Марко, Кэрлин и третий телохранитель, которого тоже звали Джон, следовали за ними в бронированном «Мерседесе», который они арендовали у одной лондонской охранной фирмы. – Как только организация встанет на ноги, она должна быть представлена как минимум в каждой мировой столице.
– Кувейт? – удивленно переспросил Джон.
– Нефть, – объяснил Маккейн.
– Нефть? Разве в наши дни это так важно?
Маккейн бросил в его сторону презрительный взгляд.
– Вы имеете в виду, по сравнению с генной техникой?
– Ну хотя бы. Ведь речь идет о будущем, а его наверняка будут определять такие отрасли… Так пишут, во всяком случае.
– Забудьте про все эти разговоры. Отрасли будущего – разумеется, генная техника, фармацевтика, информатика и так далее – дадут возможность зарабатывать большие деньги. Если верить бирже, «Майкрософт» стоит дороже, чем вся Россия. Но неужто вы в это верите? Чтобы несколько зданий и компьютеров стоили больше, чем самая большая страна на Земле, со всей ее нефтью, полезными ископаемыми, ее безграничными территориями? Это неправда. Это лишь взгляд биржи, а биржа – не более чем род тотализатора. Просто там играют с более высокими ставками.
На уличное движение Маккейн взирал взглядом военного разведчика. Быстрым маневром он поменял полосу.
– В реальной жизни все выглядит иначе. В реальной жизни считаются только продовольствие и энергия. Знаете ли вы, что в этом году мировые запасы пшеницы, риса и других сортов зерна оказались на самом низком уровне за последние двадцать лет? В новостях об этом, естественно, не говорят, они предпочитают чесать язык о какой-нибудь перепалке в Боснии-Герцеговине. И прогнозы на новый урожай плохие, а это значит, что запасы следующего года могут опуститься ниже пятидесятидневной мировой потребности. В то время, когда население растет, используемые в сельском хозяйстве площади сокращаются – из-за эрозии, засоления, наступления пустыни и заселения. Только на Яве ежегодно двадцать тысяч гектаров земли застраиваются дорогами, поселками и фабриками – площадь, которая может прокормить триста тысяч человек. А население Индонезии ежегодно прибывает на три миллиона. Почему, вы думаете, США такое большое значение придают тому, что они являются крупнейшим мировым экспортером зерна? Потому что это означает власть. Скоро американские зернохранилища будут представлять собой большую мощь, чем авианосцы ВМФ США.
– Значит ли это, что вы намереваетесь угрожать правительствам лишением продовольствия? – спросил Джон.
– Нет. Зачем угрожать? Достаточно, чтобы другие поняли, что с ними можно сделать, тогда сами спросят, чего от них хотят. – Маккейн непроницаемо улыбнулся. – Не беспокойтесь. Скоро вы заметите, как это работает.
* * *
Неделей позже Джон подписал платежные поручения на внушающую почтение сумму в британских фунтах – за внушающую почтение офисную башню в лондонском Сити, принадлежавшую до этого Национальному банку Вестминстера. Его вывеску как раз снимали, когда они впервые явились в качестве полноправных новых владельцев.
– Они не обеднели, – мимоходом заметил Маккейн. – У них осталось еще пять небоскребов здесь же, неподалеку.
Даже опустевшее, это здание все еще дышало могуществом, богатством и многовековой историей. Шаги гулко отдавались в просторных помещениях с лепными украшениями, из огромных окон открывались великолепные виды на город.
Маккейн, судя по всему, был очень доволен приобретением, которым они внедряли свою штаб-квартиру, как он выразился, в самый центр территории противника.
– Выгляните наружу, Джон, – потребовал он, когда они добрались до верхнего этажа. – Это лондонский Сити, независимый, самоуправляемый район города с собственной конституцией, собственной полицией, почти суверенное государство. Вон там Банк Англии, вон там лондонское отделение компании Ллойд, Лондонская биржа акций находится здесь же, буквально каждый значительный торговый дом мира имеет здесь свою контору. Нигде на Земле вам не найти более богатой квадратной мили. Это поистине Ватикан денег – и мы находимся посреди него.
Джон смотрел на городскую линию горизонта, темнеющую ленту Темзы, думал о множестве нулей на чеке, который он подписал, но не испытывал такого уж сильного подъема.
