Их еще в метро рекламируют…
– Ну, я не знаю, насколько легко туда попасть, – ответила Пэнси и осторожно добавила. – Тебя смущает денежный вопрос, не так ли?
– Нет. Дело не в деньгах. Просто я еще ничего не решила, вот и все.
Хлоя теперь не находила себе места. Отставив в сторону пустую чашку, она подошла к окну. Из ее окна был виден колледж Крайст-Черч.
– Мне как-то надо рассказать обо всем Оливеру, – уныло пробормотала она. – Ведь это и его дело, правда?
Пэнси была явно обеспокоена, но ничего не сказала.
Хлоя взяла расческу и принялась методично расчесывать волосы.
– Ладно, это мои проблемы, – буркнула она. – Спасибо за оказание первой помощи пострадавшему. Итак, завтра в тот же час на том же самом месте?
Пэнси вдруг сорвалась с места и, подбежав к Хлое, тепло обняла ее.
– Ты всегда можешь рассчитывать на чашку чаю и капельку жалости, – весело сказала она. – А насчет того места, куда меня возил Мейсфилд, подумай. Если тебе понадобится поддержка, я могу с тобой поехать. И еще знаешь что, Хлоя?
– Да?
– Если ты действительно хочешь поговорить с Оливером, побеседуй сперва с Элен. Мне кажется она понимает его лучше, чем кто-либо еще.
Пэнси старалась как можно тактичнее предупредить Хлою, чтобы она не надеялась на моральную поддержку Оливера.
Когда Хлоя рассказала Элен о том что произошло, та сперва была ошеломлена. Невероятно, чтобы опытная, искушенная в любовных делах Хлоя совершила такую элементарную ошибку! Элен посмотрела на подругу и увидела, что в ней уже нет этой хищнической, кошачьей самоуверенности. Хлоя была бледна и дрожала.
– А ты уверена? – спросила Элен и нахмурилась, злясь на себя за глупость.
– Да. Совершенно уверена, – Хлоя обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. – У меня такое чувство, будто в меня вторглись. Я уже не владею собой. Смешно, правда? Я думала, что уж себя-то я не потеряю! И вот я день и ночь ломаю голову не понимаю, как мне поступить. Или…
«Ну, скажи же, Хлоя!» – пронеслось у нее в мозгу.
– Или оставить ребенка, – наконец решилась вымолвить Хлоя, – или сделать аборт, – она всхлипнула и отвернулась от Элен. – Я уверена только в одном. Прежде, чем что-либо решить, я должна рассказать Оливеру. Не потому, чтобы его о чем-то просить, а просто чтобы он знал. Ведь это справедливо, Элен!
Элен посмотрела Хлое в глаза и не стала ее ни одобрять, ни разубеждать.
– Он сейчас у себя, – сказала она. Это означало: не надо медлить. Решайся!
Хлоя взяла со спинки стула красную куртку и надела ее. Потом беспечно помахала Элен рукой (хотя на душе у нее было вовсе не весело) и пробормотала:
– Ладно… Пока!
Когда она шла по направлению к Башне Тома, торчавшей над городом, как огромный палец, она держала руки в карманах, и никто не видел, что кулаки у нее сжаты. Она вспоминала Оливера, как он спал, а на переносице у него не исчезала глубокая морщина, и как ей показалось, что можно будет закрыть дверь, отгородившись от всего, что произошло между ними, и равнодушно уйти. Ее вдруг ужасно затошнило. Хлоя тщетно пыталась подобрать нужную фразу, с которой можно было бы начать разговор.
«Оливер, я должна тебе кое-что сказать…»
«Оливер, ты помнишь, что произошло в ночь после банкета?..»
«Оливер, я беременна. Это твой ребенок…»
Хлоя закусила губу и заставила себя идти дальше.
– Да-да? – сразу же откликнулся Оливер на ее нерешительный стук в дверь.
Как только Хлоя ее открыла, ее оглушила громкая музыка. Магнитофон был включен на полную громкость. Оливер сидел, ссутулившись в кресле, а к нему ластилась юная, худенькая девушка. Ее волосы были зачесаны набок и собраны в светлый пучок. На мрачном лице Оливера была написана скука, но когда он увидел Хлою, то слегка оживился.
– Привет! – сказал он. – Я все собирался к тебе зайти, но что-то завертелся… даже смешно. Выпей! Хочешь – вина, а хочешь…
– Оливер, мы можем с тобой поговорить?
– Ну, конечно! Сильвия, сделай потише музыку. Сильвия кинулась к магнитофону, ее коротенькая яркая юбочка при ходьбе раздувалась. Освободившись от ее объятий, Оливер встал и тупо уставился в окно на Кентерберийский Двор.
