Он взглянул на нее, почуяв недоброе.
Эйми не знала, что сказать: она не хотела, чтобы Ланс догадался, что между ней и его хозяином завязалась тесная дружба. К тому же между ними ничего не было. Пока что.
— Помните, когда вы меня наняли, то сказали, что, возможно, со временем мистер Гаспар привыкнет ко мне и покажется. Но он от меня по-прежнему прячется. Это просто ужасно: ведь это из-за моего присутствия он безвылазно сидит в башне. Я пыталась убедить его, что мне все равно, как он выглядит, но боюсь, он мне не верит. Не могли бы выдать мне совет, как убедить его выйти из своей башни?
— Нет.
— Нет? И это все? — Она нахмурилась. — Больше вы мне ничего не скажете?
— Могу сказать вам только, чтобы вы бросили эту затею.
— Но почему?..
— Эйми… — Байрон, стиснув зубы, обдумывал ответ: сердце его сжималось от разочарования. Ему даже дышать было трудно, не то что думать. Он смотрел на Эйми, стоявшую на залитой солнечным светом кухне. Как она охарактеризовала Джулианну? Свежая и жизнерадостная? Вся жизнерадостность Джулианны напускная. Это описание как нельзя лучше соответствует самой Эйми. Байрон глубоко вдохнул и прикрыл глаза. «Говори как Ланс», — напомнил он себе. — Похоже, что в течение последних нескольких дней вы начали испытывать к Гаю Гаспару нежные чувства. Не стоит этого делать. Он не для вас.
— Но почему? — Она стала похожа на разъяренную медведицу, защищающую своих детенышей. — Потому что вы находите его внешность отталкивающей?
— И не только я один, — произнес он самым зловещим голосом, на какой был способен. — Клянусь, если вы его увидите, он вам совсем не понравится. Не уговаривайте его выйти к вам. Он не станет этого делать.
— Но вы же говорили, что он покажется! Когда ко мне привыкнет!
— Он передумал.
— Когда? — Эйми уперла руки в бока.
— Сегодня утром.
— Кто вам сказал?
— Он сам.
— Нет, мне это нравится! — Она схватила тряпку и принялась сердито вытирать стол.
Байрон чувствовал ее обиду. Больше всего на свете ему хотелось подойти к ней, обнять и утешить. Но он не мог, даже если бы она ему и позволила. Он не смел к ней прикоснуться.
— Эйми…
Прижавшись спиной к столу, он подыскивал нужные слова. Ну как ей объяснить? У него у самого сердце разрывалось. «Встречаться с Байроном Парксом? Ни за какие деньги!» Он крепко вцепился в стол.
— Оставьте Гаспара в покое. Так будет лучше не только для вас, но и для него. Мне кажется… — Господи, ну как же это объяснить? У него сжалось сердце. — Мне кажется, что он уже успел в вас немного влюбиться. А он и без этого достаточно настрадался в жизни.
Похоже, эта мысль раньше не приходила Эйми в голову. Она сразу осунулась.
— Я не хочу, чтобы он страдал.
Байрон вгляделся в ее лицо. Оно выражало искреннее участие.
— Боюсь, вы уже заставили его страдать. Не стоит ухудшать положение.
Эйми долго молчала.
— Скажите, что с ним? — спросила она. — Почему он прячет лицо? Он что, покрыт рубцами? Или имеет врожденное уродство? Как он хоть выглядит?
— Вам этого лучше не знать. — Ланс смотрел на поднос: по-видимому, ему не терпелось поскорее смыться. — Если обед уже готов, то дайте я его отнесу.
— Да, конечно. Забирайте. — Она махнула рукой.
— Ну вот, вы сердитесь.
— Я сама не знаю, что я сейчас чувствую. — Она скрестила руки на груди, стараясь не смотреть ему в глаза.
Байрон покорно взял поднос и вышел из кухни. Сейчас он испытывал лишь одно чувство: сожаление.
Глава 12
Самый верный способ потерпеть поражение — это отказаться от борьбы.
«Как сделать свою жизнь идеальной»
Вечером Эйми решительно вошла в кабинет и с грохотом опустила поднос с едой внутрь «немого официанта».
— Хочу вам кое-что сказать, — заявила она, потянув за веревку. Когда поднос поднялся на верхний этаж, она повернулась лицом к камере. — Я делилась с вами тем, чем никогда не делилась ни с кем на свете. Рассказывала о своих проблемах с весом, о бабушке, о чувствах, которые испытываю к мужчинам, а у вас даже не хватает смелости показаться мне! В моих глазах вы после этого трус. А с трусами я не ужинаю. Пока вы не откроете дверь и не сядете со мной за один стол, я с вами ужинать не буду. Я буду вам домработницей, но недругом.