– И что дальше? – спросил он.
Маккейна можно было разбудить ночью – и он дал бы точную справку о деталях своих намерений.
– Мы наймем людей, – заявил он без промедления, сам так и не глянув в окна, из которых действительно открывался фантастический вид. – Аналитиков, которые под лупой будут изучать все фирмы мира, чтобы выяснить, какие из них нам нужны. Специалистов-управленцев, которые выстроят организацию. Юристов, которые все загерметизируют. И так далее. Мы можем взять кое-кого из моей старой фирмы, но этого недостаточно. Я поместил объявления во всех важнейших газетах, которые выйдут в свет завтра, и, кроме того, несколько специалистов по персоналу получили задание подобрать для нас хорошие управленческие кадры.
– Специалисты по персоналу? – эхом повторил Джон.
Он лишь вслух размышлял, о какой именно профессии идет речь, но Маккейн воспринял его замечание как тревогу о связанных с этим расходах, и поспешил развеять его сомнения:
– Успех любого предприятия зависит от его сотрудников. В этом заключена главная тайна экономики, но никто эту тайну не бережет, потому что в ней мало кто смыслит. В первую очередь те, кто ищет работу. Если бы они ее понимали, мир выглядел бы иначе.
Позднее Джон совершил еще одну прогулку по Ватикану денег. Один, впервые с тех пор, как… Он уже и припомнить не мог, когда в последний раз перемещался один. Маккейн его заверил, что ничего не случится; с каждого угла его записывает видеокамера, и вездесущие полицейские не спускали с него глаз. Все вокруг было чисто вылизано и немного скучновато, несмотря на позолоту гербов и великолепные фасады. Людей на улицах было мало, а туристы среди них, видимо, вообще не попадались.
В одном узком, неприметном переулке с односторонним движением он наткнулся на вывеску с надписью «Н.М.Ротшильд и сыновья». Он заглянул в стеклянный входной холл. Там на стене висело громадное полотно, изображающее Моисея и его народ, только что принявших от Бога десять заповедей.
– Сэр? – Рядом с ним откуда ни возьмись появился человек из службы безопасности в темной форме. – Не будет ли вам угодно пройти дальше? – попросил он со стальной учтивостью.
Джон посмотрел на него. «Я мог бы купить этот банк и уволить его», – мелькнуло у него в мыслях. Он увидел себя отраженным в темных стеклах вестибюля. Вид не тот. Он оставил костюм в отеле, был одет в джинсы и тонкую ветровку. Все это тоже стоило немалых денег, но они не бросались в глаза.
Нет, он решительно не походил на клиента Н.М.Ротшильда и сыновей.
– Ладно, – ответил Джон. – Я так и так собирался идти дальше.
* * *
Маклер был щуплый, что-то бормотал, и лицо у него было кривое, но его парфюм издавал дорогое благоухание, а на визитной карточке красовался золоченый герб. И, естественно, по «объектам», как он выражался, они разъезжали на «Роллс-Ройсе».
– Имение, – гнусавил он, направляя машину к гигантским кованым воротам, – принадлежало восемнадцатому графу Хэррингтон-Кейнсу, который, к сожалению, умер бездетным. – Он привел в действие пульт управления. Пока ворота с аристократическим безразличием пропускали их, он указал на кованый герб: – Все эти знаки вы, разумеется, при необходимости устраните.
– Разумеется, – ответил Маккейн. – При необходимости.
Они въехали в ворота. Ограда, казалось, была построена еще во времена нашествия норманнов, а могучие деревья, возможно, давали тень еще Генриху Восьмому. Самого имения пока не было видно. Машина мягко скользила вверх по холму, пересекая ландшафт, похожий на обширные охотничьи угодья или одичавшие площадки для гольфа.
– Графиня последние годы живет в доме престарелых и больше не имеет возможности подобающим образом заботиться о фамильном владении, – продолжал маклер. – Два года назад она решилась на продажу.
Они пересекли холм. Взгляду открылся простор. Словно не от мира сего, перед ними предстал замок, построенный на века из неприступного серого базальта. Замок состоял из трех многоэтажных частей, обращенных к симметричному пруду, с башнями и эркерами на внешних углах.
