Меган поняла, что была рада видеть, как слезы уносят хоть какую-то часть боли, отпечатавшейся на лице матери.
Кэтрин достала из коробочки тонкое золотое кольцо и сжала его в своей руке.
41
Поздним субботним вечером Дина Андерсон дремала в кровати, напичканная успокоительными. Рядом спал Джонатан. Муж с матерью молча сидели возле кровати. В дверях палаты появился акушер, доктор Найтзер, и поманил пальцем Дона, который тут же вышел к нему.
— Какие-нибудь новости? Доктор кивнул.
— Хорошие, надеюсь. Проверив группы крови у вас, вашей жены, Джонатана и новорожденного, мы обнаружили, что младенец вполне может быть вашим биологическим ребенком. У вас кровь группы А с положительным резус-фактором, у жены — О с отрицательным, у младенца — О с положительным.
— У Джонатана — А с положительным.
— Это еще один тип крови, который может иметь место, когда у ребенка кровь группы А с положительным резусом, а у родителей — Ос отрицательным.
— Я не знаю, что думать, — сказал Дон. — Мать Дины клянется, что младенец похож на ее брата в момент рождения того. По этой линии в семье присутствуют рыжие волосы.
— ДНК-анализ установит с абсолютной достоверностью, является ли младенец вашим биологическим сыном или нет, но это займет четыре недели, как минимум.
— А что нам делать тем временем? — в голосе Дона прозвучала злость. — Нянчиться с ним, любить его, чтобы потом обнаружить, что мы должны отдать его кому-то другому, кто тоже прибегал к услугам клиники Маннинга? Или нам оставить его лежать в больнице до тех пор, пока не выяснится, чей он?
— Для ребенка очень плохо, когда его в первые же недели жизни бросают в родильном отделении, — ответил доктор Найтзер. — Мы стараемся, чтобы даже самые слабые дети выхаживались родителями. К тому же доктор Маннинг говорит...
— Меня не интересует, что говорит доктор Маннинг, — прервал его Дон. — Все эти годы со времени разделения эмбриона я только и слышал, как надежно хранился близнец Джонатана, помещенный в специально помеченную пробирку.
— Дон, ты где? — донесся слабый голос. Андерсон с доктором Найтзером вернулись в палату. Дина и Джонатан не спали.
— Джонатан хочет посмотреть на своего братика, — сказала Дина.
— Дорогая, я не знаю...
Мать Дины стояла и с надеждой смотрела на свою дочь.
— Я знаю. Я согласна с Джонатаном. Я вынашивала этого младенца девять месяцев. Первые три месяца я до ужаса боялась, что потеряю его. В первый момент, когда я почувствовала жизнь внутри себя, я была так счастлива, что даже расплакалась. Я люблю кофе, но не могла позволить себе ни глотка, потому что этому парнишке он не нравится. Он так толкался внутри меня, что за три месяца мне почти не удалось сомкнуть глаз. Мой это биологический ребенок или нет, видит Бог, я заслужила его и я хочу его.
— Дорогая, доктор Найтзер говорит, что по результатам анализа крови это может быть наш ребенок.
— Очень хорошо. А теперь пусть кто-нибудь принесет мне мою крошку.
В два тридцать доктор Маннинг в сопровождении своего адвоката и администрации больницы вошел в больничную аудиторию. Представитель администрации больницы сделал следующее объявление: «Доктор Маннинг зачитает подготовленное заявление. Он не будет отвечать на вопросы. После этого я прошу всех покинуть помещение. Андерсоны не будут делать каких-либо заявлений, а также не разрешат снимать их на пленку».
Седые волосы доктора были взъерошены, а лицо напряжено до предела, когда он надел очки и хриплым голосом стал читать:
— Я могу только принести извинения за неприятности, которые испытывает семья Андерсонов. Я твердо убежден, у миссис Андерсон сегодня родился ее собственный биологический ребенок. В лаборатории нашей клиники у нее находилось два эмбриона. Один был близнецом ее сына Джонатана, другой — обычным экземпляром.
В понедельник на прошлой неделе Элен Петровик призналась мне в том, что во время работы в лаборатории с чашками Петри, в которых находились эти два эмбриона, с ней произошел несчастный случай. Она поскользнулась и упала. При падении она задела рукой и опрокинула одну из лабораторных посудин, в которых эмбрионы находились перед тем, как она должна была поместить их в пробирки. Она решила, что в оставшейся чашке находится близнец, и определила его в специально помеченную колбу. Другой эмбрион был потерян.
