Только исчезни на время с Ранчо.
Она тревожно распахнула глаза.
– Нет! И не думай. Я не уйду. Я должна быть здесь. Что, если Франциска появится?
– Мы уже три недели и звука от нее не слышали. Не думаю, что несколько дней что-то изменят.
Она уцепилась за его руку.
– Ты не понимаешь. Она придет. Я знаю, что придет.
– Рейчел…
– Через два дня будет свадьба. Я не могу пропустить, – в отчаянии пыталась убедить она. – Может быть, мы переночуем здесь? В ночь перед свадьбой что-то всегда бывает.
– Что-то?
– Ну да. Что-то. Колокола звонят. Огни мигают. Что-то.
– Думаешь, и на этот раз случится?
Она уставилась в носки его туфель.
– Может быть.
Он пальцем поднял ее подбородок.
– Рейчел?
– Я не знаю, – согласилась она, решив честно принять удар. Он заправил прядку светлых волос за ухо. – Я знакома с невестой, и…
Появилась его знаменитая полуулыбка.
– И?..
Она откашлялась.
– По-моему, Франциска вряд ли благословит этот брак.
Смеясь глазами, он притянул Рейчел и сплел свои пальцы с ее.
– Он заключается не на небесах?
Она вздохнула, расслабляясь, отдыхая в его руках.
– Ее первые три брака точно заключались не там, так что и у этого мало шансов.
– Да уж, – хмыкнул Зак.
– С другой стороны, – настойчиво добавила она, – я боюсь делать поспешные заключения. Франциска уже удивляла меня раньше.
– Ты хочешь переночевать здесь?
Она прильнула к нему.
– Да. Пожалуйста, Зак. Я не знаю, сколько у нас еще будет шансов.
Он размышлял с минуту.
– Ты права. Я не могу задерживаться здесь надолго. Максимум несколько недель.
– Несколько недель! – Она сжала его пальцы. – Ты обещал дать Франциске время. А это вообще ничто.
– Я хотел бы дать ей все время на свете. Но скоро мне нужно начинать работу. Я должен подготовиться к учебному году. Между прочим, канун Дня всех святых – наш крайний срок. Помнишь?
Она прикусила губу и прошептала:
– Значит, так тому и быть. – Дрожь пробежала по ее телу, и рука Зака напряглась в ответ.
– Рейчел…
Почувствовав боль и растерянность в его голосе, она поднялась на цыпочки, нежно поцеловала его и сказала успокаивающе:
– Все хорошо. Я понимаю.
Он покачал головой.
– Совсем не хорошо. Я причиняю тебе боль. Отрицать она не могла. Даже и не пыталась.
– У тебя нет выбора. Я знаю. Работа есть работа. – Она положила голову ему на грудь.
Он крепко прижал ее. Так крепко, что Рейчел подумала: слышит ли он, как разбивается ее сердце?
Зак стоял посреди кладбища, уставившись на кучу хлама.
– Что это? – спросил он Рейчел.
– Лагерное снаряжение. Подруга его завезла. – Она беспомощно разглядывала огромную груду. Какими силами это можно разобрать, не говоря уже о том, чтобы использовать? – Бетти сказала, что позаботится обо всем необходимом, но я и не думала…
Он порылся в вещах.
– Палатка, спальный мешок, одеяла. Одеяла? На дворе девяносто градусов.
– Это же пустыня. В октябре здесь бывает очень холодно по ночам.
Он поднял бровь.
– Ну, если ты говоришь. Походная печка, лампа, москитная сетка. Москитная сетка?
– Бетти грешит излишними предосторожностями.
– Голодать мы не будем, – сказал он, приподнимая ящик с консервами. – Твоя подруга была в женской организации скаутов, точно? Будь готов и тому подобное.
– Я тоже была. Хотя, – честно призналась она, – у Бетти получалось лучше.
– Более чем уверен. – Он продолжил осмотр вещей. – Спички, подстилка, еще одеяла, молоток, колышки.
– Брось это все, – сказала Рейчел, роясь в куче. – Где тут то, что действительно важно?
– А что действительно важно?
– Фонарик и экземпляр «Сказок, от которых волосы дыбом, и других страшных историй». Упс! Вот они. Полный порядок.
Он поднял несколько машинописных страничек.
– Вот это может пригодиться.
Она сунула книжку и фонарик под спальный мешок и подошла.
– Что это?
– Инструкция. – Он прочитал заголовок: – «Как разбить лагерь».
Рейчел выхватила листок.
– Слава Богу.
Он перелистал остальные странички.
– А вот это интересно. «Чем заняться после захода солнца». – Губы расползлись в улыбке. – Чем, говоришь, твоя подруга зарабатывает на жизнь?
