Он ускорил темп, и вскоре она достигла пика. Юлиан был просто удивительным любовником.
Она не сразу заметила, что он собирается сделать.
– Нет! – закричала Грейс, когда поняла, что он собирается войти в нее.
– Это то немногое, что мне позволено, так дай мне то, что я хочу.
Она едва не поддалась на уговоры, но тут с Юлианом случилось что-то непонятное: его глаза вдруг потемнели, зрачки расширились; он замер, его дыхание стало прерывистым. Потом он закрыл глаза, и на его лице отобразилась внутренняя борьба.
– Беги! – крикнул Юлиан, и Грейс выскочила из кабинки и, прикрывшись полотенцем, бросилась к двери.
Повернувшись на ходу, она увидела, что Юлиан, скорчившись, лежит на дне кабинки.
Неожиданно он ударил о ванну кулаком и тут же заскрипел зубами от боли.
Сердце Грейс чуть не разорвалось. О, если бы только она знала, что делать!
Наконец Юлиан обмяк, и Грейс на цыпочках подошла к душевой кабинке, готовясь в любой момент убежать.
Он лежал на боку с закрытыми глазами. Дыхание Юлиана по-прежнему было прерывистым, а сам он выглядел слабым и изможденным, его мокрые волосы прилипли ко лбу.
Она выключила воду, но Юлиан даже не пошевелился.
Наконец он открыл глаза.
– Я тебя напугал?
– По правде говоря, да.
Юлиан, вдохнул полной грудью, сморщился от боли, затем сел.
– Я не смогу контролировать себя, Грейс, – сказал он после долгой паузы. – Мы обманываем друг друга. Лучше отдайся мне сейчас, пока я не взял тебя силой.
– Ты действительно этого хочешь?
Юлиан молчал. На самом деле он этого не хотел, но и не мог достичь того, чего хотел.
– Возможно, я просто хочу умереть.
Грейс осторожно дотронулась до него.
– Я знаю, но это не выход. – Она обняла его за сильные плечи, прижала к себе и долго держала так.
Наконец Юлиан выпрямился.
– Нам не стоит…
Он не закончил, но в том и не было необходимости.
– Да, ты, конечно, прав. – Грейс оставила его и пошла одеваться.
Юлиан медленно выбрался из душевой кабины и, взяв полотенце, насухо вытерся. Он слышал, как Грейс одевается у себя в комнате, и перед его глазами вновь возник образ ее обнаженного тела.
Его снова обдало волной безудержного желания, и он едва не упал на пол.
– Я больше не могу так жить, – прошептал Юлиан. – Я не животное.
Он посмотрел в зеркало. Вылитый отец. Ему даже померещился жалящий удар хлыста, словно отец снова бил его, стремясь довести до полубессознательного состояния. «И не вздумай плакать, мальчишка. Чтобы ни единого всхлипа я от тебя не слышал. Может, ты и сын богини, но живешь в этом мире, а здесь мы не цацкаемся с такими смазливыми сопляками».
Юлиан вспомнил, как отец с ненавистью посмотрел на него, а затем пинком повалил на землю и, схватив за шиворот, едва не задушил. Он пытался отбиваться, но в свои четырнадцать был еще слишком слаб и неопытен, чтобы оказать достойное сопротивление полководцу спартанцев.
Выхватив клинок, отец прижал его плашмя к щеке Юлиана. А все из-за того, что его жена, мачеха Юлиана, слишком внимательно посмотрела на него во время еды.
«Посмотрим, понравишься ли ты ей таким».
Боль от пореза была невыносимой, кровь текла до конца дня, но на следующее утро от шрама не осталось и следа.
Гневу отца не было предела.
– Юлиан?
От неожиданности он вздрогнул. Знакомый голос, даже несмотря на то что Юлиан не слышал его уже больше двух тысяч лет.
Он огляделся по сторонам, но никого не увидел.
– Афина?
И тут она предстала пред ним. Несмотря на современную одежду, волосы она уложила в греческом стиле, забрав кверху и оттуда спустив черными кольцами по плечам.
Бледно-голубые глаза богини нежно улыбнулись Юлиану.
– Я пришла по просьбе твоей матери.
– Она все еще не хочет видеть меня?
Афина отвернулась.
Юлиану вдруг захотелось рассмеяться. Пора бы ему оставить надежду увидеть мать, которой он никогда не был нужен.
В глазах Афины появилась странная грусть.
– Я помогла бы тебе, если бы знала, что произошло. Ты был моим любимым полководцем.
И тут Юлиан наконец понял, что случилось с ним много веков назад.
– Ты разыграла меня, словно карту, в борьбе с Приапом, верно?
