Все приветствовали новое лето.
Элен вдруг заморгала, отгоняя слезы. Скоро все будет кончено… До экзаменов оставался лишь месяц, а затем… затем быстро пронесется неделя ликования. И все… И она станет женой Дарси.
Она как раз боролась с подступавшими к горлу рыданиями, когда увидела Тома: он за ней наблюдал.
Том был совсем близко, он сидел на парапете моста, прислонившись спиной к столбу, на котором горел белый шарик фонаря. В яркой, вызывающей одежде он прекрасно вписывался в толпу, однако держался при этом все равно отдельно. Элен показалось, что он насмешливо и немного отстраненно смотрит на эксцентричных англичан. Однако, когда их глаза встретились, во взгляде Тома не было насмешки. Там был только вопрос, немой, но вполне понятный им обоим. Его темные глаза смотрели на Элен в упор, требуя ответа.
С той истории, произошедшей вечером на ярмарке, они ни разу не виделись.
Не глядя по сторонам, слепая и глухая ко всему, кроме страстного желания быть с ним, Элен начала пробираться к Тому. Страсть захватила ее, она уже чувствовала тяжесть его рук, обнимавших ее тело, чувствовала, как его губы прижимаются к ее губам…
Весь остальной мир был позабыт, осталась только чистая радость от встречи с Томом.
Люди мельтешили вокруг, не давая ей возможность протянуть к нему руки, постоянно относя Элен в сторону. Она увидела, что Том тоже тянется к ней, но тут между ними вклинилась длинная цепочка танцоров, плясавших конгу, и заслонила Тома.
Элен вынула озябшие руки из карманов и начала расталкивать толпу. И вдруг что-то тяжелое соскочило с ее пальца и слегка звякнуло: это упал и откатился куда-то перстень виконтессы. Элен медленно оторвала глаза от того места, где она за несколько минут до этого видела Тома и принялась осматривать каждый дюйм мостовой, по которой мельтешило множество ног. Кольцо оказалось в нескольких дюймах от нее, оно зловеще сверкало, словно маленькая лужица крови, пролитая на землю. Элен неловко опустилась на колени и потянулась к кольцу. Оно показалось ей холодным, чересчур массивным и непереносимо, ужасно тяжелым.
Дарси… Кольцо Дарси. Она вспомнила, что пообещала ему, вспомнила свою клятву больше не видеться с Томом.
«Я не могут себе доверять!» – прошептала она, и ей стало понятно, что ничего более правильного она никогда не говорила. Пальцы Элен отчаянно стиснули кольцо, она сжимала его с такой силой, что драгоценные камни больно вдавились в кожу. Элен поднялась на ноги и увидела, что толпа вокруг нее каким-то чудом расступилась. Теперь от Тома ее отделяло только несколько ярдов, и он по-прежнему ждал ее, протягивая руку.
– Нет! – в тоске вскричала Элен. – Я не могу! Танцующие люди с любопытством посмотрели на нее и снова закружились между ней и Томом, разделяя их.
Элен повернулась к Тому спиной, повернулась, хотя все ее тело восставало против этого. Она чувствовала, что Том глядит ей вслед, и знала, что никогда не забудет эту картину: Том сидит на мосту, а ветер с реки поднимает торчком его черные волосы.
Хлоя стояла в толпе справа от Элен. Элен с бешеной энергией прорывалась к ней, мечтая, но не отваживаясь посмотреть назад, на парапет моста. Добравшись до Хлои, она схватила ее за руку. Надежное тепло этой руки придало Элен сил, и она все-таки оглянулась.
Том исчез. Пустое пространство на мосту выглядело как насмешка. Толпы гуляющих уже расходились прочь: кто шел позавтракать и отметить встречу весны, а кто собирался петь и плясать на улицах вместе со скрипачами и моррисменами.
Элен слегка покачнулась, ей вдруг стало ужасно холодно. Она оцепенело сознавала, что сделала страшный выбор, приняла решение, в результате которого осталась одна и потеряла надежду.
– С тобой все в порядке? – донесся до нее встревоженный голос Хлои. – У тебя нездоровый вид.
– Нет-нет, – Элен постаралась взять себя в руки. Никто не должен догадываться, даже Хлоя! – Все нормально. Я немножко замерзла, вот и все. Здесь слишком много народу. Давай походим, чтобы чуть-чуть согреться.
