Чужая воля управляла им, и каждый раз перед боем он чувствовал это странное, досадливое разочарование. Что там впереди — Эверест? Фудзияма? Он должен взобраться на вершину, все прочее — добро и зло, и даже ненависть к врагу — потеряло значение.Они шли над Северной Кореей, продолжая плавно набирать высоту, когда радио наконец ожило, и на частоте бомбардировщиков прозвучал спокойный голос Окумы:— Бьем по капонирам и ВПП!Затем отдал своим летчикам привычную команду Йоси Мацухара:— Истребители! Атакуем с четырех тысяч курсом ноль-ноль-ноль! Исикава прикрывает сверху.Такии показал вниз, и далеко внизу, под правым крылом, Брент увидел заходящие на атаку торпедоносцы и истребители, которые на бреющем полете проходили над аэродромом, поливая его огнем и бросая легкие осколочные бомбы. Два ангара и полдюжины самолетов горели, но зенитная артиллерия уже опомнилась, и небо было все исполосовано трассирующими очередями и покрыто бурыми комочками дыма. Брент, подняв очки на лоб, поглядел наверх, где вовсю кипела беспорядочная схватка, распавшаяся на отдельные поединки. Шесть или семь «Мессершмиттов» крутились в воздухе, и Мацухара вел два своих звена на отчаянный лобовой перехват. Три истребителя горели и рассыпались в воздухе, падая на востоке. Медленно распустился белый цветок парашюта.В наушниках раздался пронзительный голос Сайки:— Приготовиться к атаке! За мной!Но прежде чем он успел перейти в пике, из-под облаков стремительно вырвались четыре «Мессершмитта» — клетчатый, красный и два черных. Брент, с трудом подавляя волнение, сказал в микрофон:— Я — «Лев Три». Вижу истребители противника на два-два-ноль.Сайки ничего не ответил, но Брент увидел, как стволы всех хвостовых пулеметов двинулись вверх и влево. Клетчатый вплывал в первый круг искателя. «Давай-давай, ползи», — сквозь стиснутые зубы процедил Брент, однако Фрисснер вильнул вправо, и на его месте оказался кроваво-красный Me-109.— Розенкранц… Давно не видались. Ты испекся.Два черных замыкающих истребителя, разойдясь в стороны, пристроились к фронту Фрисснера и Розенкранца. Восемь 20-мм орудий, восемь 7,7-мм пулеметов образовали смертоносный клинок, занесенный над бомбардировщиками, и открыли огонь одновременно. В то же мгновение один из D3A получил от Фрисснера залп всем бортовым оружием, разрубивший его почти пополам: хвост отвалился и стал, как маленький самолетик, планировать к земле. Вошедшая в штопор машина обогнала его с пронзительным воем. Другой бомбардировщик, разбрызгивая масло и бензин из расстрелянного двигателя, вспыхнул, оранжевым пламенем и, кувыркаясь, пошел вниз, оставляя за собой длинную ленту черного дыма.Красный Me-109 был уже в третьем круге, и Брент, не беря упреждения и целясь прямо в пропеллер, нажал на гашетку. Но Кеннет Розенкранц был слишком опытным воздушным бойцом, чтобы лететь по прямой дольше нескольких секунд. Он дернулся вправо, перешел в почти отвесное пике и, проходя мимо, развалил серией снарядов заднюю кабину ближайшего к нему бомбардировщика. Стрелок был убит, но самолет остался в строю. «Мессершмитты» исчезли, и за ними в погоню устремились шесть «Зеро» Таку Исикавы. Однако все знали, что им не угнаться за германскими машинами.Зенитки между тем продолжали вести неистовый заградительный огонь, залив чистое стекло неба сплошными сливающимися кляксами разрывов. Брент почувствовал, что Такии снизил скорость и опустил тормозные щитки. В наушниках раздалась пронзительная команда Сайки, и его самолет первым перешел в пикирование.