Просто… я иногда… теряюсь в присутствии людей.
Людей или мужчин? Ну да ладно.
— Больше не буду вас смущать.
Эйми рассмеялась — над собой, наверное, — а затем вскинула на него глаза и улыбнулась такой непритворной и обезоруживающей улыбкой, что он даже опешил. Как это он не заметил, что она красива? Положим, не настолько красива, чтобы при виде ее жали на тормоза автомобилей, но если присмотреться, то она и вправду хорошенькая. Хотя нет. «Хорошенькая» — не то слово.
— Со мной все в порядке. — Не переставая краснеть, Эйми провела рукой по волосам. Ее прическа ничуть не растрепалась: волосы были очень гладко зачесаны и заплетены в тугую косу, начинавшуюся где-то у основания затылка. -Ну ладно, я пойду. Можете относить мистеру Гаспару обед.
Поняв, что Эйми вот-вот уйдет, он испытал легкое разочарование. Впервые с тех пор, как Байрон находился в этом добровольном изгнании, мысль об одиночестве не доставила ему радости.
Она замялась у двери.
— Можно вас попросить об одной вещи?
— Да?
— Мне нужно сходить в город, в бакалейную лавку и в интернет-кафе, а я пока так плохо ориентируюсь… Вот я и подумала: не могли бы вы отвезти меня в город? Помните, вы раньше сами предлагали…
— Я буду просто в восторге, — ответил он и отложил проект оштукатуривания стен.
— Спасибо. — Она улыбнулась ему, отчего стала еще более хорошенькой.
— А по дороге мы можем заехать за вашими вещами, — предложил он.
— Ага. — Улыбка исчезла с лица Эйми. Она прикусила губу и отвела взгляд — так же, как и раньше, когда разговор зашел о ее скарбе. — Ну ладно. Хорошо. Я подожду вас на кухне.
Она ушла. Байрон нахмурился. Что-то здесь не так. С виду она очень милая и бесхитростная, но женщины не так просты, как кажутся. Ведь он ровным счетом ничего не знает об Эйми Бейкер, за исключением того, что она умеет готовить. И как готовить!
Он принес поднос наверх и поставил его перед домашним кинотеатром. Потом взял ту тарелку с едой, к которой пока не притрагивался, и подошел с ней к окну, выходившему во двор. То, что кухарка готовила на двоих, создавало некоторые затруднения — нужно было как-то избавляться от лишней порции. Но он нашел превосходное решение проблемы — обезьяны! Два назойливых зверя уже привыкли к тому, что их подкармливают, и каждый день приходили за своей порцией, независимо от того, была в форте кухарка или нет.
Байрон открыл ставни и высунулся наружу:
— Эй, ребята! Кушать подано!
Двое проворных животных взобрались на ближайшую пальму и прыгнули на подоконник. Байрон хотел было отдать им тарелку, но почему-то заколебался и еще раз взглянул на цыпленка в соусе. Во рту у него все еще стоял приятный привкус сочного мяса. Он посмотрел на обезьян, потом опять на цыпленка и покачал головой:
— Как же мне не хочется вам это отдавать! Обезьяны возмущенно завизжали и принялись жадно тянуть к нему лапки.
— Нет, вы мне сначала скажите: за что вас кормить? У меня от вас одни сплошные неприятности.
В конце концов, это из-за них сбежали две предыдущие домработницы и многие жители острова отказывались работать на реконструкции форта.
Так как ни в одном из окон форта не было стекол, традиционную сигнализацию устанавливать было бессмысленно. Сначала Байрон думал, что в этом нет необходимости: на острове Сент-Бартс крайне низкий уровень преступности. Но позже он узнал, что среди детей, живущих на острове, очень распространена следующая забава: на спор они посреди ночи пробираются в форт, где якобы водятся привидения.
И тогда Байрону пришла в голову, как ему казалось, блестящая идея: раз жители острова верят, что форт населен призраками, быть по сему! Он записал на пленку разные жуткие звуки из фильмов ужасов, а затем подключил к рупорам, расположенным в замке, специальную систему видеонаблюдения, которая распознавала малейшие движения. К сожалению, эта система одинаково реагировала как на проказливых детей, так и на обезьян.
Устав просыпаться посреди ночи от душераздирающих стонов и криков, Байрон отключил злополучную систему. Но дело было сделано. Две первые домработницы уже удрали в город и повсюду разнесли слухи о безумном чудовище, обитающем в замке.