– Проклятый Оксфорд! – Оливер резко хохотнул. – Хотя… чего мне особенно волноваться? Мой преподаватель пригрозил, что меня выгонят. Привязался ко мне с экзаменами. Неужели он действительно считает, что мне есть дело до этих поганых экзаменов? Твердит одно и то же, как заезженная пластинка. А, ладно, плевать! Сегодня суббота, и я свободен. Поеду покататься на лыжах. Я вообще-то не большой любитель снега и шнапса, но это все равно лучше, чем торчать здесь.
Хлоя услышала в его голосе новые металлические нотки. Морщины на переносице стали глубже, и вдобавок появились другие – у губ. Хлоя пыталась сказать: «Давай поговорим наедине, нельзя ли нам поговорить наедине?» Но тут дверь распахнулась снова. Появились двое молодых людей в грязных белых рубашках, лица у них были бледные, нездоровые, волосы гладко зачесаны назад.
– Ну, ты идешь с нами, Оливер, или нет? – спросил один из них.
Хлоя съежилась. В этих людях было что-то угрожающее.
– Да-да! Сейчас. Мы собираемся в Лондон на какую-то вечеринку, – объяснил Оливер. – Извини, но я уже уезжаю.
Он что-то припомнил, потер пальцами глаза, а потом ущипнул себя за переносицу.
– Черт! Ты же хотела со мной поговорить! Это что-то срочное?
Хлоя посмотрела на него, посмотрела на равнодушную Сильвию, на нетерпеливых, немного враждебных и странных друзей Оливера… Сам Оливер мялся у дверей, явно порываясь уйти.
– Нет, – холодно проронила Хлоя. – Ничего срочного нет. И вообще это неважно. Желаю хорошо повеселиться на вечеринке, Оливер!
Он нахмурился.
– Послушай, я вернусь… ну, через пару дней! Приходи в гости, пообедаем.
Но Хлоя уже его не слышала, она сбежала вниз по ступенькам и выскочила на Кентерберийский Двор. Хлоя шла быстро, словно торопясь на свидание, но у моста Фолли резко остановилась. Большой квадратный дом розовел в лучах солнца; отражаясь от окон, солнце било ей прямо в глаза. Это неожиданно напомнило ей о том, как она впервые приехала в Оксфорд. Она собиралась заниматься тут при уютном свете настольной лампы, узнать много нового, внутренне измениться. Все это была ложь!
Ничего не изменилось! Хлоя сурово осудила себя. «Ты убежала от Лео и попала прямо в объятия к другому мужчине, – думала она, – так что нечего обольщаться. Все это было лишь предлогом для того, чтобы заарканить очередного мужика. И вот, посмотри на себя! Ты забеременела от пьяного мальчишки, которого едва знаешь и на которого тебе глубоко наплевать. И ты по-прежнему одна».
Дура!
Хлоя вдруг преисполнилась решимости. Расправив плечи, она сбежала по ступенькам моста на остров.
Элен сидела в комнате Пэнси. Девушки явно говорили о Хлое. У Элен был довольно несчастный вид, однако Пэнси держалась совсем по-другому, деловито.
– Ладно, – вяло проговорила Хлоя, – хорошенького понемножку. Какой телефон у этого врача?
В комнате воцарилось молчание. Потом Элен и Пэнси подбежали к Хлое. Она напряглась, но вдруг осознала, насколько ей приятны их дружеские объятия.
– Что он сказал? – спросила Пэнси.
– Ничего. Он ничего не мог сказать, потому что я промолчала, – Хлоя говорила нарочито беспечно, Элен и Пэнси переглянулись. – Я пришла туда немножко не вовремя. Сама не знаю, чего я ожидала. Вряд ли я надеялась, что он изъявит восторг и предложит мне руку и сердце.
Пэнси крепко обняла Хлою.
– Да Оливер и с самим собой-то не может справиться! Он не тот человек, к которому можно обращаться за помощью или даже за советом.
– Верно. И все-таки он кое-чем мне помог. Благодаря ему, я решила с этим покончить, причем справиться со всем в одиночку. Так что пожалуйста дай мне телефон доктора, Пэнси.
Пэнси написала телефон на листочке бумаги Хлоя, не глядя, взяла его и сжала в кулаке.
– Спасибо.
Впервые за все это время Элен заговорила, голос ее звучал неуверенно.
– А ты не хочешь, чтобы кто-нибудь из нас с тобой поехал?
Хлоя ответила очень решительно:
– Нет. Я поеду одна.
Но внезапно их поддержка оказалась ей необходима, как воздух, и она добавила:
– Вы ведь понимаете, что мне необходимо это сделать? Что у меня нет другого выхода?
На лице Элен отразилась жалость.
