Однако за два дня накопилось множество мелких проблем, и Аманда, вернувшись за стойку к Трисии, вместе с ней просмотрела список самых неотложных дел.
Слава Богу, что у нее такие прекрасные работники, подумала Аманда. Если бы они вызывали ее по каждому незначительному поводу, то у нее не хватило бы ни терпения, ни сил бегать вверх-вниз по лестнице. Да и сделать она могла бы не больше, чем сделали ее сотрудники. Ну, скажем, сообщали бы они ей всякий раз, когда Джессамин Арден жаловалась на жару в номере, – что она могла бы сделать, как не послать коридорного, снова проверить работу кондиционера? Она сильно сомневалась, что на свете нашелся бы мастер по настройке кондиционеров, способный удовлетворить все требования Джессамин.
Что же до повторного визита бульварного репортера с его многообещающими посулами и карманами, полными разменной монеты…
– Учитывая обстоятельства, мы решили и об этом не сообщать тебе, Аманда, – объяснила Трисия. – Если бы он хоть краем уха услышал, почему тебя нет на рабочем месте…
Аманда пожала плечами.
– Если у них для первой полосы нет ничего более сенсационного, чем ветрянка Ники, то эта газетка на грани краха. Но все равно, я рада, что вы справились с ним без меня.
– Что было не так уж и трудно. Хотя, нужно признаться, впервые в Спрингхилле пустили в ход закон, запрещающий слоняться без дела.
– Меня всегда удивляло, к чему городскому совету хлопоты с этим законом. Да, еще ют что: когда будет минутка, загляни в четыреста двенадцатый номер, проверь, все ли там в порядке с трубой для горячей воды. Водопроводчик прислал счет сегодня утром.
– Уже проверила. Все отлично. – Трисия встала, заслышав приближающиеся к стойке шаги. – Доброе утро, мисс Арден. Чем могу помочь?
– Я просто пришла за своей почтой. – Голос Джессамин Арден словно струился по гулкому холлу. Легкий акцент придавал ему певучесть, и казалось, что она вот-вот перейдет с обычной речи на музыкальную фразу.
Дежурная повернулась к длинному ряду узких почтовых ящичков позади стойки и вынула из одного пачку розовых листков.
Джессамин пролистала их, небрежно смяла и разжала пальцы. Послания, как осенние листья, разлетелись по полу.
– Можете их выбросить, – сказала Джессамин. Она сделала шаг в сторону, чтобы поправить свою широкополую шляпу перед зеркалом в деревянной раме, что висело позади стойки, и в поле ее зрения попала Аманда. – О-о! Значит ли это, что Ники уже лучше? – пропела она. – Зайду-ка я проведать его после съемок.
– Думаю, он обрадуется гостям, – отозвалась Аманда, искренне желая, чтобы это было правдой. Несмотря на все высказывания Джессамин о Ники, возможно, сам он не проникся к ней такой уж особенной неприязнью за время путешествия из Лос-Анджелеса. И вообще, давно ли они знакомы? Может, он ее хорошо знает? – Ему ведь скучно, а гости могли бы внести разнообразие, чтобы ему легче было высидеть в квартире еще пару дней.
Джессамин замерла.
– Пару дней? Вы хотите сказать, что он по-прежнему заразен?
– Да, наверное. Опасность не исчезнет до тех пор, пока не подсохнут последние оспинки. Но ведь вы в детстве переболели ветрянкой, разве нет?
Джессамин передернуло.
– Понятия не имею, но в любом случае я не могу позволить себе рисковать. Учитывая, что от меня зависит судьба всего фильма…
Аманда посчитала не слишком благоразумным напоминать Джессамин, что она могла подхватить болезнь во время поездки из Лос-Анджелеса.
– Что ж, в таком случае, – спокойно отозвалась она, – я передам Ники ваши наилучшие пожелания.
– Да, пожалуйста. Прелестный малыш, мне его так жалко. – Джессамин направилась к выходу. Каблуки ее изящных туфель были настолько высокими, что ей приходилось буквально семенить, отчего ее тело завлекающе покачивалось.
– Прелестный малыш, – передразнила ее едва слышно Трисия. Она наклонилась, чтобы подобрать разбросанные Джессамин листки. – Держу пари, что он уже вылетел у нее из головы! А кстати, как он, бедняжка?
– Сегодня ему нелегко приходится. Зуд его вконец измучил, и Ники боится, что никогда не поправится. – Аманда кивком указала на смятые розовые листки в руке дежурной. – Это все пришло сегодня утром?
