— И что? — грустно спрашиваю Суона.
— Ты всех обскакала, как высказалась Триш. — Суон неторопливо отхлебывает кофе. — А тот диалог, который ты набросала во время первой встречи! Там еще была такая забавная игра слов…
— Э… спасибо. — Я краснею.
— Я тогда еще спросил, не хочешь ли ты писать сценарии.
— Помню. Я была польщена.
— Так ты думала над этим? — Он фиксирует неподвижный взгляд прямо на моем лице, так что нет никакой возможности отвести глаза.
— Я… даже не знаю. Ведь я всего лишь рецензент. — Пожимаю плечами.
— А тебя никогда не посещала мысль, что ты можешь писать лучше, чем все те, чьи сценарии проходят через твои руки?
— Вот дерьмо! Конечно! Я постоянно об этом… — Я осекаюсь. Не стоило говорить слово «дерьмо». Воспитанные девицы, которые становятся капитанами команды поддержки, вряд ли употребляют подобные словечки.
— Выслушай меня внимательно, — говорит Суон, не замечая моего смущения. — Я не хочу сказать, что из тебя выйдет плохой продюсер. Ты способная и освоишь эту профессию. В конце концов, ты же отобрала нужный сценарий для определенной актрисы, встретилась с режиссером. Это уже немало. Но все эти детали продюссирования — маркетинг, выбор места съемок, отчетность, подбор команды — не для тебя, здесь твои способности тебе не помогут, если к этому не лежит сердце. Тебе понравилось бы рассчитывать бюджет, учитывая одновременно множество деталей, которые скрыты от постороннего взгляда? — Вместо ответа я уныло качаю головой. — Значит, ты должна заниматься тем, что у тебя выходит лучше и дается легче, я прав?
Я ловлю себя на том, что восхищенно внимаю каждому его слову. Однако самое забавное, что впервые, глядя на Суона, я не думаю о том, насколько он сексуален. Просто никто до него не разговаривал со мной о таких вещах. Он воспринимает меня всерьез, как равную, пытается пробудить во мне скрытые таланты. Суон не предлагает мне лизать ему задницу, обещая за это сделать из меня звезду, не требует от меня беспрекословного повиновения. Он не утверждает, что при желании я могу достать луну с неба. Марк Суон просто дает мне совет, ожидая, что я сама приму верное решение. Словно on… уважает меня.
Не думаю, что когда-либо мне делали лучший комплимент.
— Наверное, ты прав, и мне стоит подумать о работе сценариста. И знаешь… — Я чувствую, что румянец буквально заливает мне лицо, но все же упрямо говорю: — Спасибо тебе за эти слова. Ты очень великодушен.
— Глупости! — отмахивается Суон. — Я просто советую, не больше того. Советовать может каждый, это не требует особой широты души.
— Неправда, и мы оба это знаем. Ты действительно великодушен. В тебе нет снобизма, который свойственен звездам. И ты прислушиваешься к другим людям, воспринимаешь их всерьез. Помнишь, как ты согласился взять сценарий, даже понимая, что он написан в чуждом тебе жанре?
— Чтение заняло полчаса, это не так уж и много.
— Другой бы и пяти минут пожалел, и ты это знаешь. Но и это еще не все. Ты дал мне возможность побывать на съемках, просто потому что видел, как мне это нужно. Ты принял такое живое участие в моей судьбе, что рисковал вызвать на себя гаев моего начальства.
Суон усмехается:
— Твоему начальству больше нечего делать, как только гневаться на звезду такой величины. Я знал, что ничем не рискую.
— А помнишь, как я опоздала? Ты простил меня даже во второй раз. А сейчас ты говоришь со мной, словно я не просто офисная собачонка. Ты веришь в меня.
— Я верю в твой талант. — Лицо Суона серьезно. — В нашу первую встречу я разглядел в тебе то, чего не видел уже очень давно.
Я смотрю ему в глаза, опасаясь задать вопрос.
— Страсть, вот что, — говорит он. — Страсть к любимому делу. Ты любишь хорошие сценарии и ради того, чтобы их задействовать, готова на многое. Ты нашла меня не ради карьеры и не ради своей Китти. Ты сделала это ради Триш и ее сценария, хотя и не отдавала себе в этом отчета. В тебе есть энтузиазм, который может двигать горы. Большинство людей двигают горы только ради денег. А ты не такая.
— О… — почти шепотом произношу я. — Не знаю, как тебя благодарить. Ты столько для меня делаешь. Если бы ты не появился в моей жизни, я могла бы еще много лет ждать шанса, который, возможно, так бы и не представился.