– А я и не говорила. – Она взяла листки и посмотрела на указанное место, и брови ее взлетели вверх. У Бетти оказалось очень богатое воображение.
– Давай начнем. С чего?
Крепко зажав в руке инструкцию, Рейчел выбрала место в поросшем травой углу кладбища с прекрасным обзором могилы Франциски и Ранчо. Если произойдет что-то интересное, им будет хорошо видно.
Через полчаса все было готово. Сидя рядом, спинами к могильному камню, они наблюдали, как опускалось за холмы солнце, и погружались в мир тишины и уединения. Через несколько минут Зак повернулся и сказал:
– Нам нужно поговорить.
– О чем? – встревожилась Рейчел.
Зак обнял ее, убрал с глаз спутанную челку.
– Что ты будешь делать, если я разоблачу Франциску? Этот сборщик долгов, которого прогнал твой кот, упоминал о привлечении к суду за неуплату. Значит, твое финансовое положение серьезно. Насколько оно серьезно?
– Ты не разоблачишь Франциску. Ты увидишь…
– Остановись! – резко сказал он. – Нужно просчитать все варианты. Скажи, что будет с тобой и Бьюлой, если я это сделаю.
– Нана может потерять дом, – неохотно призналась она.
– Может или потеряет?
– Потеряет. – Это было сказано шепотом.
Он закрыл глаза.
– Черт!
– Но Франциска придет. Она сделает так, что поверишь даже ты. Я продам книгу и оплачу счета. – Она очень хотела убедить его. Она очень хотела поверить в это сама. – Так и будет. Будет.
Спустя минуту он сказал:
– Уверен, что ты права.
Она прикусила нижнюю губу.
– Но ты же не веришь?
– Нет. Даже если бы я сказал ради тебя, что не уверен относительно Франциски, это не гарантировало бы продажу рукописи.
– Но мой агент сказал…
Он смотрел прямо и холодно.
– У него есть письменное предложение какого-нибудь издательства?
– Нет, – признала она, – но…
– Тогда ты не можешь рассчитывать на продажу. Тебе нужен резервный план, другая возможность, если остальные провалятся. – Она молча трясла головой, роняя слезы. Он был беспощаден. – Ты должна посмотреть фактам в лицо, – настаивал он.
– Каким фактам? – набросилась она. – Таким, как продажа медальона? Нана никогда не пойдет на это. Никогда.
– Даже если это будет единственная альтернатива продаже дома?
– Нет! Этого не случится.
– Рейчел…
– Хватит, Зак. Я ничего больше не хочу слышать. – Она отвернулась, ссутулилась и смахнула слезы. – Посмотри, какой закат. Невероятно. А заметил воздушные шары? Я все время слежу за ними.
Он подстелил спальный мешок и притянул Рейчел к себе.
– Может быть, мы еще поднимемся на таком, – сказал он, по-видимому согласившись сменить тему.
– Может быть. – Рейчел перекатилась на бок и принялась водить пальцем вдоль пуговиц его рубашки. – Что было с тобой после смерти Марии? – Она давно хотела задать этот вопрос.
– Приемные родители. Так она и думала.
– Извини.
– Не извиняйся. Это было лучшее, что могло случиться. Люди, к которым меня поместили, были ласковыми и великодушными. Они заставили меня вернуться в школу.
– Заставили вернуться?
– Да. Вернуться. – Он пожал плечами. – Я бросил учиться потому, что нам нужны были деньги. Все, что Мария зарабатывала, она несла к медиумам. Мои деньги шли на еду и оплату жилья. Я был рослым парнишкой. Никому и в голову не приходило спросить о возрасте.
Рейчел, потрясенная, отвернулась. Какое ужасное существование. Она представила себе отчаяние, которое он ощущал ребенком, его бессилие переубедить бабушку.
– Понимаю твою одержимость. Это было нелегко.
– Приемные родители наняли мне репетиторов. Математика и точные науки были моими любимыми предметами. Я их обожал.
– Потому что там были факты, цифры и величины, – догадалась она. – Никаких фокусов-покусов, так?
– Полная противоположность фокусам-покусам, – подтвердил он. – А теперь я использую математику и точные науки, чтобы разоблачать спиритов и прочих шарлатанов. Думаю, ты назвала бы это моей миссией.
У нее что-то натянулось в животе.
– Как ты выбираешь, каких призраков разоблачать?
– Нахожу тех, на которых, по моему мнению, зарабатывают всевозможные мадам зуфало.
Никогда он не казался таким далеким, как в это мгновение, но и она еще никогда не сознавала так ясно, что их разделяет.