Они пошли в толпе до шоссе Хай, а затем толпа их вынесла на Броад-стрит. И там Элен увидела его снова, он стоял под каменной статуей императора. Их разделяла гурьба танцующих и смеющихся людей. Один из них, дурачась, выскакивал из толпы, держа привязанный к палке свиной пузырь. Том наблюдал за ним, нахмурившись, руки его были засунуты глубоко в карманы. На этот раз Элен не дала себе времени подумать. Она кинулась к нему, не обращая внимания на танцующих… Но было уже поздно.
Гораздо ближе к нему стояли две ярко нарумяненные девицы в экстравагантных нарядах, сшитых по моде двадцатых голов. Эти девицы тоже увидели Тома. Они набросились на него с радостными криками и схватили за обе руки. Том секунду поколебался, а потом чмокнул их в ярко-красные щеки и скупо улыбнулся. Девицы указывали куда-то пальцем и тянули Тома за собой, уговаривая присоединиться к своей компании; Том подумал-подумал – и дал себя увести.
Он не заметил Элен! Она остановилась как вкопанная, а затем, не разбирая дороги, побрела назад.
– Разве это был не Том? – спросила Хлоя.
– Неужели? – бесцветным голосом проговорила Элен. – А я и не заметила.
Хлоя искоса взглянула на подругу и предложила:
– Давай прогуляемся по парку. Так красиво сейчас на улице, что совсем не хочется домой.
Бело-серое небо поголубело, ветер улегся. Тихое утро предвещало тепло. Хлоя и Элен миновали желто-красную кирпичную часовню Кейбл и вошли в университетский парк. Деревья еще стояли в цвету, но трава под ними уже была усыпана белыми лепестками. Элен шла медленно, стараясь думать только о том, как чудесно пахнут цветы и скошенная трава, как жизнерадостно поет черный дрозд.
– Ты уверена, что тебе не хочется немножко посидеть? – наконец спросила Хлоя. – Вид у тебя чуть получше, но ты тогда так страшно побледнела и я подумала, что ты потеряешь сознание!
Элен покачала головой.
– Нет, лучше пойдем дальше. Я хочу уйти, уйти от этой толпы.
Она сама удивилась тому что ее голос звучит так уверенно. У Элен возникло ощущение, будто она бежит сломя голову пытаясь убежать от панического сознания своей неправоты, и все начинается сначала. На этот раз она была так неправа – Элен даже не представляла себе насколько!
«Чего же я хочу?» – спрашивала она себя и твердила тупо в ответ что уже слишком поздно делать выбор.
Элен в отчаянии оглянулась на ярко-зеленый, совсем летний парк, где совсем не было людей, на спокойное лицо Хлои, тактично повернутое к реке. Все было, как всегда, и в то же время везде царил хаос. Красота летнего утра омрачилась для нее сознанием того, что ей очень хочется броситься за Томом.
Страх и тревога росли. Элен боролась с ними, и в конце концов ей удалось вытеснить их, а взамен перед ее мысленным взором предстало лицо Дарси. Оно излучало гордость, как тогда, когда она протянула ему руку, показывая рубиновое кольцо.
Ее обручальное кольцо.
Не здесь, только не здесь! Здесь невозможно ни о чем думать. Когда она вернется домой, в свое надежное убежище, она постарается там трезво взглянуть на эту кошмарную ситуацию. А пока что надо просто шагать по усыпанной лепестками траве, ведь рядом идет Хлоя, и нельзя допустить чтобы она о чем-нибудь догадалась!
Элен сделала над собой нечеловеческое усилие и сказала:
– Извини. Со мной сегодня, наверное, не очень весело.
Она увидела, что они подходят к реке Берег был обсажен ивами, оливково-зеленая вода постоянно пыталась утянуть за собой свисавшие ветви. Впереди высокий мост изгибался над рекой, словно железная радуга.
– Посмотри-ка! – Элен указала рукой на фигуру, которая, сгорбившись, сидела на деревянной скамейке по одну сторону моста. – Это же Беатрис!
Элен была так захвачена своими сумбурными мыслями, что даже не сразу поняла, кто такая Беатрис. Только остановившись возле скамейки, она сообразила, что это жена Стефана.
Беатрис заметно постарела. Седых волос на висках прибавилось, на некогда гладкой коже появились морщинки. Глаза помрачнели и поскучнели. Беатрис кормила уток хлебом, который доставала из коричневого бумажного пакета, и теперь держала в руке последнюю корку. Она мельчила ее, и серые крошки просыпались на ее плащ.
Увидев девушек, Беатрис слегка улыбнулась – их появление ее не удивило – и сказала:
– Глупо, да? Я даже если прихожу сюда без детей, то все равно по привычке приношу хлеб, чтобы покормить проклятых уток.
Элен и Хлоя неловко переминались с ноги на ногу, не зная, то ли посидеть с Беатрис, то ли оставить ее одну.