— Знаете, — сказал он обезьянам, — будь у меня хоть капля ума, я давно бы прогнал вас и предоставил бы вам самим добывать себе пропитание.
Самец начал подпрыгивать и требовательно визжать, а маленькая самочка сложила женственные лапки под подбородком и подняла на него умоляющий взор карих глаз.
— О Боже! — вздохнул Байрон. Ну как отказать, когда на тебя так смотрят? Может, у нее детеныши есть. Или будут. — Какая же я тряпка!
Вот удивились бы все, кто его знал!
Он поставил тарелку на подоконник, и обезьяны тотчас же набросились на угощение. Самочка сразу схватила цыплячью грудку и зашипела на самца, когда тот попытался ее отнять. Самец оставил ее в покое и принялся уплетать рис с овощами.
— Вот тебе урок, друг мой. — Байрон погрозил самцу пальцем. — Женщины далеко не так безобидны, как кажутся.
Усмирив обезьян, он уселся в кресло перед домашним кинотеатром и принялся за свой обед. На одном из мониторов было заметно движение: на кухне Эйми мыла кастрюли, повернувшись спиной к камере. Байрон снова принялся за трапезу: у него не было привычки постоянно пялиться на экраны, он ведь не извращенец какой-нибудь. Просто бросал на них время от времени взгляд, чтобы следить за перемещениями слуг по форту. Но сейчас Эйми чем-то привлекла его внимание. В ее движениях было что-то странное, он даже не сразу понял что.
Постойте… Неужели она разговаривает сама с собой?
В той части форта подслушивающие устройства установлены не были, поэтому оставалось только гадать. Но вот Эйми повернулась, чтобы повесить кастрюлю на крюк над конфорками, и он понял, что она не разговаривает, а поет. И пританцовывает. На ней по-прежнему была надета огромная полосатая майка. Господи, какой ужасный выбор для невысокой и полной женщины! Ведь горизонтальные полоски, как известно, зрительно увеличивают объем.
Байрон склонил голову набок и пригляделся к Эйми. Может, она не такая уж и толстуха, как ему на первый взгляд показалось. Танцует она неплохо, ну и что с того? Он часто бывал в ночных клубах разных стран и знал, что там обыкновенно зажигают такие вот пышки. Самому ему всегда больше нравились здоровые женщины со здоровым отношением к своему телу, чем тощие, которые только и знают, что подсчитывать калории. Эйми постепенно все больше и больше отдавалась ритму песни и начала трясти плечами и грудью. Бедра у нее тоже двигались в такт ритму, довольно сексуально, надо сказать.
Байрон вскинул брови. Да, танцевать она умеет, ничего не скажешь.
Она взяла полотенце и принялась танцевать по кухне, протирая тумбочки. Потом взяла полотенце за уголок и обернула его вокруг бедер.
Затем, слегка согнув колени, начала вертеть тазом, как заправская стриптизерша. Она делала это до того сексуально, что Байрон невольно засмотрелся. Да, «хорошенькая» — определенно не то слово. Эйми способна дать фору любой стриптизерше. Ей только боа из перьев недостает.
Он представил себе габаритную женщину, танцующую на сцене, — и его собственное тело среагировало естественным образом.
Он резко выпрямился. Боже, как низко он пал — подглядывает за домработницей! Он прикрыл глаза ладонью.
Она ведь не знает, что за ней наблюдают.
Байрон вспомнил, как он сам ненавидит попадать в объектив кинокамеры, и потянулся к пульту дистанционного управления. Как только экран погас, он вздохнул с облегчением и уверил себя, что ничего постыдного не произошло. Ну и что же, что он испытал некое возбуждение: у мужчин это часто бывает в самые неподходящие моменты. Нужно просто выбросить это из головы.
Байрон снова взглянул на потухший экран и рассмеялся. Забудешь такое, как же!
Хорошенькая? Да нет, Эйми — просто высший класс!
Только бы не выдать себя, когда он будет отвозить ее в город. Если она так отреагировала на безобидный флирт, то она сразу же сбежит, если узнает, что он к ней неравнодушен.
Ланс Бофорт водил машину марки «альфа-ромео». И водил он ее с шиком. Он всегда ездил с открытым верхом. Сейчас он одной рукой держался за обитый кожей руль, а другой сжимал рычаг газа. Они неслись по узкой дороге к городу, и ярко-красный автомобиль так и сверкал на солнце.