– Почему ты выбрал меня? – наконец спросила она. Необходимо было узнать, какой ужасный поступок позволил классифицировать ее как очередную мадам зуфало или поставить на одну доску со спиритами, погубившими его бабушку.
Сначала казалось, что он не ответит. Потом он рассмеялся громко и весело.
– Из-за этой проклятой книги. Я убедил себя, что ты решила нажиться, надувая публику своим несуществующим привидением. Вот она, ирония. Не будь все так трагично, можно было бы посмеяться.
Рейчел серьезно вглядывалась в его лицо, смущенная этими словами.
– Почему трагично? Ты ведь уже не думаешь так о моей книге, правда?
– Нет. Я понимаю, почему ты написала ее.
– Значит…
– Ты когда-нибудь оказывалась вынужденной делать то, во что уже не веришь?
Рейчел испуганно потянулась за медальоном. Она не утратила веры. Нет!
– Кажется, нет.
– Надеюсь, и не окажешься. Это… крайне неприятное положение.
Будто для того, чтобы еще раз убедить себя, она сказала:
– Я по-прежнему верю, что медальон исполнит мое желание. Я по-прежнему верю в это.
Он потер веки.
– Расскажи мне подробнее, – сказал он хрипловато. – Я хочу знать. Хочу понять. Ты должна быть верной и загадать кучу желаний. Так он работает?
Она радостно улыбнулась.
– Ты запомнил. Точнее, я должна иметь веру и желать всем сердцем. – Рейчел вздохнула. – Думаешь, просто? Вовсе нет. Может быть, дело в том, что… – Она запнулась, не решаясь признаться в таком вопиющем недостатке.
– Что?
Она приподнялась на локте и жалобно поморщилась.
– Я думаю, дело в том, что я желала денег. У меня такое чувство, что Франциска могла счесть это меркантильным. Как ты думаешь?
Он улыбнулся.
– Деньги – твое самое заветное желание?
– Нет, – сказала она. – Не совсем. Самое заветное – чтобы с Наной все было хорошо.
А любить тебя – еще более заветное. Она резко вздохнула. Она любит Зака. Она уже давно знает это, но никак не решается взглянуть правде в глаза. И отчаянно хочет, чтобы он тоже любил ее. И теперь ей пришло в голову, что это может повлиять на загаданное желание. Но как же Нана? Если она желает этого всем сердцем… чтобы Зак полюбил ее… что будет с Наной, и счетами, и домом?
Рейчел села и отодвинулась.
– Что случилось?
– Я… я…
– Рейчел?
– Я загадала не то, чего желала всем сердцем, – сердито призналась она. Зак обхватил ее плечи и принялся разминать напряженные мышцы.
– Нет проблем. Поменяй желание. И променять бабушку на Зака?
– Нет! Это было бы неправильно. Я должна думать о Нане. Она должна быть на первом месте!
– Шшш. Успокойся. Может быть, деньги – не единственное решение. Если первая твоя забота – благосостояние Наны, сделай это своим желанием.
Она потрясла головой, чувствуя, что совсем сбита с толку.
– Вряд ли. Не думаю, что это сработает.
Он поцеловал ее тепло и нежно. В поцелуе была страсть, но приглушенная.
– Уже поздно. Давай поедим – и на боковую. Как жаль, что Бетти привезла два спальных мешка, – мягко пошутил он. – С одним было бы гораздо интереснее.
Она позволила успокоить себя и отвлечь от страхов и забот.
– В наших силах сделать интереснее, – предложила она, и Зак хмыкнул в ответ на такую прямоту.
Он прижал ее сильнее, будто боясь потерять.
– Хотел бы я знать, что с тобой делать. Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей.
Она покачала головой.
– Нет, если ты веришь.
Он горько улыбнулся.
– Слишком давно разучился.
– Может быть, я помогу научиться заново? – решилась предложить Рейчел.
– А если не сможешь?
Она прильнула к нему теснее.
– Моей веры хватит на двоих и еще останется. Я поделюсь.
– Ты это уже делаешь, – сказал он грубовато и поцеловал ее. Его объятия обещали осуществить чудеса, которые он отрицал. Они обещали возможность вечной весны и слова «навсегда»; они говорили, что жизнь, полная счастья, любви и смеха, так близко, что стоит только протянуть руку и дотронешься до нее. Она прижалась к нему и пожелала всем сердцем, чтобы эти мечты осуществились, чтобы Зак полюбил ее и создал будущее, в котором их миры соединятся.
На то недолгое время, что было у них, она позволила себе верить, что мечты осуществимы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Луч фонарика разбудил Рейчел перед рассветом. К своему ужасу, она обнаружила, что спала в объятиях Зака.
– При-вет, – сказал Курт, хихикнув. – И что у нас тут?
