Пока они шли через фойе к распорядителю, стоявшему у богато украшенного дверного проема, Кристин пыталась привести в порядок внезапно смешавшиеся мысли. Не может быть, чтобы она влюбилась. Ей приятно проводить время с Алеком, но ведь это не означает, что она его любит. По сути, они едва знакомы.
И все же... иногда у нее возникало ощущение, что он ее знает, понимает ее и относится к ней так, как никогда не понимал и не относился ни один мужчина.
Но ведь и живут они в разных штатах. Она просто не имеет права влюбиться в него.
– Сюда, пожалуйста, – сказал распорядитель и повел их в освещенный приглушенным светом ресторан, который занимал весь верхний этаж. Вдоль стеклянной стены располагались отдельные кабинки, разделенные панелями из темного дерева. Обстановка была интимной с очарованием Старого Света. Спокойные мелодии итальянской народной музыки пряно оттенялись ароматами соусов и свежеиспеченного хлеба.
Распорядитель остановился у свободной кабинки:
– Надеюсь, здесь вам будет удобно.
– Превосходно. – Алек кивнул. – Спасибо.
– Хорошо. – Мужчина положил на столик меню, карту вин и зажег свечу. – Официант сейчас подойдет. Приятного аппетита.
– Какой великолепный вид, – сказала Кристин, когда Алек помог ей снять пальто.
– Действительно великолепный, – согласился он. Покрытые снегом горные вершины сверкали под звездным небом голубоватой белизной. На площади вокруг катка сияли золотистые огни магазинов, кругом прогуливались люди в ярких зимних нарядах. Открывшаяся картина живо напомнила Кристин о детской игрушке – снежном стеклянном шаре с тихо опускавшимся на крошечные домики снегом.
Алек повесил одежду, вернулся и сел рядом с Кристин.
Появился официант в белоснежной рубашке и переднике поверх черных брюк.
– Вы будете заказывать вино? Алек взял карту вин и нахмурился:
– Я не большой знаток вин, может быть, ты выберешь что-нибудь.
Кристин не нужно было заглядывать в меню, чтобы убедиться, что здесь все безумно дорого. Она улыбнулась официанту:
– А нет ли у вас итальянского пива?
– Могу предложить «Моретти», – ответил он.
– Звучит заманчиво. Мне пиво и воды, пожалуйста.
– Хорошо. А вам, сэр?
– То же самое, – ответил Алек с облегчением. Официант отошел, и Кристин взяла меню.
– Интересно, есть ли у них настоящая итальянская пицца?
– Совершенно не обязательно заказывать пиццу, – заверил ее Алек. Потом он открыл меню, и его глаза слегка округлились.
«Как раз обязательно», – подумала Кристин, глядя на цены.
– Ты не представляешь, как давно я не ела настоящую пиццу. – Она пробежала глазами меню и увидела, что даже пицца в этом ресторане стоит недешево. Но это все же лучше, чем омары с тонкой лапшой втрое дороже, чем в любом другом месте. – Ага! У них есть «куатро стаджони», пицца четырех времен года, моя любимая.
Алек засмеялся:
– Стоило вести девушку в шикарный ресторан, чтобы она заказала пиццу и пиво.
– Ну как же без них! А что ты будешь?
– Старое доброе спагетти с фрикадельками, если оно здесь есть. – Алек, словно прилежный ученик, рассматривал меню, в котором под итальянскими названиями блюд давалось их описание на английском языке.
– Слушай, тебя не раздражает, что в ресторанных меню все так запутано, что даже заказ сделать трудно? – Кристин шутливо сморщила нос, стараясь снять напряженность, которую, как ей показалось, испытывал Алек. На самом деле он считал ресторанную претенциозность более забавной, чем пугающей. Кристин склонилась ближе, читая меню. От нее пахло свежестью и простотой, как и всегда. Никаких вычурных духов или смеси ароматов от множества сталкивающихся запахов лосьонов и гелей для волос. – Вот. – Она постучала по меню. – Spaghetti e polpette.
– Ты говоришь по-итальянски?
– Нет, но я знаю названия блюд на нескольких языках. Когда путешествуешь по Европе, становишься перед выбором: либо набираться этой лексики, либо объясняться знаками. С «методом проб и ошибок» я пару раз вляпывалась, и мне приносили нечто совершенно невообразимое.
– Ладно, тогда выбирай закуски.
Он протянул ей меню. Кристин раскрыла богато украшенную книжицу, а Алек, расслабившись, откинулся на спинку удобного диванчика.