Афина не ответила, но на лице ее можно было прочесть нечто похожее на раскаяние. Впрочем, она тут же взяла себя в руки.
– Что сделано, то сделано.
Губы Юлиана скривились от злобы.
– Вот как? Зачем ты это сделала, раз знала, что Приап меня ненавидит?
– Тогда только ты мог победить. Не забудь, я ненавижу римлян. Никогда я так тобой не гордилась, как в тот момент, когда ты отсек голову Ливия.
Юлиан не мог поверить своим ушам.
– Вот как – ты мною гордилась?
– Мы с твоей матерью говорили с Клото насчет тебя.
Юлиан поежился. Клото была одной из мойр, вершительница судеб.
– И что?
– Если ты осилишь проклятие, мы вернем тебя в Македонию точно в тот день, когда ты попал в ее список.
– Выходит, я могу вернуться?
– Да, но ты больше не сможешь сражаться. Если ты станешь участвовать в войнах, то изменишь историю. Мы вернем тебя, но ты должен пообещать нам, что навсегда останешься на своей вилле.
Ну вот, опять подвох. Не стоило и надеяться на то, что они помогут ему.
– Тогда зачем?
– Ты вернешься в свое время, в мир, который тебе знаком. – Афина осмотрелась вокруг. – Но ты можешь остаться и здесь, если захочешь. Выбор за тобой.
Юлиан хмыкнул:
– Невелик выбор.
– Все лучше, чем ничего.
Так ли? Он уже не был уверен.
– А мои дети? – Юлиан больше всего хотел вернуть те единственные существа, которые были ему небезразличны.
– Сам знаешь – это мы изменить не в силах. Разумеется, не в силах. Боги умеют забирать, но никогда ничего не дают взамен.
Афина протянула руку и ласково погладила его по щеке.
– Выбирай мудро, – прошептала она и исчезла.
– Юлиан, с кем ты разговариваешь? – Грейс стояла на том самом месте, где только что была Афина.
– Ни с кем. – Юлиан печально вздохнул. – Сам с собой.
– А. Я хотела пригласить тебя прогуляться по городу и посетить аквариум. Что скажешь?
– Неплохая идея. – Юлиан вышел из ванной и переоделся. Надевая джинсы, он заметил фотографии Грейс на комоде и стал разглядывать их. Особенно ему понравилась фотография, где Грейс была снята со своей матерью: они обе смеялись, а мама заботливо обнимала ее рукой.
В эту минуту Юлиан окончательно решил, что не останется с Грейс. Она сказала, что он ей не нужен, еще в ту ночь, когда он впервые появился в ее доме, и она права. У нее своя жизнь, и в этой жизни ему нет места. Поэтому, преодолев проклятие, он воспользуется предложением Афины. Его родина – Древняя Македония, и только там он снова обретет себя.
Глава 10
Что-то было не так. Грейс почувствовала это, когда они ехали в старый город.
Юлиан сидел рядом с ней и молча смотрел в окно. Несколько раз она пыталась начать разговор, но он продолжал молчать. Разумеется, виной всему было то, что случилось в ванной, – мужчине особенно сложно терять над собой контроль в таких ситуациях.
Добравшись до места, Грейс поставила машину на стоянку. Когда она выбралась наружу, горячий воздух сразу навалился на нее тяжелой пеленой.
Заметив, что Юлиан весь в поту, она озабоченно спросила:
– Кажется, здесь для тебя слишком жарко?
– Нет, все в порядке.
– Значит, ты чем-то раздражен?
– Нет. Раньше я не знал, что такое психоаналитик, но теперь, кажется, начинаю понимать.
– Верно, я стала профессионалом по этой части.
Поскольку Грейс не видела его глаз за солнцезащитными очками, она не могла понять, как он отреагировал на ее слова.
– Это твои пациенты приучили тебя так въедливо все выяснять?
Грейс кивнула.
– Скажи, они когда-нибудь делали тебе больно?
– Пожалуй, нет. – Грейс на минуту задумалась. Но после звонка Родни она впервые подумала о том, что ее работа не так уж безопасна.
По-видимому, Юлиан что-то почувствовал; его слова прозвучали неожиданно для нее:
– Мне кажется, тебе стоит найти другую работу.
– Может, ты и прав. – Грейс решила сменить тему: – И куда пойдем?
Юлиан пожал плечами:
– Мне все равно.
– Тогда я выбираю аквариум – там хоть кондиционер есть. – Она взяла его за руку и повела к кассе.
Юлиан молча ждал, пока она расплатится за билеты, и вскоре они оказались в стеклянном тоннеле в окружении самых экзотических обитателей моря.