Зак прикрыл глаза и цветисто выругался.
– Выключи этот чертов свет, или у нас тут будет расквашенный нос.
Курт укоризненно поцокал языком.
– А как насчет чашки горячего кофе? Не помогает от утреннего брюзжания?
Зак сел.
– А как насчет разбитой губы?
– Вместо расквашенного носа или вдобавок к расквашенному носу?
– Подойди ближе, Моррис, – свирепо проворчал Зак, – и сразу узнаешь.
– Который час? Франциска приходила? – нетерпеливо вмешалась Рейчел. Она поспешила отодвинуться на приличное расстояние от Зака, хотя подозревала, что заботиться о приличиях поздновато.
Курт ответил, чуть помедлив:
– Осталось полчаса до рассвета, а от нашего призрака ни слуху ни духу. Вы слышали какие-нибудь колокола? – якобы невинно поинтересовался он. – Огни какие-нибудь видели?
– Ничего, – ответил Зак.
– Правда? Как странно! – Курт присел возле них и выключил фонарик. – Может быть, вам интересно будет узнать, что вчера ночью весь город остался без света? Вы-то тут, наверно, ничего не заметили.
Зак прищурился.
– Интересное развитие событий, не правда ли?
– Думаю, в этом столетии никто еще не давал более сдержанной оценки. – Курт взглянул на Рейчел. – Боюсь, та невеста так и останется в разводе.
– Опять, – вздохнула Рейчел. – А я-то надеялась, что на этот раз ошиблась относительно Франциски. Что за судьба!
– Это ты жалуешься на судьбу? – сказал Зак. – Подумай о бедной невесте.
– Справедливое замечание. – Она встала, решив не унывать. – Если возьмемся втроем, мы мигом все запакуем.
Курт покорно принялся запихивать снаряжение в коробки.
– Мне очень жаль, Эйвери, – сказал он. – Я знаю, как ты надеялась, что Франциска появится на этой свадьбе.
Она удивленно замигала.
– С каких пор такое сочувствие?
– Я уверен, Рейчел не сдалась, – ободряюще сказал Зак. – Верно?
Она смотрела то на одного, то на другого, не находя слов. То, что оба пытались утешить ее – неважно, что они там думают на самом деле, – значило так много, что она не могла и выразить. Она покачала головой, и на лице ее расцвела благодарная улыбка.
– Нет, я не сдалась.
Зак погладил ее по щеке, повернулся и заорал командирским тоном:
– Курт, снаряжение в мою машину. Рейчел, сверни спальные мешки. Я соберу палатку.
– Бу'т сделано, – откозырял Курт. – Но потом, проф, нам надо будет поговорить.
– О чем? – спросила Рейчел. Курт пожал плечами.
– Электричество. Научные выкладки. В этом роде.
Она бросила в него свернутый спальник.
– Что означает: не твое дело. Так?
Он со смехом поймал сверток.
– Точно. Не твое дело. Можешь подать на меня в суд.
Она озорно улыбнулась.
– Не искушай.
Рейчел вернулась домой усталая, но, как ни странно, счастливая. После ночи на Ранчо она была уверена в одном, и только в одном. Она любит Зака. К несчастью, это не помогло решить проблему с загаданным желанием. Как выбрать между двумя самыми дорогими на свете людьми? Если она пожелает разрешения финансовых неурядиц Наны, полюбит ли ее Зак? А если попросит любви Зака, что будет с Наной? Она застонала. Как придумать такое желание, чтобы разрешило сразу обе проблемы? Если только…
Зазвонил телефон, и Нана подняла трубку. Через минуту передала ее Рейчел.
– Это Саймон Хендерсон, – прошептала бабушка. – Я ни слова не понимаю в том, что он говорит. Попробуй ты.
Рейчел послушно взяла трубку. Ей уже приходилось беседовать с бабушкиным адвокатом, но этот звонок вызвал дурные предчувствия.
– Мистер Хендерсон? Это Рейчел. Нана просит меня поговорить с вами. Похоже, она немного запуталась.
– Неудивительно, – проворчал адвокат. – Отношения с законом никогда не были сильным местом Бьюлы.
– Какая-то проблема?
– Очень серьезная. Боюсь, у меня дурные вести. От имени вашей бабушки я пытался добиться отсрочки ее долгов.
Рейчел изо всех сил старалась подавить панику.
– Насколько я понимаю, безуспешно?
– Несмотря на все мои усилия достичь соглашения, отвечающего интересам обеих сторон, кредиторы добились решения начать процесс. Им предоставлено право наложить арест на имущество должника.
– Нет ничего удивительного в том, что бабушка запуталась.
– Что это значит?