— Дело вовсе не во мне. Все дело в том, что сценарий Триш был первым понравившимся тебе. И не надо благодарить меня за доброту. Ведь это не я нашел тебя. Это ты нашла меня, Анна.
Наступает тишина. Я смотрю Марку Суону в глаза, не в силах оторвать взгляда. С невероятным трудом опускаю голову, хотя мне так хочется смотреть и дальше, до бесконечности.
— Что ты делаешь сегодня вечером? Снова идешь на свидание?
— Сегодня — нет, — отвечаю я, напрягшись. Надеюсь, он не подтрунивает надо мной?
— Тогда, может, сходим в бар, выпьем по стаканчику? — Суон выставляет руки ладонями вперед. — Никакого флирта, обещаю. И ты имеешь полную свободу дать мне от ворот поворот. Клянусь, я не затаю зла и не отошлю тебя обратно к твоей кровожадной Китти. У меня к тебе еще один разговор, но под пиво он пойдет лучше, чем под кофе.
— А… я… — Сейчас всего шесть, отказываться нет никаких причин. — Ну, ладно. — Господи, неужели я согласилась?
Мы выходим наружу, минуем железные ворота, идем вдоль изгороди и сразу сворачиваем за угол. Маленький бар с невзрачной вывеской «Королева Аделаида» находится в двух шагах от дома Суона. Видно, что это довольно старое заведение, давно подлежащее реконструкции. Здесь нет неоновых реклам кока-колы и разных сортов пива. Стены обиты бордовой тканью, в зале царит полумрак, под потолком висят клубы дыма. Столы и скамьи вокруг них сделаны из старого добротного дерева, они уже изрядно поистерлись на углах, а резные железные ножки потемнели от времени. В общем, место это совсем не так аристократично, как его название.
Бармен, протирающий кружки, поднимает голову и кивает Суону:
— Здорово, Марк. Я гляжу, ты с подружкой?
— Это — прекрасная Анна, — говорит Суон. Я с подозрением смотрю на него, ожидая увидеть насмешку на лице, но он выглядит вполне серьезным. — Плесни мне, как обычно, Майки.
Бармен наливает в стакан двойную порцию виски и вопросительно смотрит на меня.
— Позволь угадать, — говорит Суон. — Сидра?
— Сидра?! Ха! — Я начинаю хохотать. — Впрочем, можно и сидра.
— Рисково живешь, — подмечает Суон, протягивая бармену деньги.
— Вообще-то не хотелось бы надраться, — смеюсь я. — А то разойдусь и начну говорить то, чего не следует.
Суон подмигивает мне, затем говорит бармену:
— Разве она не чудесна?
Почему-то мне хочется нести чушь — иначе я зажмусь и буду только смущенно кивать.
— Да, я его ручной теленок, — признаюсь я бармену. — Меня берут на съемочные площадки и в бары, когда скучно.
— Она и правда довольно необычна, — кивает бармен с одобрительной улыбкой. — Хотя и не в твоем, Марк, вкусе.
Суон качает головой, словно не одобряя последнее замечание.
— А какие в его вкусе? С осиной талией и крепкими ягодицами?
— Вот-вот, именно. Таких обычно с ним и видишь.
Я впервые вижу, чтобы Суон смущался, и это кажется мне забавным.
— Давай сядем вон там, — предлагает он, явно желая сменить тему, и указывает на столик в самом углу, возле довольно пыльной ширмы.
— А может, устроимся снаружи? — Унылая морось, которая донимала меня весь день, закончилась, и сквозь облака даже проглянуло солнце.
— Здесь нас никто не побеспокоит.
— А что, нам так необходимо уединение?
— Иногда прохожие меня узнают, — неохотно поясняет Суон. — Особенно студенты с факультета режиссуры и некоторые актеры. А здесь их полно.
— Мог бы переехать в более спокойный район, — предлагаю я. — Ладно, давай сядем в углу и будем пылиться. А то, не дай Бог, фанаты разорвут тебя на клочки.
Мы проходим к дальнему столу и оказываемся в еще большем мраке. Суон незамедлительно отпивает виски и тотчас расслабляется. Похоже, что посторонние действительно досаждают ему.
— Надеюсь, ты не считаешь, что я поселился здесь ради престижа? — задает он вопрос.
Я ничего не отвечаю, отхлебывая сидр.
— Не смущайся, говори, что думаешь, я не обижусь.
— Все, что думаю? Все-все?
— Угу. — Глаза Суона странно блестят в полумраке.
— Мне это кажется подозрительным. Похожим на ловушку, — говорю, прищурившись. — Ты просто хочешь, чтобы я сболтнула что-то лишнее, чтобы затем позвонить Эли Роту и без особых проблем уволить меня.
