– Позавчера, возвращаясь из поездки, он едва не схлопотал пулю. А сегодня пропал куда-то. Мы договорились вместе приехать в «Андромаху», но он не заехал за мной.
– Может, он сейчас дома?
Она достала из бардачка радиотелефон и набрала номер Федора. Ей ответили длинные гудки.
– Откуда директор зоомагазина узнал о его «ходках»? Ты рассказала?
– Демшин? – вытаращила она свои огромные глаза. – Он-то тут при чем?
– Он больше месяца выслеживал Федора на Рабкоровской, но сам, видимо, хорошо подставился и получил пулю в лоб.
– Демшин? – снова выпалила она с неменьшим изумлением, чем в первый раз.
– Давай пойдем по порядку, – предложил Геннадий. – Кому ты рассказывала о Фединых поездках за город? Только не надо увиливать. Кроме тебя, о них никто не знал.
– Я и не увиливаю, – пробормотала она, чуть не плача. – Мне пришлось обо всем рассказать мужу, будь проклят он со своей ревностью! – всплеснула она руками. – Он и раньше меня ревновал к Федору, но в последние месяцы просто с цепи сорвался! Кто-то донес ему, что мы с Федей обедаем в нашей телевизионной столовке, и он весь вечер надо мной измывался, грозил убить. Он вытянул из меня все.
– Почему ты не сообщила об этом Федору?
– Мы больше не виделись.
– Ты могла позвонить.
– Струсила, – откровенно призналась Анхелика. – Муж бы сразу заподозрил, если бы Федя сменил маршрут.
– Логично. – Балуев на мгновение задумался, как бы прикидывая, на сколько потянет следующий вопрос, если его положить на весы, и наконец решился:
– А мог ли твой муж действовать самостоятельно, в обход Поликарпа? Он ведь, кажется, не последний человек в организации?
– Что ты! Он Поликарпу докладывает обо всем, даже в какой позе трахал меня минувшей ночью! Ничего не скроет! Думаю, что и допрос с пристрастием он мне учинил по подсказке Карпиди. Они наверняка давно следят за Федором.
– Зачем?
– Он ведь должник Поликарпа.
– И что с того?
– Ну, не знаю, – пожала она плечами. – Может, боялись, что он улизнет не расплатившись? Так ведь принято?
– И поэтому решили его убить, чтобы он не расплатился никогда?
Своим последним вопросом он загнал женщину в тупик. "Зачем я ее мучаю?
Сразу видно, что она не посвящена в тайны высокой политики! – размышлял Балуев, подтрунивая над собой. – Надо задавать вопросы, на которые она знает ответы!"
– Не думай, малышка, что я тебя осуждаю, – ласково начал он, будто собирался продолжить с ней этот вечер в более интимном месте. – Каждый поступает в меру своих возможностей.
– Не надо только меня жалеть! – отрезала Анхелика. – Я сама знала, на что шла, когда выходила замуж!
– Меня мало интересуют подробности твоей семейной жизни, – заверил ее Геннадий. – Лучше объясни мне, дураку, почему Поликарп на такое дело послал бизнесмена?
– Ты про Демшина, что ли? – догадалась она. – Так он бизнесменом стал недавно. Это был один из самых преданных ему боевиков.
– Вот оно что…
Он сделал вид, что эта информация для него ровным счетом ничего не значит, но в душе праздновал победу:
«Моя версия подтверждается! Все рассчитано так, чтобы подвести под удар Мишкольца! Надо звонить шефу, тянуть больше нельзя. Сегодняшнее исчезновение Федора может обернуться для нас катастрофой!» Он предложил ей сигарету, и они задымили.
– Знаешь, – вдруг сказала она, накрыв его руку влажной ладонью, – тебе не стоит больше показываться в «Андромахе». Твой сегодняшний визит не пройдет для меня даром.
– Очередная сцена ревности? Скажи ему, что я хочу сделать телепередачу о коллекции картин Мишкольца и веду с тобой переговоры.
– Это правда?
Он покачал головой, при этом смущенно улыбаясь.
– Только что родил. – И, подмигнув, добавил:
– А может, правда. Чем черт не шутит?
– Это было бы здорово, – оживилась она, – об этой коллекции по городу ходят такие слухи!
– Я поговорю с Владимиром Евгеньевичем, пообещал Геннадий, – а сейчас мне пора.
– Погоди! – задержала она его. – Подожди меня здесь.
Через пять минут она протянула ему на ладони пошлое сердечко.
– Ты ведь хотел иметь этот значок?