Доктор Маннинг снял очки и поднял глаза.
— Если Элен Петровик сказала мне правду, а у меня нет причин сомневаться в этом, я повторяю: Дина Андерсон родила сегодня своего биологического сына.
Тут же последовали вопросы:
— Почему Петровик не призналась вам сразу?
— Почему вы немедленно не предупредили об этом Андерсонов?
— Сколько еще, по вашему мнению, она совершила ошибок?
Маннинг проигнорировал их и нетвердой походкой покинул аудиторию.
Виктор Орзини позвонил Филлипу Картеру сразу после вечернего выпуска субботних новостей.
— Тебе бы не мешало подумать о том, кто из адвокатов будет представлять фирму, — сказал он.
Картер собрался, уже было отправиться на обед в гостиницу «Драмдоу».
— Согласен. Лейберу это не под силу, но он может порекомендовать кого-нибудь.
Лейбер был адвокатом, которого фирма нанимала по совместительству.
— Филлип, если у тебя нет планов на вечер, как насчет того, чтобы нам пообедать вместе? Как говорится в пословице, несчастье любит компанию.
— Тогда у меня правильные планы. Я встречаюсь с Кэтрин и Меган.
— Передавай им мои наилучшие пожелания. Увидимся в понедельник.
Орзини положил трубку и подошел к окну. Озеро Кэндлвуд было сегодня спокойным. Окна окружавших его домов светились ярче, чем обычно. Субботние обеды, подумал Орзини. Он был уверен, что его имя трепали на каждом из них. Все окружающие знали, что он работает на «Коллинз энд Картер».
Позвонив Филлипу Картеру, он выудил сведения, в которых нуждался: Картер будет занят весь вечер. Теперь Виктор мог отправиться в офис. Там он будет в полном одиночестве и сможет пару часов покопаться в личных бумагах Эдвина Коллинза. В голове у него засела одна мысль, настоятельно требовавшая от него еще одной проверки этих бумаг, пока Меган не забрала их домой.
Меган, Мак и Филлип встретились за обедом в «Драмдоу» в половине восьмого. Кэтрин находилась на кухне, куда отправилась еще в четыре часа.
— Ну и выдержка у твоей матери, — заметил Мак.
— Несомненно, — согласилась Мег. — Ты смотрел вечерние новости? У Пи-си-ди, как я убедилась, это дело превратилось в запутанный клубок из истории с младенцем Андерсонов, убийства Петровик, моей схожести с женщиной в морге и ордера на арест отца. Полагаю, что все другие станции подхватили его именно в таком изложении.
— Я знаю, — тихо сказал Мак. Филлип беспомощно взмахнул рукой.
— Мег, я бы сделал все, чтобы помочь вам с матерью, все, чтобы найти хоть какое-то объяснение, зачем Эдвину понадобилось устраивать Петровик к Маннингу.
— Объяснение этому существует, — заметила Мег. — Я верю в это и мать тоже. И именно это придает ей силы, чтобы приходить сюда и надевать фартук.
— Но она же не собирается вечно тянуть на себе эту кухню? — запротестовал Филлип.
— Нет. Тони — уволившийся летом шеф-повар — звонил сегодня и предложил вернуться, на какое-то время. Я сказала, что это прекрасно, но предупредила, чтобы он не брал все на себя. Чем больше занята мама, тем лучше для нее. Но сейчас он уже здесь, и мама скоро присоединится к нам.
Меган почувствовала на себе сочувствующий взгляд Мака и опустила глаза. Она знала, что этим вечером каждый из сидящих в обеденном зале будет изучать их с матерью, чтобы увидеть, как они держатся. И поэтому она специально надела красное: длинную юбку и кашемировый джемпер с капюшоном, добавив к ним несколько золотых украшений.
Воспользовавшись румянами, губной помадой и тенями, она взглянула в зеркало перед выходом из дома и решила, что не выглядит как безработный репортер.
Беспокоило только то, что Мак все равно поймет, что творится у нее в душе. И, помимо всего прочего, что она ужасно переживает из-за своей работы.
Мак заказал вина. Когда оно было налито, он поднял стакан, обращаясь к ней:
— У меня есть сообщение от Кайла. Узнав, что мы обедаем вместе, он просил передать, что завтра вечером он собирается напугать тебя.
Мег улыбнулась.
— Конечно. Завтра же День всех святых. Как он собирается нарядиться?