С этими словами Эйми вышла из комнаты с гордо поднятой головой. Она ждала, что Гай ее окликнет, но этого не произошло. Жаль. Она уже подготовилась к конфронтации и испытала легкое разочарование, что все так быстро закончилось.
Кипя от гнева и обиды, она вернулась на кухню и начала наводить порядок, громыхая кастрюлями и сковородками. Вскоре все блестело чистотой. Оглядев веселую кухню, которую она уже успела полюбить, Эйми решила, что больше ей делать нечего. Остается только лечь спать.
Налив себе большой бокал вина в надежде, что это поможет ей отключиться, она залезла в постель, задернула москитную сетку и уставилась на ноутбук. Кристин в это время обычно еще не спит. Хорошо бы с ней поболтать! А вдруг когда она откроет компьютер, ей напишет Гай?
Ну что ж, тогда он узнает все, что она о нем думает. Эйми была очень зла, но при этой мысли у нее душа ушла в пятки. Она всегда ненавидела ссоры и обычно старалась сгладить острые углы, чтобы все были довольны.
Она пригубила вино и поняла, что не только злость не дает ей покоя. Гай сказал, что находит ее привлекательной. Интересно, что из этого следует? Эйми вовсе не ожидала, что как только он откроет дверь, они тут же бросятся друг к другу в объятия. Но она рассчитывала, что сегодня они сделают первые робкие шаги в этом направлении. Постепенно, не спеша.
После ее откровенных рассказов Гай знал, что Эйми не девственница, но не любит секс, так как при этом не испытывает ничего, кроме смущения. Но может, с ним все будет по-другому? Похоже, его ничуть не смущают разговоры на любовную тему. Судя по всему, он уверен в себе и неплохо разбирается в жизни. Просто поразительно для отшельника, укрывшегося от мира.
Впрочем, одно дело — говорить о сексе и совсем другое — заниматься им. Это все равно что читать о нем в любовном романе, где все так красиво и полно страсти.
Ну почему в реальности секс оказывается совсем не таким, как в романах, где женщины постоянно испытывают неземное блаженство? Честно сказать, Эйми считала, что женский оргазм — миф, выдуманный мужчинами, любящими похваляться своими любовными победами. А женщины не хотят признаться, что не получают от этого дела никакого удовольствия, поэтому притворяются и обманывают сами себя. Эйми мечтала о таком сексе, когда и мужчина, и женщина чувствуют себя одинаково легко друг с другом. Но наверное, такое возможно только в романах.
Эйми снова пригубила вино и продолжила размышлять. Ей вспомнилось, как Гай спросил ее, не пробовала ли она писать любовные романы, и она призналась, что нет. Еще бы: ведь воображаемый секс смущал ее ничуть не меньше, чем реальный. Ну что ж, пусть сегодня вечером у нее не получилось справиться со своим смущением в реальной жизни, может, у нее хватит смелости преодолеть свою неловкость в воображаемом мире? Эта мысль заставила ее затрепетать. В своих историях она могла быть такой, какой пожелает, — это касалось как внешности, так и характера. Почему бы не перевоплотиться в дерзкую искусительницу?
Очевидно, хмель уже слегка ударил ей в голову: она решила осуществить задуманное. Открыв ноутбук, обнаружила послание от Гая:
Эйми, прошу прощения, если мое решение вас расстроит, но, думаю, вы правы. Самое лучшее для нас — это поддерживать чисто деловые отношения. Однако хочу, чтобы вы знали: по вечерам мне будет не хватать вашего общества.
Эйми скорчила рожу и напечатала:
Хорошо.
Она закрыла окно, потом снова открыла и задумалась, глядя на чистую страницу. С чего начать? Сначала нужно решить, до какой степени она позволит раскалиться страстям.
Снова появилось послание от Гая:
Я уже думал, вы не ответите. Рад, что вы написали. Пусть мы больше не будем ужинать вместе, но я не хочу с вами ссориться.
Эйми: Слишком поздно.
Гай: Надеюсь, вы измените мнение, когда успокоитесь и все хорошенько обдумаете.
Эйми: Уходите. Для вас я в офф-лайне.
Гай: Хорошо. Тогда спокойной ночи.
Эйми раздраженно закрыла окно для переписки и вернулась к своему рассказу. Да, та история, которую они вчера сочиняли с Гаем, заканчивается слишком целомудренно. Губы Эйми растянулись в усмешку. Ну разве не здорово будет написать другую концовку, где она сможет поступить с сэром Гаем, как ей вздумается? Пусть она не в силах контролировать действительность, но в воображаемом мире все герои подвластны ее воле.