Он чмокнул ее на прощание в щеку и бросился к своей машине. Растолкал спящего шофера и скомандовал по-барски:
– Трогай!
На такую удачу он мало рассчитывал. Он завладел неопровержимой уликой, которую с удовольствием подсунет этим волкодавам! Пусть поломают голову! Даже если немного поцапаются, все для пользы дела. Целый день ему не давал покоя труп в магазине «Игрушки». Еще вчера он прикинул, что парня в футболке «Горизонт» рабочие обнаружат только в понедельник утром, когда придут на работу. А до этого времени несостоявшийся директор оружейного магазина будет себе пованивать в собственном кабинете, если, конечно, его не хватится кто-нибудь из родных. Но о людях такого рода обычно начинают бить тревогу не скоро. Мало ли с кем и насколько он загулял? Парень был не промах, отмычками владел – будь здоров! Нет, такого вряд ли будут искать, да еще в ремонтирующемся магазине! А значит, есть шанс пойти ва-банк!
Шофер притормозил на Западной, возле бара «Ромашка». И тут вдруг до Балуева дошло, что вчера их с Федором видел здесь бармен, он обязательно даст показания, когда в понедельник начнется заваруха.
Как и вчера, тот подремывал в кресле за стойкой. Как и вчера, выпивохи и обжоры не осмеливались посягнуть на цветок, занесенный в Красную книгу.
– На что ты живешь, парень? – Геннадий Сергеевич постучал кулаком по кассовому аппарату.
– Тут разговоры не разговаривают!.. начал было бармен, еще толком не продрав глаз, но узнал вчерашнего посетителя и заискивающе улыбнулся ему в надежде, что тот явился не с пустыми руками.
– Сколько тебе здесь платят, дружок?
– Это коммерческая тайна, – не убирая улыбки с лица, сообщил тот. – Будете что-нибудь заказывать? – дал он понять, что на этом тема исчерпана.
В другой ситуации Балуев выказал бы ему полное презрение, повернувшись спиной или бросив что-нибудь пренебрежительное о качестве того или иного напитка, но он прекрасно понимал, что завтра здесь будет полно посетителей, которые вместо напитков станут требовать информацию.
Едва Геннадий открыл рот, чтобы сделать бармену созревшее у него в голове предложение, как в бар ввалилась группа подвыпивших парней агрессивного вида. Лицо бармена сразу же исказилось, и на нем уже не читалось ничего, кроме страха.
Балуев отодвинулся немного в сторону, чтобы дать возможность парням занять место у стойки бара. Их было пятеро, здоровенных бизонов, не отличавшихся разнообразием в одежде. Физиономии выражали стадное, тупое чувство сплоченности. Когда первый из них открыл рот, стало ясно, что эта штука у него предназначена для чего угодно, только не для того, чтобы составлять из слов предложения.
– Эй, ты… х… в подтяжках! – обратился он к бармену. –Ты… это… принес? Мы тебя… это… предупреждали.
– Сегодня у меня нет, – слетело с побледневших губ бармена.
– Нам по х…! Плати из кассы! – прикрикнул на него другой, у которого дела с синтаксисом обстояли лучше.
– В кассе едва наберется сто тысяч, – простонал должник, втянув голову в плечи и, видно, предчувствуя, что сейчас будут бить. И действительно, один из бизонов лихо перемахнул через стойку бара, прямо как в американском вестерне, и с размаху двинул бармену в ухо. Тот закачался, но не упал, а только закрыл руками лицо.
– Не надо так грубо! – подал голос Балуев, никем до этого не замеченный.
Замахнувшись для второго удара, парень застыл на месте и вопросительно посмотрел на своих товарищей, а те, в свою очередь, уставились на пижона в шикарном костюме.
– Зачем же так грубо? – обратился он к ним с вопросом. – Всегда можно договориться по-хорощему.
– Че ты лезешь не в свое дело?! – крикнул ему тот, что дружил с синтаксисом. Он шагнул к Балуеву явно не с братскими намерениями. – Че ты лезешь?.. – С его уст чуть не сорвалось очередное похабное слово, но кто-то из товарищей схватил парня под локоть и дернул на себя. Они зловеще зашептались, выясняя отношения. Из их шипения Балуев разобрал только одно слово – Миш-кольц.
– Как вы… того… представляете? – обратился к Геннадию Сергеевичу первый из бизонов. – То есть… я хотел сказать… того… как?
– Договориться? – помог ему выбраться из тупика Балуев. Тот кивнул вместо ответа. – Очень просто. Он заработает нужную сумму и отдаст.
Его слова вызвали дикий гогот парней.