– Хлоя, только ты можешь решить, что надо делать. Но на твоем месте я бы поступила точно так же.
Элен ни словом не обмолвилась о том, что поведение Оливера ее тревожит, не поделилась своими страхами, которые день ото дня становились все сильнее, поскольку у нее создавалось впечатление, что его жизнь непоправимо запутывается. Но в душе она сочувствовала Оливеру не меньше, чем Хлое.
Пэнси сурово сжала губы.
– Да. Потом… потом тебе будет не очень легко. Но мы с Элен поухаживаем за тобой.
Хлоя посмотрела на девушек, и они ей улыбнулись.
Кабинет врача, адрес которого равнодушным голосом продиктовала Хлое секретарша в приемной, находился на Харли-Стрит. Сидя в холле, Хлоя оглядывалась. Это помещение вполне подошло бы какому-нибудь модному журналу: жалюзи на окнах, за которыми моросил мелкий дождик, были полуприкрыты, в холле стояли металлические столики, накрытые стеклом, и черный итальянский диван, обитый кожей. Никаких белых халатов и медицинских карт на полках, в воздухе благоухало цветами. Хлою тошнило и знобило, и этот запах потом всегда ассоциировался у нее с тошнотой и ознобом. Ждать ей, к счастью, пришлось недолго.
Хлоя попала к немолодому, усталому, но явно процветающему врачу. Он ни разу не посмотрел ей в глаза.
Осмотр занял очень мало времени, равно как и сухие расспросы.
– Вы хотите прервать беременность?
Врач вертел в руках стеклянное пресс-папье и смотрел в окно, за которым шел дождь.
Прервать… Прервать беременность… Это неуклюжее безобразное словосочетание застряло у нее в голове, в нем было что-то роковое.
– Да.
Доктор посмотрел в свой журнал в кожаном переплете. Кроме этого журнала и пресс-папье, на столе ничего не было.
– Я могу вам предложить лечь на сутки в мою клинику в Лондоне… в четверг. Секретарша вам обо всем расскажет.
– Благодарю, – Хлоя оцепенело встала.
Врач выдвинул ящик и протянул ей скромную маленькую карточку.
– Вы хотите, чтобы вас поместили в отдельную палату? Вот наши… м-м… наши расценки.
– Меня это не волнует. Я только хочу, чтобы все прошло побыстрее.
Врач посмотрел на нее не без сочувствия.
– Понимаю. В этом наше преимущество перед… э-э… перед не столь дорогостоящими каналами. До свидания, мисс… э-э… Кэмпбелл.
Выйдя из кабинета, Хлоя переговорила с секретаршей. Выяснилось, что клиника совсем рядом и что внушительный счет должен быть оплачен заранее.
Больше всего на свете Хлое сейчас хотелось побыть одной, поэтому она осталась в Лондоне до четверга. Наконец наступило долгожданное утро, и Хлоя подошла к неброскому двухподъездному зданию, стоявшему на тихой площади. Там тоже не было белых халатов, на полу лежали толстые ковры, в вазах стояли искусственные цветы, а в креслах сидели несколько бледных девушек, которые отводили взгляд, не в силах посмотреть друг на друга.
На Хлою самое тяжелое впечатление произвела именно гладкость, с которой тут все проходило. Она сжалась в комок, почувствовав себя неким безликим номером, предметом, который скользит по конвейеру туда, где его освободят от ненужного довеска.
В последний момент, когда она уже лежала на каталке и ее собирались отвезти в операционную, Хлою охватил панический страх. Она попыталась крикнуть: «Нет! Погодите! Я хочу…» Но наркоз уже начал действовать. Взор ее помутился, глаза закрылись, и Хлоя провалилась в черную пустоту.
Когда она вышла в пятницу на солнечный свет, на площади все было точно так же, как и накануне. Даже те же самые голуби с важным видом расхаживали по траве.
«Прошли всего сутки, – подумала Хлоя. – Неужели все уже позади?»
Она скрестила руки на животе и тут же отдернула, сжав пальцы в кулаки. Она чувствовала страшное внутреннее опустошение, она казалась себе сухой и тонкой, словно листочек бумаги.
Когда она подняла руку, останавливая такси, оно подъехало с таким же грохотом, что и машина, на которой Хлоя вчера сюда добралась. И остановилось на том же самом месте, где она вчера вышла из машины. На станции «Пэддингтон» было все так же темно и мрачно, словно в пещере. Однако Хлоя боялась, что для нее уже ничто не будет по-прежнему, ведь она ощущала внутри черную пустоту.
Пэнси и Элен ждали ее в Фоллиз-Хаусе. Пэнси бросила один-единственный взгляд на лицо Хлои и взяла ее холодные руки в свои.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – прошептала она. – Ты мне сейчас не поверишь, но это все уйдет.