– Так, посмотрим. Я бы взяла формаджи, это сырное ассорти, или жареных calamari.
– Это кальмары? – Он насупился. – Думаешь, мне понравится?
– Не знаю, но я это обожаю. – Ее глаза блестели в свете свечи.
– Тогда закажи и то и другое. – Он погладил ее волосы. – Я жутко голоден.
– Ты всегда голоден. – Кристин засмеялась. Вспомнив, с какой целью он пригласил ее сюда, Алек ощутил странное сочетание возбуждения и нервозности. Но не мог же он просто так выпалить: «Как ты посмотришь на то, чтобы переехать сюда?» Они даже и заказ еще не успели сделать. Необходимо выждать. Дождаться благоприятного момента. А потом не торопясь перейти к этому щекотливому вопросу.
К сожалению, во время ужина нервозность Алека только возросла. Ему с огромным трудом удалось сохранить сосредоточенность, он едва мог следить за рассказом Кристин о том, как семья Эштонов путешествовала по Европе, когда она была еще маленькой. Глядя на Кристин, Алек думал о том, как сильно ему хочется, чтобы она осталась с ним навсегда. Жить вместе и вместе стареть. Боже! Он становится таким же сентиментальным, как и Уилл.
Когда принесли десерт и капуччино, Алек понял, что времени у него осталось совсем мало.
– Ты что-то притих, – сказала Кристин, наклоняя голову и пытаясь заглянуть ему в глаза. – Ты ведь не о параде сейчас думаешь, правда?
– Нет. Я... думал о... совсем о другом.
– Правда?
– Да.
Момент настал. Алек сделал глубокий вдох и накрыл ее пальцы своей ладонью.
– Я думал о том, какое удовольствие я получаю, проводя время с тобой.
Кристин улыбнулась, и Алек понял, что это хороший знак. Он очень надеялся на это.
– Мне тоже очень нравится встречаться с тобой. На самом деле я никогда раньше ни с кем не чувствовала себя так... уютно и спокойно.
– Я тоже.
Он почувствовал, как она сжала его пальцы.
– Я буду скучать по тебе.
– Да. Ну. Гм-м... – Он откашлялся. – Кстати, я хотел спросить... насколько серьезно это предложение о работе в Остине?
– Очень серьезно, я надеюсь. – Восторг, засветившийся в ее глазах, сделал ее еще красивее.
– Я спрашиваю потому, что... ну... – напряжение сдавило ему грудь, – дело в том, что и здесь есть больницы.
– Я знаю. Но ни одна из них не сравнится с больницей Святого Джеймса.
– Да, но если бы тебе удалось найти место где-то поблизости, ты могла бы остаться. – Алек увидел, как на лбу у нее собрались морщинки, словно она пыталась понять истинный смысл его слов. Он крепче сжал ее руку. – Я не рассчитываю, что ты примешь быстрое решение или что-то в этом роде. Ты будешь здесь еще неделю, но, понимаешь, мне бы хотелось, чтобы ты подумала о переезде сюда. И мы сможем продолжать встречаться.
Алек наблюдал за тем, как до нее доходил смысл его слов. Ее глаза широко раскрылись от изумления.
– Я понимаю, что мы познакомились только две недели назад, но дело в том, что... – он поднял ее руку и коснулся губами ее пальцев, – ты меня просто сразила наповал.
Ему хотелось сказать Кристин, что он ее любит, обрушить на нее все свои эмоции, но ее ошеломленный взгляд остановил его. Его сердце бешено колотилось, а она продолжала молча смотреть на него.
Потом Кристин издала хрипловатый смешок, откинулась на спинку диванчика и повернулась к окну.
– И это происходит со мной! Я не могу в это поверить!
От этих слов внутри у него возникло ощущение страха. Оно усилилось и превратилось в панику, когда Кристин повернулась к нему с выражением сожаления в глазах.
– Алек, я... я действительно буду скучать по тебе, но эта работа очень важна для меня.
– Если тебе нужно время, чтобы все обдумать...
– Нет, – прервала она его. – Мне не нужно ничего обдумывать. Ничто в мире не заставит меня отказаться от этой работы. Пожалуйста, пойми, здесь нет ничего личного.
– Как это – ничего личного? – Его голос зазвучал чуть громче, он вдруг осознал, что она отвергла его, вот так, без секундного колебания. – Я говорю, что хотел бы продолжать встречаться с тобой, а ты даже не хочешь об этом подумать? Что это, если не личное?