– Садитесь, – предложила Беатрис. – Я с удовольствием с вами поболтаю.
– А где дети? – спросила Элен, радуясь, что у нее появилась возможность сосредоточиться на чем-то другом, кроме собственных мыслей.
Беатрис бросила последний кусочек хлеба в воду и стряхнула с плаща крошки.
– Они поехали погостить у моей мамы. Предполагалось, что у меня будет время подумать, но я совершенно не знаю, чем себя занять. Вы не видели Стефана?
Отрывистость вопроса выдавала ее беспокойство. Элен и Хлоя переглянулись, не зная, что ответить Беатрис.
– Да, – наконец сказала Хлоя – Я видела его в Фоллиз-Хаусе.
– Насколько я понимаю, он был с ней?
– Да.
Беатрис наклонила голову, волосы упали ей на лицо. Она глядела на свои растопыренные пальцы, безжизненно лежавшие на темном плаще. Руки у нее слегка обветрились от работы в саду, никаких других колец, кроме обручального, на них не было.
– Странно, правда? – повторила Беатрис. – Пятнадцать лет совместной жизни, трое детей, столько дней и часов, проведенных вместе, общий сон и общее бодрствование – все это, похоже, ничего не значит…
Голос ее звучал приглушенно, она сидела, не поднимая головы, чтобы волосы скрывали ее лицо и не заметно было слез.
– Стефан всегда был влюблен в молодость, – добавила Беатрис. – Он хочет вечно оставаться молодым и доказывает себе, что он молод, постоянно заводя романы с молодыми девушками.
Хлоя слушала ее, хотя она много бы отдала за то, чтобы этого не слышать. Ей было все равно, что думает о ней Беатрис. Та почувствовала скованность Хлои и сказала:
– Извините меня. Вы ведь когда-то были одной из его девушек, да?
В голосе ее звучала скорее не горечь, а печаль.
– Он, наверно, и вас обидел?
– Я это заслужила, – мрачно ответила Хлоя. Но Беатрис уже заговорила о том, что ее постоянно волновало.
– А вот Пэнси Уоррен другая. Других я никогда не боялась, а Пэнси боюсь. Ладно бы еще она была только красивой и очаровательной… ну, и имела все, что она имеет… это бы еще ничего. Меня пугает ее легкомыслие. Это делает ее совершенно неуязвимой. А Стефан уязвим, и я – видит Бог! – тоже, – Беатрис еще больше растопырила пальцы, лежавшие на колене. – Что мы с ним можем поделать? И как мне с ними бороться? – Теперь она плакала, не таясь. – Я не хочу бороться с собственным мужем! Говорят, человек, имеющий детей, сохраняет свою молодость… Это неправда! Дети старят, и оказывается, что твой муж больше тебя не желает. Он уходит к очаровательной малышке, которая вертит им, как хочет, потому что он стал безвольной тряпкой.
Она говорила уже с нескрываемой горечью. Элен и Хлоя сидели молча, не зная, что ей ответить и как поступить.
«Так вот он какой, брак!» – подумала Элен.
Прелестное свежее утро померкло, на нее повеяло холодом. Когда-то она испытала минутную зависть: позавидовала Беатрис, очутившись на ее уютной кухне. Теперь Элен намеревалась вести подобную жизнь в прелестной, надежной обители под названием Мер. Только Дарси никогда не будет напоминать Стефана Спарринга. Элен нисколько не сомневалась, что Дарси, дав брачный обет, будет хранить ей верность до гробовой доски.
И все-таки день казался ей мрачным, а ветер холодил спину.
«В чем дело? – недоумевала Элен. – Неужели я действительно выхожу замуж не за того, за кого надо?»
Она невидящим взором уставилась на бело-розовые лепестки, осыпавшиеся с деревьев.
Беатрис неловко поднялась со скамейки.
– Пойду пройдусь, – сказала она девушкам. – Когда увидите Стефана, передайте от меня привет, хорошо?
– Беатрис! – торопливо проговорила Хлоя. – Не знаю, утешит ли это вас, но это не продлится вечно. Пэнси уже посматривает в сторону.
Беатрис невесело усмехнулась.
– Это меня не утешает. Вы полагаете, Стефан захочет вернуться домой после того, как Пэнси его бросит? Или, может быть, я должна его вернуть? Что бы вы сделали на моем месте?.. Хотя… – она сама ответила на свой вопрос. – Бессмысленно спрашивать вас об этом. Вы не знаете, что такое прожить с человеком пятнадцать лет, у вас такого еще не было.
Беатрис потуже запахнула плащ и собралась уйти, но потом что-то вспомнила.