– Простыми словами?
– Пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Она тревожно распахнула глаза.
– Нет! И не думай. Я не уйду. Я должна быть здесь. Что, если Франциска появится?
– Мы уже три недели и звука от нее не слышали. Не думаю, что несколько дней что-то изменят.
Она уцепилась за его руку.
– Ты не понимаешь. Она придет. Я знаю, что придет.
– Рейчел…
– Через два дня будет свадьба. Я не могу пропустить, – в отчаянии пыталась убедить она. – Может быть, мы переночуем здесь? В ночь перед свадьбой что-то всегда бывает.
– Что-то?
– Ну да. Что-то. Колокола звонят. Огни мигают. Что-то.
– Думаешь, и на этот раз случится?
Она уставилась в носки его туфель.
– Может быть.
Он пальцем поднял ее подбородок.
– Рейчел?
– Я не знаю, – согласилась она, решив честно принять удар. Он заправил прядку светлых волос за ухо. – Я знакома с невестой, и…
Появилась его знаменитая полуулыбка.
– И?..
Она откашлялась.
– По-моему, Франциска вряд ли благословит этот брак.
Смеясь глазами, он притянул Рейчел и сплел свои пальцы с ее.
– Он заключается не на небесах?
Она вздохнула, расслабляясь, отдыхая в его руках.
– Ее первые три брака точно заключались не там, так что и у этого мало шансов.
– Да уж, – хмыкнул Зак.
– С другой стороны, – настойчиво добавила она, – я боюсь делать поспешные заключения. Франциска уже удивляла меня раньше.
– Ты хочешь переночевать здесь?
Она прильнула к нему.
– Да. Пожалуйста, Зак. Я не знаю, сколько у нас еще будет шансов.
Он размышлял с минуту.
– Ты права. Я не могу задерживаться здесь надолго. Максимум несколько недель.
– Несколько недель! – Она сжала его пальцы. – Ты обещал дать Франциске время. А это вообще ничто.
– Я хотел бы дать ей все время на свете. Но скоро мне нужно начинать работу. Я должен подготовиться к учебному году. Между прочим, канун Дня всех святых – наш крайний срок. Помнишь?
Она прикусила губу и прошептала:
– Значит, так тому и быть. – Дрожь пробежала по ее телу, и рука Зака напряглась в ответ.
– Рейчел…
Почувствовав боль и растерянность в его голосе, она поднялась на цыпочки, нежно поцеловала его и сказала успокаивающе:
– Все хорошо. Я понимаю.
Он покачал головой.
– Совсем не хорошо. Я причиняю тебе боль. Отрицать она не могла. Даже и не пыталась.
– У тебя нет выбора. Я знаю. Работа есть работа. – Она положила голову ему на грудь.
Он крепко прижал ее. Так крепко, что Рейчел подумала: слышит ли он, как разбивается ее сердце?
Зак стоял посреди кладбища, уставившись на кучу хлама.
– Что это? – спросил он Рейчел.
– Лагерное снаряжение. Подруга его завезла. – Она беспомощно разглядывала огромную груду. Какими силами это можно разобрать, не говоря уже о том, чтобы использовать? – Бетти сказала, что позаботится обо всем необходимом, но я и не думала…
Он порылся в вещах.
– Палатка, спальный мешок, одеяла. Одеяла? На дворе девяносто градусов.
– Это же пустыня. В октябре здесь бывает очень холодно по ночам.
Он поднял бровь.
– Ну, если ты говоришь. Походная печка, лампа, москитная сетка. Москитная сетка?
– Бетти грешит излишними предосторожностями.
– Голодать мы не будем, – сказал он, приподнимая ящик с консервами. – Твоя подруга была в женской организации скаутов, точно? Будь готов и тому подобное.
– Я тоже была. Хотя, – честно призналась она, – у Бетти получалось лучше.
– Более чем уверен. – Он продолжил осмотр вещей. – Спички, подстилка, еще одеяла, молоток, колышки.
– Брось это все, – сказала Рейчел, роясь в куче. – Где тут то, что действительно важно?
– А что действительно важно?
– Фонарик и экземпляр «Сказок, от которых волосы дыбом, и других страшных историй». Упс! Вот они. Полный порядок.
Он поднял несколько машинописных страничек.
– Вот это может пригодиться.
Она сунула книжку и фонарик под спальный мешок и подошла.
– Что это?
– Инструкция. – Он прочитал заголовок: – «Как разбить лагерь».
Рейчел выхватила листок.
– Слава Богу.
Он перелистал остальные странички.
– А вот это интересно. «Чем заняться после захода солнца». – Губы расползлись в улыбке. – Чем, говоришь, твоя подруга зарабатывает на жизнь?
