И они только что получили полторы тысячи долларов!
Когда Луиза увела Саймона, Тильда положила деньги в ящик кассы. Взгляд ее скользнул по картине с цветами.
Везет же ей!
Рано или поздно Мейсон обнаружит утечку картин и едва ли поверит ее объяснениям, что Дэви попросту глуп как пробка.
Мысль о Дэви сейчас была уж совсем ни к чему. Тильда стиснула зубы. В конце концов, не его это вина.
Просто в самом-самом конце все стало почти возможным.
Тильду вдруг обдало жаром. Она принялась барабанить носком туфли по полу. Черт! Черт! Черт!
Пришлось отнести цветы в подвал и сунуть под покрывало рядом с коровами, после чего снова подняться наверх, захватив с собой Стива, и помедлить у двери Дэви. Может, Луиза права, и если сказать: «Знаешь, я была почти там», он согласится на вторую попытку? Может…
За дверью хихикнула Луиза, и Тильда оцепенела. Когда Луиза хихикает таким манером…
Дэви, должно быть, вышел. Даже Луиза не отважится на секс втроем. Возможно. О дьявол!
Тильда пошла к себе, открыла ящик комода и вынула рождественский подарок Ив десятилетней давности.
«Слава Богу, что Луиза выбрала именно это…»
Она включила вилку в розетку.
«По крайней мере, хоть кто-то в этом доме знает, что делает».
Разгром очередного лоха за бильярдным столом несколько улучшил настроение Дэви, так что, войдя к себе и узрев Луизу и Саймона в постели, он не нашел ничего умнее, как пробормотать: «Желаю сладкой парочке провести хорошую ночку», – после чего очутился в коридоре, бездомный и бесприютный. Кто-то должен был заплатить за эту гнусную ночку. Поколебавшись, Дэви поднялся на чердак Тильды, постучал и вошел.
– Иисусе, – ахнул он, переступив порог.
Огромная комната, занимавшая весь верх здания, была белой, как снег: стены, потолок, в самом центре тяжелая старинная кровать, посередине которой в неярком свечении, проникавшем сверху, восседала Тильда, усталая, но спокойная. На ней красовалось нечто вроде белой майки, и единственным темным пятном были волосы. Самая холодная комната из всех, виденных Дэви. И это кое о чем говорило.
– Похоже на морозильную камеру, – определил он.
– Заходи, – хмуро проворчала Тильда. – Не трудись стучать. Это всего лишь моя комната.
Стив высунулся из-под белоснежного покрывала и с глубочайшим подозрением уставился на гостя. Дэви укоризненно покачал головой:
– Белая футболка. Скажи, в чем ты спишь, и я скажу тебе, кто ты. – Он закрыл дверь и снова оглядел Стива. – И с кем спишь.
– Спасибо. Лично мне кажется, что Стив несравненно лучше того типа, с которым я спала в последний раз. Почему ты здесь?
– Потому что Луиза показывает Саймону немного больше, чем просто мою комнату. Я подумывал переночевать в коридоре, но она чересчур шумит. Это заставило меня вспомнить о тебе.
– Знаю, – вздохнула Тильда, – Мне не следовало оставлять их вдвоем. Но я не думала, что она атакует совершенно незнакомого человека.
– Что заставляет тебя думать, будто атакующей стороной была Луиза? – поинтересовался Дэви, расстегивая и стаскивая джинсы. – Саймон вовсе не промах. Кстати, какую сторону кровати ты предпочитаешь?
– Мы займем левую, – объявила Тильда, подвигаясь и забирая с собой Стива. – И Луиза тоже способна на многое.
Дэви забрался под одеяло. Тильда успела нагреть своим телом простыни. Или это Стив? Трудно сказать.
– Если Луиза так горяча, почему не взялась за меня?
– Ты спал со мной. У нее свои принципы.
– Интересно, откуда она знает, что мы занимались сексом?
– Я сказала.
– Весьма предусмотрительно.
– Мы очень близки. – Тильда легла и уставилась в потолок. – Это я должна была показать Саймону твою комнату. Он куда больше в моем вкусе.
– Ничего бы не вышло, – возразил Дэви, подкладывая руки под голову. – Поверь, и у Саймона есть принципы.
Тильда резко повернулась к нему:
– А откуда он мог знать, что я спала с тобой? Он только что появился.
– Должно быть, догадался о моем намерении.
– О твоем намерении… – Она снова уставилась в потолок. – Очень мило.
Невзирая на дурное настроение, Дэви невольно ухмыльнулся:
– Здорово мы подставили друг друга, верно?
– Это уже не играет никакой роли. Мы с тобой обречены стать лучшими друзьями.
– Это почему?
