Она стала завсегдатаем аукционов, лучших антикварных салонов и художественных галерей Нью-Йорка, Лондона и Парижа, непременной гостьей благотворительных балов, участвовала в работе комитетов, не пропускала ни единого светского события. Но постепенно ей наскучил такой образ жизни. Ей надоело существовать ради очередного приема, нового платья, еще одного французского дивана, или стола, или картины импрессиониста, купленной на аукционе.
Именно тогда она решила открыть салон-мастерскую «Архитектурные элементы» и с жаром взялась за новое дело. Оно доставляло Леони удовольствие, вселяло чувство независимости и приносило немалые прибыли.
А Хэнк тем временем возглавил отдел закупок компании «Эндикотт и Вайсмюллер», а затем отделился и стал проворачивать крупные сделки, благодаря которым богател не по дням, а по часам. Он вступал во все престижные клубы, общался со снисходительными потомственными богачами и самыми выдающимися нуворишами, без сожаления расставался с теми друзьями, в которых уже не нуждался или которые не удовлетворяли его растущим требованиям. По пути к вершине Хэнк перешагнул по крайней мере через десяток тел поверженных конкурентов.
Но по мере того как Хэнк богател и приобретал влияние, его отношения с Леони дали трещину. Хэнк охладел к жене и по-прежнему не хотел обзаводиться детьми, о которых Леони давно и страстно мечтала. Его нескончаемая работа, одержимость положением в обществе, неуемное честолюбие – все это было вполне понятно Леони. Однако неуклонно растущее равнодушие Хэнка к ней самой оставалось для нее загадкой.
Амбиции и аппетиты Хэнка росли день ото дня, а вместе с ними крепли жестокость и эгоизм. Леони была убеждена: Хэнк сознательно отталкивал ее, медленно и продуманно, по-видимому, решив, что она уже бесполезна, как его бывшие деловые партнеры.
Он приложил немало усилий, чтобы уничтожить ее и в финансовом плане – казалось, он боится напоминаний о борьбе и упорном труде, которые помогли ему сделать блестящую карьеру. Похоже, он уверовал, что всегда располагал огромным состоянием и привилегиями, с колыбели жил в роскоши, испокон веку был влиятельной фигурой на Уолл-стрит.
Но Леони знала правду, и это раздражало Хэнка. Он всегда отличался болезненным самолюбием, поэтому нуждался в постоянном признании своих достоинств и достижений. Прежде Леони и не подозревала, что его самолюбие так легко задеть.
По-видимому, поддерживать уважение к себе ему помогали деловые победы, даже одержанные за счет чужих страданий. Леони не раз задавалась вопросом: какова судьба тысяч человек, которые лишались работы потому, что Хэнк выкупал компании, где они служили? Она опасалась, что ее благополучие построено на чужом несчастье. Однако Хэнк неизменно уклонялся от расспросов.
А потом Хэнк расстался и с женой. Вышвырнул ее вон, словно вещь, которая уже отслужила свое.
Но она выжила, притом без особых потерь. Работа, которая прежде была лишь источником удовлетворения, помогла ей пережить развод. Ей посчастливилось…
Громкий звонок телефона прервал ее размышления. Леони протянула руку и сняла трубку.
– Слушаю.
– Леони, это Мосси.
– Привет, Мосс! Как дела?
– Так себе, – отозвалась Мосси. – Я экспромтом решила пригласить тебя поужинать.
– О, Мосс! – простонала Леони. – Я весь день убирала дом и выгляжу как пугало.
– Ты всегда выглядишь просто ослепительно, – возразила Мосси. – Надевай что-нибудь обольстительное. Я заеду через полчаса.
– Полчаса! – ужаснулась Леони. – Но я…
– Никаких «но», дорогая, – отрезала Мосси. – Увидимся через тридцать минут. – И она повесила трубку.
Минуту Леони тупо смотрела на телефон.
– Господи Иисусе… – пробормотала она. – Что же мне надеть?
Час спустя они уже направлялись к ресторану «Чатемский пастух». Леони знала, что ужин в подобном заведении – роскошь, которую Мосси вряд ли может себе позволить, но Мосси не принимала возражений. Устроившись в уютном зале, отведав превосходную жареную куропатку, молодую баранину с мускусом и сочный яблочный пирог, Леони наконец поддалась уговорам подруги и принялась изливать ей душу. В лице Мосси она неизменно находила самую внимательную и доброжелательную слушательницу.
– Ты должна начать новую жизнь, – заявила Мосси. – Как я. Иначе все пропало. Забыть прошлое ты не сумеешь, так что хотя бы как можно реже вспоминай о нем.
