Оливер и Том стояли на ступеньках. Оливер обхватил Пэнси за плечи и прислонился щекой к ее волосам.
– Ты простила меня? – прошептал он. Пэнси скорчила нетерпеливую гримаску.
– Ну, конечно!
Он поцеловал ее, она ему улыбнулась, но Элен показалось, что мысли ее где-то далеко.
Элен повернулась к Тому. Ей хотелось тихонько пробормотать извинения, но он смотрел на Пэнси. Когда же, наконец, перевел взгляд на Элен, она просто сказала:
– Пока!
И сама удивилась своей холодности. Они старались не встречаться глазами.
Хоббс придержал дверь машины. Элен уже садилась в «роллс-ройс», когда по лестнице сбежал Дарси. Он прикоснулся к ее руке.
– Где вы живете? – отрывисто спросил он. Элен замерла, стоя одной ногой в машине, другой на улице. На простом, флегматичном лице Дарси была написана чуть ли не страсть. Элен заметила надменно-ироничный взгляд Тома и легкую улыбку Оливера.
– В Фоллиз-Хаусе, – решительно сказала она. – Это на реке, в Оксфорде.
Дарси кивнул.
– Да, я знаю, где это. Я… я приеду навестить вас!
Элен нырнула в машину, и дверца захлопнулась.
Через мгновение «роллс-ройс» уже шелестел шинами по дороге. Элен оглянулась на высившееся позади здание, на группу людей, стоявших на ступеньках… Затем откинулась на спинку мягкого сиденья и, еле сдерживая смешок, уставилась в затылок Хоббса.
«Во всем виноват Фоллиз-Хаус! – думала она. – Из-за него я влипла в эту историю, все из-за него!»
Автомобиль выехал из ворот, человек в комбинезоне спустил жалюзи в домике возле шлагбаума.
Потом Монткалм скрылся из виду, и они выехали на Оксфордскую дорогу.

Часть третья
ВТОРОЙ ТРИМЕСТР
7
Хлоя рассеянно барабанила пальцами по конспектам. Она напрягла шею, стараясь поменьше оборачиваться на занавешенную дверь, над которой горела надпись «Выход».
Стефан опаздывал. Он обещал быть на репетиции, и Хлоя, которой не терпелось его увидеть, примчалась в театр слишком рано. Она осознавала, что все больше привязывается к Стефану, и это ее тревожило. Хлоя предусмотрительно скрывала от Стефана свои чувства. Когда они бывали вместе, она старалась быть лукавой, беспечной, соблазнительной и забавной, но это становилось все труднее и выглядело все претенциозней. Ее потребность в общении с ним постоянно увеличивалась. Хлое хотелось занять более прочное место в его жизни, но, пристально наблюдая за Стефаном, она видела, что он вполне удовлетворен уже достигнутым и ничего иного не желает.
Они виделись довольно часто, выкрадывая эти дневные и вечерние часы у студентов, с которыми должен был заниматься Стефан, и – так, по крайней мере, думала Хлоя – у Беатрис. Они даже во время рождественских каникул умудрились провести вместе четыре дня: Стефан якобы уехал на конференцию. Но он никогда не заговаривал с Хлоей о своей жене и детях, и Хлоя понимала, что он намеренно не допускает ее в эту область своей жизни, не делится с ней мыслями и чувствами, которые он испытывает к семье. Ее раздражало то, что несмотря на страстные объятия, в которые заключал ее Стефан, когда они бывали наедине, она упорно оставалась для него на заднем плане, и Хлоя ломала голову, не понимая, как это изменить. Она прекрасно знала, что пытаться предъявлять требования и заявлять свои права на Стефана для нее смерти подобно. Но что же тогда делать?
Может быть, попытаться применить другую тактику? Может, надо перестать быть такой безотказной, добродушной Хлоей, к которой Стефан уже привык, как к чему-то, что неотъемлемо ему принадлежит? Наверное, следует быть более неприступной. И, вероятно, даже слегка задеть его самолюбие, заставить ревновать…
«Ревновать? – размышляла она. – Да, но кого бы мне…»
Хлоя посмотрела на проход между креслами, ведущий к сцене. Том Харт стоял на авансцене и вытирал свои черные волосы полотенцем, которое висело у него на шее. В сером трико он был больше похож на танцовщика или актера, а вовсе не на режиссера спектакля. Перед репетицией он проводил с труппой разминку и справлялся со всеми заданиями гораздо лучше, чем его артисты.
Несмотря на то, что разминка была очень интенсивной, он инструктировал сейчас актеров спокойным, звонким голосом, у него даже дыхание не участилось.
– Пэнси, ты как деревянная, и это очень чувствуется. Ты должна каждый день выполнять индивидуальные упражнения.