Эйми подставляла лицо ветру и воображала, что она Грейс Келли и что на ее превосходные белокурые волосы накинут шарфик, а огромные выразительные глаза скрыты за большими солнечными очками. Или Софи Лорен. Она всегда считала Софи одной из самых сексапильных женщин на планете. Если бы Эйми была Софи, то она распустила бы волосы, и они красиво развевались бы на ветру. На ней тогда были бы очки цвета кошачьих глаз в тигровой оправе.
При этой мысли она рассмеялась.
— Над чем смеетесь? — спросил Ланс, снизив скорость на повороте.
— Да так, ни над чем. — Эйми покраснела и потупилась. — Просто мне очень нравится ехать в вашей машине. Я всегда мечтала иметь такую.
— Это машина месье Гаспара.
Она провела ладонью по кожаному сиденью. Какая чудесная кожа!
— У него хороший вкус.
— И денег у него куча. — Ланс на секунду оторвал взгляд от дороги и улыбнулся ей. Глаза его были скрыты за темными очками, но при виде этой улыбки у Эйми снова учащенно забилось сердце. — Но знаете, есть такая поговорка: «За деньги счастье не купишь».
— Это так, зато за деньги можно купить все остальное, — усмехнулась Эйми. А потом вспомнила о бедном мистере Гаспаре, который сидит безвылазно в башне, так как боится показать свое лицо. Ланс прав: за деньги счастья не купишь.
— Какой он?
Ланс смотрел на дорогу. Ветер шевелил его длинные, волнистые волосы.
— Этот вопрос не обсуждается, — промолвил он наконец.
— Я не прошу, чтобы вы рассказывали мне что-то личное. Мне просто интересно, какой он, ну, по характеру? Что за человек?
— Ему понравился обед, который вы приготовили.
— Правда? — Эйми расцвела от удовольствия. — Я очень рада.
— И он тоже. Он счастлив, что наконец-то нашел такую хорошую кухарку.
— Вы долго уже у него работаете?
— С тех пор, как он приехал на остров. Это было полгода назад.
— А вы жили на этом острове?
— Нет. Я приехал сюда в это же время.
— А-а. — Эйми задумалась на минуту. — А как его зовут?
Ланс ответил не сразу.
— Гай.
— Гай Гаспар? — Эйми понравилось это имя: впечатляет. Так могли звать средневекового рыцаря. Перед ее мысленным взором всплыл образ раненного в бою викинга, который прячет лицо под забралом. Вот он стоит в самом темном углу огромного зала и всем сердцем тянется к прекрасной даме, которой он отныне может восхищаться лишь издали… Неужели он навсегда останется ее тайным воздыхателем? Или она полюбит его, невзирая налицо, обезображенное шрамами, и выведет из тени? Может, любовь окажется способна залечить раны в его сердце?
При этой мысли Эйми вздохнула.
Когда они доехали до подножия холма, она вернулась из мира грез на землю. Ланс свернул на главную улицу: по одной стороне тянулись ряды магазинов, а с другой стороны была расположена пристань.
Город вновь поразил Эйми своей чистотой и разноцветными зданиями. У каждого из островов, которые она успела посетить, был свой ярко выраженный характер. Большая часть островов была населена темнокожими потомками рабов, говорившими по-английски с акцентом, к которому примешивались как британские, так и креольские обороты и интонации. На Сент-Бартсе преобладало французское население. Маленький кусочек Европы в Карибском море, излюбленный курорт богатых и знаменитых, где они отдыхают от толп поклонников.
Они ехали мимо ряда роскошных яхт, которые были пришвартованы так близко, что можно было пройтись по ним с одного края гавани до другого, не замочив ног. Эйми разглядывала их, разинув от восхищения рот. На судах были написаны названия портов разных стран. По палубе одной из яхт прошелся одетый в форму стюард и поставил на столик свежие цветы. В соседней каюте матрос драил какую-ту блестящую декоративную деталь. Бронза так и сверкала на послеполуденном солнце.
— О Господи! — выдохнула Эйми. — Подумать только, что можно так жить! Как же, наверно, здорово иметь собственную яхту с экипажем!
Спутник усмехнулся ее восторженности.
Эйми по долгу службы часто приходилось иметь дело со знаменитостями и богатыми людьми, но такое великолепие она видела впервые.
— Даже и не знаю, как разговаривать с такими личностями.
— Они мало чем отличаются от простых смертных.
— Нуда, кроме того, что они обычно говорят так: «Дорогой, куда мы отправимся на следующей неделе?» — Эйми произнесла эту фразу голосом Кэтрин Хепберн, а затем сама себе ответила голосом Кэри Гранта: — «Не знаю, дорогая. Я слышал, что Джоунсы собираются на Арубу. Может, нам тоже туда отправиться?» — «О да! Должно быть, на Арубе в это время года просто прелестно!»