Они вышли из машины. Джон растерянно переводил взгляд с одного конца замка на другой. Интересно было бы сосчитать, сколько в замке окон.
– Ну, Джон? – спросил Маккейн с воодушевлением, как будто построил все это собственными руками. – Что скажете?
Джон посмотрел туда, откуда они приехали.
– Далековато будет до почтового ящика, а? – сказал он. – Особенно в дождливую погоду.
Маклер в ужасе вытаращил глаза, но Маккейн только засмеялся и сказал:
– Давайте заглянем внутрь.
В холле можно было играть в теннис. С масляных картин в золоченых рамах на них взирали свысока портреты умерших графов.
– Галерея предков завещана одному музею, – объяснил маклер. – Так что вы должны представить себе помещение без картин.
– С огромным удовольствием, – сказал Джон.
Коридорам не было конца. На дверных ручках лежала пыль. Столовая походила на церковь.
– Абсолютно соразмерно положению, – находил Маккейн.
– Немного мрачновато, – находил Джон.
– Один американский историк пишет, что этот замок по площади ровно в десять раз больше Белого дома в Вашингтоне, – вставил маклер и добавил: – Но я не проверял.
Маккейн веско кивал. Джон неуютно сглотнул. Они походили по замку и когда снова вышли, Маккейн отвел Джона в сторонку и тихо спросил:
– Ну? Я думаю, это достойное жилье для богатейшего человека мира.
– Замок? А не слишком ли это?
– У любой мало-мальской рок-звезды есть что-то в этом роде. Хотите, покажу вам имение Мика Джаггера? Или замок, в котором живет Джордж Харрисон?
– Но он такой… ужасно большой!
– Джон, – сказал Маккейн и строго посмотрел ему в глаза. – Вам надо научиться мыслить масштабно. Этот замок – только начало. Рассматривайте его как площадку для ежедневных упражнений.
Так Джон Сальваторе Фонтанелли, богатейший человек мира, купил английский замок пятнадцатого века с четырьмя квадратными милями имения, с просторными домами для прислуги, подсобными помещениями, садовыми домами и беседками, домом привратника и собственной капеллой. Консорциум строительных фирм взял на себя реставрационные работы, представитель ответственного архитектурного бюро раз в три дня являлся с докладом о ходе работ и для уточнения деталей. Незадолго до Рождества, как и было запланировано, Джон уже смог переехать.
Маккейн настоял на том, чтобы все было обустроено с максимальным великолепием, не считаясь ни с расходами, ни с усилиями. Нижний этаж северного крыла замка был перестроен в просторный бассейн, с джакузи, с несколькими саунами и парной, с массажными залами и зимним садом. Чтобы достойно разместить роскошные машины, которые Джон заказал по настоянию Маккейна – для начала по одному экземпляру «Роллс-Ройса», «Ягуара», «Мерседес-Бенца» и «Ламборджини», – и содержать их в ухоженном состоянии, большая часть конюшен была перестроена в гаражи и оборудована собственная автомастерская. Двести штатных сотрудников следили за домом и садом. Чтобы заняться их подбором и наймом, Джереми в Портесето передал дела Софии, а сам перебрался в Лондон. Для руководства кухней наняли увенчанного лаврами французского повара, который привел с собой всю команду – от специалиста по соусам до резчика овощей – и получил полную свободу действий и почти неограниченный бюджет для технического вооружения кухни.
В отдаленном уголке имения построили вертолетную площадку с мачтами заливающего освещения. Весной обнаружилось, что шум приземляющегося вертолета, вполне терпимый в самом замке, пугает специально импортированных павлинов, живописно разгуливающих среди цветочных клумб.
22
Его жизнь, как никогда раньше, разом приобрела прочные и регулярные основы. Утром он вставал в половине седьмого, принимал душ, завтракал и в половине восьмого его уже ждала машина, чтобы отвезти в офис под охраной целой толпы телохранителей, число которых, казалось, росло день ото дня. Везли его всякий раз по новому маршруту, и таким образом он хотя бы увидел Лондон, потому что остальное время он проводил с одержимым Маккейном, одна близость которого действовала как наркотик.