Впервые за последние дни на глаза Хлои навернулись слезы, и она не попыталась их сдержать.
– Ничего-ничего, – сказала Пэнси. – Поплачь, это помогает.
– Ребенку это уже не поможет, – Хлоя разрыдалась так, словно ее ничто уже не могло утешить.
Для Хлои настали черные дни. Ее подавляла мысль о том, что она эгоистично прожила столько лет, а будущее совершенно бессмысленно. Время тянулось мучительно долго.
Элен и Пэнси постоянно были с ней, сочувствовали ей, усиленно бодрились и старались всячески ей помочь прийти в себя. Хлоя смутно подозревала, что из-за нее Пэнси проводит со Стефаном очень мало времени.
– А где он? – однажды спросила она и вяло улыбнулась, заметив, что Пэнси тревожно вздрогнула. – О, не волнуйся! Это все уже так далеко…
– Он где-то здесь, – беспечно откликнулась Пэнси.
Они с симпатией поглядели друг на друга, потом Пэнси отвернула свою серебристую головку.
– Пэнси, – тихо проговорила Хлоя, – спасибо, что ты возишься со мной. И тебе, Элен, тоже спасибо.
Тучи начали медленно рассеиваться. Мелкие будничные дела снова стали казаться ей важными, а потом однажды утром Хлоя поймала себя на мысли о том, что поскорее бы наступило лето. Весна выдалась теплая, клумбы в оксфордских парках пестрели цветами.
Болезненная тоска по неродившемуся младенцу начала стихать и уже не заслоняла собой абсолютно все. Хлоя понимала, что рубец этот останется навсегда, однако рана уже затягивалась и болела не так сильно.
И вот как-то вечером Хлоя приготовила благодарственный ужин и позвала Элен и Пэнси. Это был последний день занятий в семестре. На следующий день студенты должны были разъехаться на каникулы. Теперь по городу будут расхаживать только толпы туристов…
Девушки сидели в сумерках, глядя, как на шпили и купола зданий постепенно надвигается ночная мгла.
– У меня идея! – вдруг воскликнула Пэнси. Она надкусила апельсин и с удовольствием, как ребенок, высасывала из него сок. – Поехали на каникулы в Венецию!
Элен и Хлоя с удивлением взглянули на нее.
– Я, наверное, рассказывала вам о палаццо Мейсфилда? Нет? Ну, конечно, у него на Гранд-Канале есть палаццо! Мне придется побыть там несколько дней с ним и с Ким, – Пэнси скорчила гримасу, словно эта перспектива ее совсем не радовала. – Поехали! Это именно то, что тебе нужно, Хлоя! Полная смена обстановки и все такое прочее… Мы там отъедимся, будем – если захотите – осматривать всякие достопримечательности, а вы сможете ходить вместо меня с Ким по магазинам.
– Пожа-алуй, – протянула невольно поддавшаяся искушению Хлоя.
Элен пронзила жгучая зависть. Нигде в мире ей не хотелось побывать так, как в Венеции, но это было невозможно. Однако потом она вспомнила о том, что у нее осталась еще часть стипендии, выделенной на путешествие, и от радости зарделась. На эти деньги можно будет купить билет туда и обратно, и даже – вдруг? – что-нибудь останется!
«Вот на что я потрачу эти деньги! – сказала она себе. – Я увижу Венецию!»
– Ну, так что, Элен?
– А там для всех хватит места? – Элен старалась говорить хладнокровно, не выдавая закравшегося в ее душу желания; ей хотелось, в случае чего, отказаться так же непринужденно, как Пэнси сделала им это предложение.
– Места? – хихикнула Пэнси. – Да, я думаю, они выделят тебе какой-нибудь закуток. Погоди немножко, ты увидишь, сколько там места. Значит, решено?
Хлоя медленно кивнула. В предыдущий раз она была в Венеции с Лео, он туда поехал по работе. Лео заявил, что ему некогда осматривать город, и они в свободное время валялись в постели или сидели в темных ресторанах и крохотных барах. Так что теперь Хлое пришлась по душе мысль о поездке в Венецию в обществе Пэнси и Элен.
Само собой получилось, что за эти ужасные дни после возвращения из клиники они стали ее лучшими друзьями, таких близких подруг у нее никогда еще не было.
В комнате было почти темно, но Хлоя все же видела, что лицо Элен от волнения очень оживилось, а Пэнси довольно улыбается.
Хлоя подняла свой бокал.
– За Венецию! – предложила она.
– За Венецию! – откликнулись подруги.