– О, нет, она просто приказала не тревожить ее телефонными звонками с полуночи до девяти утра – что бы там ни случилось. Ну, мы и отключили ее телефон.
– В таком случае нам понадобится еще один ночной служащий – специально для того, чтобы отвечать на звонки и записывать сообщения.
– Неплохая мысль.
– А что ты намерена делать, если вдруг позвонит режиссер и сообщит, что съемки перенесены на более раннее время?
Трисия улыбнулась.
– Я намерена вознести молитву Небесам за то, что работаю днем и, следовательно, меня эта проблема не касается.
В гостиницу впорхнула Стефани Кендалл, свежая и деловитая в своем белоснежном хлопчатобумажном костюме. Не заметив Аманды, она схватила трубку городского телефона. И сразу положила, когда увидела подругу.
– А я думала, ты все еще на карантине с этим несносным созданием.
– Он вовсе не несносный.
Трисия ответила на телефонный звонок и обернулась к Аманде:
– Это горничная. Он проснулся.
Аманда, хоть и сидела в четырех футах от телефона, отчетливо услышала громкий вой Ники.
– Передай, что я буду сию минуту.
– Ну, что, – сказала Стефани, – разве маленькие принцы так ведут себя?
– Ой, Стеф, прекрати. Неужели твой Зак был бы в восторге, окажись он в такой ситуации? Вдалеке от дома, от друзей, больной, несчастный, в четырех стенах с чужим человеком?
Стефани выпрямилась, приняв горделивую позу.
– Мой безупречный Зак никогда бы не… – Тут она не выдержала и сложилась пополам от хохота, воочию представив себе, что мог на самом деле вытворить ее неугомонный Зак. – Ох, ладно, твоя взяла, Мэнди. – Она прошла вслед за подругой к служебной лестнице.
Но Аманда была неумолима:
– А что, если мне быстренько собрать Ники и отвезти его в твой домик на озере? Пусть поиграет с Заком, а через недельку-другую проверим, как Зак справится с ветрянкой.
– Только не этим летом. Пожалуйста. Этим летом на ветрянку у меня времени нет.
– У меня тоже не было – и что вышло?
– По крайней мере у тебя появился шанс поближе познакомиться с Чейзом, – пробормотала Стефани. – Как ты там говорила – насчет того, что гостиница большая и ты с ним не часто будешь сталкиваться? Да, конечно, обстоятельства далеки от романтики, но…
Как ни пыталась, Аманда не смогла остановить волну краски, медленно покрывшей ее щеки. Но она вдруг осознала, что думала не только о вчерашнем поцелуе; вспомнились мысли – те, что пришли, когда она смотрела на спящего в ее кабинете Чейза с отпечатком рукава на лице. Стефани права, романтики не много. И все же какие она испытывала чувства – и теплоту, и нежность, и невероятный восторг от общения с ним!..
Стефани, склонив голову набок, разглядывала ее с каким-то странным выражением.
– Зайдешь? – спросила Аманда.
Стефани пожала плечами.
– Ни за что в жизни не упустила бы такую возможность.
Едва Аманда появилась на пороге, как Ники бросился к ней и обхватил руками и ногами, как спрут. Она гладила его по спинке, приговаривая что-то утешающее, и уже через несколько минут его вой стих, перейдя в редкие всхлипывания, и он начал украдкой бросать любопытные взгляды через ее плечо на Стефани.
Я была права, подумала Аманда. Сейчас для Ники любой гость в радость. Любое новое лицо для него лучше, чем надоевшее однообразие болезни. Ну, если не считать горничной. Странно, почему он так буйно отреагировал на ее, Аманды, отсутствие? Ведь она же его предупреждала, что может пойти к себе в кабинет утром, значит, испугаться он не должен был.
– Такого ужасного случая ветрянки мне еще видеть не доводилось, – сказала Стефани.
Шмыгнув напоследок носом, Ники выпрямился у Аманды на руках.
– Ужасного? – с сомнением переспросил он.
– Точно, а я уж повидала рекордсменов по ветрянке! Я даже думаю, что Мэнди должна получить картинку на память об этой болезни. – Она подмигнула Аманде. – Как ты считаешь, мы сами нарисуем или попросим ее достать фотоаппарат?
– Нарисуем, – решил Ники.
Аманда вынула бумагу и коробку фломастеров, и Ники уселся на ковер. Стефани опустилась рядом с ним, не обращая внимания на белую юбку.
– Если у тебя есть срочные дела, Мэнди, то мы с Ники можем на полчасика друг друга занять.
Ники оторвался от рисования и поднял на нее подозрительный взгляд, но плача не последовало.