На здание их офиса набросились орды мастеров, инсталлируя телефонные устройства, компьютерные сети и системы контроля и безопасности, настилая полы, обновляя отопление, переоформляя стены и потолки, укладывая мрамор там, где прежде была тиковая древесина, и золото там, где раньше довольствовались нержавеющей сталью. Неожиданно Джон обнаружил себя в кабинете, по площади равном четырехкомнатной квартире, с таким панорамным видом на город, что за него впору было взимать отдельную плату. Маккейну достался симметрично расположенный кабинет в другом конце этажа, а между ними располагался огромный конференц-зал. Остаток этажа занимала приемная со множеством кожаных кресел, стеклянных столов и пышных растений, чтобы толпам посетителей уютно было ждать, когда их примут. Шесть топ-модельных секретарш восседали за стойкой из снежно-белого мрамора, чтобы радовать глаз вышеозначенных посетителей, писать письма и вести телефонные переговоры.
Дни выстраивались в недели, недели в месяцы, и дела постепенно набирали ход. Площадки перед лифтами и лестничные пролеты наполнялись людьми. Этажом ниже руководства располагался отдел персонала, а нанятые им аналитики и экономисты занимали еще три этажа. Остальное здание пока пустовало, но уже были точные планы его использования, каждый день мастера устанавливали мебель, и уже было видно, что до конца года вся башня будет вибрировать от кипучей деятельности. Это походило на то, как многотонный локомотив медленно набирает обороты, вначале едва заметно, а потом неудержимо.
Они поговорили о том, чтобы завести для Джона квартиру на промежуточное время, но у него не было желания снова разъезжать с маклерами, и было решено, что какие-то часы он может проводить и в отеле. Номер там был довольно просторный, и роскоши тоже хватало. Даже завтраки стали лучше после того, как он сделал менеджеру отеля замечание; тогда к нему каждое утро после завтрака стал являться лично шеф-повар, чтобы осведомиться о пожеланиях гостя, пока блины не стали такими мягкими, кофе таким душистым, а тосты такими хрустящими, что Джон, ложась в постель, уже предвкушал следующее утро.
Он хотел было распорядиться, чтобы ему привезли из Портесето побольше костюмов, но, вспомнив совет Маккейна мыслить масштабно, велел позвонить портным, у которых уже были его мерки, чтобы заказать весь гардероб заново. И на сей раз со сроком исполнения не шесть недель, a pronto! И, о всесильная власть денег, никому не понадобилось больше трех дней, чтобы доставить ему в отель заказанные костюмы и рубашки. Никто не обременял его счетами. Как-то все регулировалось само собой, Джон не замечал как, да и не интересовался этим.
Дни превратились в бесконечный водоворот событий, без пауз, без выходных и без праздников. Маккейн таскал его с собой на переговоры, знакомил его с планами, проектами договоров и бесконечными цифрами и выкладками, говорил ему о балансах и экономической статистике, присылал ему на подпись чеки, договоры аренды, договоры найма, договоры покупки, бланки из налоговых органов и так далее.
Когда у Джона появлялась свободная минута, он садился в своем роскошном кабинете за свой роскошный стол и читал газеты, финансовые выпуски и биржевые ведомости или какую-нибудь книгу по народному хозяйству, управлению предприятием или по экологии, рекомендованную ему Маккейном. Он мало чего во всем этом понимал, но старался, чтобы это не бросалось в глаза. Как правило, не проходило и получаса, как Маккейн просил его зайти, и Джон с удивлением наблюдал, как этот человек управляется с целой батареей телефонов одновременно, выслушивая при этом людей, пришедших с докладом, и отсылая их с дальнейшими поручениями. Когда Джон приезжал в восемь утра, Маккейн уже был на месте, и хотя тот ни словом, ни взглядом не давал ему понять, что ждет от него такой же жертвенной жизни, у Джона возникало чувство вины, когда в восемь вечера ему уже хотелось к себе в отель, а Маккейн все еще продолжал работать. Со временем он стал задумываться, уезжает ли Маккейн вообще домой.
Так дни выстраивались в недели, и время шло. Франция, невзирая на международные протесты, провела испытание атомной бомбы под атоллом Муруроа, бывшая футбольная звезда О.Дж. Симпсон был оправдан в сенсационном судебном процессе по обвинению в убийстве, а израильский премьер-министр Ицхак Рабин был застрелен во время демонстрации сторонников мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
– Кувейт? – удивленно переспросил Джон.