– Он уже два месяца зарабатывает! – сообщил второй.
– Сколько он вам должен?
– Пятьсот баксов.
– Через неделю приходите в бар «Сириуса». Он с вами расплатится.
Это сообщение повергло их в замешательство.
– Мы туда не ходим.
– Нас там покоцают! – возражали парни.
– Не обязательно ходить всем стадом. За долгом может прийти один из вас, – посоветовал Балуев, – и никто его не тронет. На лбу ведь не написано, чей он человек.
«А у меня, видно, написано!» – одновременно и с досадой и с удовлетворением подумал он.
Парни посовещались между собой, и тот, который вначале был настроен против Геннадия Сергеевича, сказал:
– Мы вам верим. – И, повернувшись к бармену, добавил:
– Но если и через неделю денег не будет – сумма удвоится!
"Нет ничего нового под солнцем. Аминь, вспомнил про себя библейскую истину Балуев и в сердцах мысленно воскликнул:
– Когда же все это кончится?!"
Бар снова опустел, а парень за стойкой так и прикрывал ухо ладонью.
Геннадий положил перед ним свою визитную карточку и приказал:
– Завтра к двенадцати часам я жду тебя в офисе.
– Ваши условия?
Балуеву понравилось, что парень не считает его своим благодетелем.
Мальчик – не дурак! Понимает, что к чему!
– Условия просты. С завтрашнего дня ты не показываешься в этом районе.
Если кто-нибудь станет спрашивать обо мне – ты меня в глаза не видел…
Самое нелегкое испытание ждало его впереди. Он проторчал не менее получаса во дворе дома с магазином «Игрушки», пока не убедился в полной безопасности своего предприятия. Хотя опасность, конечно, оставалась. Было еще не так поздно, и его вполне могли заметить из какого-нибудь окна. Он осторожно приоткрыл дверь черного хода, чтобы избежать душераздирающего скрипа, и проскользнул внутрь.
Действовал быстро, потому что быть застигнутым на месте преступления не входило в его планы. Он сразу направился к директорскому кабинету. Дернул дверь. Посветил фонариком, чтобы убедиться в наличии трупа, хотя специфический запах, исходивший из душного кабинета, говорил сам за себя. Достал из кармана брюк подаренное Анхеликой сердечко, обтер значок носовым платком и аккуратно положил его на пол возле дверного косяка, так чтобы его не смогли куда-нибудь отшвырнуть и в то же время чтобы алое сердечко сразу бросилось в глаза. Дело, достойное самого коварного иезуита, было проделано с точностью до миллиметра.
Он плотно прикрыл дверь. И в тот же миг, к своему ужасу, услышал голоса, доносившиеся из торгового зала. Он вовремя погасил фонарь и прислушался.
Хлопнула дверь главного входа, и в торговом зале зажегся свет. Удирать поздно.
Его обязательно заметят и устроят погоню. Геннадий прошмыгнул в нишу между аркой, недавно выложенной кирпичом и еще не оштукатуренной, и стеной, отделявшей торговый зал от административной части. Вчера они с Федором не обратили внимания на это идеальное убежище, он обнаружил его только что, когда в зале загорелся свет.
– Видишь, как мы тут развернулись без тебя! – хвастался один из вошедших, и Балуев сразу догадался, кому принадлежит этот голос. – Свой оружейный магазин – это тебе не пуп царапать. Директором назначили Алика: он из молодых, да ранних. Ты его не знаешь.
– Я вообще никого не знаю, – хрипловатым, глухим голосом отозвался другой, незнакомый.
Геннадий понял, что вошедших двое. Черта лысого им понадобилось в такое время, ругался он, сильней вжимаясь в нишу. Голоса приближались. Если они включат свет в административной части, я пропал! Вот уж порадуется Криворотый!
– А в подвале у меня склад, – сообщил первый, – там хранятся все наши боеприпасы.
– И твои знаменитые адские машинки? – усмехнулся второй, голоса которого Балуев никогда не слышал, но многое отдал бы, чтобы взглянуть на него.
– А как же без них, без родимых? Они нам здорово помогли во время «войны». На них подорвались Гром, Череп… – Он назвал еще несколько кличек, пока незнакомец не добавил:
– Еще одного забыл.
– Да брось ты! – хихикнул первый и спросил:
– Хочешь взглянуть?
– Не откажусь.
– Ладушки! – Пит – а это был именно он – врубил свет в административной части.