– Так было всегда. Луиза – Мег Райан, а я – Кэрри Фишер. Она – Мелани Гриффит, а я – Джоан Кьюсак. Она – красавица героиня, которая получает красавца героя, а я – головастая подруга, предназначение которой – давать умные советы.
– Рут Хасси в «Филадельфийской истории», – уточнил Дэви, поворачивая к ней голову. Волосы Тильды раскинулись по подушке крохотными вопросительными знаками, одеяло бугрилось уютными складками, и ему почему-то расхотелось злиться на нее. Кроме того, он почти наверняка знал, что под дурацкой футболкой на ней ничего нет. – Лучшие друзья – это куда веселее. Никогда не мог понять, что нашел Кэри в Кэтрин Хепберн, особенно когда рядом с камерой стояла головастая Рут. Что называется, в характере ей не откажешь.
Тильда нахмурилась:
– А мне казалось, что это Селеста Холм.
– Ошибаешься. Селеста была в «Высшем обществе». Но тоже девушка с характером.
– Вряд ли Кэри искал характер. По-моему, его вполне устраивали красота и сексапильность.
– Рут и Селеста обе были сексапильны, – возразил Дэви. – Селеста была из тех женщин, на которых всегда можно рассчитывать. Ради возлюбленного Селеста не задумываясь огрела бы кого угодно этой самой камерой.
– Ладно. Согласна. А ты – Ральф Беллами в «Его девушка Пятница». Хороший, надежный человек. – Ее тон ясно говорил: «Посмотрим, как ты это проглотишь».
– Нет, я не Ральф Беллами, – буркнул Дэви, – я Кэри Грант. Поосторожнее на поворотах, женщина.
– Если ты Кэри Грант, что же тогда делаешь в постели с Селестой Холм?
– Набираюсь мудрости, – объявил Дэви. – Кэтрин Хепберн, вероятно, при ближайшем рассмотрении оказалась бы просто скучной занудой.
– Но секс был классным. Одно это уже больше, чем можно сказать про нас, – вздохнула Тильда.
– Лично мне было совсем неплохо, – мягко заметил Дэви. – И поскольку я все равно здесь, то готов попробовать еще раз. Как ты на это смотришь?
– Только об этом и мечтаю. Пока мы тут беседовали, я с трудом удерживалась от того, чтобы воззвать: «Возьми меня, Ральф!»
– Я только предложил, – немного обиделся Дэви.
– Спасибо, нет. Это расстроит Стива. Спокойной ночи, Ральф.
– Спокойной ночи, Селеста. Ты много теряешь.
Тильда повернулась к нему спиной, предоставив Стиву устраиваться между ними. Они немного полежали в неярком свете, струившемся сверху, потом Дэви услышал очередной вздох.
– Послушай, если я тебе мешаю, могу спуститься вниз, – предложил он, чувствуя себя виноватым. – Думаю, они вот-вот закончат.
– Ты не знаешь Луизу, – бросила Тильда, не оборачиваясь. – Все в порядке. Можешь оставаться.
Дэви ужасно захотелось удушить Саймона, но тут Тильда неожиданно повернулась. Лицо казалось еще бледнее в лунном свете, безумные глаза отражали мягкий свет.
– Это я виновата, – выпалила она.
– В чем? Ты о Саймоне? Ты же не могла знать, что у него мораль уличного кота.
– Нет. В том, что секс был таким. – Она приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза. Под футболкой все всколыхнулось, и дурное настроение Дэви мгновенно улетучилось. – Знаешь, это только кажется, что у меня все под контролем, – грустно призналась она, – но все это фальшивка. Я вообще сплошная фальшивка. Просто родилась фальшивкой.
– Матильда, – наставительно заявил Дэви, – никем таким ты не родилась. Ты делаешь то, что делаешь, потому что так получается. Вернее, тебя вынуждают обстоятельства, и мне это вполне понятно. Когда будешь готова заняться классным сексом, только свистни. А пока ложись и перестань шевелиться под этой чертовой рубашкой.
– Прости, – пробормотала Тильда и снова скользнула под одеяло, потревожив Стива.
«Да, Стив, она и меня тревожит, – мысленно посочувствовал ему Дэви. – Теперь уж мне наверняка не уснуть. Может, стоит посчитать овец? Или картины, раз уж здесь их неимоверное количество?»
– Тильда!
Она тут же повернулась.
– Насчет картин Скарлет Ходж. Сколько их вообще?
– Шесть, – поколебавшись, нехотя ответила Тильда.
– Значит, теоретически я могу напортачить еще трижды, прежде чем добуду нужную.
Тильда так и подскочила:
– Ты хочешь попробовать еще раз?