Часть четвертая
ПАСХА
10
– Я буду скучать. Дарси стоял, решительно повернувшись спиной к очереди на паспортный контроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– Ну, я не знаю, насколько легко туда попасть, – ответила Пэнси и осторожно добавила. – Тебя смущает денежный вопрос, не так ли?
– Нет. Дело не в деньгах. Просто я еще ничего не решила, вот и все.
Хлоя теперь не находила себе места. Отставив в сторону пустую чашку, она подошла к окну. Из ее окна был виден колледж Крайст-Черч.
– Мне как-то надо рассказать обо всем Оливеру, – уныло пробормотала она. – Ведь это и его дело, правда?
Пэнси была явно обеспокоена, но ничего не сказала.
Хлоя взяла расческу и принялась методично расчесывать волосы.
– Ладно, это мои проблемы, – буркнула она. – Спасибо за оказание первой помощи пострадавшему. Итак, завтра в тот же час на том же самом месте?
Пэнси вдруг сорвалась с места и, подбежав к Хлое, тепло обняла ее.
– Ты всегда можешь рассчитывать на чашку чаю и капельку жалости, – весело сказала она. – А насчет того места, куда меня возил Мейсфилд, подумай. Если тебе понадобится поддержка, я могу с тобой поехать. И еще знаешь что, Хлоя?
– Да?
– Если ты действительно хочешь поговорить с Оливером, побеседуй сперва с Элен. Мне кажется она понимает его лучше, чем кто-либо еще.
Пэнси старалась как можно тактичнее предупредить Хлою, чтобы она не надеялась на моральную поддержку Оливера.
Когда Хлоя рассказала Элен о том что произошло, та сперва была ошеломлена. Невероятно, чтобы опытная, искушенная в любовных делах Хлоя совершила такую элементарную ошибку! Элен посмотрела на подругу и увидела, что в ней уже нет этой хищнической, кошачьей самоуверенности. Хлоя была бледна и дрожала.
– А ты уверена? – спросила Элен и нахмурилась, злясь на себя за глупость.
– Да. Совершенно уверена, – Хлоя обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. – У меня такое чувство, будто в меня вторглись. Я уже не владею собой. Смешно, правда? Я думала, что уж себя-то я не потеряю! И вот я день и ночь ломаю голову не понимаю, как мне поступить. Или…
«Ну, скажи же, Хлоя!» – пронеслось у нее в мозгу.
– Или оставить ребенка, – наконец решилась вымолвить Хлоя, – или сделать аборт, – она всхлипнула и отвернулась от Элен. – Я уверена только в одном. Прежде, чем что-либо решить, я должна рассказать Оливеру. Не потому, чтобы его о чем-то просить, а просто чтобы он знал. Ведь это справедливо, Элен!
Элен посмотрела Хлое в глаза и не стала ее ни одобрять, ни разубеждать.
– Он сейчас у себя, – сказала она. Это означало: не надо медлить. Решайся!
Хлоя взяла со спинки стула красную куртку и надела ее. Потом беспечно помахала Элен рукой (хотя на душе у нее было вовсе не весело) и пробормотала:
– Ладно… Пока!
Когда она шла по направлению к Башне Тома, торчавшей над городом, как огромный палец, она держала руки в карманах, и никто не видел, что кулаки у нее сжаты. Она вспоминала Оливера, как он спал, а на переносице у него не исчезала глубокая морщина, и как ей показалось, что можно будет закрыть дверь, отгородившись от всего, что произошло между ними, и равнодушно уйти. Ее вдруг ужасно затошнило. Хлоя тщетно пыталась подобрать нужную фразу, с которой можно было бы начать разговор.
«Оливер, я должна тебе кое-что сказать…»
«Оливер, ты помнишь, что произошло в ночь после банкета?..»
«Оливер, я беременна. Это твой ребенок…»
Хлоя закусила губу и заставила себя идти дальше.
– Да-да? – сразу же откликнулся Оливер на ее нерешительный стук в дверь.
Как только Хлоя ее открыла, ее оглушила громкая музыка. Магнитофон был включен на полную громкость. Оливер сидел, ссутулившись в кресле, а к нему ластилась юная, худенькая девушка. Ее волосы были зачесаны набок и собраны в светлый пучок. На мрачном лице Оливера была написана скука, но когда он увидел Хлою, то слегка оживился.
– Привет! – сказал он. – Я все собирался к тебе зайти, но что-то завертелся… даже смешно. Выпей! Хочешь – вина, а хочешь…
– Оливер, мы можем с тобой поговорить?
– Ну, конечно! Сильвия, сделай потише музыку. Сильвия кинулась к магнитофону, ее коротенькая яркая юбочка при ходьбе раздувалась. Освободившись от ее объятий, Оливер встал и тупо уставился в окно на Кентерберийский Двор.