Геннадий зажмурился от яркой вспышки и затаил дыхание. Потом увидел на полу две длинные тени. Тень незнакомца была ниже тени Пита, но толще. Силуэт головы, повернутой в профиль, обнаруживал некрупный нос и высокий выпуклый лоб, лишенный растительности, зато на макушке и над ухом волосы стояли торчком.
– Чем это у тебя тут пахнет? – повел носом незнакомец. Трупный запах, видимо, уже проник в коридор административной части, хотя Геннадий его не чувствовал.
– Чем может пахнуть, когда идет ремонт? – Пит тоже не обладал отличным обонянием.
– По-моему, ты замуровал тут парочку покойников, – рассмеялся лысый, похлопав по кирпичам свежевыложенной арки перед самым носом Балуева.
– У меня другие методы, – снова хихикнул Криворотый и, едва его спутник сделал шаг в сторону ниши с Балуевым, окликнул его:
– Куда ты? Нам в противоположную сторону!
Они двинулись по узкому коридору вдоль стены, отделявшей торговый зал от административной части, и в самом конце его спустились по лестнице вниз.
Когда голоса окончательно стихли, Геннадий выбрался из своего укрытия и бросился к черному ходу.
Ночной шум листвы ласкал его слух самой пленительной музыкой в мире, а несколько капель дождя, упавших как бы по ошибке, по недосмотру Великого Синоптика, воспринимались как манна небесная.
Картина, открывшаяся ему на Западной, казалась теперь уморительной. У самого входа в магазин стояла белая «Волга» Пита, а напротив, возле бара «Ромашка», – белое «рено» Балуева. Конечно, этот оболтус, его шофер, опять уснул (он засыпает сразу, как только глохнет мотор!) и прозевал Криворотого! А Криворотый? Заметил или нет? Правда, белых «рено» в городе не так уж мало, но ему наверняка известен номер его машины: все-таки Мишкольц – враг №1, и тут Криворотый всегда начеку! Неужели не обратил внимания? В нескольких метрах от его оружейного склада стоит машина исполняющего обязанности Мишкольца! Нонсенс!
Что ж, он сегодня сделал все возможное, чтобы Мишкольц переместился на второй план, чтобы врагом №1 Пита Криворотого стал другой человек. И все же…
– Твоего младенческого сна никто не тревожил? – обратился он к шоферу, усевшись рядом. Тот в недоумении разинул рот. Недоумение перешло в ничем не прикрытый зевок с поскуливанием. – Давай двигай! И побыстрей! – скомандовал Геннадий Сергеевич.
Значит, не заметил! Было не до того? Слишком увлекся гостем? – задавал себе вопросы Балуев, когда они развернулись и пустились в обратный путь. Кто этот лысый, перед которым Криворотый так стелется? Показывает оружейный склад!
С ума сойти! Не приснилось же ему это? Он даже перед Старом, бывшим своим боссом, так не стелился! В чем же здесь дело?
– Я включу радио, чтобы не уснуть, – перебил его мысли шофер-оболтус.
– Ты еще не выспался? Только пасть свою, будь любезен, прикрывай, когда зеваешь!
– Я же за рулем! – возразил парень как раз в тот миг, когда грубоватый женский голос помешал ему снова зевнуть. – Хорошо поет, стерва!
«Что за чертовщина? Опять „Лили Марлен“!» Балуев посмотрел в окно. Они подъезжали к кинотеатру «Знамя».
– Притормози-ка! – попросил он шофера. Снял телефонную трубку и набрал номер Федора. Ничего не изменилось. К телефону никто не подошел.
– Я, пожалуй, пройдусь.
Он пересек шоссе и вышел к булочной. Реклама на всех трех зданиях то загоралась, то гасла. Он присел на скамейку, что напротив кинотеатра.
Итак, размышлял он, вчера я имел глупость предположить, что девка по имени Алиса живет в одном из этих домов, и, кажется, сказал Федору, чтобы тот с утра покараулил здесь: вдруг ей захочется хлебушка купить или киношку посмотреть? Потом я отказался от этой затеи. Почему? Слишком шикарное место обитания для этой курицы! А дальше? А дальше мы обнаружили в «Игрушках» мертвого Алика и тему похерили. Федор подбросил меня домой в пятом часу.
Значит, сам лег спать не раньше пяти, а то и позже. Мог он утром быть здесь?
Вряд ли. Не встал бы так рано. А вот часам к двум – вполне вероятно. Так ведь и девица не жаворонок, работает по ночам. Что получается? Они встретились? Вот здесь? На виду у всего города? Невероятно! Однако Федор исчез. Встретились, и что дальше? «Отдай мне мои камешки!» – «А ху-ху не хо-хо?» – «Не хо-хо!» Она стала бить себя в грудь: «Отдам! Все до последней крошечки отдам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– Может, он сейчас дома?