— Какой коварный план! — восхищается Суон. — Я бы ни за что до такого не додумался. Я-то считал, что могу тебя уволить и просто так, без того, чтобы вытягивать из тебя «лишнее».
— Да?
— Да я и не стал бы звонить Эли. Я бы попросил заняться этим своего агента. — Он ухмыляется.
— Очень смешно. А говоришь, не додумался бы.
— Мы пьем в одном баре. Это вроде как преломить вместе хлеб. Священное действо. Я не выдам тебя, даже если ты напьешься и начнешь буянить.
— Я даже спьяну так себя не веду! — назидательно говорю я. — Ладно, скажу, что думаю: я действительно считаю, что ты купил здесь дом ради престижа. Это просто показуха!
— Неужели?
— Не стесняйся этого. Ты — известный режиссер. Тебе на роду написано хоть в чем-то да показушничать. Режиссеры считают, что только ради них и светит солнце.
— Послушай, Анна, ты просто повторяешь избитые фразы. Так все говорят, когда речь идет о киноиндустрии. А я хочу знать, что думаешь именно ты.
— Но я так и думаю. Не именно о тебе, а обо всех режиссерах. Почему про фильмы всегда говорят: «фильм Камерона» или «фильм Верховена»? С чего это фильмы связывают с именами режиссеров?
— Думаю, это потому, что режиссеры несут основную ответственность как за провал, так и за успех. Режиссер принимает все решения. Это честно.
— А вот и нет! Режиссер — такая же мелкая сошка, как и актеры. Куда бы он делся, если бы ему дали бездарных актеров? Или осветителей? Или операторов? А если бы дали крошечный бюджет, и пришлось бы, например, тропический ливень устраивать в студии, поливая обвешанных лианами актеров из шланга? Думаю, роль режиссера в создании фильма сильно преувеличена.
Суон вытаращивает глаза:
— Значит, ты считаешь, что режиссер — мелкая сошка?!
— Разумеется, Более того, если ему удастся заставить актера сыграть лучше, чем обычно, то его эго раздувается до ненормальных размеров. Этот режиссер несется покупать роскошный дом и костюм от «Хьюго Босса», чтобы блеснуть на «Оскаре», где он поблагодарит свою маму и Бога за данный ему талант, напрочь забыв о своей команде.
— Если режиссер — мелкая сошка, кто же тогда несет ответственность за фильм? — Суон наклоняется ко мне через стол. — Если режиссеры — напыщенные индюки, актеры — кучка зазнавшихся нахалов, чья мотивация огромные гонорары, тогда кто же важен?
— Автор. — Я торжественно улыбаюсь.
— Но автор — человек, который живет в своем мире и поклоняется одному ему важным идеалам.
— Конечно, ведь публика обходит его вниманием. Но именно автор придумал интригу, создал из ничего героев и наделил их личностными качествами.
— Сценарий — это еще не все. Фильм — нечто гораздо большее, чем просто текст.
— Однако без этого текста режиссера не подняли бы из любимого кресла, а актрису не вытащили бы от косметолога. Все начинается со сценария. А фильм — это всего лишь сценарий, показанный в картинках.
— Значит, тогда я ответственен за картинки, — хмурится Суон.
— Да сделать картинки может любой, — азартно объясняю я. — Оглянись на свои фильмы. Разве ты снял бы их, если бы к ним сначала не написали гениальных сценариев? А актеры? Почему считается, что только определенный актер может воплотить роль в жизнь? Возможно, это удалось бы каждому пятому с улицы, да только они не лезут в киноиндустрию.
— Именно об этом я и говорю! — запальчиво восклицает Суон. — Возможно, сценаристом тоже может быть каждый… хотя бы десятый, однако он почему-то сидит, проверяет чужие сценарии и бегает по поручениям спесивой начальницы. — Суон удовлетворенно откидывается на спинку стула. — Ты можешь писать сценарии, Анна, я уверен.
— У тебя такой тон, словно ты заранее гордишься, что открыл новую звезду. Как какой-нибудь продюсер из Лос-Анджелеса.
Суон начинает смеяться глубоким, низким смехом, идущим
откуда-то из глубины груди. И это очень сексуально.
— Прекрати веселиться, — мрачно требую я.
— Прости. — Он вытирает глаза, на которых выступили слезы. — Думаю, ты просто не знаешь себе цены. При этом у тебя отсутствует чувство страха. Я все пытаюсь вспомнить, когда я так открыто хохотал. Надо же, как ты меня разнесла! В пух и прах.
— Ты же не бросишься звонить Эли Роту?
— Даже не мечтай!