Спустя несколько секунд все бомбардировщики уже мчались в этот пылающий и взрывающийся ад, порожденный ими самими, а он встречал их шквалом огня: били 80-мм орудия, 40— и 20-мм автоматические пушки и неисчислимое множество спаренных и счетверенных зенитных пулеметов. Снаряды рвались в воздухе, разбрасывая окутанных рыжим дымом, раскаленных докрасна осьминогов шрапнели, и светящиеся струи трассирующих очередей тянулись с земли со всех сторон. Самолет справа от Брента потерял крыло, выбросил из пробитого бака белый фонтан бензина и взорвался с таким грохотом, что воздушная волна паровым молотом обрушилась на «243», сильно тряхнув его. Посмотрев вниз, лейтенант не поверил своим глазам: Сайки отвернул в сторону и летел к какому-то строению, стоявшему не меньше чем в двух милях от аэродрома. Такии закричал в микрофон, указывая командиру группы на его ошибку, но ответа не последовало. В наушниках Брента наперебой зазвучали голоса других пилотов — Сайки не отзывался. И к ужасу американца, четыре бомбардировщика ринулись вслед за командиром в эту бесцельную атаку. Такии и десятеро других продолжали пикировать на аэродром, рассудив, что первоначальный приказ был — самим выбирать цели и страннейший маневр Сайки их не касается.— Сейчас мы их выкурим из этого ангара, — прокричал Такии, глядя в прицел.Брент видел внизу огромный нетронутый огнем ангар, перед которым на бетонированной площадке стояли четыре многомоторных самолета. Люди, отсюда казавшиеся муравьями, пытались с помощью маленьких тракторных тягачей и на руках вытянуть самолеты на ВПП.Хотя сердце у Брента колотилось уже где-то в горле, он сохранил полнейшее хладнокровие. С новой силой взревел мотор, взвизгнули тормозные щитки, закручивая воздух вокруг самолета в маленькие смерчи, — с Брента сорвало повязку. Земля неслась навстречу, изрыгая толстые струи смертоносной раскаленной лавы. Самолет трясло и раскачивало. Но сбить Такии с курса было невозможно: старый летчик вывел бомбардировщик на цель с точностью дротика, в упор вонзающегося в самое яблочко мишени.Вот она — смертельная партия, где ставки уравнены. Брент пошел ва-банк. На кону — его собственная жизнь против отваги и мастерства артиллеристов. В последний раз выброшены кости, посмотрим, сколько очков выпало на них. Больше ему ставить нечего, и случая отыграться не представится.Пикирование перешло в горизонтальный полет, заскрипело кресло под возросшей тяжестью тела. Бомбардировщик вдруг подкинуло вверх, и двигатель завыл не так натужно — это Такии сбросил бомбу. Самолет, находившийся всего в нескольких футах от рулежной дорожки, спасаясь от им же порожденного разрыва, на полном ходу сделал вираж с набором высоты влево. Брента прижало к стенке фонаря, бомбардировщик сильно тряхнуло ударной волной. Вся передняя стена ангара в столбе желто-оранжевого пламени взметнулась в воздух и, рассыпаясь на куски, осела. «Банзай! Банзай!» — разом крикнули пилот и стрелок.Но радость тут же сменилась в душе Брента страхом — он почувствовал запах гари. Их подбили? На такой ничтожной высоте любое повреждение смертельно, и через мгновение все будет кончено. Но самолет пролетел через густые клубы дыма, и Брент понял, что в кабину проник смрад от горящих самолетов и заправщиков.Внизу пылали ангары, истребители, бомбардировщики, но зенитные установки, обложенные мешками с песком, продолжали поливать трассирующими очередями заходящие на цель японские самолеты. Один из них с ювелирной точностью положил бомбы, но, настигнутый своими же разрывами, так и не вышел из пике и врезался в ангар. Другой, оказавшись над пулеметным гнездом, по оплошности подставил брюхо 20-мм очередям, искромсавшим его фюзеляж и убившим пилота. Машина медленно перевернулась в воздухе и рухнула на взлетно-посадочную полосу, над которой поднялся двухсотфутовый куст огня, дыма и искореженных кусков металла.— Истребитель! Истребитель взлетает! Прямо по носу! — закричал Такии. — Сейчас я его тебе подставлю слева.Почувствовав, как затрясся самолет, когда летчик открыл огонь из своих 7,7-мм пулеметов, Брент навел ствол через левое крыло, услышал сердитый крик «Мимо!» — и черный «Мессершмитт» пронесся в тридцати футах от них. Его пилот уже отрывал машину от земли и убирал шасси. Он был так близко, что Брент в третьем круге искателя увидел его лицо — очки были подняты на лоб, из-под шлема выбивались белокурые завитки волос, голубые глаза глядели удивленно, и сам он был похож на совсем юного студента-первокурсника. Брент нажал на спуск, дав короткую очередь. Но прицел был точен и дистанция ничтожна. Юноша, ужаленный двенадцатью свинцовыми шершнями, конвульсивно задергался, точно преступник на электрическом стуле, — и воздушный поток унес прочь осколки лобной кости, студенистые сгустки мозга, клочья черного шлемофона и белокурые вьющиеся пряди. Ме-109 грузно перевалился через крыло, зацепив им бетон полосы, подпрыгнул, упал, и разлившийся бензин вспыхнул, охватив огнем смятый корпус.