Она достала из бардачка радиотелефон и набрала номер Федора. Ей ответили длинные гудки.
– Откуда директор зоомагазина узнал о его «ходках»? Ты рассказала?
– Демшин? – вытаращила она свои огромные глаза. – Он-то тут при чем?
– Он больше месяца выслеживал Федора на Рабкоровской, но сам, видимо, хорошо подставился и получил пулю в лоб.
– Демшин? – снова выпалила она с неменьшим изумлением, чем в первый раз.
– Давай пойдем по порядку, – предложил Геннадий. – Кому ты рассказывала о Фединых поездках за город? Только не надо увиливать. Кроме тебя, о них никто не знал.
– Я и не увиливаю, – пробормотала она, чуть не плача. – Мне пришлось обо всем рассказать мужу, будь проклят он со своей ревностью! – всплеснула она руками. – Он и раньше меня ревновал к Федору, но в последние месяцы просто с цепи сорвался! Кто-то донес ему, что мы с Федей обедаем в нашей телевизионной столовке, и он весь вечер надо мной измывался, грозил убить. Он вытянул из меня все.
– Почему ты не сообщила об этом Федору?
– Мы больше не виделись.
– Ты могла позвонить.
– Струсила, – откровенно призналась Анхелика. – Муж бы сразу заподозрил, если бы Федя сменил маршрут.
– Логично. – Балуев на мгновение задумался, как бы прикидывая, на сколько потянет следующий вопрос, если его положить на весы, и наконец решился:
– А мог ли твой муж действовать самостоятельно, в обход Поликарпа? Он ведь, кажется, не последний человек в организации?
– Что ты! Он Поликарпу докладывает обо всем, даже в какой позе трахал меня минувшей ночью! Ничего не скроет! Думаю, что и допрос с пристрастием он мне учинил по подсказке Карпиди. Они наверняка давно следят за Федором.
– Зачем?
– Он ведь должник Поликарпа.
– И что с того?
– Ну, не знаю, – пожала она плечами. – Может, боялись, что он улизнет не расплатившись? Так ведь принято?
– И поэтому решили его убить, чтобы он не расплатился никогда?
Своим последним вопросом он загнал женщину в тупик. "Зачем я ее мучаю?
Сразу видно, что она не посвящена в тайны высокой политики! – размышлял Балуев, подтрунивая над собой. – Надо задавать вопросы, на которые она знает ответы!"
– Не думай, малышка, что я тебя осуждаю, – ласково начал он, будто собирался продолжить с ней этот вечер в более интимном месте. – Каждый поступает в меру своих возможностей.
– Не надо только меня жалеть! – отрезала Анхелика. – Я сама знала, на что шла, когда выходила замуж!
– Меня мало интересуют подробности твоей семейной жизни, – заверил ее Геннадий. – Лучше объясни мне, дураку, почему Поликарп на такое дело послал бизнесмена?
– Ты про Демшина, что ли? – догадалась она. – Так он бизнесменом стал недавно. Это был один из самых преданных ему боевиков.
– Вот оно что…
Он сделал вид, что эта информация для него ровным счетом ничего не значит, но в душе праздновал победу:
«Моя версия подтверждается! Все рассчитано так, чтобы подвести под удар Мишкольца! Надо звонить шефу, тянуть больше нельзя. Сегодняшнее исчезновение Федора может обернуться для нас катастрофой!» Он предложил ей сигарету, и они задымили.
– Знаешь, – вдруг сказала она, накрыв его руку влажной ладонью, – тебе не стоит больше показываться в «Андромахе». Твой сегодняшний визит не пройдет для меня даром.
– Очередная сцена ревности? Скажи ему, что я хочу сделать телепередачу о коллекции картин Мишкольца и веду с тобой переговоры.
– Это правда?
Он покачал головой, при этом смущенно улыбаясь.
– Только что родил. – И, подмигнув, добавил:
– А может, правда. Чем черт не шутит?
– Это было бы здорово, – оживилась она, – об этой коллекции по городу ходят такие слухи!
– Я поговорю с Владимиром Евгеньевичем, пообещал Геннадий, – а сейчас мне пора.
– Погоди! – задержала она его. – Подожди меня здесь.
Через пять минут она протянула ему на ладони пошлое сердечко.
– Ты ведь хотел иметь этот значок?
Он чмокнул ее на прощание в щеку и бросился к своей машине. Растолкал спящего шофера и скомандовал по-барски:
– Трогай!