– А я и не говорила. – Она взяла листки и посмотрела на указанное место, и брови ее взлетели вверх. У Бетти оказалось очень богатое воображение.
– Давай начнем. С чего?
Крепко зажав в руке инструкцию, Рейчел выбрала место в поросшем травой углу кладбища с прекрасным обзором могилы Франциски и Ранчо. Если произойдет что-то интересное, им будет хорошо видно.
Через полчаса все было готово. Сидя рядом, спинами к могильному камню, они наблюдали, как опускалось за холмы солнце, и погружались в мир тишины и уединения. Через несколько минут Зак повернулся и сказал:
– Нам нужно поговорить.
– О чем? – встревожилась Рейчел.
Зак обнял ее, убрал с глаз спутанную челку.
– Что ты будешь делать, если я разоблачу Франциску? Этот сборщик долгов, которого прогнал твой кот, упоминал о привлечении к суду за неуплату. Значит, твое финансовое положение серьезно. Насколько оно серьезно?
– Ты не разоблачишь Франциску. Ты увидишь…
– Остановись! – резко сказал он. – Нужно просчитать все варианты. Скажи, что будет с тобой и Бьюлой, если я это сделаю.
– Нана может потерять дом, – неохотно призналась она.
– Может или потеряет?
– Потеряет. – Это было сказано шепотом.
Он закрыл глаза.
– Черт!
– Но Франциска придет. Она сделает так, что поверишь даже ты. Я продам книгу и оплачу счета. – Она очень хотела убедить его. Она очень хотела поверить в это сама. – Так и будет. Будет.
Спустя минуту он сказал:
– Уверен, что ты права.
Она прикусила нижнюю губу.
– Но ты же не веришь?
– Нет. Даже если бы я сказал ради тебя, что не уверен относительно Франциски, это не гарантировало бы продажу рукописи.
– Но мой агент сказал…
Он смотрел прямо и холодно.
– У него есть письменное предложение какого-нибудь издательства?
– Нет, – признала она, – но…
– Тогда ты не можешь рассчитывать на продажу. Тебе нужен резервный план, другая возможность, если остальные провалятся. – Она молча трясла головой, роняя слезы. Он был беспощаден. – Ты должна посмотреть фактам в лицо, – настаивал он.
– Каким фактам? – набросилась она. – Таким, как продажа медальона? Нана никогда не пойдет на это. Никогда.
– Даже если это будет единственная альтернатива продаже дома?
– Нет! Этого не случится.
– Рейчел…
– Хватит, Зак. Я ничего больше не хочу слышать. – Она отвернулась, ссутулилась и смахнула слезы. – Посмотри, какой закат. Невероятно. А заметил воздушные шары? Я все время слежу за ними.
Он подстелил спальный мешок и притянул Рейчел к себе.
– Может быть, мы еще поднимемся на таком, – сказал он, по-видимому согласившись сменить тему.
– Может быть. – Рейчел перекатилась на бок и принялась водить пальцем вдоль пуговиц его рубашки. – Что было с тобой после смерти Марии? – Она давно хотела задать этот вопрос.
– Приемные родители. Так она и думала.
– Извини.
– Не извиняйся. Это было лучшее, что могло случиться. Люди, к которым меня поместили, были ласковыми и великодушными. Они заставили меня вернуться в школу.
– Заставили вернуться?
– Да. Вернуться. – Он пожал плечами. – Я бросил учиться потому, что нам нужны были деньги. Все, что Мария зарабатывала, она несла к медиумам. Мои деньги шли на еду и оплату жилья. Я был рослым парнишкой. Никому и в голову не приходило спросить о возрасте.
Рейчел, потрясенная, отвернулась. Какое ужасное существование. Она представила себе отчаяние, которое он ощущал ребенком, его бессилие переубедить бабушку.
– Понимаю твою одержимость. Это было нелегко.
– Приемные родители наняли мне репетиторов. Математика и точные науки были моими любимыми предметами. Я их обожал.
– Потому что там были факты, цифры и величины, – догадалась она. – Никаких фокусов-покусов, так?
– Полная противоположность фокусам-покусам, – подтвердил он. – А теперь я использую математику и точные науки, чтобы разоблачать спиритов и прочих шарлатанов. Думаю, ты назвала бы это моей миссией.
У нее что-то натянулось в животе.
– Как ты выбираешь, каких призраков разоблачать?
– Нахожу тех, на которых, по моему мнению, зарабатывают всевозможные мадам зуфало.
Никогда он не казался таким далеким, как в это мгновение, но и она еще никогда не сознавала так ясно, что их разделяет.