— Банзай! — воскликнул Такии.Брент снова почувствовал дрожь — летчик дал очередь — и тоже открыл огонь по истребителю, которого наполовину вытолкнули из-за капонира. Однако Ме-109 казался неуязвимым.— Так я и знал! — с досадой сказал Такии. — Застигнуть арабов врасплох не, удалось. Они все же подняли свои патрули в воздух. Гляди в оба, Брент-сан. Боюсь, пока долетим до «Йонаги», тебе еще придется поработать, — он ткнул пальцем вверх.Брент, вытянув шею, увидел высоко в небе «свалку»: истребители прикрытия сцепились с «Мессершмиттами». Он коротко помолился за Йоси Мацухару.
А подполковник, увлекшись боем с Фрисснером, оказался далеко на западе — над Инчхоном. Краем глаза он успел заметить, что Таку Исикава, вступивший в поединок с кроваво-красным «Мессершмиттом» Розенкранца, находится много ниже и южнее. Впрочем, Таку мало интересовал его в эту минуту: Мацухаре нужно было прожить ровно столько, чтобы успеть уничтожить Фрисснера. Однако оберет и в самом деле оказался асом из асов.В качестве гамбита немец предпринял атаку со стороны солнца, однако он не был готов к новым возможностям 1700-сильного мотора «Зеро». Мацухара, заметив в зеркале пикирующий самолет, выждал и, подпустив его почти вплотную, включил форсаж, взял ручку на себя и дал педаль, сделав «мертвую петлю» и «полубочку». От каскада фигур высшего пилотажа всякая другая машина рассыпалась бы на части: центробежная сила вдавила его в кресло, в глазах потемнело, и голова точно налилась свинцом. Йоси видел, как накренились крылья, слышал вибрацию лонжеронов, но истребитель выдержал, и Ме-109 проскочил мимо. Двинув ручку и одновременно дав левую педаль, Йоси бросил машину вслед за Фрисснером, который пикировал, используя излюбленный арабами обманный маневр. Йоси, летя вдогонку, ловил его в искатель и ждал, когда враг перейдет в горизонтальный полет и начнет набирать высоту. На какой-то миг крылья «Мессершмитта» попали в перекрестье прицела, сверкающая точка замерла посреди фюзеляжа, сразу за фонарем, и Йоси дал гашетку. Фрисснер каким-то чудом уклонился от короткой очереди, оставившей дымный след слева от него. Вместо того чтобы перейти в горизонтальный полет, немец еще круче вошел в пике, а потом по широкой плавной дуге сделал «свечку» в сторону востока. Мацухара в сердцах стукнул кулаком по приборной панели — мощный двигатель «Даймлер-Бенц» легко поднял «Мессершмитт», весящий на полтонны больше «Зеро», на высоту четырех тысяч метров, откуда Фрисснер вновь ринулся наперерез японскому истребителю.Губы Мацухары дрогнули в жестокой усмешке, разом выразившей и радость, и ненависть — Фрисснер шел в лобовую атаку. Он расстреляет его в упор или протаранит! Правая рука стальной пружиной обхватила ручку, ноги легли на педали, готовясь перехватить любое изменение курса противника. Но Фрисснер не собирался отворачивать и несся по прямой со скоростью девятисот миль в час, с каждым мгновением вырастая в искателе прицела. Огневого преимущества не было ни у одного из противников: самолеты-обоих несли на крыльях по паре автоматических 20-мм пушек и по два пулемета калибра 7,7 мм. Победит тот, у кого крепче окажутся нервы, чей расчет точнее. Одно преимущество у Йоси, впрочем, перед Фрисснером все-таки было: немец хотел выжить и победить, японец — искал смерти.Они открыли огонь одновременно. Трассеры хлестнули мимо Мацухары, разбив колпак фонаря, расщепив панель управления. «Мессершмитт» заполнил теперь уже не только все три круга искателя — он закрыл собой горизонт. «Банзай!» — выкрикнул Йоси, инстинктивно сжимаясь в ожидании страшного лобового удара. Но в самую последнюю минуту Фрисснер ушел вверх, пройдя так близко, что задел масляным радиатором-охладителем фонарь кабины. Воздушный поток, как цунами, откинул легкий «Зеро» в сторону. Йоси выругался, почувствовал запах дыма, но тут же понял, что это выхлопные газы «Мессершмитта» и пороховая гарь.