На такую удачу он мало рассчитывал. Он завладел неопровержимой уликой, которую с удовольствием подсунет этим волкодавам! Пусть поломают голову! Даже если немного поцапаются, все для пользы дела. Целый день ему не давал покоя труп в магазине «Игрушки». Еще вчера он прикинул, что парня в футболке «Горизонт» рабочие обнаружат только в понедельник утром, когда придут на работу. А до этого времени несостоявшийся директор оружейного магазина будет себе пованивать в собственном кабинете, если, конечно, его не хватится кто-нибудь из родных. Но о людях такого рода обычно начинают бить тревогу не скоро. Мало ли с кем и насколько он загулял? Парень был не промах, отмычками владел – будь здоров! Нет, такого вряд ли будут искать, да еще в ремонтирующемся магазине! А значит, есть шанс пойти ва-банк!
Шофер притормозил на Западной, возле бара «Ромашка». И тут вдруг до Балуева дошло, что вчера их с Федором видел здесь бармен, он обязательно даст показания, когда в понедельник начнется заваруха.
Как и вчера, тот подремывал в кресле за стойкой. Как и вчера, выпивохи и обжоры не осмеливались посягнуть на цветок, занесенный в Красную книгу.
– На что ты живешь, парень? – Геннадий Сергеевич постучал кулаком по кассовому аппарату.
– Тут разговоры не разговаривают!.. начал было бармен, еще толком не продрав глаз, но узнал вчерашнего посетителя и заискивающе улыбнулся ему в надежде, что тот явился не с пустыми руками.
– Сколько тебе здесь платят, дружок?
– Это коммерческая тайна, – не убирая улыбки с лица, сообщил тот. – Будете что-нибудь заказывать? – дал он понять, что на этом тема исчерпана.
В другой ситуации Балуев выказал бы ему полное презрение, повернувшись спиной или бросив что-нибудь пренебрежительное о качестве того или иного напитка, но он прекрасно понимал, что завтра здесь будет полно посетителей, которые вместо напитков станут требовать информацию.
Едва Геннадий открыл рот, чтобы сделать бармену созревшее у него в голове предложение, как в бар ввалилась группа подвыпивших парней агрессивного вида. Лицо бармена сразу же исказилось, и на нем уже не читалось ничего, кроме страха.
Балуев отодвинулся немного в сторону, чтобы дать возможность парням занять место у стойки бара. Их было пятеро, здоровенных бизонов, не отличавшихся разнообразием в одежде. Физиономии выражали стадное, тупое чувство сплоченности. Когда первый из них открыл рот, стало ясно, что эта штука у него предназначена для чего угодно, только не для того, чтобы составлять из слов предложения.
– Эй, ты… х… в подтяжках! – обратился он к бармену. –Ты… это… принес? Мы тебя… это… предупреждали.
– Сегодня у меня нет, – слетело с побледневших губ бармена.
– Нам по х…! Плати из кассы! – прикрикнул на него другой, у которого дела с синтаксисом обстояли лучше.
– В кассе едва наберется сто тысяч, – простонал должник, втянув голову в плечи и, видно, предчувствуя, что сейчас будут бить. И действительно, один из бизонов лихо перемахнул через стойку бара, прямо как в американском вестерне, и с размаху двинул бармену в ухо. Тот закачался, но не упал, а только закрыл руками лицо.
– Не надо так грубо! – подал голос Балуев, никем до этого не замеченный.
Замахнувшись для второго удара, парень застыл на месте и вопросительно посмотрел на своих товарищей, а те, в свою очередь, уставились на пижона в шикарном костюме.
– Зачем же так грубо? – обратился он к ним с вопросом. – Всегда можно договориться по-хорощему.
– Че ты лезешь не в свое дело?! – крикнул ему тот, что дружил с синтаксисом. Он шагнул к Балуеву явно не с братскими намерениями. – Че ты лезешь?.. – С его уст чуть не сорвалось очередное похабное слово, но кто-то из товарищей схватил парня под локоть и дернул на себя. Они зловеще зашептались, выясняя отношения. Из их шипения Балуев разобрал только одно слово – Миш-кольц.
– Как вы… того… представляете? – обратился к Геннадию Сергеевичу первый из бизонов. – То есть… я хотел сказать… того… как?
– Договориться? – помог ему выбраться из тупика Балуев. Тот кивнул вместо ответа. – Очень просто. Он заработает нужную сумму и отдаст.
Его слова вызвали дикий гогот парней.
– Он уже два месяца зарабатывает! – сообщил второй.
– Сколько он вам должен?