– Проклятый Оксфорд! – Оливер резко хохотнул. – Хотя… чего мне особенно волноваться? Мой преподаватель пригрозил, что меня выгонят. Привязался ко мне с экзаменами. Неужели он действительно считает, что мне есть дело до этих поганых экзаменов? Твердит одно и то же, как заезженная пластинка. А, ладно, плевать! Сегодня суббота, и я свободен. Поеду покататься на лыжах. Я вообще-то не большой любитель снега и шнапса, но это все равно лучше, чем торчать здесь.
Хлоя услышала в его голосе новые металлические нотки. Морщины на переносице стали глубже, и вдобавок появились другие – у губ. Хлоя пыталась сказать: «Давай поговорим наедине, нельзя ли нам поговорить наедине?» Но тут дверь распахнулась снова. Появились двое молодых людей в грязных белых рубашках, лица у них были бледные, нездоровые, волосы гладко зачесаны назад.
– Ну, ты идешь с нами, Оливер, или нет? – спросил один из них.
Хлоя съежилась. В этих людях было что-то угрожающее.
– Да-да! Сейчас. Мы собираемся в Лондон на какую-то вечеринку, – объяснил Оливер. – Извини, но я уже уезжаю.
Он что-то припомнил, потер пальцами глаза, а потом ущипнул себя за переносицу.
– Черт! Ты же хотела со мной поговорить! Это что-то срочное?
Хлоя посмотрела на него, посмотрела на равнодушную Сильвию, на нетерпеливых, немного враждебных и странных друзей Оливера… Сам Оливер мялся у дверей, явно порываясь уйти.
– Нет, – холодно проронила Хлоя. – Ничего срочного нет. И вообще это неважно. Желаю хорошо повеселиться на вечеринке, Оливер!
Он нахмурился.
– Послушай, я вернусь… ну, через пару дней! Приходи в гости, пообедаем.
Но Хлоя уже его не слышала, она сбежала вниз по ступенькам и выскочила на Кентерберийский Двор. Хлоя шла быстро, словно торопясь на свидание, но у моста Фолли резко остановилась. Большой квадратный дом розовел в лучах солнца; отражаясь от окон, солнце било ей прямо в глаза. Это неожиданно напомнило ей о том, как она впервые приехала в Оксфорд. Она собиралась заниматься тут при уютном свете настольной лампы, узнать много нового, внутренне измениться. Все это была ложь!
Ничего не изменилось! Хлоя сурово осудила себя. «Ты убежала от Лео и попала прямо в объятия к другому мужчине, – думала она, – так что нечего обольщаться. Все это было лишь предлогом для того, чтобы заарканить очередного мужика. И вот, посмотри на себя! Ты забеременела от пьяного мальчишки, которого едва знаешь и на которого тебе глубоко наплевать. И ты по-прежнему одна».
Дура!
Хлоя вдруг преисполнилась решимости. Расправив плечи, она сбежала по ступенькам моста на остров.
Элен сидела в комнате Пэнси. Девушки явно говорили о Хлое. У Элен был довольно несчастный вид, однако Пэнси держалась совсем по-другому, деловито.
– Ладно, – вяло проговорила Хлоя, – хорошенького понемножку. Какой телефон у этого врача?
В комнате воцарилось молчание. Потом Элен и Пэнси подбежали к Хлое. Она напряглась, но вдруг осознала, насколько ей приятны их дружеские объятия.
– Что он сказал? – спросила Пэнси.
– Ничего. Он ничего не мог сказать, потому что я промолчала, – Хлоя говорила нарочито беспечно, Элен и Пэнси переглянулись. – Я пришла туда немножко не вовремя. Сама не знаю, чего я ожидала. Вряд ли я надеялась, что он изъявит восторг и предложит мне руку и сердце.
Пэнси крепко обняла Хлою.
– Да Оливер и с самим собой-то не может справиться! Он не тот человек, к которому можно обращаться за помощью или даже за советом.
– Верно. И все-таки он кое-чем мне помог. Благодаря ему, я решила с этим покончить, причем справиться со всем в одиночку. Так что пожалуйста дай мне телефон доктора, Пэнси.
Пэнси написала телефон на листочке бумаги Хлоя, не глядя, взяла его и сжала в кулаке.
– Спасибо.
Впервые за все это время Элен заговорила, голос ее звучал неуверенно.
– А ты не хочешь, чтобы кто-нибудь из нас с тобой поехал?
Хлоя ответила очень решительно:
– Нет. Я поеду одна.
Но внезапно их поддержка оказалась ей необходима, как воздух, и она добавила:
– Вы ведь понимаете, что мне необходимо это сделать? Что у меня нет другого выхода?
На лице Элен отразилась жалость.