– Невероятно! – воскликнул Юлиан, когда над их головами проплыла огромная медуза, и Грейс, не выдержав, засмеялась. В этот момент у нее зазвонил пейджер, и она, взглянув на номер, опешила: ей звонили из офиса. Но кто мог разыскивать ее в субботу? Очень странно.
Она нашла в сумочке сотовый телефон и позвонила.
– Привет, Грейс, – услышала она голос Бет. – Слушай, тут такие дела! Нас вчера ограбили.
– Не может быть! Кто это мог сделать?
Грейс увидела, что Юлиан смотрит на нее с любопытством, и улыбнулась ему, продолжая слушать подробности, которые торопливо сообщала ей Бетти Ливингстоун, снимавшая офис вместе с Грейс и Луанной.
– Понятия не имею, кто это мог сделать. Криминалисты уже приехали, снимают отпечатки пальцев. Впрочем, ничего особенного не украли. В твоем кабинете было что-нибудь ценное?
– Только компьютер.
– Он на месте. А что еще? Деньги, может быть?
– Да нет, я никогда ничего такого на работе не хранила.
– Погоди, сейчас с тобой будет говорить полицейский. Через мгновение Грейс услышала мужской голос:
– Доктор Александер?
– Да.
– Офицер Олред. Из вашего кабинета, похоже, пропали кое-какие бумаги и электронный органайзер. Вы не знаете, кому они могли понадобиться.
– Ума не приложу. Если нужно, я могу подъехать.
– Думаю, в этом нет необходимости. Если вспомните что-нибудь, обязательно позвоните нам. – Офицер передал трубку Бет.
– Тебе я тоже не нужна? – поинтересовалась Грейс.
– Нет. Вряд ли ты чем-то поможешь.
– Ладно, звони, если что, – отключила Грейс телефон и убрала его в сумочку.
– Что-то случилось?
– Наш офис ограбили прошлой ночью.
Юлиан нахмурился:
– Кто?
– Понятия не имею. – Грейс вздохнула. – Ума не приложу, зачем кому-то мог понадобиться мой электронный органайзер: с тех пор как я купила его в прошлом году, мне еще ни разу не удавалось воспользоваться им.
– Тебе нужно идти?
Грейс покачала головой:
– Нет. Пока нет.
Слушая, как Грейс переводит ему надписи на незнакомом языке, Юлиан послушно ходил за ней вокруг сосудов разной величины, попутно выясняя, кто здесь содержится. Он снова отметил, что у нее чудесный голос. В этом голосе было что-то успокаивающее, приятное. Ему было комфортно с ней, нравилось ощущать ее рядом.
Грейс улыбнулась ему, и его сердце забилось быстрее, отказываясь подчиняться воле. Что же такого в этой женщине, что трогает его так, как не случалось еще никогда в его долгой жизни?
Впрочем, Юлиан знал ответ. Грейс была первой, кто заглянул в его душу. Она не просто смотрела на его совершенное тело или восхищалась его мастерством воина, а видела его насквозь и при этом общалась с ним как с другом. Она действительно хотела ему помочь. Другой вопрос – может ли красивая умная женщина полюбить такого мужчину, как он? Пока она читала ему про какую-то рыбку, он сгорал от желания уединиться с ней. Никогда еще Юлиан не хотел женщину так сильно, как сейчас Грейс. Он мечтал потеряться в ней, растаять, расплавиться, пока она, вонзая в него ногти, кричит от экстаза.
Да сжалятся над ним мойры, он уже не мог контролировать себя. Эта женщина пленила его.
А это значило, что она может причинить ему боль, от которой он едва ли оправится.
Из аквариума они вышли в час дня. К этому времени жара еще больше усилилась. И как люди жили раньше без кондиционеров?
Посмотрев на Юлиана, она встрепенулась: наконец хоть кто-то может ответить на ее давний вопрос!
– Слушай, а что вы делали, чтобы выжить в такую жару?
Юлиан удивленно приподнял бровь:
– Разве это жара? Если хочешь узнать, что такое настоящая жара, то пересеки с армией пустыню в полном боевом облачении с одной флягой воды на человека.
Грейс поежилась.
– Звучит страшновато. – Она быстро оглянулась. – Хочешь повидаться с Селеной, пока мы здесь? Она, должно быть, на своем рабочем месте – в субботу у нее обычно неплохо идут дела.
– Куда ты, туда и я.
Грейс взяла Юлиана за руку и повела его через Джексон-сквер. Как она и предполагала, Селена стояла на обычном месте и общалась с покупателем.
– Привет, Грейс, помнишь его? Это доктор Бен Льюис из школы.
Грейс не сразу узнала того, кого ей представила Селена, но, вспомнив, обомлела. Это он поставил тройку ей в аттестат. Коротышка Льюис вообще любил обижать молоденьких девушек, видимо, отыгрываясь за свою физическую неполноценность. Однажды он довел одну из учениц до слез, провалив ее на экзамене. Садист! А когда девочка расплакалась, он рассмеялся ей в лицо.