– Именно это я и пытаюсь сделать, Мосси, – ответила Леони и пояснила: – Я про новую жизнь. Здешние места я знаю и люблю, и, кроме того, в нынешних обстоятельствах я не могу позволить себе снимать жилье в городе.
– Ты уже решила, как поступишь с Октагон-хаусом? Продашь его или оставишь себе?
– Прежде всего дом надо отремонтировать, – объяснила Леони. – Затем отделать его и выставить на продажу. Будем надеяться, что сделка принесет мне небольшую прибыль. А потом я начну все сначала, каждый раз откладывая небольшую сумму, чтобы в конце концов обзавестись собственным уютным гнездышком. А может, открою мастерскую – вроде нью-йоркской. На выходные сюда съезжаются туристы со всего штата, так что солидная клиентура мастерской обеспечена. Думаю, кое-кто из моих старых клиентов не поленится совершить путешествие по долине, чтобы заглянуть в мастерскую.
– А зимние вечера? – напомнила Мосси. – А одинокие ночи? Одиночество – нелегкое испытание, дорогая, можешь мне поверить. В этом я уже убедилась на собственном опыте.
– Но жить одной в большом городе тоже нелегко, – резонно возразила Леони. Подняв свой бокал, она кивнула Мосси. – К счастью, у меня есть ты.
Мосси просияла.
– Конечно, – закивала она. – А это немало. Но как же насчет мужчин? Здешние места не так богаты дичью, как Нью-Йорк. Боюсь, многие местные жители примут тебя за марсианку.
Леони засмеялась.
– На время я решила завязать с мужчинами, – сказала она. – Ими я сыта по горло. – И для убедительности она провела по шее ребром ладони.
– Умница, – с воодушевлением подхватила Мосси. – На твоем месте я не упустила бы случая отомстить им. Отплатить этим негодяям той же монетой.
Леони снова засмеялась.
– Что тут плохого? – продолжала Мосси. – Возьми за образец «Лисистрату». Впрочем, почему бы нам не продолжить этот разговор в домашней обстановке? Уже поздно, а мы могли бы заехать ко мне и пропустить по стаканчику.
– С удовольствием, – откликнулась Леони.
После того как Мосси расплатилась с помощью кредитной карточки, подруги с чувством глубокого удовлетворения покинули идиллический ресторан.
Как только они вошли в маленький, но ультрасовременный дом Мосси в Чатеме, она тотчас раздвинула тяжелые шторы в гостиной с высоким потолком и стеклянной стеной. Вдали виднелись подмигивающие огоньки – свет в окнах домов, рассеянных у подножия Беркширских гор. А над холмами и равнинами в ночном небе искрились мириады звезд.
Мосси выставила на журнальный столик хрустальный графин с бренди и два высоких стакана. Отмерив две щедрые порции, она протянула один из стаканов Леони.
– За твое здоровье и счастье, – провозгласила Мосси.
– И за твое, – подхватила Леони.
Отпив бренди, обе сели. Мосси растянулась в шезлонге, Леони расположилась в пухлом, уютном кресле.
Прикурив сигарету, Мосси выпустила к потолку струйку дыма и обернулась к подруге.
– Вернемся к нашему разговору. Если вспомнить, через что тебе пришлось пройти, по-моему, ты справилась с этой задачей блестяще.
– Спасибо, Мосси, – откликнулась Леони. – Не знаю, что стало бы со мной, если не ты. О своем разводе я почти ни с кем не говорила – это слишком трудно, к тому же большинство нью-йоркских знакомых вряд ли стали бы слушать меня. Ты же знаешь, бывают люди, способные поддерживать лишь пустую болтовню. Или разглагольствовать о собственных достижениях.
– Могу стать голосом опыта, если не разума, – предложила Мосси. Она вновь затянулась и продолжала: – После того как Ларри променял меня на молоденькую модель, я решила, что больше ни за что не позволю мужчине заманить меня в сети любви и брака. Мне еще не встречался одинокий мужчина, который бы видел в женщине не только игрушку для постельных утех, но в первую очередь друга.
– Ну и ну! Какие мы, оказывается, циничные! – насмешливо заметила Леони.
– Чертовски верно, – кивнула Мосси, – и не без причины. – Она яростно ткнула сигарету в пепельницу. – Ох уж эти мне мужчины! – выпалила она. – Все они сделаны из одного теста!
– А сейчас ты с кем-нибудь встречаешься? – полюбопытствовала Леони.
– Встречаюсь? Как бы не так! Да, я не прочь время от времени побарахтаться в постели, но встречаться – нет уж, увольте! – Мосси глотнула бренди, с громким стуком отставила стакан и прикурила очередную сигарету.