– О господи, но эта гимнастика такая скучная! Хлоя улыбнулась, услышав чистый голосок Пэнси. Но Том даже не удостоил ее взглядом.
– Очень плохо. Ладно, давайте приступим. «Воображала!» – не в первый раз подумала Хлоя. Однако поглядев на темные волосы, видневшиеся из-под слегка расстегнутой на груди «молнии», и на холодное, властное лицо, вынуждена была признать, что он привлекательный мужчина. Но он так отстраненно общался с ней, что Хлоя понимала: Том не считает ее особенно интересной. Взгляд Хлои устремился на Оливера, скользнул по волосам, которые растрепал ветер, по профилю, напоминавшему об эпохе Плантагенетов…
«Да! – сказала себе Хлоя и тут же спохватилась: – Нет».
В красавце Оливере был какой-то изъян, что-то ее вдруг насторожило, подсказало, что с ним лучше не связываться… И потом, он ведь принадлежал Пэнси…
Сзади послышался легкий шорох, и Хлоя оглянулась. Стефан уже садился рядом с ней.
– Извини, – пробормотал он, прикоснувшись губами к ее волосам.
А потом, когда зал погрузился в темноту и софиты высветили сцену, он поцеловал Хлою. Она закрыла глаза и почувствовала, как по телу разливается тепло: так всегда бывало, когда она была с ним.
– Ну, что тут происходит? – Стефан отстранился и кивнул на сцену.
Оливер и Том стояли в свете прожектора, их головы были совсем близко – темная и светлая.
– Да ничего особенного, – откликнулась Хлоя… – Ты только посмотри на этих двух красавцев. До чего хороши, так бы и съела!
Едва сказав это, Хлоя поняла, что Стефан не будет ее ревновать. Он пожал плечами.
– Это смотря по аппетиту. Потом дотронулся до ее бедра.
– Пойдем потом ко мне.
Хлоя знала, что он говорит об общежитии, где они жадно набросятся друг на друга, как только запрут дверь изнутри. Она кивнула. Все мысли о том, что надо быть недоступной, моментально вылетели у нее из головы.
Но когда Том наконец встал со своего места в первом ряду партера и крикнул: «О'кей! На сегодня все!», Пэнси спрыгнула со сцены и подошла к ним.
– Все это так волнующе, – когда-то сказала Пэнси Хлое (той хотелось поговорить с кем-нибудь о своей новой любви, и она рассказала Пэнси о том, как они урывками видятся со Стефаном). – Но почему он на репетициях все время сидит в полутьме? Неужели боится, что мы позволим себе нескромность по отношению к вам? Приведи его как-нибудь в Фоллиз-Хаус, мы тоже хотим с ним познакомиться поближе.
Но Хлоя не желала делить с посторонними драгоценные минуты и была рада, что, когда Стефан может провести с ней время, им никто не мешает.
Теперь Пэнси встала коленками на сиденье в ряду перед ними и улыбнулась Стефану. Волосы ее были вымыты, на лице никакого грима. Она было очень хорошенькой и юной. Хлоя внезапно ощутила, что у нее с Пэнси большая разница в возрасте, и вспомнила о двух-трех морщинках, появившихся около глаз; правда, пока еще их никто, кроме самой Хлои, не замечал.
– Поехали ужинать в Фоллиз-Хаус, хорошо, Стефан? Все поедут. Приведи его, Хлоя, пожалуйста!
– Да, но… – начала было Хлоя, но Стефан оборвал ее.
– Почему бы и нет. Спасибо, Пэнси.
У Хлои чуть не вырвался протестующий возглас, но она вовремя осеклась.
– Ну, и чудесно!
Улыбка Пэнси была предназначена только Стефану, и он проследил за ней глазами, когда она бежала обратно к сцене. Стефан не заметил раздражения и беспокойства, промелькнувших на лице Хлои.
– Ты ведь не против, правда? – небрежно спросил он.
«Нет, против! Против! – ужасно хотелось воскликнуть ей. – Я не могу тебя ни с кем делить». Но она лишь пробормотала:
– В общем-то нет.
И поняла, что ему не понравилось мрачное выражение ее лица.
В элегантных комнатах Пэнси было полно народу. Хлоя уже привыкла к подобной сцене. Пэнси ненавидела быть одна, и поэтому в ее комнаты всегда набивалось множество шумных людей. Она почти всегда уговаривала кого-нибудь приготовить еду в маленькой, уютной кухоньке. Сегодня вечером стряпала Роза. Прижавшись своими могучими телесами к плите, она помешивала кипящий гуляш.
Хлоя частенько присоединялась к веселой, разбитной компании Пэнси и ужинала вместе с ней и ее приятелями, но сегодня вечером эта обстановка угнетала ее. Стефан был совсем другого поля ягода, чем эти шалопаи.