– Привет, – сказала Грейс, изо всех сил стараясь не показывать своей неприязни.
– А, мисс Александер! – сказал Льюис именно тем тоном, который Грейс больше всего ненавидела.
– Доктор Александер, – поправила она, обрадовавшись тому, что может хоть так поставить его на место.
– О, простите, я не мог представить…
– Мы с Беном как раз разговаривали о Древней Греции, – поспешила загладить неловкость Селена. – Я вот, например, придерживаюсь той точки зрения, что Афродита была дочерью Урана.
Бен трагически закатил глаза.
– А я говорю тебе, что общепринятая точка зрения заключается в том, что она была рождена Дианой от Зевса.
Селена насмешливо посмотрела на него.
– Пусть Юлиан рассудит, кто из нас прав.
– Ты, – немедленно заявил Юлиан, и Бен тут же окинул его высокомерным взглядом.
– Молодой человек, вы когда-нибудь слышали о Гомере? Боже, что я говорю – вы, вероятно, даже не знаете, кто это.
Грейс с трудом сдержала улыбку, а Юлиан громко рассмеялся:
– Я перечитал Гомера от корки до корки. Сказки, которые он пересказывает, – плод фантазии не одного поколения рассказчиков. Другое дело Гесиод – он написал свою «Теогонию» при непосредственном участии Клио.
Доктор Льюис демонстративно произнес что-то на древнегреческом.
– Это не просто точка зрения, доктор, – ответил ему Юлиан по-английски. – Это факт.
Бен с интересом посмотрел на Юлиана. Он все еще не мог поверить, что кто-то, кроме него, мог так разбираться в его любимом предмете.
– А вам откуда это известно?
На этот раз Юлиан ответил по-гречески, чем немало озадачил собеседника.
– Ого, да вы владеете греческим так, словно родились в то время.
Юлиан незаметно подмигнул Грейс.
– Я же говорила вам, – важно заявила Селена, – он лучше всех знает греческих богов и богинь.
Заметив перстень на пальце Юлиана, доктор Льюис пристально уставился на него.
– Это именно то, о чем я думаю? – неуверенно спросил он, – Перстень полководца?
Юлиан кивнул:
– Он самый.
– Вы не против, если я взгляну на него поближе?
Сняв перстень, Юлиан протянул его Бену.
– Македонский? Полагаю, второй век до нашей эры?
– В самую точку.
– Великолепная копия. – Льюис с явной неохотой возвратил перстень.
– Это не копия.
– Не может быть! – недоверчиво воскликнул Бен. – Для подлинника он слишком хорошо сохранился.
– Перстень находился в частной коллекции, – немедленно вмешалась Селена.
Взгляд Бена выразил сомнение.
– И как же он попал к вам?
Юлиан стал вспоминать, как ему вручили перстень: он и Кир Трасейский были удостоены этой чести за то, что вдвоем освобождали от римлян Темополь. Это была жестокая, кровавая и продолжительная схватка, их армии бежали, и они обороняли город вдвоем. Юлиан был уверен, что и Кир бросит его, но глупый юнец лишь улыбнулся ему и сказал, взяв в каждую руку по мечу: «Это хороший день, в такой день не жалко умирать. Предлагаю прихватить с собой на тот свет как можно больше этих ублюдков».
У Кира смелости всегда было больше, чем ума.
Когда все закончилось, они поили друг друга вином, празднуя победу, а поутру обоих представили к награде. Даже теперь из всех людей, кого он знал в Македонии, Юлиан больше всех прочих скучал по Киру. Кир был единственным, кто прикрывал его спину с мечом в руках.
– Мне его подарили.
Взгляд Бена наполнился благоговением и алчностью.
– Может, вы желаете его продать? Я хорошо заплачу.
– Ни за что, – сказал Юлиан не раздумывая. Слишком много крови он потерял в бою за Темополь.
Бен покачал головой:
– Жаль, что мне никто таких подарков не делает. Вы хоть знаете, сколько это стоит?
– Мой вес в золоте.
Бен рассмеялся и ударил ладонью по столу Селены:
– Отлично! Насколько я помню, это размер выкупа за пленных полководцев, не так ли?
– Да, выкуп за тех, кто не сумел умереть в бою.
В глазах Бена блеснуло уважение.
– У вас есть предположения по поводу того, кому мог принадлежать этот перстень?
– Юлиану Македонскому, – уверенно ответила Селена. – Слышали о таком?
Бен от удивления открыл рот:
– Серьезно? А вы-то сами знаете, кто это?