– Хлоя, только ты можешь решить, что надо делать. Но на твоем месте я бы поступила точно так же.
Элен ни словом не обмолвилась о том, что поведение Оливера ее тревожит, не поделилась своими страхами, которые день ото дня становились все сильнее, поскольку у нее создавалось впечатление, что его жизнь непоправимо запутывается. Но в душе она сочувствовала Оливеру не меньше, чем Хлое.
Пэнси сурово сжала губы.
– Да. Потом… потом тебе будет не очень легко. Но мы с Элен поухаживаем за тобой.
Хлоя посмотрела на девушек, и они ей улыбнулись.
Кабинет врача, адрес которого равнодушным голосом продиктовала Хлое секретарша в приемной, находился на Харли-Стрит. Сидя в холле, Хлоя оглядывалась. Это помещение вполне подошло бы какому-нибудь модному журналу: жалюзи на окнах, за которыми моросил мелкий дождик, были полуприкрыты, в холле стояли металлические столики, накрытые стеклом, и черный итальянский диван, обитый кожей. Никаких белых халатов и медицинских карт на полках, в воздухе благоухало цветами. Хлою тошнило и знобило, и этот запах потом всегда ассоциировался у нее с тошнотой и ознобом. Ждать ей, к счастью, пришлось недолго.
Хлоя попала к немолодому, усталому, но явно процветающему врачу. Он ни разу не посмотрел ей в глаза.
Осмотр занял очень мало времени, равно как и сухие расспросы.
– Вы хотите прервать беременность?
Врач вертел в руках стеклянное пресс-папье и смотрел в окно, за которым шел дождь.
Прервать… Прервать беременность… Это неуклюжее безобразное словосочетание застряло у нее в голове, в нем было что-то роковое.
– Да.
Доктор посмотрел в свой журнал в кожаном переплете. Кроме этого журнала и пресс-папье, на столе ничего не было.
– Я могу вам предложить лечь на сутки в мою клинику в Лондоне… в четверг. Секретарша вам обо всем расскажет.
– Благодарю, – Хлоя оцепенело встала.
Врач выдвинул ящик и протянул ей скромную маленькую карточку.
– Вы хотите, чтобы вас поместили в отдельную палату? Вот наши… м-м… наши расценки.
– Меня это не волнует. Я только хочу, чтобы все прошло побыстрее.
Врач посмотрел на нее не без сочувствия.
– Понимаю. В этом наше преимущество перед… э-э… перед не столь дорогостоящими каналами. До свидания, мисс… э-э… Кэмпбелл.
Выйдя из кабинета, Хлоя переговорила с секретаршей. Выяснилось, что клиника совсем рядом и что внушительный счет должен быть оплачен заранее.
Больше всего на свете Хлое сейчас хотелось побыть одной, поэтому она осталась в Лондоне до четверга. Наконец наступило долгожданное утро, и Хлоя подошла к неброскому двухподъездному зданию, стоявшему на тихой площади. Там тоже не было белых халатов, на полу лежали толстые ковры, в вазах стояли искусственные цветы, а в креслах сидели несколько бледных девушек, которые отводили взгляд, не в силах посмотреть друг на друга.
На Хлою самое тяжелое впечатление произвела именно гладкость, с которой тут все проходило. Она сжалась в комок, почувствовав себя неким безликим номером, предметом, который скользит по конвейеру туда, где его освободят от ненужного довеска.
В последний момент, когда она уже лежала на каталке и ее собирались отвезти в операционную, Хлою охватил панический страх. Она попыталась крикнуть: «Нет! Погодите! Я хочу…» Но наркоз уже начал действовать. Взор ее помутился, глаза закрылись, и Хлоя провалилась в черную пустоту.
Когда она вышла в пятницу на солнечный свет, на площади все было точно так же, как и накануне. Даже те же самые голуби с важным видом расхаживали по траве.
«Прошли всего сутки, – подумала Хлоя. – Неужели все уже позади?»
Она скрестила руки на животе и тут же отдернула, сжав пальцы в кулаки. Она чувствовала страшное внутреннее опустошение, она казалась себе сухой и тонкой, словно листочек бумаги.
Когда она подняла руку, останавливая такси, оно подъехало с таким же грохотом, что и машина, на которой Хлоя вчера сюда добралась. И остановилось на том же самом месте, где она вчера вышла из машины. На станции «Пэддингтон» было все так же темно и мрачно, словно в пещере. Однако Хлоя боялась, что для нее уже ничто не будет по-прежнему, ведь она ощущала внутри черную пустоту.
Пэнси и Элен ждали ее в Фоллиз-Хаусе. Пэнси бросила один-единственный взгляд на лицо Хлои и взяла ее холодные руки в свои.
– Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, – прошептала она. – Ты мне сейчас не поверишь, но это все уйдет.
Впервые за последние дни на глаза Хлои навернулись слезы, и она не попыталась их сдержать.
– Ничего-ничего, – сказала Пэнси. – Поплачь, это помогает.
– Ребенку это уже не поможет, – Хлоя разрыдалась так, словно ее ничто уже не могло утешить.
Для Хлои настали черные дни. Ее подавляла мысль о том, что она эгоистично прожила столько лет, а будущее совершенно бессмысленно. Время тянулось мучительно долго.
Элен и Пэнси постоянно были с ней, сочувствовали ей, усиленно бодрились и старались всячески ей помочь прийти в себя. Хлоя смутно подозревала, что из-за нее Пэнси проводит со Стефаном очень мало времени.
– А где он? – однажды спросила она и вяло улыбнулась, заметив, что Пэнси тревожно вздрогнула. – О, не волнуйся! Это все уже так далеко…
– Он где-то здесь, – беспечно откликнулась Пэнси.
Они с симпатией поглядели друг на друга, потом Пэнси отвернула свою серебристую головку.
– Пэнси, – тихо проговорила Хлоя, – спасибо, что ты возишься со мной. И тебе, Элен, тоже спасибо.
Тучи начали медленно рассеиваться. Мелкие будничные дела снова стали казаться ей важными, а потом однажды утром Хлоя поймала себя на мысли о том, что поскорее бы наступило лето. Весна выдалась теплая, клумбы в оксфордских парках пестрели цветами.
Болезненная тоска по неродившемуся младенцу начала стихать и уже не заслоняла собой абсолютно все. Хлоя понимала, что рубец этот останется навсегда, однако рана уже затягивалась и болела не так сильно.
И вот как-то вечером Хлоя приготовила благодарственный ужин и позвала Элен и Пэнси. Это был последний день занятий в семестре. На следующий день студенты должны были разъехаться на каникулы. Теперь по городу будут расхаживать только толпы туристов…
Девушки сидели в сумерках, глядя, как на шпили и купола зданий постепенно надвигается ночная мгла.
– У меня идея! – вдруг воскликнула Пэнси. Она надкусила апельсин и с удовольствием, как ребенок, высасывала из него сок. – Поехали на каникулы в Венецию!
Элен и Хлоя с удивлением взглянули на нее.
– Я, наверное, рассказывала вам о палаццо Мейсфилда? Нет? Ну, конечно, у него на Гранд-Канале есть палаццо! Мне придется побыть там несколько дней с ним и с Ким, – Пэнси скорчила гримасу, словно эта перспектива ее совсем не радовала. – Поехали! Это именно то, что тебе нужно, Хлоя! Полная смена обстановки и все такое прочее… Мы там отъедимся, будем – если захотите – осматривать всякие достопримечательности, а вы сможете ходить вместо меня с Ким по магазинам.
– Пожа-алуй, – протянула невольно поддавшаяся искушению Хлоя.
Элен пронзила жгучая зависть. Нигде в мире ей не хотелось побывать так, как в Венеции, но это было невозможно. Однако потом она вспомнила о том, что у нее осталась еще часть стипендии, выделенной на путешествие, и от радости зарделась. На эти деньги можно будет купить билет туда и обратно, и даже – вдруг? – что-нибудь останется!
«Вот на что я потрачу эти деньги! – сказала она себе. – Я увижу Венецию!»
– Ну, так что, Элен?
– А там для всех хватит места? – Элен старалась говорить хладнокровно, не выдавая закравшегося в ее душу желания; ей хотелось, в случае чего, отказаться так же непринужденно, как Пэнси сделала им это предложение.
– Места? – хихикнула Пэнси. – Да, я думаю, они выделят тебе какой-нибудь закуток. Погоди немножко, ты увидишь, сколько там места. Значит, решено?
Хлоя медленно кивнула. В предыдущий раз она была в Венеции с Лео, он туда поехал по работе. Лео заявил, что ему некогда осматривать город, и они в свободное время валялись в постели или сидели в темных ресторанах и крохотных барах. Так что теперь Хлое пришлась по душе мысль о поездке в Венецию в обществе Пэнси и Элен.
Само собой получилось, что за эти ужасные дни после возвращения из клиники они стали ее лучшими друзьями, таких близких подруг у нее никогда еще не было.
В комнате было почти темно, но Хлоя все же видела, что лицо Элен от волнения очень оживилось, а Пэнси довольно улыбается.
Хлоя подняла свой бокал.
– За Венецию! – предложила она.
– За Венецию! – откликнулись подруги.
Часть четвертая
ПАСХА
10
– Я буду скучать. Дарси стоял, решительно повернувшись спиной к очереди на паспортный контроль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50