– Почему ты выбрал меня? – наконец спросила она. Необходимо было узнать, какой ужасный поступок позволил классифицировать ее как очередную мадам зуфало или поставить на одну доску со спиритами, погубившими его бабушку.
Сначала казалось, что он не ответит. Потом он рассмеялся громко и весело.
– Из-за этой проклятой книги. Я убедил себя, что ты решила нажиться, надувая публику своим несуществующим привидением. Вот она, ирония. Не будь все так трагично, можно было бы посмеяться.
Рейчел серьезно вглядывалась в его лицо, смущенная этими словами.
– Почему трагично? Ты ведь уже не думаешь так о моей книге, правда?
– Нет. Я понимаю, почему ты написала ее.
– Значит…
– Ты когда-нибудь оказывалась вынужденной делать то, во что уже не веришь?
Рейчел испуганно потянулась за медальоном. Она не утратила веры. Нет!
– Кажется, нет.
– Надеюсь, и не окажешься. Это… крайне неприятное положение.
Будто для того, чтобы еще раз убедить себя, она сказала:
– Я по-прежнему верю, что медальон исполнит мое желание. Я по-прежнему верю в это.
Он потер веки.
– Расскажи мне подробнее, – сказал он хрипловато. – Я хочу знать. Хочу понять. Ты должна быть верной и загадать кучу желаний. Так он работает?
Она радостно улыбнулась.
– Ты запомнил. Точнее, я должна иметь веру и желать всем сердцем. – Рейчел вздохнула. – Думаешь, просто? Вовсе нет. Может быть, дело в том, что… – Она запнулась, не решаясь признаться в таком вопиющем недостатке.
– Что?
Она приподнялась на локте и жалобно поморщилась.
– Я думаю, дело в том, что я желала денег. У меня такое чувство, что Франциска могла счесть это меркантильным. Как ты думаешь?
Он улыбнулся.
– Деньги – твое самое заветное желание?
– Нет, – сказала она. – Не совсем. Самое заветное – чтобы с Наной все было хорошо.
А любить тебя – еще более заветное. Она резко вздохнула. Она любит Зака. Она уже давно знает это, но никак не решается взглянуть правде в глаза. И отчаянно хочет, чтобы он тоже любил ее. И теперь ей пришло в голову, что это может повлиять на загаданное желание. Но как же Нана? Если она желает этого всем сердцем… чтобы Зак полюбил ее… что будет с Наной, и счетами, и домом?
Рейчел села и отодвинулась.
– Что случилось?
– Я… я…
– Рейчел?
– Я загадала не то, чего желала всем сердцем, – сердито призналась она. Зак обхватил ее плечи и принялся разминать напряженные мышцы.
– Нет проблем. Поменяй желание. И променять бабушку на Зака?
– Нет! Это было бы неправильно. Я должна думать о Нане. Она должна быть на первом месте!
– Шшш. Успокойся. Может быть, деньги – не единственное решение. Если первая твоя забота – благосостояние Наны, сделай это своим желанием.
Она потрясла головой, чувствуя, что совсем сбита с толку.
– Вряд ли. Не думаю, что это сработает.
Он поцеловал ее тепло и нежно. В поцелуе была страсть, но приглушенная.
– Уже поздно. Давай поедим – и на боковую. Как жаль, что Бетти привезла два спальных мешка, – мягко пошутил он. – С одним было бы гораздо интереснее.
Она позволила успокоить себя и отвлечь от страхов и забот.
– В наших силах сделать интереснее, – предложила она, и Зак хмыкнул в ответ на такую прямоту.
Он прижал ее сильнее, будто боясь потерять.
– Хотел бы я знать, что с тобой делать. Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей.
Она покачала головой.
– Нет, если ты веришь.
Он горько улыбнулся.
– Слишком давно разучился.
– Может быть, я помогу научиться заново? – решилась предложить Рейчел.
– А если не сможешь?
Она прильнула к нему теснее.
– Моей веры хватит на двоих и еще останется. Я поделюсь.
– Ты это уже делаешь, – сказал он грубовато и поцеловал ее. Его объятия обещали осуществить чудеса, которые он отрицал. Они обещали возможность вечной весны и слова «навсегда»; они говорили, что жизнь, полная счастья, любви и смеха, так близко, что стоит только протянуть руку и дотронешься до нее. Она прижалась к нему и пожелала всем сердцем, чтобы эти мечты осуществились, чтобы Зак полюбил ее и создал будущее, в котором их миры соединятся.
На то недолгое время, что было у них, она позволила себе верить, что мечты осуществимы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Луч фонарика разбудил Рейчел перед рассветом. К своему ужасу, она обнаружила, что спала в объятиях Зака.
– При-вет, – сказал Курт, хихикнув. – И что у нас тут?