Лицо Селены приобрело странное выражение, но Бен этого не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Она не сразу заметила, что он собирается сделать.
– Нет! – закричала Грейс, когда поняла, что он собирается войти в нее.
– Это то немногое, что мне позволено, так дай мне то, что я хочу.
Она едва не поддалась на уговоры, но тут с Юлианом случилось что-то непонятное: его глаза вдруг потемнели, зрачки расширились; он замер, его дыхание стало прерывистым. Потом он закрыл глаза, и на его лице отобразилась внутренняя борьба.
– Беги! – крикнул Юлиан, и Грейс выскочила из кабинки и, прикрывшись полотенцем, бросилась к двери.
Повернувшись на ходу, она увидела, что Юлиан, скорчившись, лежит на дне кабинки.
Неожиданно он ударил о ванну кулаком и тут же заскрипел зубами от боли.
Сердце Грейс чуть не разорвалось. О, если бы только она знала, что делать!
Наконец Юлиан обмяк, и Грейс на цыпочках подошла к душевой кабинке, готовясь в любой момент убежать.
Он лежал на боку с закрытыми глазами. Дыхание Юлиана по-прежнему было прерывистым, а сам он выглядел слабым и изможденным, его мокрые волосы прилипли ко лбу.
Она выключила воду, но Юлиан даже не пошевелился.
Наконец он открыл глаза.
– Я тебя напугал?
– По правде говоря, да.
Юлиан, вдохнул полной грудью, сморщился от боли, затем сел.
– Я не смогу контролировать себя, Грейс, – сказал он после долгой паузы. – Мы обманываем друг друга. Лучше отдайся мне сейчас, пока я не взял тебя силой.
– Ты действительно этого хочешь?
Юлиан молчал. На самом деле он этого не хотел, но и не мог достичь того, чего хотел.
– Возможно, я просто хочу умереть.
Грейс осторожно дотронулась до него.
– Я знаю, но это не выход. – Она обняла его за сильные плечи, прижала к себе и долго держала так.
Наконец Юлиан выпрямился.
– Нам не стоит…
Он не закончил, но в том и не было необходимости.
– Да, ты, конечно, прав. – Грейс оставила его и пошла одеваться.
Юлиан медленно выбрался из душевой кабины и, взяв полотенце, насухо вытерся. Он слышал, как Грейс одевается у себя в комнате, и перед его глазами вновь возник образ ее обнаженного тела.
Его снова обдало волной безудержного желания, и он едва не упал на пол.
– Я больше не могу так жить, – прошептал Юлиан. – Я не животное.
Он посмотрел в зеркало. Вылитый отец. Ему даже померещился жалящий удар хлыста, словно отец снова бил его, стремясь довести до полубессознательного состояния. «И не вздумай плакать, мальчишка. Чтобы ни единого всхлипа я от тебя не слышал. Может, ты и сын богини, но живешь в этом мире, а здесь мы не цацкаемся с такими смазливыми сопляками».
Юлиан вспомнил, как отец с ненавистью посмотрел на него, а затем пинком повалил на землю и, схватив за шиворот, едва не задушил. Он пытался отбиваться, но в свои четырнадцать был еще слишком слаб и неопытен, чтобы оказать достойное сопротивление полководцу спартанцев.
Выхватив клинок, отец прижал его плашмя к щеке Юлиана. А все из-за того, что его жена, мачеха Юлиана, слишком внимательно посмотрела на него во время еды.
«Посмотрим, понравишься ли ты ей таким».
Боль от пореза была невыносимой, кровь текла до конца дня, но на следующее утро от шрама не осталось и следа.
Гневу отца не было предела.
– Юлиан?
От неожиданности он вздрогнул. Знакомый голос, даже несмотря на то что Юлиан не слышал его уже больше двух тысяч лет.
Он огляделся по сторонам, но никого не увидел.
– Афина?
И тут она предстала пред ним. Несмотря на современную одежду, волосы она уложила в греческом стиле, забрав кверху и оттуда спустив черными кольцами по плечам.
Бледно-голубые глаза богини нежно улыбнулись Юлиану.
– Я пришла по просьбе твоей матери.
– Она все еще не хочет видеть меня?
Афина отвернулась.
Юлиану вдруг захотелось рассмеяться. Пора бы ему оставить надежду увидеть мать, которой он никогда не был нужен.
В глазах Афины появилась странная грусть.
– Я помогла бы тебе, если бы знала, что произошло. Ты был моим любимым полководцем.
И тут Юлиан наконец понял, что случилось с ним много веков назад.
– Ты разыграла меня, словно карту, в борьбе с Приапом, верно?
Афина не ответила, но на лице ее можно было прочесть нечто похожее на раскаяние. Впрочем, она тут же взяла себя в руки.