Мацухара, круто повернув машину, поставил ее почти вертикально — так, чтобы Me-109 оказался под боем. Фрисснер, выходил из «мертвой петли» с переворотом через крыло, когда Йоси, поймав миг равновесия, нажал на гашетку. Очереди хлестнули белым по брюху «Мессершмитта», японский летчик вскрикнул от радости. Но упорный Фрисснер сумел плавно завершить маневр, развернулся и открыл огонь.Йоси снова вскрикнул — но теперь уже от боли: осколки ветрозащитного стекла ударились в защитные очки, впились в щеки. Он инстинктивно взял ручку вправо, дал правую педаль и поднырнул под «Мессершмитт» брюхом к брюху. Красные струи заливали фонарь, но это была не кровь, а гидравлическая жидкость из перебитой пулями системы под приборной доской. Стрелки всех приборов стояли на нуле, в кабину врывался ветер. Мацухара мрачно улыбнулся: он был жив, он мог драться дальше, но было упущено драгоценное время. Фрисснер заходил для новой — и последней — атаки.«Зеро» дернулся и задрожал, когда новые очереди впились ему в хвост и в фюзеляж. В плоскостях крыльев появились новые пробоины. Потом — грохот разрыва, яркая вспышка: это снаряд разорвался прямо за фонарем. «Мессершмитт» с разворота бил по нему, беря упреждение на три четверти. Йоси взял ручку направо, дал правую педаль, заставляя свою легкую машину совершить пологий скользящий поворот. Слева прошла новая очередь. Йоси взял ручку на себя, нажал на педаль, чтобы не сорваться в штопор. Ему нужна была высота — то, ценнее чего нет для летчика-истребителя, — и рискуя заглушить мотор, он изо всех сил тянул ручку к животу, мысленно призвав на помощь Аматэрасу.Но Фрисснер разгадал его намерение, сделал вираж и повис у «Зеро» на хвосте, словно был соединен с ним невидимым фалом. Он не мог набирать высоту вместе с легким «Зеро», зато дистанция для губительной очереди была идеальной. Новые трассеры прошли рядом, полетели алюминиевые клочья обшивки крыла — Фрисснер неотступно следовал за ним, не выпуская его из сектора обстрела. «Кимио, Кимио», — прошептал Мацухара. С громким треском лопнул обтекатель, разлетелись на куски приборная доска и радиоприемник, длинные трещины поползли вдоль правой стороны кабины.Потом он увидел два самолета: «Зеро» Таку Исикавы пикировал наперерез ему, а за ним гнался кроваво-красный Me-109. Они были всего тысячью метров выше и стремительно мчались навстречу ему и Фрисснеру. Таку открыл огонь — его дымящиеся сверкающие трассеры, перекрещиваясь со снарядами и очередями Фрисснера, прошли вплотную к истребителю Мацухары. Четыре истребителя на бешеной скорости крутились на крохотном пятачке неба, где места хватило бы только одному. Сейчас они столкнутся. Сейчас они погибнут от взрыва такой чудовищной силы, что он будет виден за тысячи километров. Йоси ликующе вскрикнул. Лучшей смерти и пожелать нельзя!В самый последний момент Таку Исикава двинул ручку вперед. Мацухара успел заметить обращенный к нему взгляд, а потом «Зеро» вынырнул из-под его машины прямо на хлещущие трассеры Фрисснера. Однако они уже не могли остановить его. С чудовищным грохотом и вспышкой, подобной рождению нового солнца, самолеты сошлись лоб в лоб. Одновременно Йоси, поймав «Мессершмитт» Розенкранца в искатель, нажал на гашетку, и не меньше восьми снарядов распороли его фюзеляж от радиатора до хвостового колеса. Выбрасывая струи масла и дыма, теряя, точно линяющая змея, свою кроваво-красную алюминиевую чешую, окутанный дымом истребитель перевернулся и, набирая скорость, стал падать. Потом далеко внизу раскрылся купол парашюта.Мацухара медленно повернул голову. Огромная черно-коричневая туча колыхалась под ним, дымящиеся обломки, кружась, падали на землю. Пылающий «Мессершмитт», кувыркаясь, несся вниз мимо висящего в небе белого купола.— Ты отнял его у меня, Исикава.Что это было? Пожертвовал ли Таку собой, спасая ему жизнь? Ошибся в расчетах? Хотел показать, что как летчик Мацухара гроша ломаного не стоит? А может быть, он хотел убить его? Неизвестно. Но одно — несомненно: спор их решился в небе.Подполковник машинально потянулся к передатчику и тут же вспомнил, что он разбит вдребезги. Все приборы вышли из строя: он не знал ни давления масла, ни температуры, ни уровня горючего. Пожав плечами, он взял курс на Японское море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