– Элен! Я слышала о вашей помолвке. Я желаю вам обоим всяческих благ. Не берите пример с меня и со Стефана. Во всяком случае, с того, что вы сейчас видите.
Она неожиданно улыбнулась и сразу помолодела.
– Ничего, переживем! Человек все как-то переживает… А женщины тем более, они же выносливее мужчин.
В ее глазах сверкнула отвага Беатрис была храброй женщиной и проявляла завидную проницательность и знание жизни.
– До свидания, Элен! До свидания, Хлоя! Заезжайте ко мне в гости. Мне на людях полегче.
Она повернулась и пошла вдоль реки… хрупкая, в черном плаще, с высоко поднятой головой.
Девушки долго молчали, потом Хлоя свирепо прошептала:
– Он ее не заслуживает, правда?
И добавила уже без злости, а просто устало:
– И почему мы все такие дуры? Только ты у нас исключение, Элен.
– О, я такая дура, что вам и не снилось!
Голос Элен звучал так тихо, что Хлоя даже повернулась к ней, не понимая, правильно ли она ее расслышала. Но Элен не дала ей продолжить этот разговор.
– Пойдем, – сказала она, пытаясь казаться бодрой. – Мне совершенно необходимо выпить кофе. Давай зайдем на рынок.
Крытый рынок, на котором в несколько рядов стояли лотки и палатки, начал заполняться людьми, явившимися сюда позавтракать после долгой ночи. Кафе, которое особенно любили водители такси, – оно находилось в самом центре рынка – заполонила разношерстная толпа: грузчики в комбинезонах, нетерпеливые водители, веселые студенты – некоторые из них еще не обсохли после купания в речке – и несколько женщин в вечерних туалетах, которые смотрелись здесь слегка вызывающе. В воздухе стоял густой запах жареной ветчины, стекла запотели.
– Тебе тут не станет дурно? – спросила Хлоя.
– Ничего.
Они нашли два места и с удовольствием прижали ладони к кофейным чашкам с толстыми стенками. Элен успела отпить только один глоток, как сзади раздался треск, крик «берегись!» – и кто-то упал на нее, так что кофе выплеснулся ей на пальцы. Элен возмущенно обернулась и увидела четверых красномордых парней которые показались ей смутно знакомыми.
– Я жутко извиняюсь, – сказал один из них. Когда она услышала его интонации, то у нее уже не было никаких сомнений. Это были закадычные дружки Оливера из Крайст-Черч. Едва она их узнала, как увидела за их спинами Оливера. Увидела и похолодела, потому что Оливер казался привидением среди этой развеселой компании. Лицо его было почти изможденным, красота и свежесть стремительно исчезали. Элен в который раз подумала о Джерри. Друзья Оливера предавались безудержному веселью, но Оливер был вроде бы трезв. Его выдавали только неестественно расширенные зрачки.
– Привет! – сказал он, тщательно выговаривая слова. – Вы застали меня в самом разгаре моей общественной деятельности. Это, – он махнул в сторону своих друзей, которые, похоже, выискивали, не лежат ли где булочки, чтобы ими покидаться, – это комитет по подготовке выпускного бала в Крайст-Черч. Мы начали заседать вчера вечером, твердо решив обсудить, где мы возьмем напрокат павильон для буфета и где у нас будет туалет. Но ночь промчалась, а мы не продвинулись вперед ни на йоту. Однако не беспокойтесь. Мы продолжим наши потуги. Ты ведь придешь на выпускной бал в наш колледж, дорогая Элен? Ну, конечно, придешь. Дарси наверняка будет тебя сопровождать, а потом проводит домой. А ты придешь, Хлоя? Может быть, за тобой закрепить кого-нибудь из моих друзей? А можешь и со мной рискнуть позабавиться.
Хлоя отвела взгляд, стараясь не вспоминать.
Элен обрушилась на него, лицо ее побледнело.
– Ну, почему ты так себя ведешь, Оливер? Что с тобой? Неужели тебе ничто не дорого, ну, зачем ты якшаешься с такими людьми?
Оливер шутливо состроил удивленную физиономию.
– Но ведь они люди моего круга, милая. Несколько так называемых аристократов, с которыми я должен проводить свое время. С другими же – с теми, у кого грязные белые рубашки, бледные лица, а в голове масса разных потрясающих знаний и мыслей, я вообще не должен знаться, – Оливер обнял Хлою и Элен за плечи и наклонился, приблизив к ним лицо. – Но вот что забавно: все они, абсолютно все чертовски скучны! Чем же можно еще заняться, когда вокруг такая смертная скука?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50