— Очень оригинально. Он будет привидением, очень страшным привидением, как ему кажется. Я беру его и еще нескольких малышей, и мы завтра уже после обеда собираемся устраивать проделки, но тебя он хочет приберечь на самый поздний вечер. Так что, если с наступлением темноты услышишь стук в окно, будь готова.
— Я постараюсь быть дома. Смотрите, вот и мать.
Кэтрин с улыбкой на лице шла по залу. Ее непрерывно останавливали люди, подскакивавшие из-за своих столов, чтобы выразить свое сочувствие. Оказавшись, наконец, за столом, она сказала:
— Я так рада, что мы собрались здесь. Это гораздо лучше, чем сидеть дома и терзаться от горьких мыслей.
— Ты выглядишь чудесно, — отметил Филлип. — Прямо настоящая героиня.
Восхищение в его глазах не осталось незамеченным Меган. Взглянув на Мака, она поняла, что он тоже заметил это.
«Осторожно, Филлип, со своими чувствами», — подумала Меган.
Ее взгляд упал на кольца матери, сверкавшие бриллиантами и изумрудами под небольшой настольной лампой. Чуть раньше этим вечером мать сказала, что в понедельник собирается заложить или продать свои украшения. На следующей неделе предстояли большие платежи по налогам за гостиницу.
— Мне жалко свои украшения только потому, что я так хотела, чтобы их носила ты.
«На себя мне сейчас наплевать, — думала Меган, — а вот...»
— Мег, ты готова сделать заказ?
— Ох, извините, — виновато улыбнулась она и заглянула в меню, которое держала в руках.
— Попробуйте бифштекс «Веллингтон». Он потрясающий. Уж я-то знаю. Сама готовила.
За обедом Мег была благодарна, что Мак с Филлипом перевели разговор в безопасное русло и обсуждали все, начиная от предполагаемого ремонта местных дорог до игры в чемпионате любимой футбольной команды Кайла.
За кофе Филлип поинтересовался планами Меган.
— Мне очень жаль, что так получилось с работой, — посочувствовал он.
Мег пожала плечами.
— Я тоже не в восторге от этого, но, может быть, все еще образуется. Видите ли, я продолжаю думать, что, в действительности, никто так ничего и не знает об Элен Петровик. Тогда как ключом к разгадке является она. Я намерена разузнать кое-что о ней, что, возможно, даст ответы на некоторые вопросы.
— Хорошо бы, — сказал Филлип. — Видит Бог, как мне хотелось бы знать эти ответы.
— И еще, — добавила Мег. — У меня пока так и не дошли руки до кабинета отца. Вы не будете возражать, если я завтра приеду и заберу его личные бумаги и вещи?
— Приезжайте в любое время, когда вам удобно, Мег. Могу я помочь вам в этом?
— Нет, спасибо. Я справлюсь сама.
— Мег, позвони мне, когда закончишь, — попросил Мак. — Я подъеду и помогу перенести вещи в машину.
— Завтра тебе надо заниматься проделками с Кайлом, — напомнила она. — Я справлюсь сама. — Она улыбнулась мужчинам. — Большое вам спасибо за то, что вы составили нам компанию в этот вечер. В такое время нам как никогда нужны друзья.
В девять часов в субботу вечером в Скоттсдале Фрэнсис Грольер со вздохом опустила свой инструмент с ручкой из грушевого дерева. Отлитые в бронзе мальчик и девочка из племени Навахо, над которыми она работала, должны были стать подарком для почетного гостя на благотворительном обеде. Срок исполнения заказа уже истекал, а Фрэнсис все еще была недовольна моделью из глины, на которой она экспериментировала.
Ей никак не удавалось передать то выражение удивления, которое она наблюдала на лицах детей в жизни. На сделанных ею фотографиях оно было схвачено, а вот руки оказывались неспособными реализовать ее видение того, какой должна быть скульптура.
Вся беда была в том, что она просто не могла сосредоточиться на своей работе.
Анни. Она не получала от своей дочери никаких известий уже почти две недели. Все сообщения, записанные на автоответчик в квартире Анни, оставались без ответа. За последние несколько дней она обзвонила всех ее друзей. Никто не видел ее.
Она может находиться где угодно, успокаивала себя Фрэнсис. Ей могло подвернуться задание написать очерк о каком-нибудь далеком, Богом забытом месте. Как у всякой свободной писательницы, жизнь у Анни проходила в разъездах, которые невозможно было планировать заранее.
Я воспитывала ее независимой, говорила себе Фрэнсис, я учила ее быть свободной, смело идти навстречу судьбе, брать от жизни то, что хочешь.