Он взглянул на ее бугрившуюся спереди футболку.
– О да.
– Видишь ли, у меня есть записи о продаже каждой, – оживилась она. – Мы всегда можем узнать, где остальные.
Дэви от неожиданности забыл про футболку.
– И тебе нужны все?
– Именно. Раньше я этого не понимала, но сейчас меня осенило. – Ее голос становился все тише, и Дэви понял, что сейчас начнется вранье. – Все они неудачны. Дефекты, видишь ли… я понимаю, что слишком много хочу, но все же… – Она подалась к нему, он уловил слабые запахи корицы и ванили, жар и сразу упустил нить разговора. – …прости, что была такой кошмарной, – закончила Тильда. – Я, конечно, понимаю, что ужасно вела себя с тобой.
Дэви едва удержался, чтобы не потянуться к ней.
– Можешь загладить свою вину позднее, – великодушно разрешил он, повернулся на другой бок и почувствовал, как она устраивается поудобнее. Совсем близко. Иисусе сладчайший, ему просто позарез нужно убираться отсюда!
– Обещаю, – прошептала она над его плечом. – Я помогу тебе вернуть деньги. Клянусь.
– Вот и прекрасно. Кстати, почему ты пахнешь десертом?
– Что? А, это. Мыло. Оно так и называется «Булочки с корицей».
– Хороший выбор. А теперь спи.
– Спасибо, – сонно пробормотала она. – Я так тебе благодарна!
«Интересно насколько?»
Дэви принялся поспешно считать ее недостатки: привычка кусаться и толкаться, бревно в постели, брюнетка…
– Я правда благодарна, – едва слышно пропищала Тильда. Он определенно попытается еще раз. В более подходящее время.
Проснувшись, Тильда обнаружила, что лежит между Стивом, чья спина упирается ей в живот, и Дэви, чья спина упирается в ее спину. Подумать только, что всего сорок восемь часов назад она не знала ни того, ни другого!
Тильда безуспешно попыталась решить, к добру эти знакомства или нет и что они принесут, но, не придя ни к какому выводу, приподнялась и оглядела Стива. Песик лежал, откинув голову, мерно дыша носом, крошечные острые зубки выпячивались из-под нижней губы.
«Неправильный прикус, – подумала Тильда. – Длительный инбридинг».
Она повернула голову и взглянула на Дэви. Темная тень щетины на щеках и подбородке, дышит открытым ртом, но все остальное выглядит совсем неплохо, никакого инбридинга. И вообще, никаких недостатков, если не считать высокомерия, паршивого секса и тенденции обращаться к воровству для решения своих проблем.
К сожалению, у нее те же недостатки. Да еще из-за своей астмы она скорее всего храпит, так что и тут он взял над ней верх.
Тильда сокрушенно тряхнула головой и, стараясь не разбудить Стива, прокралась в ванную, а когда вышла, Дэви все еще был в отключке, а Стив, свесив голову с кровати, глядел на нее скорбными пуговичными глазами.
– Пойдем, – шепнула она, застегивая вымазанную красками рубашку. – Выведу тебя погулять.
Десятью минутами позже она вошла в офис за апельсиновым соком и застала там Надин в расписанной коровами пижаме за изучением картонки с молоком.
– Привет, – кивнула Тильда, вынимая сок из холодильника. Стив тем временем с энтузиазмом изучал миски с едой и водой. – Как твой новый бойфренд?
– Бартон? – Надин понюхала молоко и поморщилась. – У него очень хороший оркестр, и он не кривится при виде моих нарядов, так что, думаю, этот у меня надолго.
Тильда сунула в тостер два кусочка хлеба.
– Твоя мама считает, что у него нет чувства юмора.
– Еще как есть! – заверила Надин, сунув картонку под нос Тильде, – Просто не в ее стиле. Понюхай-ка.
Тильда послушно потянула носом.
– Вылей. А его чувство юмора в твоем стиле?
– Не совсем. – Надин вылила молоко в раковину и ополоснула пакет. – Но я все равно оставлю его себе, так что не трудись читать мне мораль. Когда ты поняла, что хочешь стать художником?
– Ничего я не понимала. – Через голову Надин Тильда достала баночку с арахисовым маслом. – Просто мне было велено стать художником. И не меняй тему. Если не можешь посмеяться вместе с ним…
– Но ведь ты хороший художник, – перебила Надин.
Тильда что-то буркнула себе под нос. Роясь в ящике со столовыми приборами, она нашла нож для масла и торжествующе подняла его вверх. Похож на шпатель. Ничего удивительного, он тоже служит, чтобы размазывать масло. Какая разница, холст или хлеб?
– Просто повезло, – устало сказала она, задвигая ящик.