Она выпила еще немного вина и начала печатать. Нужные слова находились с удивительной легкостью.
…Сэр Гай и леди Эмилия отъехали от замка злой колдуньи. Путь их лежал через зачарованный лес. Сэр Гай остановил скакуна у озера, на темных водах которого качались блики луны.
Он соскочил с коня и помог спуститься леди Эмилии. Его сильные руки обхватили ее изящный стан и с поразительной легкостью сняли ее с седла. Он опустил леди Эмилию на землю, при этом их тела коснулись друг друга.
Без лишних слов они начали целоваться, сжимая друг друга в страстных объятиях. Их губы и языки сплелись воедино.
…Эйми почувствовала, как ее собственное тело отзывается на воображаемые объятия. Она представила, как Гай — тот Гай, что рисовался ее воображению, — обнимает ее. Он был таким же высокими широкоплечим, как Ланс, но не таким подтянутым. Редко кто из мужчин отличается такой хорошей физической формой.
Его сильные руки смело прикасались к леди Эмилии, будя ощущения, которых она никогда прежде не испытывала. Его прикосновения ничуть не смущали ее, напротив, она предлагала ему свое тело, сама прикасалась к нему.
Их одежда исчезла волшебным образом. Леди Эмилия провела рукой по телу сэра Гая, и это прикосновение заставило его затрепетать от желания. Он положил ее на плащ, раскинутый на берегу озера, залитого лунным светом. Она открыла ему навстречу объятия. Он прилег рядом, склонился над ней. В тени был различим только его силуэт. Леди Эмилия провела пальцами по его мужественному лицу и почувствовала, что он улыбается.
— Я хочу владеть вами, миледи, — произнес он хрипловатым от желания голосом.
— Да, — отозвалась она и тут же почувствовала на себе вес его тела.
Эйми перестала теребить свою шелковую ночную рубашку. Все ее тело пылало жаром. Господи! Да, в воображении секс куда лучше, чем в реальной жизни. Она потянулась за бокалом и обнаружила, что он пуст. Решила налить себе еще бокал и поспешила на кухню. В результате она взяла всю бутылку. Эйми снова залезла в постель и перечитала то, что написала. Может, рыцарю не следует так бесцеремонно вести себя с дамой? А даме не следует отвечать на его ласки так смело, особенно если учесть, что это ее первый раз? Леди Эмилия, разумеется, девственница — ведь все эти годы она провела затворницей в замке злой колдуньи.
Эйми рассмеялась. Пусть реализм и политкорректность, идут к чертям! Для того, чтобы продолжить описание этой сцены, нужно еще немного выпить. Она так и поступила и снова углубилась в свой рассказ.
…Леди Эмилия почувствовала вес твердого мужского тела. Сэр Гай лег на нее, вдавив ее в мягкую траву под плащом. Взяв в ладони его сильное лицо, леди Эмилия начала поглаживать его кончиками пальцев. В это время его бедра раздвигали ее бедра.
У нее перехватило дыхание, когда его мужское достоинство прижалось к ней, ища входа.
— Не бойся.
— Я не боюсь.
Она подняла бедра, приглашая его к действию. В ответ он быстро и уверенно вошел в нее. Она вскрикнула. Он замер и, прижав ее к груди, ждал, пока ее тело привыкнет к нему. А затем…
Тут запищал компьютер. От неожиданности Эйми вздрогнула и пролила вино на рубашку.
Смахивая вино, она взглянула на экран: на нем снова появилось сообщение от Гая:
Эйми, прошу вас, раз вы так расстроены, что не спите в столь поздний час, поговорите со мной.
Эйми взглянула на часы, стоявшие в изголовье, и поняла, что прошло около двух часов. Очевидно, описание эротических сцен требует больше времени, чем само это дело. Обида еще не прошла, поэтому Эйми написала:
Я ничуть не расстроена. Уходите.
Гай: Если вы ничуть не расстроены, то почему же вы до сих пор не спите?
Эйми: Если это вам так интересно, так уж и быть, скажу: занимаюсь страстной любовью с сэром Гаем. Пусть на моей любовной жизни можно поставить крест, но не вижу причины, по которой у леди Эмилии должны быть проблемы на любовном фронте.
Гай: ЧТО-ЧТО?!!
Эйми: Я вам только что объяснила. А вы что-то имеете против? Вы еще скажите, что потому, что его зовут так же, как вас, я не имею права его видеть!