– Нефть, – объяснил Маккейн.
– Нефть? Разве в наши дни это так важно?
Маккейн бросил в его сторону презрительный взгляд.
– Вы имеете в виду, по сравнению с генной техникой?
– Ну хотя бы. Ведь речь идет о будущем, а его наверняка будут определять такие отрасли… Так пишут, во всяком случае.
– Забудьте про все эти разговоры. Отрасли будущего – разумеется, генная техника, фармацевтика, информатика и так далее – дадут возможность зарабатывать большие деньги. Если верить бирже, «Майкрософт» стоит дороже, чем вся Россия. Но неужто вы в это верите? Чтобы несколько зданий и компьютеров стоили больше, чем самая большая страна на Земле, со всей ее нефтью, полезными ископаемыми, ее безграничными территориями? Это неправда. Это лишь взгляд биржи, а биржа – не более чем род тотализатора. Просто там играют с более высокими ставками.
На уличное движение Маккейн взирал взглядом военного разведчика. Быстрым маневром он поменял полосу.
– В реальной жизни все выглядит иначе. В реальной жизни считаются только продовольствие и энергия. Знаете ли вы, что в этом году мировые запасы пшеницы, риса и других сортов зерна оказались на самом низком уровне за последние двадцать лет? В новостях об этом, естественно, не говорят, они предпочитают чесать язык о какой-нибудь перепалке в Боснии-Герцеговине. И прогнозы на новый урожай плохие, а это значит, что запасы следующего года могут опуститься ниже пятидесятидневной мировой потребности. В то время, когда население растет, используемые в сельском хозяйстве площади сокращаются – из-за эрозии, засоления, наступления пустыни и заселения. Только на Яве ежегодно двадцать тысяч гектаров земли застраиваются дорогами, поселками и фабриками – площадь, которая может прокормить триста тысяч человек. А население Индонезии ежегодно прибывает на три миллиона. Почему, вы думаете, США такое большое значение придают тому, что они являются крупнейшим мировым экспортером зерна? Потому что это означает власть. Скоро американские зернохранилища будут представлять собой большую мощь, чем авианосцы ВМФ США.
– Значит ли это, что вы намереваетесь угрожать правительствам лишением продовольствия? – спросил Джон.
– Нет. Зачем угрожать? Достаточно, чтобы другие поняли, что с ними можно сделать, тогда сами спросят, чего от них хотят. – Маккейн непроницаемо улыбнулся. – Не беспокойтесь. Скоро вы заметите, как это работает.
* * *
Неделей позже Джон подписал платежные поручения на внушающую почтение сумму в британских фунтах – за внушающую почтение офисную башню в лондонском Сити, принадлежавшую до этого Национальному банку Вестминстера. Его вывеску как раз снимали, когда они впервые явились в качестве полноправных новых владельцев.
– Они не обеднели, – мимоходом заметил Маккейн. – У них осталось еще пять небоскребов здесь же, неподалеку.
Даже опустевшее, это здание все еще дышало могуществом, богатством и многовековой историей. Шаги гулко отдавались в просторных помещениях с лепными украшениями, из огромных окон открывались великолепные виды на город.
Маккейн, судя по всему, был очень доволен приобретением, которым они внедряли свою штаб-квартиру, как он выразился, в самый центр территории противника.
– Выгляните наружу, Джон, – потребовал он, когда они добрались до верхнего этажа. – Это лондонский Сити, независимый, самоуправляемый район города с собственной конституцией, собственной полицией, почти суверенное государство. Вон там Банк Англии, вон там лондонское отделение компании Ллойд, Лондонская биржа акций находится здесь же, буквально каждый значительный торговый дом мира имеет здесь свою контору. Нигде на Земле вам не найти более богатой квадратной мили. Это поистине Ватикан денег – и мы находимся посреди него.
Джон смотрел на городскую линию горизонта, темнеющую ленту Темзы, думал о множестве нулей на чеке, который он подписал, но не испытывал такого уж сильного подъема.
– И что дальше? – спросил он.