– Но тебе это нравится, – не отставала Надин.
Тильда взяла банку и принялась откручивать крышку. Она была голодна как волк. Немного секса вчерашней ночью – лучшее лекарство для снижения сахара в женской крови.
– Так тебе нравится?
– Привыкла. Ну, можно сказать, нравится.
– Привыкла, – протянула Надин, прислонившись к шкафу. – И не более того.
Тильда пожала плечами:
– Когда-то было довольно забавно. Учиться рисовать. Раскрашивать мебель. – «А потом эти Скарлеты». Она наконец открутила крышку и тяжело вздохнула. – Просто чертовы фрески меня достали. Вроде той, что в Кентукки. Можешь представить, как ужасно выглядят увеличенные в десять раз вангоговские подсолнухи над неудачной копией обеденного стола в стиле Людовика Четырнадцатого? Преступление против искусства!
– Значит, собираешься завязать?
– Нет. – Тост Тильды стал угрожающе потрескивать, и она вытащила его кончиками пальцев, стараясь не обжечься. – Нам нужно платить по закладным, а без фресок ничего не выйдет.
– Но ты терпеть не можешь фрески! Сколько же времени пройдет, прежде чем ты сможешь завязать с ними и быть счастливой?
– Если стану сдавать по одной каждые две недели? – Тильда вонзила нож в арахисовое масло. – О, всего лет пятнадцать или около того. Когда твоя мама в следующем году получит преподавательский диплом, это ускорит дело. Да и «Дабл тейк», похоже, стал выправляться.
– Пятнадцать лет, – протянула Надин. – Тебе будет сорок девять.
Тильда недоуменно подняла брови:
– Как это случилось, что от Бартона мы перешли к фрескам?
– Мне необходимо сделать правильный выбор. Не хочу всю жизнь заниматься тем, что мне не по душе, только потому, что моим родным тоже надо есть. – Она с сомнением посмотрела на банку с арахисовым маслом. – Конечно, я не отказываюсь им помогать, но все-таки это должно быть что-то такое, что мне нравится.
– Тебе не обязательно придется им помогать, – заверила Тильда, протягивая ей кусочек тоста с арахисовым маслом. – У меня все под контролем.
– Но не можешь же ты делать это вечно, – возразила Надин. – Посмотрим правде в глаза: я следующая за тобой.
– Нет! – почти вскрикнула Тильда, намазывая второй кусочек тоста. – Ты не обязана…
– А что я обязана? Отправить маму, папу и бабушку в богадельню? Если не я, тогда кто? «Дабл тейк» едва себя окупает. Преподаватели получают не так уж много. Бабушка, с тех пор как умер дедушка, ничем, кроме кроссвордов, не занимается, а Финстерсы не продаются. К тому времени, как я закончу школу, ты просто помешаешься из-за этих фресок. Значит, остаюсь я.
– Я обо всем позабочусь, – серьезно пообещала Тильда. – Надин, в самом деле, ты не…
– Все в порядке. Я так решила. Но я не стану заниматься нелюбимым делом. Не хочу…
– Что? – быстро спросила Тильда, заранее зная, что услышанное ей не понравится.
– Не хочу быть такой же несчастной, как ты. Хочу сохранить способность смеяться даже в тридцать четыре года.
– Я смеюсь, – возразила Тильда.
– Когда?
Тильда поспешно вернулась к тосту.
– Я смеялась на фильме «Баффи, победитель вампиров» в прошлый вторник. Определенно помню, что фыркала.
– Я люблю петь. А ансамбль Бартона хорош, пусть даже папа так не считает и терпеть не может Бартона. Но Бартон неплохо ко мне относится. Может, именно таким способом я смогу нас содержать.
– Ты выбрала Бартона, потому что решила зарабатывать деньги пением? – Тильда покачала головой и подняла стакан с соком и тарелку с тостом. – Я должна об этом подумать. Послушай, мне нужно идти вниз, готовиться к новой фреске. Не возьмешь Стива?
– Конечно, – кивнула Надин, гладя мохнатую головку. – Он может смотреть, как я одеваюсь.
– Не забудь закрыть глаза, Стив, – велела Тильда. – Да, Надин, если увидишь Дэви, передай, что все записи об остальных картинах – в верхнем ящике стола.
– Обязательно. А какие остальные картины?
– Тебе не стоит об этом знать, – бросила Тильда, направляясь к двери. – И кстати, Надин, я вовсе не несчастлива.
– Ну разумеется, – поддакнула Надин, явно не желая спорить.
– Вот так, – постановила Тильда и отправилась работать.