Аманда недоуменно покачала головой.
– Что-то я не совсем понимаю. Твои дети в садике, а ты собираешься присмотреть за Ники, пока я работаю?
Стефани пожала плечами.
– У меня как раз перерыв между двумя встречами. И кроме того, ты меня столько раз выручала, что и не сосчитать. Я буду рада тоже помочь тебе.
Аманда отправилась в свой обычный обход гостиницы. Вернувшись через полчаса, она была встречена дружным бормотанием на два голоса и заливистым смехом Ники.
Стефани поднялась с ковра, отряхивая юбку.
– С удовольствием осталась бы поиграть, так неохота идти на встречу! – сказала она и шутливо погрозила пальцем Ники: – Веселый ты парень.
Аманда проводила ее в коридор.
– Веселый парень? – повторила она. – А куда же девалось «несносное создание»?
– Учитывая все обстоятельства, он в самом деле очень-очень милый ребенок. Немножко избалованный, конечно. Будь осторожна, Аманда.
Стефани так редко называла Аманду полным именем, что та удивилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Смотри не привяжись к нему слишком сильно.
Аманда упорно изучала рисунок на ковре.
– Я понимаю, – тихо отозвалась она.
– И что еще важнее: смотри, чтобы он не слишком привязался к тебе.
– О, с этим все в порядке. Ники знает, что я не его новая няня и что все это закончится через пару-тройку дней, когда он поправится.
Стефани пробурчала что-то неодобрительное или, возможно, негодующее.
– Что ж, когда худшее останется позади, привози его на озеро поиграть с Заком.
– До этого нужно еще несколько дней потерпеть.
– Очень хорошо. Увидев Ники сейчас, Зак еще, чего доброго, решил бы, что это детская картинка «соедини точки – получишь рисунок»!
Стефани уже шутила, но ее недавняя тревога не оставила Аманду равнодушной. И все же относительно привязанности Ники к ней Стефани точно была не права. Он так же легко подружился и с самой Стефани.
Но тем же вечером, помогая ему переодеться в пижаму, Аманда на всякий случай повторила, что, как только ему станет лучше и он сможет гулять, у него будет новая няня.
Ники устремил на нее мучительно долгий взгляд огромных прозрачных карих глаз, и Аманда собиралась с силами, чтобы встретить вопросы, на которые ей не хотелось отвечать. Но он не произнес ни слова, лишь натянул на себя очередную ее футболку, подхватил плюшевого зайца и забрался к ней на колени, как только Аманда устроилась в кресле-качалке. Она в первый раз увидела, как он сосет палец, и ей вдруг стало грустно.
Минут через пять, накачавшись в кресле, он соскользнул с ее колен и отправился к Флойду – попрощаться.
Попугай скакал взад-вперед по жердочке, вопросительно склонив голову, а мальчик все уговаривал его сказать «Ники». Но Флойд не отзывался, и Ники наконец сполз с табуретки, издав тяжелый вздох:
– Клянусь, он никогда не скажет.
– Ты же его только вчера начал учить, Ники. Тут нужно терпение. – Она достала покрывало. – Молитва на ночь, Флойд.
– Спаси и сохр-рани, – гаркнул попугай. Потом он просвистел свою урезанную версию национального гимна – наподобие радиостанции, которую неожиданно заглушили, – и сунул голову под крыло.
Ники выпятил нижнюю губу.
– Но с тобой же он говорит!
– Боюсь, я тут ни при чем. Он так много говорит потому, что его бывшая хозяйка беседовала с ним каждый день много лет подряд. Так, Николас, а твоя молитва на ночь? Папа, наверное, сегодня работает допоздна.
Малыш послушно забрался в кровать, но там сел и обхватил колени руками.
– Я его подожду. – В его голосе слышались упрямые нотки, от которых невозможно было вот так запросто отмахнуться.
– Ты засыпай, а я обещаю тебя разбудить, когда он придет.
Ники с минуту подумал.
– Вот те крест?
Кивнув, она перекрестилась. Лишь бы Чейз сам не решил, что пришел слишком поздно, чтобы ее беспокоить! Впрочем, он ведь захочет взглянуть на сына, во сколько бы ни вернулся.
– Ну, а теперь время молитвы.
Ники расплылся в ухмылке и гаркнул, блестяще изобразив Флойда:
– Спаси и сохр-рани!
– Ты явно делаешь успехи быстрее, чем Флойд. Теперь помолись за папу…
– И за Мэнди.