Маккейна можно было разбудить ночью – и он дал бы точную справку о деталях своих намерений.
– Мы наймем людей, – заявил он без промедления, сам так и не глянув в окна, из которых действительно открывался фантастический вид. – Аналитиков, которые под лупой будут изучать все фирмы мира, чтобы выяснить, какие из них нам нужны. Специалистов-управленцев, которые выстроят организацию. Юристов, которые все загерметизируют. И так далее. Мы можем взять кое-кого из моей старой фирмы, но этого недостаточно. Я поместил объявления во всех важнейших газетах, которые выйдут в свет завтра, и, кроме того, несколько специалистов по персоналу получили задание подобрать для нас хорошие управленческие кадры.
– Специалисты по персоналу? – эхом повторил Джон.
Он лишь вслух размышлял, о какой именно профессии идет речь, но Маккейн воспринял его замечание как тревогу о связанных с этим расходах, и поспешил развеять его сомнения:
– Успех любого предприятия зависит от его сотрудников. В этом заключена главная тайна экономики, но никто эту тайну не бережет, потому что в ней мало кто смыслит. В первую очередь те, кто ищет работу. Если бы они ее понимали, мир выглядел бы иначе.
Позднее Джон совершил еще одну прогулку по Ватикану денег. Один, впервые с тех пор, как… Он уже и припомнить не мог, когда в последний раз перемещался один. Маккейн его заверил, что ничего не случится; с каждого угла его записывает видеокамера, и вездесущие полицейские не спускали с него глаз. Все вокруг было чисто вылизано и немного скучновато, несмотря на позолоту гербов и великолепные фасады. Людей на улицах было мало, а туристы среди них, видимо, вообще не попадались.
В одном узком, неприметном переулке с односторонним движением он наткнулся на вывеску с надписью «Н.М.Ротшильд и сыновья». Он заглянул в стеклянный входной холл. Там на стене висело громадное полотно, изображающее Моисея и его народ, только что принявших от Бога десять заповедей.
– Сэр? – Рядом с ним откуда ни возьмись появился человек из службы безопасности в темной форме. – Не будет ли вам угодно пройти дальше? – попросил он со стальной учтивостью.
Джон посмотрел на него. «Я мог бы купить этот банк и уволить его», – мелькнуло у него в мыслях. Он увидел себя отраженным в темных стеклах вестибюля. Вид не тот. Он оставил костюм в отеле, был одет в джинсы и тонкую ветровку. Все это тоже стоило немалых денег, но они не бросались в глаза.
Нет, он решительно не походил на клиента Н.М.Ротшильда и сыновей.
– Ладно, – ответил Джон. – Я так и так собирался идти дальше.
* * *
Маклер был щуплый, что-то бормотал, и лицо у него было кривое, но его парфюм издавал дорогое благоухание, а на визитной карточке красовался золоченый герб. И, естественно, по «объектам», как он выражался, они разъезжали на «Роллс-Ройсе».
– Имение, – гнусавил он, направляя машину к гигантским кованым воротам, – принадлежало восемнадцатому графу Хэррингтон-Кейнсу, который, к сожалению, умер бездетным. – Он привел в действие пульт управления. Пока ворота с аристократическим безразличием пропускали их, он указал на кованый герб: – Все эти знаки вы, разумеется, при необходимости устраните.
– Разумеется, – ответил Маккейн. – При необходимости.
Они въехали в ворота. Ограда, казалось, была построена еще во времена нашествия норманнов, а могучие деревья, возможно, давали тень еще Генриху Восьмому. Самого имения пока не было видно. Машина мягко скользила вверх по холму, пересекая ландшафт, похожий на обширные охотничьи угодья или одичавшие площадки для гольфа.
– Графиня последние годы живет в доме престарелых и больше не имеет возможности подобающим образом заботиться о фамильном владении, – продолжал маклер. – Два года назад она решилась на продажу.
Они пересекли холм. Взгляду открылся простор. Словно не от мира сего, перед ними предстал замок, построенный на века из неприступного серого базальта. Замок состоял из трех многоэтажных частей, обращенных к симметричному пруду, с башнями и эркерами на внешних углах.
Они вышли из машины. Джон растерянно переводил взгляд с одного конца замка на другой. Интересно было бы сосчитать, сколько в замке окон.