Гай: Я ничего такого не имел в виду. Просто я… Просто даже И не знаю, что сказать! I Эйми: А я знаю. Вы трус и болван.
Не обращая больше внимания на Гая, она вернулась к описанию любовной сцены.
…Сэр Гай вошел в леди Эмилию еще глубже. Она пылко отвечала на его ласки. Отдавшись страсти, они катались по плащу, пока леди Эмилия не очутилась сверху. Она улыбнулась сэру Гаю, глядя на него сверху, и сказала: «Как ты красив!» Лаская ее полные груди руками, покрытыми боевыми шрамами, он сказал ей то же самое.
Эмилия никогда не чувствовала себя так хорошо и так свободно. Она откинула голову назад. Лунный свет заливал их тела. Когда они достигли вершины удовольствия, ей показалось, что ее душа вот-вот выпорхнет из тела. Когда все было кончено, она опустилась на грудь Гая. Он обнял ее своими сильными руками и прижал к себе.
«Ну вот», — удовлетворенно подумала Эйми. Она написала первую свою любовную сцену, и получилось это у нее неплохо. Именно так и должна выглядеть страсть — как в книгах, так и в реальной жизни. Дыхание ее стало прерывистым, на теле выступили капельки пота. И тут бес, весь вечер не дававший ей покоя, снова ее попутал. Она открыла почтовый ящик.
Кому: Гаю.
Тема: От леди Эмилии.
Письмо: Хотите узнать, чего вы сегодня лишились?
Затем она прикрепила свое сочинение, нажала «Отослать» и… ужаснулась.
Какой кошмар!
Она попыталась отменить отправление письма. Не вышло. Господи, что же она наделала? Трясущимися пальцами она набрала второе письмо, в котором умоляла Гая не читать вложенный файл. Эйми зажала руками рот и уставилась на экран. Интересно, внемлет ли он ее просьбе?
Уж скорее снежок не растает в аду, чем он ее послушает.
Она застонала, захлопнула ноутбук и закрыла глаза. Больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы под ней разверзлась земля и поглотила ее. Что же она наделала! Как ей после этого смотреть Гаю в глаза?
Как теперь Байрону смотреть Эйми в глаза? На следующее утро он расхаживал перед мониторами и ждал, когда она принесет ему завтрак. Может, солгать, что он не прочитал того сочинения, что она ему прислала?
Он изо всех сил пытался побороть искушение. Но после того как провел целый час без сна, гадая, что же в этом вложенном файле, любопытство одержало верх. То, что Байрон прочитал, его совершенно ошарашило. И возбудило до невероятной степени. Последние несколько дней он часто представлял, что занимается любовью с Эйми, но в воображении ему рисовалось, что все произойдет медленно и нежно. Или забавно. Но он никогда не представлял такой отчаянной и слегка грубоватой страсти.
Господи! Шли часы, взошло солнце, а он по-прежнему был охвачен страстью. Разве можно после этого перед нею устоять? Теперь его будет бросать в жар только от того, что он с ней в одной комнате. Гаспар мог спокойно отсиживаться за запертой дверью. Единственное, с чем ему придется столкнуться, — это с неловкостью, которую будет испытывать сама Эйми. Между ними и без того сложились напряженные отношения.
А Бофорту придется притвориться, что он не знает ничего, что произошло прошлой ночью. Придется общаться с Эйми, быть с нею рядом. Словом, вести себя как ни в чем не бывало, стараясь побороть желание заключить ее в объятия и начать целовать, срывая с нее одежду.
При этой мысли Байрон испытал еще большее возбуждение. Господи, вот так влип!
Он сидел, обхватив голову руками, и обдумывал, что сказать, когда она принесет ему завтрак. Он ждал и ждал…
Вдруг она так застесняется, что совсем не принесет завтрак?
При этой мысли он потянулся к пульту управления и включил монитор, подсоединенный к кухне. На кухне Эйми не было. Судя по всему, она даже не начинала готовить завтрак.
Его охватила паника. Что, если она уехала? Может, теперь она уже в аэропорту, покупает билет. Он поспешно переоделся в Бофорта и спустился на кухню.
— Эйми! — позвал он. Никто не откликнулся. Он подошел к двери ее комнаты и постучал. — Эйми!
За дверью ему послышался стон, а затем вновь наступила тишина.
— Эйми? — Он снова постучал в дверь, потом прижался к ней ухом. — С вами все в порядке?
Снова раздался стон, затем что-то упало на пол. Он пришел в ужас: вдруг с ней что-нибудь случилось? Повернул ручку — дверь была заперта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27