицом. Он чувствовал, как взгляд кровавых зрачков из глубоких кратеров глаз впивается в самую его душу и дает ей целеустремленность, преобразуя ненависть к убийце в ненависть к другому человеку, образ которого вдруг заслонил черты жука-богомола.
— Его имя Кедрин, — сказал Тоз. — Пойди и убей его ради Ашара.
— Да, — прорычал Борс, взяв дымящийся окровавленный меч. — Ради Ашара.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Кедрин уже облачился в полные доспехи, когда рога пропели сигнал тревоги. Он закрепил поножи и наручи в дополнение к кованой кирасе с выпуклым изображением сжатого кулака на груди, черном на алом.
Юноша завязал волосы сзади и надел шлем поверх кольчужного капюшона. Затягивая под подбородком ремень, он негромко ругался, однако его неприязнь к сковывающему металлу преодолевалась пониманием неизбежности ближнего боя на стене, который начнется, как только варвары подкатят свои башни. У большинства осаждающих были секиры и палицы, способные пробить защиту самого искусного фехтовальщика, одолеть мастерство простой грубой силой.
Принц опоясался мечом и натянул на руки боевые перчатки. Затем он направился на стену, где ждали боя защитники Высокой Крепости, оглядывая толпы врагов внизу.
— Держись ближе, — велел Бедир сыну, едва увидав его.
— Ты боишься за меня? — спросил Кедрин, его сухие губы изогнулись в улыбке.
— Я бы предпочел, чтобы твой меч оберегал меня сзади, — ответил отец. — А мой — тебя.
Кедрин кивнул и сосредоточил внимание на башнях. Улыбка замерзла у него на губах, когда он увидел воинов, теснящихся на земле вокруг мощных сооружений. Они высоко подняли щиты, закрываясь от ливня стрел, посылаемых на них со стены, оперенные древки трепыхались, точно живые, увязнув в кругах из дерева и кожи. Голоса варваров взлетали в боевом кличе, полном звериной ярости. Юноше казалось, что он смотрит не на множество отдельных людей, а на единую смертоносную тварь, отлитую в чародейской кузнице с единственной целью: сокрушить и разграбить Три Королевства. Люди падали, если стрелы находили путь через стену щитов, но их тут же сменяли другие, а тела павших корчились под ногами наступавших, их предсмертные стоны заглушал всеобщий вопль. Никто не замечал смерти, лесной народ ряд за рядом неудержимо двигался вперед, огромные колеса осадных башен тяжело вращались, подводя сооружения все ближе и ближе. Ближе и ближе.
Наконец они остановились. Наступил долгий миг тишины, словно бы Орда глубоко вздохнула. А затем буйный оглушительный вопль исторгся из тысяч глоток, и варвары один за другим начали проворно вскакивать на помосты и взбегать по внутренним лесенкам.
— Да не покинет нас в этот день Госпожа, — полупропел Бедир, и Кедрин повторил за отцом молитву: — Да будет так.
Оба тамурца схватились за мечи, ожидая, когда упадут мостики и по ним выплеснутся на стену передовые бойцы. Кедрин чувствовал, как на него нисходит спокойствие, ясность мысли, размывающая страх. Казалось уже безразличным, прибудет ли Дарр вовремя и сумеет ли остановить этот потоп, что вообще кому-то удастся преградить путь этой толпе, жаждущей крови. Он знал, что, скорее всего, падет на стене, но это более не волновало его. Смерть перестала казаться важной. Важен был только долг, и думалось об этом легко. Теперь ему нужно только сражаться.
Он услышал, как прогудела труба из бычьего рога, и увидел, как падают штурмовые мостики — грубо отесанные доски шлепнулись о разбитый край парапета, и сразу же на них появились варвары. Закричали кордоры, и первая волна захватчиков пала под свистящей тучей стрел. Новые воины, не глядя, отшвырнули тела в сторону, и те полетели вниз. И вновь, когда пала вторая волна, ее сменила третья, пока наконец варвары не добрались по мостикам до цели и не утвердились на стене Высокой Крепости.
В кровавой схватке схлестнулись испытанные бойцы Рикола и буйная ярость Орды. Бедир, мрачно улыбаясь, взглянул на Кедрина и высоко поднял клинок, проревев боевой клич. Кедрин ответил криком, и они вместе бросились вперед на ораву лесных жителей, прорубающих себе путь по стене.
Кедрин уклонился вбок от летавшей сверху вниз секиры и глубоко всадил клинок в покрытое мехом плечо, обернувшись, когда новый топорик блеснул близ его брони. Он ударил мечом слева наискось по перекошенному лицу, вернул меч обратно и тут же вонзил его в чей-то незащищенный живот, пинком послав жертву в ряды нападающих. Увидев, как Бедир пошатнулся, когда на его голову обрушилась булава, он провел меч меж ребер противника, развернулся на одной ноге, отвел падающую алебарду и оставил кровавую черту на варварской глотке. В следующий момент топор с бородкой подцепил его за подмышку и подтянул вплотную к белтреванцу, дохнувшему гнилью в его лицо, и тут же щит ударил Кедрина в грудь, вынудив зашататься и отпрянуть, а топор уже поднялся, чтобы расколоть ему череп. Но затем он увидел, как топор падает из пальцев мертвеца, которому меч Бедира только что снес голову с плеч. В свою очередь Кедрин прыжком развернулся и глубоко погрузил клинок в грудь воина, который подкрался к отцу сзади.