– Что сделано, то сделано.
Губы Юлиана скривились от злобы.
– Вот как? Зачем ты это сделала, раз знала, что Приап меня ненавидит?
– Тогда только ты мог победить. Не забудь, я ненавижу римлян. Никогда я так тобой не гордилась, как в тот момент, когда ты отсек голову Ливия.
Юлиан не мог поверить своим ушам.
– Вот как – ты мною гордилась?
– Мы с твоей матерью говорили с Клото насчет тебя.
Юлиан поежился. Клото была одной из мойр, вершительница судеб.
– И что?
– Если ты осилишь проклятие, мы вернем тебя в Македонию точно в тот день, когда ты попал в ее список.
– Выходит, я могу вернуться?
– Да, но ты больше не сможешь сражаться. Если ты станешь участвовать в войнах, то изменишь историю. Мы вернем тебя, но ты должен пообещать нам, что навсегда останешься на своей вилле.
Ну вот, опять подвох. Не стоило и надеяться на то, что они помогут ему.
– Тогда зачем?
– Ты вернешься в свое время, в мир, который тебе знаком. – Афина осмотрелась вокруг. – Но ты можешь остаться и здесь, если захочешь. Выбор за тобой.
Юлиан хмыкнул:
– Невелик выбор.
– Все лучше, чем ничего.
Так ли? Он уже не был уверен.
– А мои дети? – Юлиан больше всего хотел вернуть те единственные существа, которые были ему небезразличны.
– Сам знаешь – это мы изменить не в силах. Разумеется, не в силах. Боги умеют забирать, но никогда ничего не дают взамен.
Афина протянула руку и ласково погладила его по щеке.
– Выбирай мудро, – прошептала она и исчезла.
– Юлиан, с кем ты разговариваешь? – Грейс стояла на том самом месте, где только что была Афина.
– Ни с кем. – Юлиан печально вздохнул. – Сам с собой.
– А. Я хотела пригласить тебя прогуляться по городу и посетить аквариум. Что скажешь?
– Неплохая идея. – Юлиан вышел из ванной и переоделся. Надевая джинсы, он заметил фотографии Грейс на комоде и стал разглядывать их. Особенно ему понравилась фотография, где Грейс была снята со своей матерью: они обе смеялись, а мама заботливо обнимала ее рукой.
В эту минуту Юлиан окончательно решил, что не останется с Грейс. Она сказала, что он ей не нужен, еще в ту ночь, когда он впервые появился в ее доме, и она права. У нее своя жизнь, и в этой жизни ему нет места. Поэтому, преодолев проклятие, он воспользуется предложением Афины. Его родина – Древняя Македония, и только там он снова обретет себя.
Глава 10
Что-то было не так. Грейс почувствовала это, когда они ехали в старый город.
Юлиан сидел рядом с ней и молча смотрел в окно. Несколько раз она пыталась начать разговор, но он продолжал молчать. Разумеется, виной всему было то, что случилось в ванной, – мужчине особенно сложно терять над собой контроль в таких ситуациях.
Добравшись до места, Грейс поставила машину на стоянку. Когда она выбралась наружу, горячий воздух сразу навалился на нее тяжелой пеленой.
Заметив, что Юлиан весь в поту, она озабоченно спросила:
– Кажется, здесь для тебя слишком жарко?
– Нет, все в порядке.
– Значит, ты чем-то раздражен?
– Нет. Раньше я не знал, что такое психоаналитик, но теперь, кажется, начинаю понимать.
– Верно, я стала профессионалом по этой части.
Поскольку Грейс не видела его глаз за солнцезащитными очками, она не могла понять, как он отреагировал на ее слова.
– Это твои пациенты приучили тебя так въедливо все выяснять?
Грейс кивнула.
– Скажи, они когда-нибудь делали тебе больно?
– Пожалуй, нет. – Грейс на минуту задумалась. Но после звонка Родни она впервые подумала о том, что ее работа не так уж безопасна.
По-видимому, Юлиан что-то почувствовал; его слова прозвучали неожиданно для нее:
– Мне кажется, тебе стоит найти другую работу.
– Может, ты и прав. – Грейс решила сменить тему: – И куда пойдем?
Юлиан пожал плечами:
– Мне все равно.
– Тогда я выбираю аквариум – там хоть кондиционер есть. – Она взяла его за руку и повела к кассе.
Юлиан молча ждал, пока она расплатится за билеты, и вскоре они оказались в стеклянном тоннеле в окружении самых экзотических обитателей моря.
– Невероятно! – воскликнул Юлиан, когда над их головами проплыла огромная медуза, и Грейс, не выдержав, засмеялась. В этот момент у нее зазвонил пейджер, и она, взглянув на номер, опешила: ей звонили из офиса. Но кто мог разыскивать ее в субботу? Очень странно.