Ланс громко расхохотался, да и сама Эйми скромно улыбнулась собственному остроумию.
— Вам чудесно удается имитировать голоса! — воскликнул он.
— Спасибо. — Эйми так и светилась от гордости.
— Вам нравятся старые фильмы?
— Я их просто обожаю, — искренно ответила Эйми. — А вы?
Прежде чем ответить, он над чем-то задумался.
— Гаспар больше любит кино, чем я. Он говорит, что только благодаря фильмам и книгам можно жить на свете.
— Точно, — согласилась Эйми. Эти слова Гаспара в точности соответствовали ее взглядам. Похоже, они родственные души. — Значит, весь день он занимается тем, что смотрит фильмы и читает?
— А чем вам это не нравится? Неплохой способ убить время. Было бы очень грустно жить на свете, если бы нельзя было окунуться в мир грез.
— Точно.
Эйми вспомнила о своей разбитой параличом матери, как они вдвоем с ней сочиняли истории. Воображение помогало позабыть о трагичности положения и не давало упиваться жалостью к себе.
Когда-то Мим прекрасно все понимала, но когда мать Эйми умерла от осложнения, вызванного параличом, бабушка начала бранить Эйми за то, что та все время парит в облаках, — словно между мечтами и преждевременной смертью матери существовала какая-то связь.
Страх Эйми, что с Мим может что-нибудь случиться в ее отсутствие, был по крайней мере обоснован. Но вот переживания Мим за внучку ничем обоснованы не были. Когда Эйми не было дома, волнение Мим не знало предела. Все мучившие ее недомогания были вызваны этой беспрестанной тревогой. Неизвестно еще, как она отреагирует на то, что Эйми ей сообщит сегодня.
Эйми вдруг очень захотелось связаться с бабушкой и с подругами. Она взглянула на Ланса:
— Вы говорили, что в Густавии есть интернет-кафе?
— Как и во всех портовых городах.
— Можно сначала туда заехать?
— Разумеется. У меня тоже есть дела в столице. Я высажу вас у кафе, а сам отправлюсь в питомник. Может, удастся нанять специалистов по декоративному садоводству: нужно приводить в порядок сад. Встретимся на рынке через… — он взглянул на часы, — два часа. Хорошо?
Высадит у кафе? Значит, до бакалейной лавки ей придется добираться самой. Как только Эйми представила это, у нее перехватило дыхание. «Без паники», — приказала она сама себе. Густавия — очень маленький городок. Окрестности она уже немного изучила. К тому же она успеет прогуляться по сувенирным магазинчикам и прикупить еще несколько маек и шортов, а ему скажет, что сама заскочила к себе в номер и собрала вещи.
Эйми изо всех сил пыталась запомнить ориентиры, когда Ланс вез ее по лабиринту узких улочек, располагавшихся за гаванью. Магазинов в городе хватало, но все они были жутко дорогие.
Наконец он притормозил.
— Интернет-кафе вон там.
Она заметила интернет-кафе и окинула взглядом расположенные рядом лавки.
— А где здесь продукты продаются?
— Вон там. — Он махнул рукой в сторону водной глади. — Просто пройдетесь тем же путем, что мы сюда приехали Здесь очень сложно заблудиться.
— Хорошо. — Эйми посмотрела в указанном им направлении и увидела маленький рынок, расположенный на противоположном конце гавани. Дорожка к рынку была обсажена фруктовыми деревьями. Конечно, она доберется туда пешком! — Хорошо, — кивнула она. — Там и встретимся.
Он снова залез в машину и уехал. Эйми смотрела ему вслед и чувствовала, как ее уверенность начинает мало-помалу таять.
Вчера она стояла в этой же гавани и смотрела, как исчезает за горизонтом лайнер. Как и тогда, Эйми снова испытала приступ страха, но решила не поддаваться. Она справится. Она должна справиться.
Главное — не поддаваться панике.
Глава 4
Если жизнь бросает вам вызов, самое главное — сохранять спокойствие.
«Как сделать свою жизнь идеальной»
Эйми всегда было интересно, что же собой представляет интернет-кафе. Сгорая от любопытства, она толкнула дверь из стекла и металла. При слове «кафе» ей сразу представлялись люди за столиками бистро, которые едят сандвичи с разной начинкой, десерт, пьют капуччино, и официанты в черных брюках, белых рубашках и длинных белых фартуках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Людей или мужчин? Ну да ладно.