Глава 8
Оказавшись в подвале, Тильда включила свет в мастерской отца и впервые заметила, как холодно поблескивают белые шкафы и стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Когда Луиза увела Саймона, Тильда положила деньги в ящик кассы. Взгляд ее скользнул по картине с цветами.
Везет же ей!
Рано или поздно Мейсон обнаружит утечку картин и едва ли поверит ее объяснениям, что Дэви попросту глуп как пробка.
Мысль о Дэви сейчас была уж совсем ни к чему. Тильда стиснула зубы. В конце концов, не его это вина.
Просто в самом-самом конце все стало почти возможным.
Тильду вдруг обдало жаром. Она принялась барабанить носком туфли по полу. Черт! Черт! Черт!
Пришлось отнести цветы в подвал и сунуть под покрывало рядом с коровами, после чего снова подняться наверх, захватив с собой Стива, и помедлить у двери Дэви. Может, Луиза права, и если сказать: «Знаешь, я была почти там», он согласится на вторую попытку? Может…
За дверью хихикнула Луиза, и Тильда оцепенела. Когда Луиза хихикает таким манером…
Дэви, должно быть, вышел. Даже Луиза не отважится на секс втроем. Возможно. О дьявол!
Тильда пошла к себе, открыла ящик комода и вынула рождественский подарок Ив десятилетней давности.
«Слава Богу, что Луиза выбрала именно это…»
Она включила вилку в розетку.
«По крайней мере, хоть кто-то в этом доме знает, что делает».
Разгром очередного лоха за бильярдным столом несколько улучшил настроение Дэви, так что, войдя к себе и узрев Луизу и Саймона в постели, он не нашел ничего умнее, как пробормотать: «Желаю сладкой парочке провести хорошую ночку», – после чего очутился в коридоре, бездомный и бесприютный. Кто-то должен был заплатить за эту гнусную ночку. Поколебавшись, Дэви поднялся на чердак Тильды, постучал и вошел.
– Иисусе, – ахнул он, переступив порог.
Огромная комната, занимавшая весь верх здания, была белой, как снег: стены, потолок, в самом центре тяжелая старинная кровать, посередине которой в неярком свечении, проникавшем сверху, восседала Тильда, усталая, но спокойная. На ней красовалось нечто вроде белой майки, и единственным темным пятном были волосы. Самая холодная комната из всех, виденных Дэви. И это кое о чем говорило.
– Похоже на морозильную камеру, – определил он.
– Заходи, – хмуро проворчала Тильда. – Не трудись стучать. Это всего лишь моя комната.
Стив высунулся из-под белоснежного покрывала и с глубочайшим подозрением уставился на гостя. Дэви укоризненно покачал головой:
– Белая футболка. Скажи, в чем ты спишь, и я скажу тебе, кто ты. – Он закрыл дверь и снова оглядел Стива. – И с кем спишь.
– Спасибо. Лично мне кажется, что Стив несравненно лучше того типа, с которым я спала в последний раз. Почему ты здесь?
– Потому что Луиза показывает Саймону немного больше, чем просто мою комнату. Я подумывал переночевать в коридоре, но она чересчур шумит. Это заставило меня вспомнить о тебе.
– Знаю, – вздохнула Тильда, – Мне не следовало оставлять их вдвоем. Но я не думала, что она атакует совершенно незнакомого человека.
– Что заставляет тебя думать, будто атакующей стороной была Луиза? – поинтересовался Дэви, расстегивая и стаскивая джинсы. – Саймон вовсе не промах. Кстати, какую сторону кровати ты предпочитаешь?
– Мы займем левую, – объявила Тильда, подвигаясь и забирая с собой Стива. – И Луиза тоже способна на многое.
Дэви забрался под одеяло. Тильда успела нагреть своим телом простыни. Или это Стив? Трудно сказать.
– Если Луиза так горяча, почему не взялась за меня?
– Ты спал со мной. У нее свои принципы.
– Интересно, откуда она знает, что мы занимались сексом?
– Я сказала.
– Весьма предусмотрительно.
– Мы очень близки. – Тильда легла и уставилась в потолок. – Это я должна была показать Саймону твою комнату. Он куда больше в моем вкусе.
– Ничего бы не вышло, – возразил Дэви, подкладывая руки под голову. – Поверь, и у Саймона есть принципы.
Тильда резко повернулась к нему:
– А откуда он мог знать, что я спала с тобой? Он только что появился.
– Должно быть, догадался о моем намерении.
– О твоем намерении… – Она снова уставилась в потолок. – Очень мило.
Невзирая на дурное настроение, Дэви невольно ухмыльнулся:
– Здорово мы подставили друг друга, верно?
– Это уже не играет никакой роли. Мы с тобой обречены стать лучшими друзьями.
– Это почему?