– Ты очень внимательный, солнышко. – Она помогла ему прочитать молитву. – Теперь, наверное, нужно поблагодарить Господа за все то хорошее, что у тебя сегодня было.
– Только не за прыщики, которые так чешутся.
– Ну конечно, нет. Но к тебе же приходила гостья…
– И я смотрел «Питера Пэна», а еще я ел арбуз… – В голосе Ники звучал восторг, а список оказался длиннющим. Аманда, хоть и догадывалась, что длина перечня в немалой степени объяснялась желанием удержать ее подольше рядом, нисколько не возражала.
Когда наконец запас благодарностей иссяк, она предложила прочитать на ночь сказку. Ники настоял на двух, после чего достал с полки три книжки с картинками и уселся на кровати, переводя с них на Аманду такой скорбный взгляд, что она, не выдержав, рассмеялась.
Настоящий маленький артист, подумала она. Совсем как отец.
Она прочитала все три сказки, поцеловала его в отяжелевшие от сна веки и на цыпочках вышла из кабинета.
Смотри не привяжись к нему слишком сильно , сказала утром Стефани, и Аманда понимала всю разумность этого совета. Через несколько дней Ники будет здоров, через несколько недель он отсюда уедет, и она больше никогда его не увидит. Самое благоразумное, что можно сейчас сделать, – это закрыть свое сердце и повернуть ключик в замке.
Но совет подруги на пару дней опоздал, вот какая неувязка вышла.
Стук в дверь вряд ли заслуживал такого названия – это, скорее, было застенчивое царапанье. Аманда открыла дверь, и Чейз устремил на нее такой взгляд, словно она была топ-моделью на подиуме, хотя сейчас она меньше всего походила на манекенщицу – в своих домашних джинсах и рубашке, босая и с распущенными по плечам волосами.
– Я опасался, что к этому времени ты уже махнула на меня рукой. – Улыбнувшись, он прикоснулся пальцем к уголку ее рта.
Каждая клеточка тела Аманды затрепетала от наслаждения.
– Я и махнула… почти. Вы что, снимаете сразу много сцен или у вас просто трудности в процессе работы?
– Всего понемногу. Но пленки мы тратим немыслимое количество, это уж точно.
Она прошла в кухню и достала из холодильника бутылку вина.
Чейз покачал головой.
– Чего бы я сейчас отведал, – сказал он, – так это кофе.
– Среди ночи? – Но она тем не менее достала кофейник. – Если настаиваешь… кстати, о настойчивости… ты должен разбудить Ники и пожелать ему спокойной ночи.
– Это твой приказ?
– Нет, разумеется. Мне бы и в голову не пришло указывать, что тебе делать.
– Неужели? В таком случае почему чемодан с игрушками Ники вернулся в мой номер?
– Потому что они ему не нужны.
– Понятно, – задумчиво произнес Чейз. Несколько минут спустя, когда он вернулся из кабинета, Аманда уже разливала кофе. Он втянул в себя аромат темной жидкости и удовлетворенно вздохнул. – Ники не захотел просыпаться. Сомневаюсь, чтобы он что-нибудь вспомнил завтра утром.
– Я передам, что ты пытался его разбудить. Не хочешь посидеть на балконе?
– У тебя есть балкон?
– Ну, это, скорее, площадка на случай пожара. Она отдернула шторы в дальнем углу гостиной, открыла стеклянные, во всю стену, двери на крошечную террасу, где едва умещались два кресла и пара массивных глиняных цветочных горшков. В одном горшке красовался гигантских размеров помидор, ветки которого клонились от тяжести зеленых плодов. В другом цветы радовали глаз разнообразием красок.
– Какая чудесная ночь. – Чейз вытянулся в кресле и зевнул. – Прохладная, тихая, почти безветренная. Днем, когда мы снимали сцены в саду, было куда хуже.
– В доме Стефани? Как бы мне хотелось взглянуть на него. Она рассказывала, сколько там пришлось всего переделать.
– Приезжай в любое время. Все до единого горожане там уже побывали.
– Вот видишь? Я же говорила, ты – самое интересное, что есть в Спрингхилле.
Он легонько потянул ее за локон.
– Правда, Аманда?
Какая неосторожность, подумала она. В словах, соскользнувших с языка, было больше правды, чем ей хотелось бы.
– Разумеется, это само по себе не много значит – жизнь-то в нашем городе довольно скучная. А толпа любопытных не мешает вашей работе?
Он едва заметно улыбнулся.