— Больше не буду вас смущать.
Эйми рассмеялась — над собой, наверное, — а затем вскинула на него глаза и улыбнулась такой непритворной и обезоруживающей улыбкой, что он даже опешил. Как это он не заметил, что она красива? Положим, не настолько красива, чтобы при виде ее жали на тормоза автомобилей, но если присмотреться, то она и вправду хорошенькая. Хотя нет. «Хорошенькая» — не то слово.
— Со мной все в порядке. — Не переставая краснеть, Эйми провела рукой по волосам. Ее прическа ничуть не растрепалась: волосы были очень гладко зачесаны и заплетены в тугую косу, начинавшуюся где-то у основания затылка. -Ну ладно, я пойду. Можете относить мистеру Гаспару обед.
Поняв, что Эйми вот-вот уйдет, он испытал легкое разочарование. Впервые с тех пор, как Байрон находился в этом добровольном изгнании, мысль об одиночестве не доставила ему радости.
Она замялась у двери.
— Можно вас попросить об одной вещи?
— Да?
— Мне нужно сходить в город, в бакалейную лавку и в интернет-кафе, а я пока так плохо ориентируюсь… Вот я и подумала: не могли бы вы отвезти меня в город? Помните, вы раньше сами предлагали…
— Я буду просто в восторге, — ответил он и отложил проект оштукатуривания стен.
— Спасибо. — Она улыбнулась ему, отчего стала еще более хорошенькой.
— А по дороге мы можем заехать за вашими вещами, — предложил он.
— Ага. — Улыбка исчезла с лица Эйми. Она прикусила губу и отвела взгляд — так же, как и раньше, когда разговор зашел о ее скарбе. — Ну ладно. Хорошо. Я подожду вас на кухне.
Она ушла. Байрон нахмурился. Что-то здесь не так. С виду она очень милая и бесхитростная, но женщины не так просты, как кажутся. Ведь он ровным счетом ничего не знает об Эйми Бейкер, за исключением того, что она умеет готовить. И как готовить!
Он принес поднос наверх и поставил его перед домашним кинотеатром. Потом взял ту тарелку с едой, к которой пока не притрагивался, и подошел с ней к окну, выходившему во двор. То, что кухарка готовила на двоих, создавало некоторые затруднения — нужно было как-то избавляться от лишней порции. Но он нашел превосходное решение проблемы — обезьяны! Два назойливых зверя уже привыкли к тому, что их подкармливают, и каждый день приходили за своей порцией, независимо от того, была в форте кухарка или нет.
Байрон открыл ставни и высунулся наружу:
— Эй, ребята! Кушать подано!
Двое проворных животных взобрались на ближайшую пальму и прыгнули на подоконник. Байрон хотел было отдать им тарелку, но почему-то заколебался и еще раз взглянул на цыпленка в соусе. Во рту у него все еще стоял приятный привкус сочного мяса. Он посмотрел на обезьян, потом опять на цыпленка и покачал головой:
— Как же мне не хочется вам это отдавать! Обезьяны возмущенно завизжали и принялись жадно тянуть к нему лапки.
— Нет, вы мне сначала скажите: за что вас кормить? У меня от вас одни сплошные неприятности.
В конце концов, это из-за них сбежали две предыдущие домработницы и многие жители острова отказывались работать на реконструкции форта.
Так как ни в одном из окон форта не было стекол, традиционную сигнализацию устанавливать было бессмысленно. Сначала Байрон думал, что в этом нет необходимости: на острове Сент-Бартс крайне низкий уровень преступности. Но позже он узнал, что среди детей, живущих на острове, очень распространена следующая забава: на спор они посреди ночи пробираются в форт, где якобы водятся привидения.
И тогда Байрону пришла в голову, как ему казалось, блестящая идея: раз жители острова верят, что форт населен призраками, быть по сему! Он записал на пленку разные жуткие звуки из фильмов ужасов, а затем подключил к рупорам, расположенным в замке, специальную систему видеонаблюдения, которая распознавала малейшие движения. К сожалению, эта система одинаково реагировала как на проказливых детей, так и на обезьян.
Устав просыпаться посреди ночи от душераздирающих стонов и криков, Байрон отключил злополучную систему. Но дело было сделано. Две первые домработницы уже удрали в город и повсюду разнесли слухи о безумном чудовище, обитающем в замке.
— Знаете, — сказал он обезьянам, — будь у меня хоть капля ума, я давно бы прогнал вас и предоставил бы вам самим добывать себе пропитание.