– А с кем же ты ходишь в кино, поужинать и так далее, по старой доброй программе?
– Сегодня вечером я замечательно поужинала вместе с тобой, – ответила Мосси.
– Не стану отрицать.
– Разумеется, изредка я хожу в кино или поужинать с мужчинами, – продолжала Мосси. – Гораздо чаще, чем с подругами. Иногда мне составляет компанию Томас – пожилой вдовец, к которому я привязана. А что касается романов… мой девиз – «полюбил – позабыл».
Леони засмеялась.
– Сейчас я встречаюсь с местным садовником – молодым рослым блондином, который силен, как жеребец. А еще он лжец, мошенник и любитель выпить. Но он чертовски сексуален и неутомим в постели.
Леони снова засмеялась и отпила еще бренди.
– Как бы мне хотелось быть похожей на тебя, – задумчиво проговорила она, отставляя стакан на журнальный столик.
– Трудно быть такой, как я, – возразила Мосси, – хотя я завоевала репутацию «женщины, с которой легко». Знаешь, иногда мои партнеры ждут от меня не только секса. Однако им ничего не светит.
– Стало быть, ты – убежденный холостяк?
– Само собой, – ответила Мосси. – Но довольно обо мне. Мы же хотели поговорить о тебе. Ты не жалеешь о переезде?
– Немного, – призналась Леони. – Здесь все кажется таким непривычным…
Мосси потянулась к графину.
– В таком случае тебе пора подлить. Я намерена опустошить графин.
– Не откажусь. – Леони протянула Мосси свой стакан, та плеснула в него бренди, а затем подлила и себе.
– Вот так, – пробормотала она, ставя графин на прежнее место. – Значит, ты уже раскаиваешься?
– Не в этом дело, – объяснила Леони, – просто стоит мне задуматься о переменах, и я становлюсь сама не своя. – Она помедлила, смахивая воображаемую пылинку со своей шелковой блузки. – Знаю, жизнь в доме, где ведется ремонт, – отнюдь не пикник на лужайке, но у меня нет выбора. – Она вздохнула. – Другое жилье мне не по карману.
– Неужели ты и вправду очутилась в таких стесненных обстоятельствах? – спросила Мосси.
Леони кивнула.
– Да, Мосси, – подтвердила она. – У меня хватит денег, чтобы отремонтировать дом и, может быть, прожить в нем год-другой – разумеется, в режиме экономии. Строгой экономии. Но иначе не получится.
– Значит, этот сукин сын обобрал тебя?
Леони снова кивнула.
– Да. Ободрал как липку.
– Вот уж не думала, что все так плохо, – заметила Мосси.
– Надеюсь, теперь ты оценила мое мудрое решение пожить в доме во время ремонта.
Мосси глубоко затянулась.
– Конечно. Но если тебе станет тяжело, мой дом всегда открыт для тебя, дорогая, – с улыбкой напомнила она.
Леони взглянула в глаза подруге.
– Спасибо, Мосси. Таких, как ты, больше нигде нет. Но у тебя своя жизнь, а у меня – своя. Каждой птице – свое гнездо, а каждой из нас – свой дом.
– И все-таки не забывай о моем приглашении.
Леони улыбнулась:
– Мосси, благодаря тебе мне сразу стало легче. Как бы я хотела быть такой, как ты!
– Нет ничего проще: надо только забыть о здравом смысле, – объяснила Мосси.
– Едва ли, – возразила Леони. – Ты такая самостоятельная, у тебя чудесный дом, карьера. Ты постоянно бываешь в обществе. Ты никого и ничем не обременяешь. И всего этого ты добилась сама, без помощи мужчины.
Мосси выпустила дым, помедлила и обернулась к Леони.
– И ты можешь последовать моему примеру, – воодушевленно произнесла она. – Леони, помни, что ты еще молода, красива и изобретательна. У тебя есть ум, сообразительность и обаяние. Ты многое потеряла, но личных качеств у тебя не отнять ни Хэнку, ни кому-нибудь другому. Просто загляни в себя, и ты поймешь, чего ты стоишь. Не верь словам мужчины – и вообще никому не верь. Не стоит прислушиваться к мнению такого безжалостного и мстительного подонка, как Хэнк Рейнолдс.
Выслушивая эти слова утешения, Леони чуть не расплакалась. Когда Мосси замолчала, Леони в первый момент не знала, что ответить. Наконец она хрипло произнесла:
– Спасибо, Мосси. Я так нуждалась в поддержке…
– Для чего же еще существуют подруги?
Леони глотнула бренди.