– Это... – Кристин попыталась найти слова, потом передумала. – Знаешь, не обращай внимания. Тебе не понять, поэтому давай просто оставим эту тему.
– Нет уж, черт возьми! – Алек наклонился вперед, не давая ей отвести взгляд. – Поговори со мной. Попытайся мне объяснить.
– Алек, – она твердо посмотрела ему в глаза, – если бы мне предоставили право выбрать из всех больниц мира, я бы выбрала больницу Святого Джеймса.
– Почему?
– Потому что... – на ее лице проступило выражение неудовлетворенности, – всю свою жизнь я хотела доказать отцу, что я чего-то стою. Заставить его гордиться мною. – Кристин взяла его ладони в свои и с мольбой посмотрела на него. – Если я получу это место, у меня появится шанс. Я буду работать с людьми, которых очень ценит мой отец. У меня появится шанс доказать, что я хороший специалист. Действительно хороший. Такой же хороший, как Робби.
Алек смотрел на нее в замешательстве.
– Ты соглашаешься на эту работу только для того, чтобы произвести впечатление на своего отца?
Кристин отвела взгляд.
– Я же сказала, что ты не сможешь этого понять.
– Кристин... – Алек приподнял пальцами ее подбородок и снова заглянул ей в глаза. – Возможно, я лезу не в свое дело, но, похоже, желая получить эту работу, ты преследуешь неверную цель. Ты ведь знаешь, что это положение никогда не изменится. Этот роковой треугольник – ты, твой отец и брат – будет существовать всегда.
– Нет, положение уже меняется! – К Кристин вернулась некоторая доля прежнего возбуждения. – Разве ты не видишь? Сегодня утром, после того как отец рассказал мне о Кене Хатченсе и о том, какие лестные отзывы он услышал обо мне, он совершенно искренне заявил, что услышанное произвело на него большое впечатление.
– Большое впечатление, – сердито произнес Алек. – Неужели этого достаточно?
– Ты шутишь? Это великолепно!
– Значит, ты собираешься уехать в Техас, устроиться там на работу, и все это ради того, чтобы произвести впечатление на отца? И ты даже подумать не хочешь о том, чтобы поискать работу здесь? Разве ты не сможешь произвести на него впечатление, работая где-нибудь в другом месте?
– Это не одно и то же.
– Но...
– Нет. Никаких «но». Я соглашусь на эту работу, чего бы мне это ни стоило. – Кристин отвернулась и с плохо скрываемым раздражением начала ковыряться в десерте. – Дискуссия закончена.
Алек смотрел на нее, не веря своим ушам.
– Значит, я должен оставить эти разговоры?
– Да.
– Но...
Кристин бросила на него раздраженный взгляд:
– Хочешь, чтобы мы поссорились?
Да, подумал он. Ему хотелось спорить, настаивать на своем и в конце концов заставить ее быть откровенной с ним. Но вместо этого он откинулся на спинку дивана и уставился в окно, размышляя о том, какой у него есть выбор. Они могут довести этот спор до конца сейчас, или же он может дать ей несколько дней на обдумывание, а потом вновь вернуться к этой теме. Возможно, ей нужно время, чтобы их отношения окрепли.
Время, чтобы она полюбила его.
А если этого никогда не произойдет? Если у нее никогда не возникнет это волнующее, захватывающее чувство, которое он испытывает к ней?
В его распоряжении есть неделя, чтобы завоевать... или окончательно потерять ее.
Все внутри его кипело, когда он, кивнув, сдержанно произнес:
– Хорошо. Оставим это. Пока оставим.
Глава 15
Легче говорить об общении, чем общаться.
«Как сделать свою жизнь идеальной»
Когда они шли к дому Алека, Кристин чувствовала, как ощущение некоторой неловкости встает между ними. Они не разговаривали, не держались за руки и даже не шли под руку, как это обычно бывало. Алек шел ссутулившись, глядя прямо перед собой и засунув руки в карманы черной кожаной куртки, словно ему было холодно. На самом деле ночь была мягкой, повсюду, любуясь рождественскими огнями и рассматривая украшенные витрины магазинов, прогуливались люди.
Кристин задела его чувства. Но что она сказала? Как она все объяснила?
Даже когда они поднялись в его квартиру, неловкость не исчезла. Алек пробормотал, что ему надо вывести Бадди, и оставил ее одну. Кристин повесила на вешалку у двери свое пальто и включила огоньки на маленькой рождественской елочке, которую они вместе покупали и украшали. Алек сказал, что это первая елка в его взрослой жизни, потому что ему никогда не приходила в голову мысль купить елку только для себя.