– Пятьсот баксов.
– Через неделю приходите в бар «Сириуса». Он с вами расплатится.
Это сообщение повергло их в замешательство.
– Мы туда не ходим.
– Нас там покоцают! – возражали парни.
– Не обязательно ходить всем стадом. За долгом может прийти один из вас, – посоветовал Балуев, – и никто его не тронет. На лбу ведь не написано, чей он человек.
«А у меня, видно, написано!» – одновременно и с досадой и с удовлетворением подумал он.
Парни посовещались между собой, и тот, который вначале был настроен против Геннадия Сергеевича, сказал:
– Мы вам верим. – И, повернувшись к бармену, добавил:
– Но если и через неделю денег не будет – сумма удвоится!
"Нет ничего нового под солнцем. Аминь, вспомнил про себя библейскую истину Балуев и в сердцах мысленно воскликнул:
– Когда же все это кончится?!"
Бар снова опустел, а парень за стойкой так и прикрывал ухо ладонью.
Геннадий положил перед ним свою визитную карточку и приказал:
– Завтра к двенадцати часам я жду тебя в офисе.
– Ваши условия?
Балуеву понравилось, что парень не считает его своим благодетелем.
Мальчик – не дурак! Понимает, что к чему!
– Условия просты. С завтрашнего дня ты не показываешься в этом районе.
Если кто-нибудь станет спрашивать обо мне – ты меня в глаза не видел…
Самое нелегкое испытание ждало его впереди. Он проторчал не менее получаса во дворе дома с магазином «Игрушки», пока не убедился в полной безопасности своего предприятия. Хотя опасность, конечно, оставалась. Было еще не так поздно, и его вполне могли заметить из какого-нибудь окна. Он осторожно приоткрыл дверь черного хода, чтобы избежать душераздирающего скрипа, и проскользнул внутрь.
Действовал быстро, потому что быть застигнутым на месте преступления не входило в его планы. Он сразу направился к директорскому кабинету. Дернул дверь. Посветил фонариком, чтобы убедиться в наличии трупа, хотя специфический запах, исходивший из душного кабинета, говорил сам за себя. Достал из кармана брюк подаренное Анхеликой сердечко, обтер значок носовым платком и аккуратно положил его на пол возле дверного косяка, так чтобы его не смогли куда-нибудь отшвырнуть и в то же время чтобы алое сердечко сразу бросилось в глаза. Дело, достойное самого коварного иезуита, было проделано с точностью до миллиметра.
Он плотно прикрыл дверь. И в тот же миг, к своему ужасу, услышал голоса, доносившиеся из торгового зала. Он вовремя погасил фонарь и прислушался.
Хлопнула дверь главного входа, и в торговом зале зажегся свет. Удирать поздно.
Его обязательно заметят и устроят погоню. Геннадий прошмыгнул в нишу между аркой, недавно выложенной кирпичом и еще не оштукатуренной, и стеной, отделявшей торговый зал от административной части. Вчера они с Федором не обратили внимания на это идеальное убежище, он обнаружил его только что, когда в зале загорелся свет.
– Видишь, как мы тут развернулись без тебя! – хвастался один из вошедших, и Балуев сразу догадался, кому принадлежит этот голос. – Свой оружейный магазин – это тебе не пуп царапать. Директором назначили Алика: он из молодых, да ранних. Ты его не знаешь.
– Я вообще никого не знаю, – хрипловатым, глухим голосом отозвался другой, незнакомый.
Геннадий понял, что вошедших двое. Черта лысого им понадобилось в такое время, ругался он, сильней вжимаясь в нишу. Голоса приближались. Если они включат свет в административной части, я пропал! Вот уж порадуется Криворотый!
– А в подвале у меня склад, – сообщил первый, – там хранятся все наши боеприпасы.
– И твои знаменитые адские машинки? – усмехнулся второй, голоса которого Балуев никогда не слышал, но многое отдал бы, чтобы взглянуть на него.
– А как же без них, без родимых? Они нам здорово помогли во время «войны». На них подорвались Гром, Череп… – Он назвал еще несколько кличек, пока незнакомец не добавил:
– Еще одного забыл.
– Да брось ты! – хихикнул первый и спросил:
– Хочешь взглянуть?
– Не откажусь.
– Ладушки! – Пит – а это был именно он – врубил свет в административной части.
Геннадий зажмурился от яркой вспышки и затаил дыхание. Потом увидел на полу две длинные тени. Тень незнакомца была ниже тени Пита, но толще. Силуэт головы, повернутой в профиль, обнаруживал некрупный нос и высокий выпуклый лоб, лишенный растительности, зато на макушке и над ухом волосы стояли торчком.