Самец начал подпрыгивать и требовательно визжать, а маленькая самочка сложила женственные лапки под подбородком и подняла на него умоляющий взор карих глаз.
— О Боже! — вздохнул Байрон. Ну как отказать, когда на тебя так смотрят? Может, у нее детеныши есть. Или будут. — Какая же я тряпка!
Вот удивились бы все, кто его знал!
Он поставил тарелку на подоконник, и обезьяны тотчас же набросились на угощение. Самочка сразу схватила цыплячью грудку и зашипела на самца, когда тот попытался ее отнять. Самец оставил ее в покое и принялся уплетать рис с овощами.
— Вот тебе урок, друг мой. — Байрон погрозил самцу пальцем. — Женщины далеко не так безобидны, как кажутся.
Усмирив обезьян, он уселся в кресло перед домашним кинотеатром и принялся за свой обед. На одном из мониторов было заметно движение: на кухне Эйми мыла кастрюли, повернувшись спиной к камере. Байрон снова принялся за трапезу: у него не было привычки постоянно пялиться на экраны, он ведь не извращенец какой-нибудь. Просто бросал на них время от времени взгляд, чтобы следить за перемещениями слуг по форту. Но сейчас Эйми чем-то привлекла его внимание. В ее движениях было что-то странное, он даже не сразу понял что.
Постойте… Неужели она разговаривает сама с собой?
В той части форта подслушивающие устройства установлены не были, поэтому оставалось только гадать. Но вот Эйми повернулась, чтобы повесить кастрюлю на крюк над конфорками, и он понял, что она не разговаривает, а поет. И пританцовывает. На ней по-прежнему была надета огромная полосатая майка. Господи, какой ужасный выбор для невысокой и полной женщины! Ведь горизонтальные полоски, как известно, зрительно увеличивают объем.
Байрон склонил голову набок и пригляделся к Эйми. Может, она не такая уж и толстуха, как ему на первый взгляд показалось. Танцует она неплохо, ну и что с того? Он часто бывал в ночных клубах разных стран и знал, что там обыкновенно зажигают такие вот пышки. Самому ему всегда больше нравились здоровые женщины со здоровым отношением к своему телу, чем тощие, которые только и знают, что подсчитывать калории. Эйми постепенно все больше и больше отдавалась ритму песни и начала трясти плечами и грудью. Бедра у нее тоже двигались в такт ритму, довольно сексуально, надо сказать.
Байрон вскинул брови. Да, танцевать она умеет, ничего не скажешь.
Она взяла полотенце и принялась танцевать по кухне, протирая тумбочки. Потом взяла полотенце за уголок и обернула его вокруг бедер.
Затем, слегка согнув колени, начала вертеть тазом, как заправская стриптизерша. Она делала это до того сексуально, что Байрон невольно засмотрелся. Да, «хорошенькая» — определенно не то слово. Эйми способна дать фору любой стриптизерше. Ей только боа из перьев недостает.
Он представил себе габаритную женщину, танцующую на сцене, — и его собственное тело среагировало естественным образом.
Он резко выпрямился. Боже, как низко он пал — подглядывает за домработницей! Он прикрыл глаза ладонью.
Она ведь не знает, что за ней наблюдают.
Байрон вспомнил, как он сам ненавидит попадать в объектив кинокамеры, и потянулся к пульту дистанционного управления. Как только экран погас, он вздохнул с облегчением и уверил себя, что ничего постыдного не произошло. Ну и что же, что он испытал некое возбуждение: у мужчин это часто бывает в самые неподходящие моменты. Нужно просто выбросить это из головы.
Байрон снова взглянул на потухший экран и рассмеялся. Забудешь такое, как же!
Хорошенькая? Да нет, Эйми — просто высший класс!
Только бы не выдать себя, когда он будет отвозить ее в город. Если она так отреагировала на безобидный флирт, то она сразу же сбежит, если узнает, что он к ней неравнодушен.
Ланс Бофорт водил машину марки «альфа-ромео». И водил он ее с шиком. Он всегда ездил с открытым верхом. Сейчас он одной рукой держался за обитый кожей руль, а другой сжимал рычаг газа. Они неслись по узкой дороге к городу, и ярко-красный автомобиль так и сверкал на солнце.