– Хэнк и вправду жестоко обошелся со мной, но я до сих пор не понимаю, в чем причина.
– У него была другая женщина?
– Нет, – мгновенно возразила Леони. – По крайней мере так мне кажется. Если у него и была подруга, то она до сих пор предпочитает прятаться.
– Скажи, как, черт возьми, он ухитрился заполучить почти все ваше имущество? – спросила Мосси. – Прости, если я лезу не в свое дело…
– Нет, что ты! – поспешила заверить Леони. – По правде говоря, я даже рада – мне еще ни с кем не случалось поговорить об этом. Отчасти потому, что я чувствовала себя дурой, а еще… мне бы не хотелось, чтобы подробности развода стали известны всему Нью-Йорку. – Глубоко вздохнув, она начала объяснять: – Мы с Хэнком постепенно становились чужими людьми, все сильнее отдалялись друг от друга. Затем он стал изводить меня бесконечными придирками, раздражался по любому поводу, был невыносим. И в один прекрасный день мы решили развестись, и Хэнк предложил мне найти адвоката. Лишь тогда я обнаружила, что совсем не знаю собственного мужа. Ты же знаешь, сколько сил я потратила, чтобы отделать и обставить квартиру в Нью-Йорке и дом в Саутгемптоне. А мастерская отнимала у меня остатки свободного времени. Поэтому нашими делами всегда занимался Хэнк и его адвокаты. И вдруг я узнала, что нью-йоркская квартира записана на имя одного Хэнка…
– Ты шутишь? – изумилась Мосси.
– Если бы! – вздохнула Леони. – Подожди, это еще не все. Дом в Саутгемптоне тоже принадлежал только ему. И весь пакет акций.
Мосси ошеломленно замерла, затем глубоко затянулась, не сводя глаз с Леони, и покачала головой.
– Невероятно! – наконец выговорила она.
– Понимаю, – кивнула Леони. – Как видишь, мне хватило ума препоручить все дела Хэнку и забыть о них. – Она задумалась. – И он не упустил случая. А еще не преминул дать мне понять, что оберет меня до нитки, если пожелает.
– О Господи! – ахнула Мосси. – А я-то думала, тебе достанется солидный куш. Всем известно, что Хэнк стоит не меньше сотни миллионов долларов. Об этом часто пишут в прессе.
– Это правда, – подтвердила Леони, – и он намерен сохранить свое состояние. А я получила только то, что выручила от продажи мастерской, а также ее банковский счет, кое-какую мебель и личные вещи. Разумеется, львиная часть денег ушла на оплату услуг адвокатов.
– Нет справедливости в этом мире! – заключила Мосси. – Но почему же твои адвокаты ничего не добились? Вы с Хэнком были женаты почти десять лет, ты помогла ему разбогатеть.
– Если бы я решила бороться, – объяснила Леони, – мне понадобилось бы маленькое состояние, которого у меня не было. Ни один из адвокатов Нью-Йорка не решался выступить против Хэнка – все боялись его. Но больше всего меня напугало то, что у Хэнка имелся, как он выразился, «компромат» на меня, и он угрожал пустить его в ход.
Мосси изумленно вскинула брови.
– Не может быть! – воскликнула она. – Ты хочешь сказать, что изменяла Хэнку?
Леони рассмеялась.
– В том-то и дело, что нет, но со стороны это выглядело совсем иначе. Ты же знаешь, как мы дружны с Бобби Чандлером.
– Конечно, – подтвердила Мосси. – Это тот самый банкир голубых кровей? Непревзойденный игрок в поло, который вечно красуется на страницах светских новостей под руку с богатыми наследницами? Друг принца Чарльза и прочих высокопоставленных особ?
– Да, тот самый Бобби, – кивнула Леони. – Роберт Уинстон Чандлер Четвертый. Мы с Бобби близкие друзья. Мы всегда развлекали друг друга на скучных вечеринках. Когда он менял отделку и мебель в своем саутгемптонском доме, я помогала ему. По правде говоря, я проделала всю основную работу.
– Ага, теперь мне все ясно! – объявила Мосси. – Между тобой и мистером Чандлером что-то было!
– А вот и нет! – рассмеялась Леони. – Дело в том, что Бобби… гей.
– Ты шутишь?! – с неподдельным изумлением воскликнула Мосси. – Но ведь он… он выглядит так мужественно! И слывет первым сердцеедом!
– Вот именно, – заявила Леони. – Ты права и в том, и в другом. Бобби всеми силами поддерживает подобное впечатление. Он на редкость скрытный человек. Если бы в банке, в котором он служит, узнали его тайну, его карьера была бы кончена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27