Она нашла в сумочке сотовый телефон и позвонила.
– Привет, Грейс, – услышала она голос Бет. – Слушай, тут такие дела! Нас вчера ограбили.
– Не может быть! Кто это мог сделать?
Грейс увидела, что Юлиан смотрит на нее с любопытством, и улыбнулась ему, продолжая слушать подробности, которые торопливо сообщала ей Бетти Ливингстоун, снимавшая офис вместе с Грейс и Луанной.
– Понятия не имею, кто это мог сделать. Криминалисты уже приехали, снимают отпечатки пальцев. Впрочем, ничего особенного не украли. В твоем кабинете было что-нибудь ценное?
– Только компьютер.
– Он на месте. А что еще? Деньги, может быть?
– Да нет, я никогда ничего такого на работе не хранила.
– Погоди, сейчас с тобой будет говорить полицейский. Через мгновение Грейс услышала мужской голос:
– Доктор Александер?
– Да.
– Офицер Олред. Из вашего кабинета, похоже, пропали кое-какие бумаги и электронный органайзер. Вы не знаете, кому они могли понадобиться.
– Ума не приложу. Если нужно, я могу подъехать.
– Думаю, в этом нет необходимости. Если вспомните что-нибудь, обязательно позвоните нам. – Офицер передал трубку Бет.
– Тебе я тоже не нужна? – поинтересовалась Грейс.
– Нет. Вряд ли ты чем-то поможешь.
– Ладно, звони, если что, – отключила Грейс телефон и убрала его в сумочку.
– Что-то случилось?
– Наш офис ограбили прошлой ночью.
Юлиан нахмурился:
– Кто?
– Понятия не имею. – Грейс вздохнула. – Ума не приложу, зачем кому-то мог понадобиться мой электронный органайзер: с тех пор как я купила его в прошлом году, мне еще ни разу не удавалось воспользоваться им.
– Тебе нужно идти?
Грейс покачала головой:
– Нет. Пока нет.
Слушая, как Грейс переводит ему надписи на незнакомом языке, Юлиан послушно ходил за ней вокруг сосудов разной величины, попутно выясняя, кто здесь содержится. Он снова отметил, что у нее чудесный голос. В этом голосе было что-то успокаивающее, приятное. Ему было комфортно с ней, нравилось ощущать ее рядом.
Грейс улыбнулась ему, и его сердце забилось быстрее, отказываясь подчиняться воле. Что же такого в этой женщине, что трогает его так, как не случалось еще никогда в его долгой жизни?
Впрочем, Юлиан знал ответ. Грейс была первой, кто заглянул в его душу. Она не просто смотрела на его совершенное тело или восхищалась его мастерством воина, а видела его насквозь и при этом общалась с ним как с другом. Она действительно хотела ему помочь. Другой вопрос – может ли красивая умная женщина полюбить такого мужчину, как он? Пока она читала ему про какую-то рыбку, он сгорал от желания уединиться с ней. Никогда еще Юлиан не хотел женщину так сильно, как сейчас Грейс. Он мечтал потеряться в ней, растаять, расплавиться, пока она, вонзая в него ногти, кричит от экстаза.
Да сжалятся над ним мойры, он уже не мог контролировать себя. Эта женщина пленила его.
А это значило, что она может причинить ему боль, от которой он едва ли оправится.
Из аквариума они вышли в час дня. К этому времени жара еще больше усилилась. И как люди жили раньше без кондиционеров?
Посмотрев на Юлиана, она встрепенулась: наконец хоть кто-то может ответить на ее давний вопрос!
– Слушай, а что вы делали, чтобы выжить в такую жару?
Юлиан удивленно приподнял бровь:
– Разве это жара? Если хочешь узнать, что такое настоящая жара, то пересеки с армией пустыню в полном боевом облачении с одной флягой воды на человека.
Грейс поежилась.
– Звучит страшновато. – Она быстро оглянулась. – Хочешь повидаться с Селеной, пока мы здесь? Она, должно быть, на своем рабочем месте – в субботу у нее обычно неплохо идут дела.
– Куда ты, туда и я.
Грейс взяла Юлиана за руку и повела его через Джексон-сквер. Как она и предполагала, Селена стояла на обычном месте и общалась с покупателем.
– Привет, Грейс, помнишь его? Это доктор Бен Льюис из школы.
Грейс не сразу узнала того, кого ей представила Селена, но, вспомнив, обомлела. Это он поставил тройку ей в аттестат. Коротышка Льюис вообще любил обижать молоденьких девушек, видимо, отыгрываясь за свою физическую неполноценность. Однажды он довел одну из учениц до слез, провалив ее на экзамене. Садист! А когда девочка расплакалась, он рассмеялся ей в лицо.