Суон наклоняется через стол и берет меня за руку. Я гляжу на свою ладонь, не веря глазам: в огромных клешнях Суона она кажется миниатюрной и вполне женственной. Я впервые могу не смущаться своих больших рук.
Рядом с Марком Суоном я не кажусь такой уж крупной. Только теперь на меня обрушивается понимание его непреодолимой привлекательности: женщины реагируют на него, как на огромного сильного защитника, пещерного мужчину, который обеспечит и мамонта, и теплую медвежью шкуру. Мужественность его характера нашла отражение и в его облике — редкое совпадение внутреннего мира с внешностью.
Оглянитесь! Вокруг полно высоких мужчин, но мало кто из них еще и широкоплеч, мускулист, мало кто излучает силу и способность опекать. Такой, как Суон, должен был родиться во времена короля Артура. Он мог бы быть могучим рыцарем, защищающим своего монарха. Или диким викингом, внушающим страх одним своим видом.
Я понимаю, что журнал «Пипл» никогда не опубликовал бы фото Суона в ряду «самых красивых людей планеты». Костюмы идут ему, но не делают его лощеным франтом вроде Эли Рота. Образ красавчика типа Брэда Питта так далек от образа Суона, что хочется расхохотаться. Суон слишком похож на пещерного человека. Уверена, схвати он миниатюрную девицу, взвали себе на плечо и потащи в пещеру, это нисколько не контрастировало бы с его обликом. Даже если бы при этом он был одет в смокинг с бабочкой. Кстати, уверена, что жертва не слишком бы отбивалась… Я отдергиваю руку.
— Кажется, мы нашли, в чем корень твоей проблемы, — говорит Суон, словно не заметив этого.
— Да? А у меня есть проблема?
— Увы. Боюсь, я не смогу сделать из тебя продюсера. Ты очень хочешь сделать карьеру на этом поприще, но только потому, что желаешь успеха сценарию Триш. — При этих его словах у меня по ногам начинают бегать мурашки. — Думаю, я дал тебе неплохой старт. Я видел, что ты любишь кино, но не знал, что на самом деле тебя интересуют не сами фильмы, а только сюжеты.
Я храню тяжелое молчание.
— Думаешь, ты правильно поступала, скрывая на съемках скуку? — Суон неожиданно мне подмигивает. — Ты, верно, забыла, что я часто имею дело с актерами. Тебе не сравниться с ними в актерском мастерстве!
Я вспыхиваю, у меня начинают гореть даже уши. Не знаю, от чего именно — от слов Марка, или от его подмигивания. Утыкаюсь взглядом в бокал с сидром, который уже наполовину пуст. Мне кажется, что если я буду продолжать смотреть на Суона, то начну нервно хихикать и облизывать губы, как флиртующие с ним девицы. А мне бы не хотелось быть похожей на них.
— Я просто делала свое дело.
— Да, но тебе это не слишком удавалось.
— Неужели? А мне казалось, что все было неплохо.
— Надо заниматься любимым делом, а не тем, которое навевает скуку, — просто говорит Суон. — Ты любишь фильмы, но продюсерская работа не для тебя.
— И что прикажешь делать? Купить себе годовой абонемент в кинотеатр? Сидеть рядом с тупыми придурками и жрать попкорн. А такие, как ты, будут, развалившись в кресле, кричать «снято» и получать проценты с моего абонемента, да?
— Ты должна писать сценарии, — настойчиво повторяет Суон. — Ты отлично чувствуешь текст, ты знаешь, как его оживить. Я вижу у тебя талант к этому делу, что тебе мешает попробовать? Ты сама сказала, что фильм начинается со сценария. Так может сказать только пишущий человек. Раньше я просто советовал тебе попробовать свои силы в написании сценариев. Теперь это приказ.
У меня по спине пробегает приятная дрожь. Суон каким-то образом сумел угадать мои тайные мечты. Мечты, которые я уже давно заталкивала в дальний угол сознания, опасаясь, что они захватят меня с головой и помешают строить карьеру. Я привыкла к тому, что мои мечты никогда не сбываются: к примеру, желание иметь симпатичного парня, не обезображенного прыщами, желание получать больше денег. И вдруг у меня появился Чарлз, мне удвоили оклад, но я все еще не могу поверить в то, что мечты сбываются.
— Приказ, говоришь? Суон кивает.
— Я мог бы тебе немного помочь, потому что уверен в успехе. Из тебя выйдет отличный писатель. Может, не сразу, потому что любой алмаз требует огранки, но ты должна начать. — Он делает глоток виски. — И не думай, что я собираюсь помочь тебе по доброте душевной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48