А подполковник, увлекшись боем с Фрисснером, оказался далеко на западе — над Инчхоном. Краем глаза он успел заметить, что Таку Исикава, вступивший в поединок с кроваво-красным «Мессершмиттом» Розенкранца, находится много ниже и южнее. Впрочем, Таку мало интересовал его в эту минуту: Мацухаре нужно было прожить ровно столько, чтобы успеть уничтожить Фрисснера. Однако оберет и в самом деле оказался асом из асов.В качестве гамбита немец предпринял атаку со стороны солнца, однако он не был готов к новым возможностям 1700-сильного мотора «Зеро». Мацухара, заметив в зеркале пикирующий самолет, выждал и, подпустив его почти вплотную, включил форсаж, взял ручку на себя и дал педаль, сделав «мертвую петлю» и «полубочку». От каскада фигур высшего пилотажа всякая другая машина рассыпалась бы на части: центробежная сила вдавила его в кресло, в глазах потемнело, и голова точно налилась свинцом. Йоси видел, как накренились крылья, слышал вибрацию лонжеронов, но истребитель выдержал, и Ме-109 проскочил мимо. Двинув ручку и одновременно дав левую педаль, Йоси бросил машину вслед за Фрисснером, который пикировал, используя излюбленный арабами обманный маневр. Йоси, летя вдогонку, ловил его в искатель и ждал, когда враг перейдет в горизонтальный полет и начнет набирать высоту. На какой-то миг крылья «Мессершмитта» попали в перекрестье прицела, сверкающая точка замерла посреди фюзеляжа, сразу за фонарем, и Йоси дал гашетку. Фрисснер каким-то чудом уклонился от короткой очереди, оставившей дымный след слева от него. Вместо того чтобы перейти в горизонтальный полет, немец еще круче вошел в пике, а потом по широкой плавной дуге сделал «свечку» в сторону востока. Мацухара в сердцах стукнул кулаком по приборной панели — мощный двигатель «Даймлер-Бенц» легко поднял «Мессершмитт», весящий на полтонны больше «Зеро», на высоту четырех тысяч метров, откуда Фрисснер вновь ринулся наперерез японскому истребителю.Губы Мацухары дрогнули в жестокой усмешке, разом выразившей и радость, и ненависть — Фрисснер шел в лобовую атаку. Он расстреляет его в упор или протаранит! Правая рука стальной пружиной обхватила ручку, ноги легли на педали, готовясь перехватить любое изменение курса противника. Но Фрисснер не собирался отворачивать и несся по прямой со скоростью девятисот миль в час, с каждым мгновением вырастая в искателе прицела. Огневого преимущества не было ни у одного из противников: самолеты-обоих несли на крыльях по паре автоматических 20-мм пушек и по два пулемета калибра 7,7 мм. Победит тот, у кого крепче окажутся нервы, чей расчет точнее. Одно преимущество у Йоси, впрочем, перед Фрисснером все-таки было: немец хотел выжить и победить, японец — искал смерти.Они открыли огонь одновременно. Трассеры хлестнули мимо Мацухары, разбив колпак фонаря, расщепив панель управления. «Мессершмитт» заполнил теперь уже не только все три круга искателя — он закрыл собой горизонт. «Банзай!» — выкрикнул Йоси, инстинктивно сжимаясь в ожидании страшного лобового удара. Но в самую последнюю минуту Фрисснер ушел вверх, пройдя так близко, что задел масляным радиатором-охладителем фонарь кабины. Воздушный поток, как цунами, откинул легкий «Зеро» в сторону. Йоси выругался, почувствовал запах дыма, но тут же понял, что это выхлопные газы «Мессершмитта» и пороховая гарь.Мацухара, круто повернув машину, поставил ее почти вертикально — так, чтобы Me-109 оказался под боем. Фрисснер, выходил из «мертвой петли» с переворотом через крыло, когда Йоси, поймав миг равновесия, нажал на гашетку. Очереди хлестнули белым по брюху «Мессершмитта», японский летчик вскрикнул от радости. Но упорный Фрисснер сумел плавно завершить маневр, развернулся и открыл огонь.