– Привет, – сказала Грейс, изо всех сил стараясь не показывать своей неприязни.
– А, мисс Александер! – сказал Льюис именно тем тоном, который Грейс больше всего ненавидела.
– Доктор Александер, – поправила она, обрадовавшись тому, что может хоть так поставить его на место.
– О, простите, я не мог представить…
– Мы с Беном как раз разговаривали о Древней Греции, – поспешила загладить неловкость Селена. – Я вот, например, придерживаюсь той точки зрения, что Афродита была дочерью Урана.
Бен трагически закатил глаза.
– А я говорю тебе, что общепринятая точка зрения заключается в том, что она была рождена Дианой от Зевса.
Селена насмешливо посмотрела на него.
– Пусть Юлиан рассудит, кто из нас прав.
– Ты, – немедленно заявил Юлиан, и Бен тут же окинул его высокомерным взглядом.
– Молодой человек, вы когда-нибудь слышали о Гомере? Боже, что я говорю – вы, вероятно, даже не знаете, кто это.
Грейс с трудом сдержала улыбку, а Юлиан громко рассмеялся:
– Я перечитал Гомера от корки до корки. Сказки, которые он пересказывает, – плод фантазии не одного поколения рассказчиков. Другое дело Гесиод – он написал свою «Теогонию» при непосредственном участии Клио.
Доктор Льюис демонстративно произнес что-то на древнегреческом.
– Это не просто точка зрения, доктор, – ответил ему Юлиан по-английски. – Это факт.
Бен с интересом посмотрел на Юлиана. Он все еще не мог поверить, что кто-то, кроме него, мог так разбираться в его любимом предмете.
– А вам откуда это известно?
На этот раз Юлиан ответил по-гречески, чем немало озадачил собеседника.
– Ого, да вы владеете греческим так, словно родились в то время.
Юлиан незаметно подмигнул Грейс.
– Я же говорила вам, – важно заявила Селена, – он лучше всех знает греческих богов и богинь.
Заметив перстень на пальце Юлиана, доктор Льюис пристально уставился на него.
– Это именно то, о чем я думаю? – неуверенно спросил он, – Перстень полководца?
Юлиан кивнул:
– Он самый.
– Вы не против, если я взгляну на него поближе?
Сняв перстень, Юлиан протянул его Бену.
– Македонский? Полагаю, второй век до нашей эры?
– В самую точку.
– Великолепная копия. – Льюис с явной неохотой возвратил перстень.
– Это не копия.
– Не может быть! – недоверчиво воскликнул Бен. – Для подлинника он слишком хорошо сохранился.
– Перстень находился в частной коллекции, – немедленно вмешалась Селена.
Взгляд Бена выразил сомнение.
– И как же он попал к вам?
Юлиан стал вспоминать, как ему вручили перстень: он и Кир Трасейский были удостоены этой чести за то, что вдвоем освобождали от римлян Темополь. Это была жестокая, кровавая и продолжительная схватка, их армии бежали, и они обороняли город вдвоем. Юлиан был уверен, что и Кир бросит его, но глупый юнец лишь улыбнулся ему и сказал, взяв в каждую руку по мечу: «Это хороший день, в такой день не жалко умирать. Предлагаю прихватить с собой на тот свет как можно больше этих ублюдков».
У Кира смелости всегда было больше, чем ума.
Когда все закончилось, они поили друг друга вином, празднуя победу, а поутру обоих представили к награде. Даже теперь из всех людей, кого он знал в Македонии, Юлиан больше всех прочих скучал по Киру. Кир был единственным, кто прикрывал его спину с мечом в руках.
– Мне его подарили.
Взгляд Бена наполнился благоговением и алчностью.
– Может, вы желаете его продать? Я хорошо заплачу.
– Ни за что, – сказал Юлиан не раздумывая. Слишком много крови он потерял в бою за Темополь.
Бен покачал головой:
– Жаль, что мне никто таких подарков не делает. Вы хоть знаете, сколько это стоит?
– Мой вес в золоте.
Бен рассмеялся и ударил ладонью по столу Селены:
– Отлично! Насколько я помню, это размер выкупа за пленных полководцев, не так ли?
– Да, выкуп за тех, кто не сумел умереть в бою.
В глазах Бена блеснуло уважение.
– У вас есть предположения по поводу того, кому мог принадлежать этот перстень?
– Юлиану Македонскому, – уверенно ответила Селена. – Слышали о таком?
Бен от удивления открыл рот:
– Серьезно? А вы-то сами знаете, кто это?
Лицо Селены приобрело странное выражение, но Бен этого не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23