Эйми подставляла лицо ветру и воображала, что она Грейс Келли и что на ее превосходные белокурые волосы накинут шарфик, а огромные выразительные глаза скрыты за большими солнечными очками. Или Софи Лорен. Она всегда считала Софи одной из самых сексапильных женщин на планете. Если бы Эйми была Софи, то она распустила бы волосы, и они красиво развевались бы на ветру. На ней тогда были бы очки цвета кошачьих глаз в тигровой оправе.
При этой мысли она рассмеялась.
— Над чем смеетесь? — спросил Ланс, снизив скорость на повороте.
— Да так, ни над чем. — Эйми покраснела и потупилась. — Просто мне очень нравится ехать в вашей машине. Я всегда мечтала иметь такую.
— Это машина месье Гаспара.
Она провела ладонью по кожаному сиденью. Какая чудесная кожа!
— У него хороший вкус.
— И денег у него куча. — Ланс на секунду оторвал взгляд от дороги и улыбнулся ей. Глаза его были скрыты за темными очками, но при виде этой улыбки у Эйми снова учащенно забилось сердце. — Но знаете, есть такая поговорка: «За деньги счастье не купишь».
— Это так, зато за деньги можно купить все остальное, — усмехнулась Эйми. А потом вспомнила о бедном мистере Гаспаре, который сидит безвылазно в башне, так как боится показать свое лицо. Ланс прав: за деньги счастья не купишь.
— Какой он?
Ланс смотрел на дорогу. Ветер шевелил его длинные, волнистые волосы.
— Этот вопрос не обсуждается, — промолвил он наконец.
— Я не прошу, чтобы вы рассказывали мне что-то личное. Мне просто интересно, какой он, ну, по характеру? Что за человек?
— Ему понравился обед, который вы приготовили.
— Правда? — Эйми расцвела от удовольствия. — Я очень рада.
— И он тоже. Он счастлив, что наконец-то нашел такую хорошую кухарку.
— Вы долго уже у него работаете?
— С тех пор, как он приехал на остров. Это было полгода назад.
— А вы жили на этом острове?
— Нет. Я приехал сюда в это же время.
— А-а. — Эйми задумалась на минуту. — А как его зовут?
Ланс ответил не сразу.
— Гай.
— Гай Гаспар? — Эйми понравилось это имя: впечатляет. Так могли звать средневекового рыцаря. Перед ее мысленным взором всплыл образ раненного в бою викинга, который прячет лицо под забралом. Вот он стоит в самом темном углу огромного зала и всем сердцем тянется к прекрасной даме, которой он отныне может восхищаться лишь издали… Неужели он навсегда останется ее тайным воздыхателем? Или она полюбит его, невзирая налицо, обезображенное шрамами, и выведет из тени? Может, любовь окажется способна залечить раны в его сердце?
При этой мысли Эйми вздохнула.
Когда они доехали до подножия холма, она вернулась из мира грез на землю. Ланс свернул на главную улицу: по одной стороне тянулись ряды магазинов, а с другой стороны была расположена пристань.
Город вновь поразил Эйми своей чистотой и разноцветными зданиями. У каждого из островов, которые она успела посетить, был свой ярко выраженный характер. Большая часть островов была населена темнокожими потомками рабов, говорившими по-английски с акцентом, к которому примешивались как британские, так и креольские обороты и интонации. На Сент-Бартсе преобладало французское население. Маленький кусочек Европы в Карибском море, излюбленный курорт богатых и знаменитых, где они отдыхают от толп поклонников.
Они ехали мимо ряда роскошных яхт, которые были пришвартованы так близко, что можно было пройтись по ним с одного края гавани до другого, не замочив ног. Эйми разглядывала их, разинув от восхищения рот. На судах были написаны названия портов разных стран. По палубе одной из яхт прошелся одетый в форму стюард и поставил на столик свежие цветы. В соседней каюте матрос драил какую-ту блестящую декоративную деталь. Бронза так и сверкала на послеполуденном солнце.
— О Господи! — выдохнула Эйми. — Подумать только, что можно так жить! Как же, наверно, здорово иметь собственную яхту с экипажем!
Спутник усмехнулся ее восторженности.
Эйми по долгу службы часто приходилось иметь дело со знаменитостями и богатыми людьми, но такое великолепие она видела впервые.
— Даже и не знаю, как разговаривать с такими личностями.
— Они мало чем отличаются от простых смертных.
— Нуда, кроме того, что они обычно говорят так: «Дорогой, куда мы отправимся на следующей неделе?» — Эйми произнесла эту фразу голосом Кэтрин Хепберн, а затем сама себе ответила голосом Кэри Гранта: — «Не знаю, дорогая. Я слышал, что Джоунсы собираются на Арубу. Может, нам тоже туда отправиться?» — «О да! Должно быть, на Арубе в это время года просто прелестно!»