– Нет. Сад огорожен, чтобы зрители не могли проникнуть внутрь, но тебя я проведу. Знаешь, я по-прежнему считаю, что тебе следует сниматься в массовке. Даже завтра нам нужны будут статисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Слава Богу, что у нее такие прекрасные работники, подумала Аманда. Если бы они вызывали ее по каждому незначительному поводу, то у нее не хватило бы ни терпения, ни сил бегать вверх-вниз по лестнице. Да и сделать она могла бы не больше, чем сделали ее сотрудники. Ну, скажем, сообщали бы они ей всякий раз, когда Джессамин Арден жаловалась на жару в номере, – что она могла бы сделать, как не послать коридорного, снова проверить работу кондиционера? Она сильно сомневалась, что на свете нашелся бы мастер по настройке кондиционеров, способный удовлетворить все требования Джессамин.
Что же до повторного визита бульварного репортера с его многообещающими посулами и карманами, полными разменной монеты…
– Учитывая обстоятельства, мы решили и об этом не сообщать тебе, Аманда, – объяснила Трисия. – Если бы он хоть краем уха услышал, почему тебя нет на рабочем месте…
Аманда пожала плечами.
– Если у них для первой полосы нет ничего более сенсационного, чем ветрянка Ники, то эта газетка на грани краха. Но все равно, я рада, что вы справились с ним без меня.
– Что было не так уж и трудно. Хотя, нужно признаться, впервые в Спрингхилле пустили в ход закон, запрещающий слоняться без дела.
– Меня всегда удивляло, к чему городскому совету хлопоты с этим законом. Да, еще ют что: когда будет минутка, загляни в четыреста двенадцатый номер, проверь, все ли там в порядке с трубой для горячей воды. Водопроводчик прислал счет сегодня утром.
– Уже проверила. Все отлично. – Трисия встала, заслышав приближающиеся к стойке шаги. – Доброе утро, мисс Арден. Чем могу помочь?
– Я просто пришла за своей почтой. – Голос Джессамин Арден словно струился по гулкому холлу. Легкий акцент придавал ему певучесть, и казалось, что она вот-вот перейдет с обычной речи на музыкальную фразу.
Дежурная повернулась к длинному ряду узких почтовых ящичков позади стойки и вынула из одного пачку розовых листков.
Джессамин пролистала их, небрежно смяла и разжала пальцы. Послания, как осенние листья, разлетелись по полу.
– Можете их выбросить, – сказала Джессамин. Она сделала шаг в сторону, чтобы поправить свою широкополую шляпу перед зеркалом в деревянной раме, что висело позади стойки, и в поле ее зрения попала Аманда. – О-о! Значит ли это, что Ники уже лучше? – пропела она. – Зайду-ка я проведать его после съемок.
– Думаю, он обрадуется гостям, – отозвалась Аманда, искренне желая, чтобы это было правдой. Несмотря на все высказывания Джессамин о Ники, возможно, сам он не проникся к ней такой уж особенной неприязнью за время путешествия из Лос-Анджелеса. И вообще, давно ли они знакомы? Может, он ее хорошо знает? – Ему ведь скучно, а гости могли бы внести разнообразие, чтобы ему легче было высидеть в квартире еще пару дней.
Джессамин замерла.
– Пару дней? Вы хотите сказать, что он по-прежнему заразен?
– Да, наверное. Опасность не исчезнет до тех пор, пока не подсохнут последние оспинки. Но ведь вы в детстве переболели ветрянкой, разве нет?
Джессамин передернуло.
– Понятия не имею, но в любом случае я не могу позволить себе рисковать. Учитывая, что от меня зависит судьба всего фильма…
Аманда посчитала не слишком благоразумным напоминать Джессамин, что она могла подхватить болезнь во время поездки из Лос-Анджелеса.
– Что ж, в таком случае, – спокойно отозвалась она, – я передам Ники ваши наилучшие пожелания.
– Да, пожалуйста. Прелестный малыш, мне его так жалко. – Джессамин направилась к выходу. Каблуки ее изящных туфель были настолько высокими, что ей приходилось буквально семенить, отчего ее тело завлекающе покачивалось.
– Прелестный малыш, – передразнила ее едва слышно Трисия. Она наклонилась, чтобы подобрать разбросанные Джессамин листки. – Держу пари, что он уже вылетел у нее из головы! А кстати, как он, бедняжка?
– Сегодня ему нелегко приходится. Зуд его вконец измучил, и Ники боится, что никогда не поправится. – Аманда кивком указала на смятые розовые листки в руке дежурной. – Это все пришло сегодня утром?
– О, нет, она просто приказала не тревожить ее телефонными звонками с полуночи до девяти утра – что бы там ни случилось. Ну, мы и отключили ее телефон.