– Так было всегда. Луиза – Мег Райан, а я – Кэрри Фишер. Она – Мелани Гриффит, а я – Джоан Кьюсак. Она – красавица героиня, которая получает красавца героя, а я – головастая подруга, предназначение которой – давать умные советы.
– Рут Хасси в «Филадельфийской истории», – уточнил Дэви, поворачивая к ней голову. Волосы Тильды раскинулись по подушке крохотными вопросительными знаками, одеяло бугрилось уютными складками, и ему почему-то расхотелось злиться на нее. Кроме того, он почти наверняка знал, что под дурацкой футболкой на ней ничего нет. – Лучшие друзья – это куда веселее. Никогда не мог понять, что нашел Кэри в Кэтрин Хепберн, особенно когда рядом с камерой стояла головастая Рут. Что называется, в характере ей не откажешь.
Тильда нахмурилась:
– А мне казалось, что это Селеста Холм.
– Ошибаешься. Селеста была в «Высшем обществе». Но тоже девушка с характером.
– Вряд ли Кэри искал характер. По-моему, его вполне устраивали красота и сексапильность.
– Рут и Селеста обе были сексапильны, – возразил Дэви. – Селеста была из тех женщин, на которых всегда можно рассчитывать. Ради возлюбленного Селеста не задумываясь огрела бы кого угодно этой самой камерой.
– Ладно. Согласна. А ты – Ральф Беллами в «Его девушка Пятница». Хороший, надежный человек. – Ее тон ясно говорил: «Посмотрим, как ты это проглотишь».
– Нет, я не Ральф Беллами, – буркнул Дэви, – я Кэри Грант. Поосторожнее на поворотах, женщина.
– Если ты Кэри Грант, что же тогда делаешь в постели с Селестой Холм?
– Набираюсь мудрости, – объявил Дэви. – Кэтрин Хепберн, вероятно, при ближайшем рассмотрении оказалась бы просто скучной занудой.
– Но секс был классным. Одно это уже больше, чем можно сказать про нас, – вздохнула Тильда.
– Лично мне было совсем неплохо, – мягко заметил Дэви. – И поскольку я все равно здесь, то готов попробовать еще раз. Как ты на это смотришь?
– Только об этом и мечтаю. Пока мы тут беседовали, я с трудом удерживалась от того, чтобы воззвать: «Возьми меня, Ральф!»
– Я только предложил, – немного обиделся Дэви.
– Спасибо, нет. Это расстроит Стива. Спокойной ночи, Ральф.
– Спокойной ночи, Селеста. Ты много теряешь.
Тильда повернулась к нему спиной, предоставив Стиву устраиваться между ними. Они немного полежали в неярком свете, струившемся сверху, потом Дэви услышал очередной вздох.
– Послушай, если я тебе мешаю, могу спуститься вниз, – предложил он, чувствуя себя виноватым. – Думаю, они вот-вот закончат.
– Ты не знаешь Луизу, – бросила Тильда, не оборачиваясь. – Все в порядке. Можешь оставаться.
Дэви ужасно захотелось удушить Саймона, но тут Тильда неожиданно повернулась. Лицо казалось еще бледнее в лунном свете, безумные глаза отражали мягкий свет.
– Это я виновата, – выпалила она.
– В чем? Ты о Саймоне? Ты же не могла знать, что у него мораль уличного кота.
– Нет. В том, что секс был таким. – Она приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза. Под футболкой все всколыхнулось, и дурное настроение Дэви мгновенно улетучилось. – Знаешь, это только кажется, что у меня все под контролем, – грустно призналась она, – но все это фальшивка. Я вообще сплошная фальшивка. Просто родилась фальшивкой.
– Матильда, – наставительно заявил Дэви, – никем таким ты не родилась. Ты делаешь то, что делаешь, потому что так получается. Вернее, тебя вынуждают обстоятельства, и мне это вполне понятно. Когда будешь готова заняться классным сексом, только свистни. А пока ложись и перестань шевелиться под этой чертовой рубашкой.
– Прости, – пробормотала Тильда и снова скользнула под одеяло, потревожив Стива.
«Да, Стив, она и меня тревожит, – мысленно посочувствовал ему Дэви. – Теперь уж мне наверняка не уснуть. Может, стоит посчитать овец? Или картины, раз уж здесь их неимоверное количество?»
– Тильда!
Она тут же повернулась.
– Насчет картин Скарлет Ходж. Сколько их вообще?
– Шесть, – поколебавшись, нехотя ответила Тильда.
– Значит, теоретически я могу напортачить еще трижды, прежде чем добуду нужную.
Тильда так и подскочила:
– Ты хочешь попробовать еще раз?
Он взглянул на ее бугрившуюся спереди футболку.