– Чем это у тебя тут пахнет? – повел носом незнакомец. Трупный запах, видимо, уже проник в коридор административной части, хотя Геннадий его не чувствовал.
– Чем может пахнуть, когда идет ремонт? – Пит тоже не обладал отличным обонянием.
– По-моему, ты замуровал тут парочку покойников, – рассмеялся лысый, похлопав по кирпичам свежевыложенной арки перед самым носом Балуева.
– У меня другие методы, – снова хихикнул Криворотый и, едва его спутник сделал шаг в сторону ниши с Балуевым, окликнул его:
– Куда ты? Нам в противоположную сторону!
Они двинулись по узкому коридору вдоль стены, отделявшей торговый зал от административной части, и в самом конце его спустились по лестнице вниз.
Когда голоса окончательно стихли, Геннадий выбрался из своего укрытия и бросился к черному ходу.
Ночной шум листвы ласкал его слух самой пленительной музыкой в мире, а несколько капель дождя, упавших как бы по ошибке, по недосмотру Великого Синоптика, воспринимались как манна небесная.
Картина, открывшаяся ему на Западной, казалась теперь уморительной. У самого входа в магазин стояла белая «Волга» Пита, а напротив, возле бара «Ромашка», – белое «рено» Балуева. Конечно, этот оболтус, его шофер, опять уснул (он засыпает сразу, как только глохнет мотор!) и прозевал Криворотого! А Криворотый? Заметил или нет? Правда, белых «рено» в городе не так уж мало, но ему наверняка известен номер его машины: все-таки Мишкольц – враг №1, и тут Криворотый всегда начеку! Неужели не обратил внимания? В нескольких метрах от его оружейного склада стоит машина исполняющего обязанности Мишкольца! Нонсенс!
Что ж, он сегодня сделал все возможное, чтобы Мишкольц переместился на второй план, чтобы врагом №1 Пита Криворотого стал другой человек. И все же…
– Твоего младенческого сна никто не тревожил? – обратился он к шоферу, усевшись рядом. Тот в недоумении разинул рот. Недоумение перешло в ничем не прикрытый зевок с поскуливанием. – Давай двигай! И побыстрей! – скомандовал Геннадий Сергеевич.
Значит, не заметил! Было не до того? Слишком увлекся гостем? – задавал себе вопросы Балуев, когда они развернулись и пустились в обратный путь. Кто этот лысый, перед которым Криворотый так стелется? Показывает оружейный склад!
С ума сойти! Не приснилось же ему это? Он даже перед Старом, бывшим своим боссом, так не стелился! В чем же здесь дело?
– Я включу радио, чтобы не уснуть, – перебил его мысли шофер-оболтус.
– Ты еще не выспался? Только пасть свою, будь любезен, прикрывай, когда зеваешь!
– Я же за рулем! – возразил парень как раз в тот миг, когда грубоватый женский голос помешал ему снова зевнуть. – Хорошо поет, стерва!
«Что за чертовщина? Опять „Лили Марлен“!» Балуев посмотрел в окно. Они подъезжали к кинотеатру «Знамя».
– Притормози-ка! – попросил он шофера. Снял телефонную трубку и набрал номер Федора. Ничего не изменилось. К телефону никто не подошел.
– Я, пожалуй, пройдусь.
Он пересек шоссе и вышел к булочной. Реклама на всех трех зданиях то загоралась, то гасла. Он присел на скамейку, что напротив кинотеатра.
Итак, размышлял он, вчера я имел глупость предположить, что девка по имени Алиса живет в одном из этих домов, и, кажется, сказал Федору, чтобы тот с утра покараулил здесь: вдруг ей захочется хлебушка купить или киношку посмотреть? Потом я отказался от этой затеи. Почему? Слишком шикарное место обитания для этой курицы! А дальше? А дальше мы обнаружили в «Игрушках» мертвого Алика и тему похерили. Федор подбросил меня домой в пятом часу.
Значит, сам лег спать не раньше пяти, а то и позже. Мог он утром быть здесь?
Вряд ли. Не встал бы так рано. А вот часам к двум – вполне вероятно. Так ведь и девица не жаворонок, работает по ночам. Что получается? Они встретились? Вот здесь? На виду у всего города? Невероятно! Однако Федор исчез. Встретились, и что дальше? «Отдай мне мои камешки!» – «А ху-ху не хо-хо?» – «Не хо-хо!» Она стала бить себя в грудь: «Отдам! Все до последней крошечки отдам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49