– В таком случае нам понадобится еще один ночной служащий – специально для того, чтобы отвечать на звонки и записывать сообщения.
– Неплохая мысль.
– А что ты намерена делать, если вдруг позвонит режиссер и сообщит, что съемки перенесены на более раннее время?
Трисия улыбнулась.
– Я намерена вознести молитву Небесам за то, что работаю днем и, следовательно, меня эта проблема не касается.
В гостиницу впорхнула Стефани Кендалл, свежая и деловитая в своем белоснежном хлопчатобумажном костюме. Не заметив Аманды, она схватила трубку городского телефона. И сразу положила, когда увидела подругу.
– А я думала, ты все еще на карантине с этим несносным созданием.
– Он вовсе не несносный.
Трисия ответила на телефонный звонок и обернулась к Аманде:
– Это горничная. Он проснулся.
Аманда, хоть и сидела в четырех футах от телефона, отчетливо услышала громкий вой Ники.
– Передай, что я буду сию минуту.
– Ну, что, – сказала Стефани, – разве маленькие принцы так ведут себя?
– Ой, Стеф, прекрати. Неужели твой Зак был бы в восторге, окажись он в такой ситуации? Вдалеке от дома, от друзей, больной, несчастный, в четырех стенах с чужим человеком?
Стефани выпрямилась, приняв горделивую позу.
– Мой безупречный Зак никогда бы не… – Тут она не выдержала и сложилась пополам от хохота, воочию представив себе, что мог на самом деле вытворить ее неугомонный Зак. – Ох, ладно, твоя взяла, Мэнди. – Она прошла вслед за подругой к служебной лестнице.
Но Аманда была неумолима:
– А что, если мне быстренько собрать Ники и отвезти его в твой домик на озере? Пусть поиграет с Заком, а через недельку-другую проверим, как Зак справится с ветрянкой.
– Только не этим летом. Пожалуйста. Этим летом на ветрянку у меня времени нет.
– У меня тоже не было – и что вышло?
– По крайней мере у тебя появился шанс поближе познакомиться с Чейзом, – пробормотала Стефани. – Как ты там говорила – насчет того, что гостиница большая и ты с ним не часто будешь сталкиваться? Да, конечно, обстоятельства далеки от романтики, но…
Как ни пыталась, Аманда не смогла остановить волну краски, медленно покрывшей ее щеки. Но она вдруг осознала, что думала не только о вчерашнем поцелуе; вспомнились мысли – те, что пришли, когда она смотрела на спящего в ее кабинете Чейза с отпечатком рукава на лице. Стефани права, романтики не много. И все же какие она испытывала чувства – и теплоту, и нежность, и невероятный восторг от общения с ним!..
Стефани, склонив голову набок, разглядывала ее с каким-то странным выражением.
– Зайдешь? – спросила Аманда.
Стефани пожала плечами.
– Ни за что в жизни не упустила бы такую возможность.
Едва Аманда появилась на пороге, как Ники бросился к ней и обхватил руками и ногами, как спрут. Она гладила его по спинке, приговаривая что-то утешающее, и уже через несколько минут его вой стих, перейдя в редкие всхлипывания, и он начал украдкой бросать любопытные взгляды через ее плечо на Стефани.
Я была права, подумала Аманда. Сейчас для Ники любой гость в радость. Любое новое лицо для него лучше, чем надоевшее однообразие болезни. Ну, если не считать горничной. Странно, почему он так буйно отреагировал на ее, Аманды, отсутствие? Ведь она же его предупреждала, что может пойти к себе в кабинет утром, значит, испугаться он не должен был.
– Такого ужасного случая ветрянки мне еще видеть не доводилось, – сказала Стефани.
Шмыгнув напоследок носом, Ники выпрямился у Аманды на руках.
– Ужасного? – с сомнением переспросил он.
– Точно, а я уж повидала рекордсменов по ветрянке! Я даже думаю, что Мэнди должна получить картинку на память об этой болезни. – Она подмигнула Аманде. – Как ты считаешь, мы сами нарисуем или попросим ее достать фотоаппарат?
– Нарисуем, – решил Ники.
Аманда вынула бумагу и коробку фломастеров, и Ники уселся на ковер. Стефани опустилась рядом с ним, не обращая внимания на белую юбку.
– Если у тебя есть срочные дела, Мэнди, то мы с Ники можем на полчасика друг друга занять.
Ники оторвался от рисования и поднял на нее подозрительный взгляд, но плача не последовало.
Аманда недоуменно покачала головой.