Зак прикрыл глаза и цветисто выругался.
– Выключи этот чертов свет, или у нас тут будет расквашенный нос.
Курт укоризненно поцокал языком.
– А как насчет чашки горячего кофе? Не помогает от утреннего брюзжания?
Зак сел.
– А как насчет разбитой губы?
– Вместо расквашенного носа или вдобавок к расквашенному носу?
– Подойди ближе, Моррис, – свирепо проворчал Зак, – и сразу узнаешь.
– Который час? Франциска приходила? – нетерпеливо вмешалась Рейчел. Она поспешила отодвинуться на приличное расстояние от Зака, хотя подозревала, что заботиться о приличиях поздновато.
Курт ответил, чуть помедлив:
– Осталось полчаса до рассвета, а от нашего призрака ни слуху ни духу. Вы слышали какие-нибудь колокола? – якобы невинно поинтересовался он. – Огни какие-нибудь видели?
– Ничего, – ответил Зак.
– Правда? Как странно! – Курт присел возле них и выключил фонарик. – Может быть, вам интересно будет узнать, что вчера ночью весь город остался без света? Вы-то тут, наверно, ничего не заметили.
Зак прищурился.
– Интересное развитие событий, не правда ли?
– Думаю, в этом столетии никто еще не давал более сдержанной оценки. – Курт взглянул на Рейчел. – Боюсь, та невеста так и останется в разводе.
– Опять, – вздохнула Рейчел. – А я-то надеялась, что на этот раз ошиблась относительно Франциски. Что за судьба!
– Это ты жалуешься на судьбу? – сказал Зак. – Подумай о бедной невесте.
– Справедливое замечание. – Она встала, решив не унывать. – Если возьмемся втроем, мы мигом все запакуем.
Курт покорно принялся запихивать снаряжение в коробки.
– Мне очень жаль, Эйвери, – сказал он. – Я знаю, как ты надеялась, что Франциска появится на этой свадьбе.
Она удивленно замигала.
– С каких пор такое сочувствие?
– Я уверен, Рейчел не сдалась, – ободряюще сказал Зак. – Верно?
Она смотрела то на одного, то на другого, не находя слов. То, что оба пытались утешить ее – неважно, что они там думают на самом деле, – значило так много, что она не могла и выразить. Она покачала головой, и на лице ее расцвела благодарная улыбка.
– Нет, я не сдалась.
Зак погладил ее по щеке, повернулся и заорал командирским тоном:
– Курт, снаряжение в мою машину. Рейчел, сверни спальные мешки. Я соберу палатку.
– Бу'т сделано, – откозырял Курт. – Но потом, проф, нам надо будет поговорить.
– О чем? – спросила Рейчел. Курт пожал плечами.
– Электричество. Научные выкладки. В этом роде.
Она бросила в него свернутый спальник.
– Что означает: не твое дело. Так?
Он со смехом поймал сверток.
– Точно. Не твое дело. Можешь подать на меня в суд.
Она озорно улыбнулась.
– Не искушай.
Рейчел вернулась домой усталая, но, как ни странно, счастливая. После ночи на Ранчо она была уверена в одном, и только в одном. Она любит Зака. К несчастью, это не помогло решить проблему с загаданным желанием. Как выбрать между двумя самыми дорогими на свете людьми? Если она пожелает разрешения финансовых неурядиц Наны, полюбит ли ее Зак? А если попросит любви Зака, что будет с Наной? Она застонала. Как придумать такое желание, чтобы разрешило сразу обе проблемы? Если только…
Зазвонил телефон, и Нана подняла трубку. Через минуту передала ее Рейчел.
– Это Саймон Хендерсон, – прошептала бабушка. – Я ни слова не понимаю в том, что он говорит. Попробуй ты.
Рейчел послушно взяла трубку. Ей уже приходилось беседовать с бабушкиным адвокатом, но этот звонок вызвал дурные предчувствия.
– Мистер Хендерсон? Это Рейчел. Нана просит меня поговорить с вами. Похоже, она немного запуталась.
– Неудивительно, – проворчал адвокат. – Отношения с законом никогда не были сильным местом Бьюлы.
– Какая-то проблема?
– Очень серьезная. Боюсь, у меня дурные вести. От имени вашей бабушки я пытался добиться отсрочки ее долгов.
Рейчел изо всех сил старалась подавить панику.
– Насколько я понимаю, безуспешно?
– Несмотря на все мои усилия достичь соглашения, отвечающего интересам обеих сторон, кредиторы добились решения начать процесс. Им предоставлено право наложить арест на имущество должника.
– Нет ничего удивительного в том, что бабушка запуталась.
– Что это значит?
– Простыми словами?
– Пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17