А не старалась ли я тем самым оправдать свою собственную жизнь? — размышляла она.
В последние дни эта мысль не раз приходила ей в голову.
Пытаться продолжать работу этим вечером было бесполезно. Она подошла к камину и добавила поленьев из корзины. День был теплым и солнечным, но сейчас опускалась холодная ночь.
В доме было так тихо. Теперь, наверное, уже никогда не забьется сердце в предчувствии его скорого приезда. В детстве Анни часто спрашивала, почему папа так много путешествует.
— Он находится на очень важной правительственной работе, — обычно говорила ей Фрэнсис.
Вместе с Анни росло и ее любопытство:
— Что это за работа у тебя, папа?
— О, что-то вроде ищейки, милая.
— Ты работаешь в ЦРУ?
— Даже если бы работал, то не сказал бы об этом.
— Но это ведь так, правда?
— Анни я работаю на правительство и вынужден много и часто разъезжать.
Поглощенная воспоминаниями, Фрэнсис прошла на кухню, положила лед в стакан и налила изрядную порцию виски. Не лучший способ решения проблем, подумалось ей.
Поставив стакан, она прошла в ванную рядом со спальней и долго стояла под душем, смывая с ладоней присохшую глину. Облачившись в серую шелковую пижаму и халат, устроилась со стаканом виски на диване перед камином и взяла отложенную страницу из утренней газеты с отчетом администрации автодорог штата Нью-Йорк о катастрофе на мосту Таппан-Зи. Среди прочего в нем указывалось: «Число жертв, погибших во время этого происшествия, уменьшилось с восьми до семи. Следов Эдвина Коллинза и его машины в результате тщательно проведенных поисков не обнаружено».
Теперь Фрэнсис преследовал вопрос, а возможно ли, что Эдвин остался в живых?
В то утро он уезжал такой обеспокоенный своими служебными делами. К тому же в нем постоянно нарастал страх, что его двойная жизнь обнаружится, и обе дочери будут презирать его.
В последнее время у него появились боли в грудной клетке, причину которых врачи видели в нервном расстройстве.
В декабре он дал ей именную акцию на двести тысяч долларов и сказал, что это на случай, если с ним что-то произойдет. Неужели он уже тогда собирался найти способ, чтобы исчезнуть как из этой, так и из той, другой жизни?
И где Анни? — терзалась Фрэнсис в предчувствии недоброго.
В кабинете у Эдвина стоял автоответчик. Уже долгие годы между ними было условлено, что в случае необходимости связаться с ним, она звонит между полуночью и пятью часами утра восточного времени. К шести часам он проверяет оставленные сообщения и стирает их.
Скорее всего, тот номер уже снят. А может быть, нет?
В Аризоне часы показывали начало одиннадцатого, на Восточном побережье уже несколько минут как наступил новый день.
Она взяла трубку и набрала номер. После двух гудков прозвучал записанный на пленку голос Эдвина: «Вы связались с номером 203-555-2867. По сигналу оставьте, пожалуйста, короткое сообщение».
Услышав его голос, Фрэнсис от неожиданности чуть не забыла, зачем звонит. "Может ли это означать, что он жив? — пронеслось у нее в голове. — И если Эдвин где-то скрывается, то проверяет ли он этот аппарат? "
Зная, что ей нечего терять, она торопливо продиктовала условное сообщение: «Господин Коллинз, позвоните, пожалуйста, в магазин кожаных изделий Паломино, если вам все еще нужен тот „дипломат“. Он поступил в продажу».
Виктор Орзини находился в кабинете Эдвина Коллинза, все еще занятый просмотром его бумаг, когда зазвонил личный телефон хозяина. Он подскочил от неожиданности. Кто мог звонить в такое время в кабинет.
Включился автоответчик. Сидя в кресле Коллинза, Орзини вслушивался в приятный голос, делавший короткое сообщение.
Он сидел, уставившись на аппарат, еще несколько минут после того, как тот замолк. В такое время не звонят по делам, связанным с «дипломатами», думал он. Это какое-то условное сообщение. Кто-то надеется, что Эд Коллинз получит его. Вот и еще какая-то таинственная личность тоже считает Эда живым.
Через несколько минут Виктор ушел, так и не обнаружив того, что искал.
42
Воскресным утром Кэтрин Коллинз присутствовала на десятичасовой службе в церкви святого Павла, но никак не могла сосредоточиться на проповеди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33