– Что-то я не совсем понимаю. Твои дети в садике, а ты собираешься присмотреть за Ники, пока я работаю?
Стефани пожала плечами.
– У меня как раз перерыв между двумя встречами. И кроме того, ты меня столько раз выручала, что и не сосчитать. Я буду рада тоже помочь тебе.
Аманда отправилась в свой обычный обход гостиницы. Вернувшись через полчаса, она была встречена дружным бормотанием на два голоса и заливистым смехом Ники.
Стефани поднялась с ковра, отряхивая юбку.
– С удовольствием осталась бы поиграть, так неохота идти на встречу! – сказала она и шутливо погрозила пальцем Ники: – Веселый ты парень.
Аманда проводила ее в коридор.
– Веселый парень? – повторила она. – А куда же девалось «несносное создание»?
– Учитывая все обстоятельства, он в самом деле очень-очень милый ребенок. Немножко избалованный, конечно. Будь осторожна, Аманда.
Стефани так редко называла Аманду полным именем, что та удивилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Смотри не привяжись к нему слишком сильно.
Аманда упорно изучала рисунок на ковре.
– Я понимаю, – тихо отозвалась она.
– И что еще важнее: смотри, чтобы он не слишком привязался к тебе.
– О, с этим все в порядке. Ники знает, что я не его новая няня и что все это закончится через пару-тройку дней, когда он поправится.
Стефани пробурчала что-то неодобрительное или, возможно, негодующее.
– Что ж, когда худшее останется позади, привози его на озеро поиграть с Заком.
– До этого нужно еще несколько дней потерпеть.
– Очень хорошо. Увидев Ники сейчас, Зак еще, чего доброго, решил бы, что это детская картинка «соедини точки – получишь рисунок»!
Стефани уже шутила, но ее недавняя тревога не оставила Аманду равнодушной. И все же относительно привязанности Ники к ней Стефани точно была не права. Он так же легко подружился и с самой Стефани.
Но тем же вечером, помогая ему переодеться в пижаму, Аманда на всякий случай повторила, что, как только ему станет лучше и он сможет гулять, у него будет новая няня.
Ники устремил на нее мучительно долгий взгляд огромных прозрачных карих глаз, и Аманда собиралась с силами, чтобы встретить вопросы, на которые ей не хотелось отвечать. Но он не произнес ни слова, лишь натянул на себя очередную ее футболку, подхватил плюшевого зайца и забрался к ней на колени, как только Аманда устроилась в кресле-качалке. Она в первый раз увидела, как он сосет палец, и ей вдруг стало грустно.
Минут через пять, накачавшись в кресле, он соскользнул с ее колен и отправился к Флойду – попрощаться.
Попугай скакал взад-вперед по жердочке, вопросительно склонив голову, а мальчик все уговаривал его сказать «Ники». Но Флойд не отзывался, и Ники наконец сполз с табуретки, издав тяжелый вздох:
– Клянусь, он никогда не скажет.
– Ты же его только вчера начал учить, Ники. Тут нужно терпение. – Она достала покрывало. – Молитва на ночь, Флойд.
– Спаси и сохр-рани, – гаркнул попугай. Потом он просвистел свою урезанную версию национального гимна – наподобие радиостанции, которую неожиданно заглушили, – и сунул голову под крыло.
Ники выпятил нижнюю губу.
– Но с тобой же он говорит!
– Боюсь, я тут ни при чем. Он так много говорит потому, что его бывшая хозяйка беседовала с ним каждый день много лет подряд. Так, Николас, а твоя молитва на ночь? Папа, наверное, сегодня работает допоздна.
Малыш послушно забрался в кровать, но там сел и обхватил колени руками.
– Я его подожду. – В его голосе слышались упрямые нотки, от которых невозможно было вот так запросто отмахнуться.
– Ты засыпай, а я обещаю тебя разбудить, когда он придет.
Ники с минуту подумал.
– Вот те крест?
Кивнув, она перекрестилась. Лишь бы Чейз сам не решил, что пришел слишком поздно, чтобы ее беспокоить! Впрочем, он ведь захочет взглянуть на сына, во сколько бы ни вернулся.
– Ну, а теперь время молитвы.
Ники расплылся в ухмылке и гаркнул, блестяще изобразив Флойда:
– Спаси и сохр-рани!
– Ты явно делаешь успехи быстрее, чем Флойд. Теперь помолись за папу…
– И за Мэнди.
– Ты очень внимательный, солнышко. – Она помогла ему прочитать молитву. – Теперь, наверное, нужно поблагодарить Господа за все то хорошее, что у тебя сегодня было.