Тут лесной народ отступил, образовав оборонительный полукруг у мостика. А между тем новые воины взобрались по внутренним лесенкам и, вопя, бежали по мостику к стене. Бедир и Кедрин снова бросились на врага, стремясь оттеснить его, но им удалось только ненадолго задержать прибытие новых бойцов от башни. У Кедрина зазвенело в голове, когда секира гулко стукнула по его шлему. Принц совершенно автоматически ударил варвара в зубы рукоятью меча, послав того прямо на острие клинка Бедира. Встряхнув головой, все еще мутной от удара, он нырнул под просвистевший над самой головой длинный меч. Схватив свой меч двумя руками, юноша отсек кисть, сжимавшую этот клинок, и та, не разомкнувшись, упала вместе с клинком на залитые кровью камни галереи. Бедир тем временем уложил двоих: одного он зарубил, другого заколол. Кедрин заметил третьего, подскочившего сбоку, и сплеча резанул его мечом по животу. Затем он оказался перед стеной щитов, которая неумолимо надвигалась вдоль парапета, и услышал окрик отца: «Назад! Отступай!»
Вопреки своей воле, он подчинился, зная, что с каждым его шагом назад варвары все вернее утверждаются на стене. Юноша видел, как люди Рикола в отчаянии бросаются на эти щиты, но лишь для того, чтобы пасть под ударами копий и секир. Он схватился за одно такое древко ниже наконечника и рывком подтянул копейщика достаточно близко, чтобы ловким выпадом выколоть ему глаз, но затем его отбросил чей-то с силой брошенный вперед щит, и дальше он уже лишь оборонялся, а лезвия и клинки пытались его достать.
На какое-то время бой замер. Защитники сплотились по несколько человек, чтобы сдержать наступление. Но все больше и больше варваров взбиралось на стену. Ближе к вечеру лесной народ уже имел на стене численный перевес, и о том, чтобы сбросить его оттуда, не приходилось и думать. Тамурцы уже бились горстками, со всех сторон окруженные захватчиками. Меч Кедрина притупился от бесконечной работы, когда раздался звук Риколова трубача, звавшего к нежеланному отступлению. Камни под ногами были скользкими от крови. Принц увидел, как его отец взмахнул рукой в сторону лестницы вниз, во двор, и услышал возглас, призывающий начать спуск. Тамурцы двинулись вниз по лестнице.
Бедир, Кедрин и еще горсточка солдат прикрывали отход. Протяжный вопль торжества несся им вслед. Рассеянные вдоль стены кучки защитников крепости были окружены и отрезаны, время от времени тела их падали прямо на спускавшихся во двор. Кедрин держался плечом к плечу с Бедиром, их покрасневшие от крови мечи взметывались и ударяли, точно копья. Варвары, завладевшие верхней галереей, еще основательней навалились на двух воинов в броне, которые мешали им преследовать отступающих. Отец и сын спускались, медленно, шаг за шагом сдерживая лесной народ, пока не добрались до следующего уровня и не смогли отступить по приходу под прикрытием тамурских стрел.
Здесь их нашел гонец Рикола и передал, что к воротам подведен третий варварский таран и теперь им грозит нападение с тыла. Командир гарнизона предлагал сдать стену Орде и сосредоточить оборону во внутренних дворах.
— Мы можем их сдержать здесь, — спорил Кедрин. — Пусть заплатят за каждый шаг.
— Их слишком много, — Бедир покачал головой, оглядываясь на раненых вокруг. — Они одолеют нас одним числом. Приди Дарр вовремя, могло бы сложиться иначе, но теперь… Нет, мы должны отступить и попытаться не допустить их к южным воротам.
И будто поставив точку после этих слов, варвары ринулись вперед вдоль прохода. Бежавшие впереди пали от стрел, но остальные добрались до тамурцев, и вновь начался жаркий бой. Вопли ярости и боли наполнили пространство под сводами галереи. Защитники медленно отступали, вынуждаемые к этому как чудовищным натиском противника, так и его боевым искусством. Каждую минуту варваров становилось все больше, осадные башни низвергали на северную стену все новые бессчетные толпы. За спиной у отступающих оказалась толстая дубовая дверь. Бедир приказал, чтобы солдаты приготовились закрыть ее. Кедрин стоял рядом с отцом, они усердно трудились, чтобы расчистить достаточно места, сталь мечей уже не проглядывала через жирную кровавую пленку, окутавшую клинки от острия до рукояти. Принц рубанул по вопящему лицу и ткнул в чью-то укрытую сыромятной кожей грудь. Отец отбил размашистый удар секиры и выпустил кишки ее владельцу, отпрыгнув и крича, чтобы скорее заперли дверь. Кедрин метнулся в дверной проем, за ним сразу же последовал Бедир, в следующее мгновение тяжелая дубовая дверь захлопнулась, и тамурцы уперлись в нее плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51