– О да.
– Видишь ли, у меня есть записи о продаже каждой, – оживилась она. – Мы всегда можем узнать, где остальные.
Дэви от неожиданности забыл про футболку.
– И тебе нужны все?
– Именно. Раньше я этого не понимала, но сейчас меня осенило. – Ее голос становился все тише, и Дэви понял, что сейчас начнется вранье. – Все они неудачны. Дефекты, видишь ли… я понимаю, что слишком много хочу, но все же… – Она подалась к нему, он уловил слабые запахи корицы и ванили, жар и сразу упустил нить разговора. – …прости, что была такой кошмарной, – закончила Тильда. – Я, конечно, понимаю, что ужасно вела себя с тобой.
Дэви едва удержался, чтобы не потянуться к ней.
– Можешь загладить свою вину позднее, – великодушно разрешил он, повернулся на другой бок и почувствовал, как она устраивается поудобнее. Совсем близко. Иисусе сладчайший, ему просто позарез нужно убираться отсюда!
– Обещаю, – прошептала она над его плечом. – Я помогу тебе вернуть деньги. Клянусь.
– Вот и прекрасно. Кстати, почему ты пахнешь десертом?
– Что? А, это. Мыло. Оно так и называется «Булочки с корицей».
– Хороший выбор. А теперь спи.
– Спасибо, – сонно пробормотала она. – Я так тебе благодарна!
«Интересно насколько?»
Дэви принялся поспешно считать ее недостатки: привычка кусаться и толкаться, бревно в постели, брюнетка…
– Я правда благодарна, – едва слышно пропищала Тильда. Он определенно попытается еще раз. В более подходящее время.
Проснувшись, Тильда обнаружила, что лежит между Стивом, чья спина упирается ей в живот, и Дэви, чья спина упирается в ее спину. Подумать только, что всего сорок восемь часов назад она не знала ни того, ни другого!
Тильда безуспешно попыталась решить, к добру эти знакомства или нет и что они принесут, но, не придя ни к какому выводу, приподнялась и оглядела Стива. Песик лежал, откинув голову, мерно дыша носом, крошечные острые зубки выпячивались из-под нижней губы.
«Неправильный прикус, – подумала Тильда. – Длительный инбридинг».
Она повернула голову и взглянула на Дэви. Темная тень щетины на щеках и подбородке, дышит открытым ртом, но все остальное выглядит совсем неплохо, никакого инбридинга. И вообще, никаких недостатков, если не считать высокомерия, паршивого секса и тенденции обращаться к воровству для решения своих проблем.
К сожалению, у нее те же недостатки. Да еще из-за своей астмы она скорее всего храпит, так что и тут он взял над ней верх.
Тильда сокрушенно тряхнула головой и, стараясь не разбудить Стива, прокралась в ванную, а когда вышла, Дэви все еще был в отключке, а Стив, свесив голову с кровати, глядел на нее скорбными пуговичными глазами.
– Пойдем, – шепнула она, застегивая вымазанную красками рубашку. – Выведу тебя погулять.
Десятью минутами позже она вошла в офис за апельсиновым соком и застала там Надин в расписанной коровами пижаме за изучением картонки с молоком.
– Привет, – кивнула Тильда, вынимая сок из холодильника. Стив тем временем с энтузиазмом изучал миски с едой и водой. – Как твой новый бойфренд?
– Бартон? – Надин понюхала молоко и поморщилась. – У него очень хороший оркестр, и он не кривится при виде моих нарядов, так что, думаю, этот у меня надолго.
Тильда сунула в тостер два кусочка хлеба.
– Твоя мама считает, что у него нет чувства юмора.
– Еще как есть! – заверила Надин, сунув картонку под нос Тильде, – Просто не в ее стиле. Понюхай-ка.
Тильда послушно потянула носом.
– Вылей. А его чувство юмора в твоем стиле?
– Не совсем. – Надин вылила молоко в раковину и ополоснула пакет. – Но я все равно оставлю его себе, так что не трудись читать мне мораль. Когда ты поняла, что хочешь стать художником?
– Ничего я не понимала. – Через голову Надин Тильда достала баночку с арахисовым маслом. – Просто мне было велено стать художником. И не меняй тему. Если не можешь посмеяться вместе с ним…
– Но ведь ты хороший художник, – перебила Надин.
Тильда что-то буркнула себе под нос. Роясь в ящике со столовыми приборами, она нашла нож для масла и торжествующе подняла его вверх. Похож на шпатель. Ничего удивительного, он тоже служит, чтобы размазывать масло. Какая разница, холст или хлеб?
– Просто повезло, – устало сказала она, задвигая ящик.
– Но тебе это нравится, – не отставала Надин.