– Только не за прыщики, которые так чешутся.
– Ну конечно, нет. Но к тебе же приходила гостья…
– И я смотрел «Питера Пэна», а еще я ел арбуз… – В голосе Ники звучал восторг, а список оказался длиннющим. Аманда, хоть и догадывалась, что длина перечня в немалой степени объяснялась желанием удержать ее подольше рядом, нисколько не возражала.
Когда наконец запас благодарностей иссяк, она предложила прочитать на ночь сказку. Ники настоял на двух, после чего достал с полки три книжки с картинками и уселся на кровати, переводя с них на Аманду такой скорбный взгляд, что она, не выдержав, рассмеялась.
Настоящий маленький артист, подумала она. Совсем как отец.
Она прочитала все три сказки, поцеловала его в отяжелевшие от сна веки и на цыпочках вышла из кабинета.
Смотри не привяжись к нему слишком сильно , сказала утром Стефани, и Аманда понимала всю разумность этого совета. Через несколько дней Ники будет здоров, через несколько недель он отсюда уедет, и она больше никогда его не увидит. Самое благоразумное, что можно сейчас сделать, – это закрыть свое сердце и повернуть ключик в замке.
Но совет подруги на пару дней опоздал, вот какая неувязка вышла.
Стук в дверь вряд ли заслуживал такого названия – это, скорее, было застенчивое царапанье. Аманда открыла дверь, и Чейз устремил на нее такой взгляд, словно она была топ-моделью на подиуме, хотя сейчас она меньше всего походила на манекенщицу – в своих домашних джинсах и рубашке, босая и с распущенными по плечам волосами.
– Я опасался, что к этому времени ты уже махнула на меня рукой. – Улыбнувшись, он прикоснулся пальцем к уголку ее рта.
Каждая клеточка тела Аманды затрепетала от наслаждения.
– Я и махнула… почти. Вы что, снимаете сразу много сцен или у вас просто трудности в процессе работы?
– Всего понемногу. Но пленки мы тратим немыслимое количество, это уж точно.
Она прошла в кухню и достала из холодильника бутылку вина.
Чейз покачал головой.
– Чего бы я сейчас отведал, – сказал он, – так это кофе.
– Среди ночи? – Но она тем не менее достала кофейник. – Если настаиваешь… кстати, о настойчивости… ты должен разбудить Ники и пожелать ему спокойной ночи.
– Это твой приказ?
– Нет, разумеется. Мне бы и в голову не пришло указывать, что тебе делать.
– Неужели? В таком случае почему чемодан с игрушками Ники вернулся в мой номер?
– Потому что они ему не нужны.
– Понятно, – задумчиво произнес Чейз. Несколько минут спустя, когда он вернулся из кабинета, Аманда уже разливала кофе. Он втянул в себя аромат темной жидкости и удовлетворенно вздохнул. – Ники не захотел просыпаться. Сомневаюсь, чтобы он что-нибудь вспомнил завтра утром.
– Я передам, что ты пытался его разбудить. Не хочешь посидеть на балконе?
– У тебя есть балкон?
– Ну, это, скорее, площадка на случай пожара. Она отдернула шторы в дальнем углу гостиной, открыла стеклянные, во всю стену, двери на крошечную террасу, где едва умещались два кресла и пара массивных глиняных цветочных горшков. В одном горшке красовался гигантских размеров помидор, ветки которого клонились от тяжести зеленых плодов. В другом цветы радовали глаз разнообразием красок.
– Какая чудесная ночь. – Чейз вытянулся в кресле и зевнул. – Прохладная, тихая, почти безветренная. Днем, когда мы снимали сцены в саду, было куда хуже.
– В доме Стефани? Как бы мне хотелось взглянуть на него. Она рассказывала, сколько там пришлось всего переделать.
– Приезжай в любое время. Все до единого горожане там уже побывали.
– Вот видишь? Я же говорила, ты – самое интересное, что есть в Спрингхилле.
Он легонько потянул ее за локон.
– Правда, Аманда?
Какая неосторожность, подумала она. В словах, соскользнувших с языка, было больше правды, чем ей хотелось бы.
– Разумеется, это само по себе не много значит – жизнь-то в нашем городе довольно скучная. А толпа любопытных не мешает вашей работе?
Он едва заметно улыбнулся.
– Нет. Сад огорожен, чтобы зрители не могли проникнуть внутрь, но тебя я проведу. Знаешь, я по-прежнему считаю, что тебе следует сниматься в массовке. Даже завтра нам нужны будут статисты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19