Завидев их, Пэнси тут же вскочила. В джинсах и полосатом свитере она была похожа на взволнованного мальчика.
– Она идеально подходит на роль Розалинды, – пробормотал Стефан. – Харт даже не догадывается, как ему повезло.
– Я рада, что вы пришли, – напрямик заявила Стефану Пэнси, когда подошла к ним.
На мгновение ее оживленное лицо посерьезнело, Стефан хотел с ней поздороваться, но… слова обычного приветствия застряли у него в горле. Он не мог оторвать глаз от чистой персиковой кожи, от необыкновенных, переливчатых голубых глаз. Она была само совершенство!.. Стефан неожиданно для самого себя наклонился и поцеловал Пэнси в щеку. И на какой-то миг ему захотелось даже укусить ее, словно перед ним был сочный спелый фрукт.
Стоявшая рядом Хлоя помертвела. Макияж, который она так аккуратно и ловко наложила себе на лицо, показался ей сейчас грубой маской, а дорогое замшевое платье – вульгарным и вызывающим.
Пэнси взяла Стефана за руку, собираясь увести его, но Хлоя вмешалась и как-то неестественно резко сказала:
– Я сама поухаживаю за ним, Пэнси. Мы вообще-то ненадолго.
Пэнси слегка обернулась, и они с Хлоей посмотрели друг на друга. Взаимопонимание, которому когда-то позавидовала, заметив его, Элен, исчезло. Теперь в их взглядах читались вражда и вызов.
– Ну разумеется, – тихо сказала Пэнси.
Она отошла, а Хлоя с содроганием заметила, что Стефан смотрит ей вслед.
– В чем дело? – донесся до нее его голос.
Хлоя сразу увидела, что перед ней прежний, знакомый Стефан. Он слегка улыбался, приподняв одну бровь. Любовь к нему горестно билась в ее груди, она в панике и отчаянии пролепетала:
– Стефан! Давай не будем тут оставаться. Пойдем к тебе в общежитие.
Он дотронулся до ее рукава.
– Хлоя, но ведь мы же с тобой не принадлежим друг другу, ты сама знаешь. Мы не можем принадлежать. Разве мы мало проводим времени вместе?
– Мало. Я люблю тебя. Ты мне нужен.
Хлоя прикусила язык, но было уже поздно. Стефан переменился в лице. Оно стало грустным, но сначала – Хлоя это явственно заметила – в нем промелькнула досада.
– Я думал, мы с тобой понимаем друг друга, – очень ласково проговорил он.
Хлоя страстно ждала, что он скажет еще что-нибудь, попытается убедить ее, что она ему тоже очень нужна, но он ничего не говорил… Наконец Стефан мягко развел руками.
– По-моему, стоя тут, мы слишком бросаемся всем в глаза. Может, нам где-нибудь присесть?
Стефан оглянулся, и Хлоя сразу поняла: он хочет выяснить, куда ушла Пэнси. Она" посмотрела смутным взором на толпу гостей… Потом, как бывает, когда объектив наводят на резкость, в толпе отчетливо стало видно лицо Оливера. Он уставился на Стефана с таким видом, словно хотел его ударить. Хлоя вдруг почему-то вспомнила неприятный ланч в доме Стефана…
Тогда она ревновала Стефана к Беатрис…
«Ну почему? – с горечью спросила себя Хлоя. – Почему хотя бы сейчас все не может быть легко и просто? Я устала. Другие мужчины так много для меня не значили. Даже Лео. Но Стефан…»
А он уже отходил от нее, направляясь в другой конец комнаты.
– Ладно, еще увидимся! – крикнула она, не желая признавать, что не она, а он уходит от нее. – Я хочу поговорить с Оливером.
Хлоя уселась на пухлый бархатистый пуфик рядом с Оливером. Он кивнул и снова уставился на Пэнси, которая, сияя, беседовала со Стефаном. Она слегка прикасалась рукой к его плечу.
Хлоя похолодела… В лице Стефана появилось что-то новое, он смотрел на Пэнси с завороженным трепетом, Хлоя такого еще не видела.
«Он ведь ей в отцы годится! – подумала Хлоя. – Но может быть, ей именно это и нужно? Может, ей нужен мужчина, похожий на Мейсфилда, с которым она вдобавок могла бы улечься в постель…»
Она поспешно отбросила эту мысль. При мысли о Стефане, трогающем, целующем ослепительно-белую кожу Пэнси, ей стало дурно, физически дурно.
«Пусть только она попытается его у меня отбить! – подумала Хлоя. – Я его так не отдам! Никогда!»
Хлоя посмотрела на Оливера. Его гнев улетучился, теперь он был просто угрюм.
– Что с тобой? – беспечно спросила Хлоя. Оливер показал рукой.