Тильда взяла банку и принялась откручивать крышку. Она была голодна как волк. Немного секса вчерашней ночью – лучшее лекарство для снижения сахара в женской крови.
– Так тебе нравится?
– Привыкла. Ну, можно сказать, нравится.
– Привыкла, – протянула Надин, прислонившись к шкафу. – И не более того.
Тильда пожала плечами:
– Когда-то было довольно забавно. Учиться рисовать. Раскрашивать мебель. – «А потом эти Скарлеты». Она наконец открутила крышку и тяжело вздохнула. – Просто чертовы фрески меня достали. Вроде той, что в Кентукки. Можешь представить, как ужасно выглядят увеличенные в десять раз вангоговские подсолнухи над неудачной копией обеденного стола в стиле Людовика Четырнадцатого? Преступление против искусства!
– Значит, собираешься завязать?
– Нет. – Тост Тильды стал угрожающе потрескивать, и она вытащила его кончиками пальцев, стараясь не обжечься. – Нам нужно платить по закладным, а без фресок ничего не выйдет.
– Но ты терпеть не можешь фрески! Сколько же времени пройдет, прежде чем ты сможешь завязать с ними и быть счастливой?
– Если стану сдавать по одной каждые две недели? – Тильда вонзила нож в арахисовое масло. – О, всего лет пятнадцать или около того. Когда твоя мама в следующем году получит преподавательский диплом, это ускорит дело. Да и «Дабл тейк», похоже, стал выправляться.
– Пятнадцать лет, – протянула Надин. – Тебе будет сорок девять.
Тильда недоуменно подняла брови:
– Как это случилось, что от Бартона мы перешли к фрескам?
– Мне необходимо сделать правильный выбор. Не хочу всю жизнь заниматься тем, что мне не по душе, только потому, что моим родным тоже надо есть. – Она с сомнением посмотрела на банку с арахисовым маслом. – Конечно, я не отказываюсь им помогать, но все-таки это должно быть что-то такое, что мне нравится.
– Тебе не обязательно придется им помогать, – заверила Тильда, протягивая ей кусочек тоста с арахисовым маслом. – У меня все под контролем.
– Но не можешь же ты делать это вечно, – возразила Надин. – Посмотрим правде в глаза: я следующая за тобой.
– Нет! – почти вскрикнула Тильда, намазывая второй кусочек тоста. – Ты не обязана…
– А что я обязана? Отправить маму, папу и бабушку в богадельню? Если не я, тогда кто? «Дабл тейк» едва себя окупает. Преподаватели получают не так уж много. Бабушка, с тех пор как умер дедушка, ничем, кроме кроссвордов, не занимается, а Финстерсы не продаются. К тому времени, как я закончу школу, ты просто помешаешься из-за этих фресок. Значит, остаюсь я.
– Я обо всем позабочусь, – серьезно пообещала Тильда. – Надин, в самом деле, ты не…
– Все в порядке. Я так решила. Но я не стану заниматься нелюбимым делом. Не хочу…
– Что? – быстро спросила Тильда, заранее зная, что услышанное ей не понравится.
– Не хочу быть такой же несчастной, как ты. Хочу сохранить способность смеяться даже в тридцать четыре года.
– Я смеюсь, – возразила Тильда.
– Когда?
Тильда поспешно вернулась к тосту.
– Я смеялась на фильме «Баффи, победитель вампиров» в прошлый вторник. Определенно помню, что фыркала.
– Я люблю петь. А ансамбль Бартона хорош, пусть даже папа так не считает и терпеть не может Бартона. Но Бартон неплохо ко мне относится. Может, именно таким способом я смогу нас содержать.
– Ты выбрала Бартона, потому что решила зарабатывать деньги пением? – Тильда покачала головой и подняла стакан с соком и тарелку с тостом. – Я должна об этом подумать. Послушай, мне нужно идти вниз, готовиться к новой фреске. Не возьмешь Стива?
– Конечно, – кивнула Надин, гладя мохнатую головку. – Он может смотреть, как я одеваюсь.
– Не забудь закрыть глаза, Стив, – велела Тильда. – Да, Надин, если увидишь Дэви, передай, что все записи об остальных картинах – в верхнем ящике стола.
– Обязательно. А какие остальные картины?
– Тебе не стоит об этом знать, – бросила Тильда, направляясь к двери. – И кстати, Надин, я вовсе не несчастлива.
– Ну разумеется, – поддакнула Надин, явно не желая спорить.
– Вот так, – постановила Тильда и отправилась работать.
Глава 8
Оказавшись в подвале, Тильда включила свет в мастерской отца и впервые заметила, как холодно поблескивают белые шкафы и стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40