Йоси снова вскрикнул — но теперь уже от боли: осколки ветрозащитного стекла ударились в защитные очки, впились в щеки. Он инстинктивно взял ручку вправо, дал правую педаль и поднырнул под «Мессершмитт» брюхом к брюху. Красные струи заливали фонарь, но это была не кровь, а гидравлическая жидкость из перебитой пулями системы под приборной доской. Стрелки всех приборов стояли на нуле, в кабину врывался ветер. Мацухара мрачно улыбнулся: он был жив, он мог драться дальше, но было упущено драгоценное время. Фрисснер заходил для новой — и последней — атаки.«Зеро» дернулся и задрожал, когда новые очереди впились ему в хвост и в фюзеляж. В плоскостях крыльев появились новые пробоины. Потом — грохот разрыва, яркая вспышка: это снаряд разорвался прямо за фонарем. «Мессершмитт» с разворота бил по нему, беря упреждение на три четверти. Йоси взял ручку направо, дал правую педаль, заставляя свою легкую машину совершить пологий скользящий поворот. Слева прошла новая очередь. Йоси взял ручку на себя, нажал на педаль, чтобы не сорваться в штопор. Ему нужна была высота — то, ценнее чего нет для летчика-истребителя, — и рискуя заглушить мотор, он изо всех сил тянул ручку к животу, мысленно призвав на помощь Аматэрасу.Но Фрисснер разгадал его намерение, сделал вираж и повис у «Зеро» на хвосте, словно был соединен с ним невидимым фалом. Он не мог набирать высоту вместе с легким «Зеро», зато дистанция для губительной очереди была идеальной. Новые трассеры прошли рядом, полетели алюминиевые клочья обшивки крыла — Фрисснер неотступно следовал за ним, не выпуская его из сектора обстрела. «Кимио, Кимио», — прошептал Мацухара. С громким треском лопнул обтекатель, разлетелись на куски приборная доска и радиоприемник, длинные трещины поползли вдоль правой стороны кабины.Потом он увидел два самолета: «Зеро» Таку Исикавы пикировал наперерез ему, а за ним гнался кроваво-красный Me-109. Они были всего тысячью метров выше и стремительно мчались навстречу ему и Фрисснеру. Таку открыл огонь — его дымящиеся сверкающие трассеры, перекрещиваясь со снарядами и очередями Фрисснера, прошли вплотную к истребителю Мацухары. Четыре истребителя на бешеной скорости крутились на крохотном пятачке неба, где места хватило бы только одному. Сейчас они столкнутся. Сейчас они погибнут от взрыва такой чудовищной силы, что он будет виден за тысячи километров. Йоси ликующе вскрикнул. Лучшей смерти и пожелать нельзя!В самый последний момент Таку Исикава двинул ручку вперед. Мацухара успел заметить обращенный к нему взгляд, а потом «Зеро» вынырнул из-под его машины прямо на хлещущие трассеры Фрисснера. Однако они уже не могли остановить его. С чудовищным грохотом и вспышкой, подобной рождению нового солнца, самолеты сошлись лоб в лоб. Одновременно Йоси, поймав «Мессершмитт» Розенкранца в искатель, нажал на гашетку, и не меньше восьми снарядов распороли его фюзеляж от радиатора до хвостового колеса. Выбрасывая струи масла и дыма, теряя, точно линяющая змея, свою кроваво-красную алюминиевую чешую, окутанный дымом истребитель перевернулся и, набирая скорость, стал падать. Потом далеко внизу раскрылся купол парашюта.Мацухара медленно повернул голову. Огромная черно-коричневая туча колыхалась под ним, дымящиеся обломки, кружась, падали на землю. Пылающий «Мессершмитт», кувыркаясь, несся вниз мимо висящего в небе белого купола.— Ты отнял его у меня, Исикава.Что это было? Пожертвовал ли Таку собой, спасая ему жизнь? Ошибся в расчетах? Хотел показать, что как летчик Мацухара гроша ломаного не стоит? А может быть, он хотел убить его? Неизвестно. Но одно — несомненно: спор их решился в небе.Подполковник машинально потянулся к передатчику и тут же вспомнил, что он разбит вдребезги. Все приборы вышли из строя: он не знал ни давления масла, ни температуры, ни уровня горючего. Пожав плечами, он взял курс на Японское море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34