Ланс громко расхохотался, да и сама Эйми скромно улыбнулась собственному остроумию.
— Вам чудесно удается имитировать голоса! — воскликнул он.
— Спасибо. — Эйми так и светилась от гордости.
— Вам нравятся старые фильмы?
— Я их просто обожаю, — искренно ответила Эйми. — А вы?
Прежде чем ответить, он над чем-то задумался.
— Гаспар больше любит кино, чем я. Он говорит, что только благодаря фильмам и книгам можно жить на свете.
— Точно, — согласилась Эйми. Эти слова Гаспара в точности соответствовали ее взглядам. Похоже, они родственные души. — Значит, весь день он занимается тем, что смотрит фильмы и читает?
— А чем вам это не нравится? Неплохой способ убить время. Было бы очень грустно жить на свете, если бы нельзя было окунуться в мир грез.
— Точно.
Эйми вспомнила о своей разбитой параличом матери, как они вдвоем с ней сочиняли истории. Воображение помогало позабыть о трагичности положения и не давало упиваться жалостью к себе.
Когда-то Мим прекрасно все понимала, но когда мать Эйми умерла от осложнения, вызванного параличом, бабушка начала бранить Эйми за то, что та все время парит в облаках, — словно между мечтами и преждевременной смертью матери существовала какая-то связь.
Страх Эйми, что с Мим может что-нибудь случиться в ее отсутствие, был по крайней мере обоснован. Но вот переживания Мим за внучку ничем обоснованы не были. Когда Эйми не было дома, волнение Мим не знало предела. Все мучившие ее недомогания были вызваны этой беспрестанной тревогой. Неизвестно еще, как она отреагирует на то, что Эйми ей сообщит сегодня.
Эйми вдруг очень захотелось связаться с бабушкой и с подругами. Она взглянула на Ланса:
— Вы говорили, что в Густавии есть интернет-кафе?
— Как и во всех портовых городах.
— Можно сначала туда заехать?
— Разумеется. У меня тоже есть дела в столице. Я высажу вас у кафе, а сам отправлюсь в питомник. Может, удастся нанять специалистов по декоративному садоводству: нужно приводить в порядок сад. Встретимся на рынке через… — он взглянул на часы, — два часа. Хорошо?
Высадит у кафе? Значит, до бакалейной лавки ей придется добираться самой. Как только Эйми представила это, у нее перехватило дыхание. «Без паники», — приказала она сама себе. Густавия — очень маленький городок. Окрестности она уже немного изучила. К тому же она успеет прогуляться по сувенирным магазинчикам и прикупить еще несколько маек и шортов, а ему скажет, что сама заскочила к себе в номер и собрала вещи.
Эйми изо всех сил пыталась запомнить ориентиры, когда Ланс вез ее по лабиринту узких улочек, располагавшихся за гаванью. Магазинов в городе хватало, но все они были жутко дорогие.
Наконец он притормозил.
— Интернет-кафе вон там.
Она заметила интернет-кафе и окинула взглядом расположенные рядом лавки.
— А где здесь продукты продаются?
— Вон там. — Он махнул рукой в сторону водной глади. — Просто пройдетесь тем же путем, что мы сюда приехали Здесь очень сложно заблудиться.
— Хорошо. — Эйми посмотрела в указанном им направлении и увидела маленький рынок, расположенный на противоположном конце гавани. Дорожка к рынку была обсажена фруктовыми деревьями. Конечно, она доберется туда пешком! — Хорошо, — кивнула она. — Там и встретимся.
Он снова залез в машину и уехал. Эйми смотрела ему вслед и чувствовала, как ее уверенность начинает мало-помалу таять.
Вчера она стояла в этой же гавани и смотрела, как исчезает за горизонтом лайнер. Как и тогда, Эйми снова испытала приступ страха, но решила не поддаваться. Она справится. Она должна справиться.
Главное — не поддаваться панике.
Глава 4
Если жизнь бросает вам вызов, самое главное — сохранять спокойствие.
«Как сделать свою жизнь идеальной»
Эйми всегда было интересно, что же собой представляет интернет-кафе. Сгорая от любопытства, она толкнула дверь из стекла и металла. При слове «кафе» ей сразу представлялись люди за столиками бистро, которые едят сандвичи с разной начинкой, десерт, пьют капуччино, и официанты в черных брюках, белых рубашках и длинных белых фартуках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27