– Ну, Джон? – спросил Маккейн с воодушевлением, как будто построил все это собственными руками. – Что скажете?
Джон посмотрел туда, откуда они приехали.
– Далековато будет до почтового ящика, а? – сказал он. – Особенно в дождливую погоду.
Маклер в ужасе вытаращил глаза, но Маккейн только засмеялся и сказал:
– Давайте заглянем внутрь.
В холле можно было играть в теннис. С масляных картин в золоченых рамах на них взирали свысока портреты умерших графов.
– Галерея предков завещана одному музею, – объяснил маклер. – Так что вы должны представить себе помещение без картин.
– С огромным удовольствием, – сказал Джон.
Коридорам не было конца. На дверных ручках лежала пыль. Столовая походила на церковь.
– Абсолютно соразмерно положению, – находил Маккейн.
– Немного мрачновато, – находил Джон.
– Один американский историк пишет, что этот замок по площади ровно в десять раз больше Белого дома в Вашингтоне, – вставил маклер и добавил: – Но я не проверял.
Маккейн веско кивал. Джон неуютно сглотнул. Они походили по замку и когда снова вышли, Маккейн отвел Джона в сторонку и тихо спросил:
– Ну? Я думаю, это достойное жилье для богатейшего человека мира.
– Замок? А не слишком ли это?
– У любой мало-мальской рок-звезды есть что-то в этом роде. Хотите, покажу вам имение Мика Джаггера? Или замок, в котором живет Джордж Харрисон?
– Но он такой… ужасно большой!
– Джон, – сказал Маккейн и строго посмотрел ему в глаза. – Вам надо научиться мыслить масштабно. Этот замок – только начало. Рассматривайте его как площадку для ежедневных упражнений.
Так Джон Сальваторе Фонтанелли, богатейший человек мира, купил английский замок пятнадцатого века с четырьмя квадратными милями имения, с просторными домами для прислуги, подсобными помещениями, садовыми домами и беседками, домом привратника и собственной капеллой. Консорциум строительных фирм взял на себя реставрационные работы, представитель ответственного архитектурного бюро раз в три дня являлся с докладом о ходе работ и для уточнения деталей. Незадолго до Рождества, как и было запланировано, Джон уже смог переехать.
Маккейн настоял на том, чтобы все было обустроено с максимальным великолепием, не считаясь ни с расходами, ни с усилиями. Нижний этаж северного крыла замка был перестроен в просторный бассейн, с джакузи, с несколькими саунами и парной, с массажными залами и зимним садом. Чтобы достойно разместить роскошные машины, которые Джон заказал по настоянию Маккейна – для начала по одному экземпляру «Роллс-Ройса», «Ягуара», «Мерседес-Бенца» и «Ламборджини», – и содержать их в ухоженном состоянии, большая часть конюшен была перестроена в гаражи и оборудована собственная автомастерская. Двести штатных сотрудников следили за домом и садом. Чтобы заняться их подбором и наймом, Джереми в Портесето передал дела Софии, а сам перебрался в Лондон. Для руководства кухней наняли увенчанного лаврами французского повара, который привел с собой всю команду – от специалиста по соусам до резчика овощей – и получил полную свободу действий и почти неограниченный бюджет для технического вооружения кухни.
В отдаленном уголке имения построили вертолетную площадку с мачтами заливающего освещения. Весной обнаружилось, что шум приземляющегося вертолета, вполне терпимый в самом замке, пугает специально импортированных павлинов, живописно разгуливающих среди цветочных клумб.
22
Его жизнь, как никогда раньше, разом приобрела прочные и регулярные основы. Утром он вставал в половине седьмого, принимал душ, завтракал и в половине восьмого его уже ждала машина, чтобы отвезти в офис под охраной целой толпы телохранителей, число которых, казалось, росло день ото дня. Везли его всякий раз по новому маршруту, и таким образом он хотя бы увидел Лондон, потому что остальное время он проводил с одержимым Маккейном, одна близость которого действовала как наркотик.