Кристин было даже веселее наряжать эту елку, чем ту, которую Натали и Робби тайком притащили для детей. Они с Алеком сами сделали украшения, изготовив гирлянды из поп-корна и повязав красную ленточку вокруг палочек с леденцами. Из фольги они сделали оригами – фигурки животных, и теперь в них отражались разноцветные огни, создавая празднично-волшебный эффект.
Теребя рукой лягушку из фольги, Кристин вспоминала, как они дурачились прошлым вечером, как смеялись до коликов и как занимались любовью при свете елочных огоньков. Эти воспоминания потускнели, когда она вспомнила о сцене в ресторане, которая оставила ее в состоянии полушока. Алек хотел, чтобы она переехала в Колорадо. Он говорил и смотрел на нее, и от его взгляда все у нее внутри бурлило от радости, а потом это чувство исчезло, и из нее словно выпустили воздух.
Кристин в оцепенении обводила взглядом небольшую гостиную-столовую. Его квартира была ненамного меньше, чем ее квартира в Остине, но обставлена она была подержанной и разномастной мебелью и вместо картин в рамах на стенах висели плакаты с изображением сноубордистов и лыжников. Все в этой квартире было настолько в духе Алека, что ей нравилось бывать здесь. За это короткое время здесь у них было столько приятных и забавных моментов.
Если бы она переехала в Колорадо, предложил бы он ей жить вместе с ним? От этой мысли в ее сердце возникло страстное желание.
Ну почему жизнь так жестока? Неужели Парки получают удовольствие, играя людьми? Соблазняют исполнением самых потаенных желаний, а потом назначают за это непомерную цену.
Как раз в это утро Кристин узнала, что, возможно, сбудется мечта всей ее жизни. Воодушевленная, она летала весь день, и вот теперь Парки говорят ей: «Погоди, есть одно «но». Как быть с твоей второй мечтой – о хорошем мужчине, которого бы ты любила и который любил бы тебя? Исполнение этой мечты может быть или не быть во второй шкатулке. И единственный способ узнать это – отказаться от приза в первой шкатулке. Что ты теперь будешь делать? Что выберешь?»
Словно озябнув, Кристин обхватила себя руками, думая, стоит ли возможная любовь такой большой жертвы. Она не могла знать, как сложатся ее отношения с Алеком. А если она откажется от цели всей своей жизни, а потом окажется, что Парки сыграли с ней свою самую злую шутку?
Кристин охватил страх, сейчас ей казалось, что именно так все и произойдет. Когда дело касалось мужчин, она не очень-то была способна сделать правильный выбор, И ей так легко было представить, что, жертвуя чувством ответственности, уважением семьи и всем остальным, она остается с мужчиной, который способен заставить ее смеяться.
Неожиданно глаза ее наполнились слезами.
Услышав звук открывающейся двери, Кристин отвернулась к окну. Она слышала, как вошел Алек, и видела в отражении оконного стекла, что он остановился и смотрит на нее. Постояв минуту, он направился в угол комнаты, где была оборудована небольшая кухня.
– Я заранее купил вино, – сказал он совершенно бесстрастным голосом. – Джефф посоветовал мне выбрать эту марку, так что оно должно быть хорошим. Я думал, что, возможно, нам захочется выпить после ужина.
Кулак, сжимавший ее сердце, сжался еще сильнее, когда она поняла, что он купил это вино, чтобы отпраздновать ее согласие на переезд.
– Хочешь стаканчик? – спросил Алек.
– Было бы неплохо, – ответила Кристин, не оборачиваясь. Как теперь она сможет снять возникшее между ними напряжение?
Пока Алек открывал бутылку, к ней подошел Бадди, и Кристин ласково погладила пса. Когда, держа в руке два бокала, он направился к дивану, она выпрямилась и, секунду поколебавшись, пошла за ним.
Кристин подошла к нему и, взяв стакан, села, по-прежнему избегая смотреть на Алека.
– Алек, я... – неуверенно начала она. – Думаю, я должна объяснить тебе.
– Похоже, у тебя появилось желание поговорить об этом?
Она подняла глаза и увидела выражение боли на его лице.
– Нет, желания нет, но мне необходимо, чтобы ты понял, потому что я до смерти боюсь, что ты уговоришь меня сделать нечто такое, о чем я позднее буду жалеть.
Алек отвел взгляд, и Кристин поняла, что сделала ему еще больнее.
– Пойми, мне нелегко говорить об этом. Поэтому, если я буду говорить не слишком складно, пожалуйста, попытайся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27