– Вот, посмотри! Посмотри на Спарринга! Хватает Пэнси, словно это не человек, а вещь какая-то! Расплылся в улыбке и наверняка пудрит ей мозги своими снобистскими рассуждениями о литературе. Самодовольный болван!
Хлоя невольно рассмеялась.
– Ну, знаешь… это еще кто кого хватает. Пэнси прекрасно знает свое дело.
Ее вдруг захлестнула волна любви и нежности, Хлое стало ужасно больно… Стоя рядом с сияющей Пэнси, Стефан казался старше своих лет, вид у него был усталый и немножко смущенный. Он глядел на Пэнси неуверенно, с благоговейным трепетом. Это растрогало Хлою, ее тревога рассеялась.
«Он ведь тоже человек, – сказала себе она. – Как же он мог устоять? Она ведь такая очаровательная, а он еще не знает, что она тщеславна и ограниченна. Я нужна ему, – покровительственно подумала Хлоя. – Он, конечно, очень умный, но далеко не все замечает».
Оливер откинулся на подушки.
– Что ж, тогда она глупая сучка… А вообще… какая мне разница?! – Он налил в бокал красного вина, продававшегося в супермаркете в литровых бутылках, отхлебнул глоток и состроил гримасу. – Поговори лучше со мной, Хлоя. Скажи, у тебя никогда не бывает чувства, будто ты попадаешь в комнату, где, словно в фильмах ужасов, стены, потолок и пол сдвигаются, грозя раздавить тебя в лепешку? Тебе не кажется, что жизнь – она такая?
– Нет, – полушутя ответила Хлоя. – По-моему, человек похож на белку в колесе.
Но Оливер ее не слушал. Он заметил Джерри, который сначала заглянул, а потом и проскользнул в комнату.
– Бог мой! Да тут все, что мне нужно! – Джерри подошел к ним и с надеждой улыбнулся Оливеру.
– Привет, милый мальчик! – продолжал он. – Ты нас в последнее время что-то забыл… Хотя это неудивительно, тебе есть на кого полюбоваться.
Он подмигнул, указывая на Хлою, и она в который раз подумала, что он был когда-то писаным красавцем… И куда это все подевалось? Его светлые волосы стали как перец с солью, а на небрежно выбритых щеках кое-где виднелась щетина. Он потянулся к литровой бутылке и плеснул себе в бокал вина. Оливер смотрел на него с неприязнью.
– Ты слишком много пьешь, Джерри, – сказал Оливер.
– Как и ты, мой милый мальчик, – Джерри говорил добродушно, но в глазах его застыло выражение тревоги и неуверенности. Хлоя поняла, что он и побаивается Оливера, и восхищается им.
Оливер нахмурился.
– Я хотя бы делаю это со вкусом, – он беспокойно огляделся. – Боже, до чего скучно! Ну почему всегда одно и то же? Даже Пэнси в своем репертуаре.
Пэнси сидела перед камином, закинув ногу на ногу и поставив на колено тарелку с гуляшом. Она что-то говорила, размахивая вилкой, ее окружало кольцо восхищенных слушателей. Стоявший с краю Стефан уже обрел свое прежнее лукавство. Он заговорщически кивнул Хлое, но она покачала головой.
– Даже Пэнси… – повторил Оливер. Потом отрывисто произнес. – А где Элен? Она меня так успокаивает, а когда ее нет рядом, я опять теряю покой.
Хлоя поспешно сказала, что Элен нет дома. Оливер приносил Элен одни несчастья. И потом его задача – развлекать Пэнси. Чтобы она держалась подальше от Стефана.
Элен, сидевшая в своей комнате, расположенной прямо над апартаментами Пэнси, пониже наклонила настольную лампу, чтобы она лучше освещала страницу. Она читала «Астрофела и Стеллу» сэра Филиппа Сиднея, и поэтические строки о безнадежной любви огорчали и угнетали се. Шум и смех, доносившиеся из комнат Пэнси, стали громче, затем послышалась музыка и приглушенный топот ног.
«Должно быть, танцуют», – подумала Элен и еще решительней углубилась в занятия.
Она несколько раз ходила вместе с Хлоей на импровизированные вечеринки к Пэнси, но это продолжалось недолго. Ей было больно видеть Оливера. Элен все еще любила этого человека и скучала по нему почти так же, как раньше, в самом начале… Раз они расстались, то ей было легче стоически жить без него, не пробуждая в душе воспоминаний, который доставляли ей мучительное наслаждение.
Когда Оливер был рядом, в той же комнате, ей было гораздо тяжелее. Его присутствие действовало на нее точно так же, как и прежде. Но с этим она еще могла бы справиться… Ее особенно терзало другое. Оливер улыбался все так же ослепительно и безрассудно, но Элен казалось, что в душе он менялся и ускользал от всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50