На здание их офиса набросились орды мастеров, инсталлируя телефонные устройства, компьютерные сети и системы контроля и безопасности, настилая полы, обновляя отопление, переоформляя стены и потолки, укладывая мрамор там, где прежде была тиковая древесина, и золото там, где раньше довольствовались нержавеющей сталью. Неожиданно Джон обнаружил себя в кабинете, по площади равном четырехкомнатной квартире, с таким панорамным видом на город, что за него впору было взимать отдельную плату. Маккейну достался симметрично расположенный кабинет в другом конце этажа, а между ними располагался огромный конференц-зал. Остаток этажа занимала приемная со множеством кожаных кресел, стеклянных столов и пышных растений, чтобы толпам посетителей уютно было ждать, когда их примут. Шесть топ-модельных секретарш восседали за стойкой из снежно-белого мрамора, чтобы радовать глаз вышеозначенных посетителей, писать письма и вести телефонные переговоры.
Дни выстраивались в недели, недели в месяцы, и дела постепенно набирали ход. Площадки перед лифтами и лестничные пролеты наполнялись людьми. Этажом ниже руководства располагался отдел персонала, а нанятые им аналитики и экономисты занимали еще три этажа. Остальное здание пока пустовало, но уже были точные планы его использования, каждый день мастера устанавливали мебель, и уже было видно, что до конца года вся башня будет вибрировать от кипучей деятельности. Это походило на то, как многотонный локомотив медленно набирает обороты, вначале едва заметно, а потом неудержимо.
Они поговорили о том, чтобы завести для Джона квартиру на промежуточное время, но у него не было желания снова разъезжать с маклерами, и было решено, что какие-то часы он может проводить и в отеле. Номер там был довольно просторный, и роскоши тоже хватало. Даже завтраки стали лучше после того, как он сделал менеджеру отеля замечание; тогда к нему каждое утро после завтрака стал являться лично шеф-повар, чтобы осведомиться о пожеланиях гостя, пока блины не стали такими мягкими, кофе таким душистым, а тосты такими хрустящими, что Джон, ложась в постель, уже предвкушал следующее утро.
Он хотел было распорядиться, чтобы ему привезли из Портесето побольше костюмов, но, вспомнив совет Маккейна мыслить масштабно, велел позвонить портным, у которых уже были его мерки, чтобы заказать весь гардероб заново. И на сей раз со сроком исполнения не шесть недель, a pronto! И, о всесильная власть денег, никому не понадобилось больше трех дней, чтобы доставить ему в отель заказанные костюмы и рубашки. Никто не обременял его счетами. Как-то все регулировалось само собой, Джон не замечал как, да и не интересовался этим.
Дни превратились в бесконечный водоворот событий, без пауз, без выходных и без праздников. Маккейн таскал его с собой на переговоры, знакомил его с планами, проектами договоров и бесконечными цифрами и выкладками, говорил ему о балансах и экономической статистике, присылал ему на подпись чеки, договоры аренды, договоры найма, договоры покупки, бланки из налоговых органов и так далее.
Когда у Джона появлялась свободная минута, он садился в своем роскошном кабинете за свой роскошный стол и читал газеты, финансовые выпуски и биржевые ведомости или какую-нибудь книгу по народному хозяйству, управлению предприятием или по экологии, рекомендованную ему Маккейном. Он мало чего во всем этом понимал, но старался, чтобы это не бросалось в глаза. Как правило, не проходило и получаса, как Маккейн просил его зайти, и Джон с удивлением наблюдал, как этот человек управляется с целой батареей телефонов одновременно, выслушивая при этом людей, пришедших с докладом, и отсылая их с дальнейшими поручениями. Когда Джон приезжал в восемь утра, Маккейн уже был на месте, и хотя тот ни словом, ни взглядом не давал ему понять, что ждет от него такой же жертвенной жизни, у Джона возникало чувство вины, когда в восемь вечера ему уже хотелось к себе в отель, а Маккейн все еще продолжал работать. Со временем он стал задумываться, уезжает ли Маккейн вообще домой.
Так дни выстраивались в недели, и время шло. Франция, невзирая на международные протесты, провела испытание атомной бомбы под атоллом Муруроа, бывшая футбольная звезда О.Дж. Симпсон был оправдан в сенсационном судебном процессе по обвинению в убийстве, а израильский премьер-министр Ицхак Рабин был застрелен во время демонстрации сторонников мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80