Очки! Конечно же они остались дома. Кто ж знал, что и тут я наткнусь на М.А.? И как я не обратила внимания на его машину во дворе?!– Чай, – торжественно объявляет он, внося поднос.Мы пьем чай, дамы ведут беседу о разных пустяках, М.А. изредка поддакивает им или вставляет короткие замечания, я же молчу как рыба. Согласитесь, есть некая злая ирония в том, что единственным мужчиной, с которым меня знакомят за последние полтора года, оказывается М.А. Я пробую пирожные, испеченные хозяйкой к нашему приходу (М.А. даже не догадывается об этом и хвалит тетушку-рукодельницу, способную и в обычный день печь для себя такую прелесть), и, честно сказать, мне очень хочется плакать. Видимо, не так уж хорошо я умею скрывать свои чувства, потому что спустя некоторое время мадам замечает:– Оленька, что-то вы молчаливы. Что-то не так?Я вскидываю на нее глаза. Что же ответить?– Да-да, – внезапно вмешивается М.А., – я тоже заметил. Такое впечатление, что вы сильно нервничаете.Я перевожу взгляд на него. Что за бред он несет? Да, нервничаю, но воспитанный человек никогда не позволит себе… Уппс! М.А. смотрит на меня с неподдельным сочувствием и – что это? – подмигивает? Определенно. До меня вдруг начинает доходить.– Э-э… – бормочу я в надежде, что меня осенит.И тут я замечаю, что минутная стрелка на настенных часах приближается к заветной отметке.– Да, – с облегчением выдыхаю я, и меня несет: – Такое дело… Мне нужно идти. У меня назначена встреча. Но встреча такая неприятная, что я вот… – И я смущенно развожу руками.– А я все думала, – совершенно не по сценарию восклицает мама, – что это ты с самого утра такая странная, как будто сама не своя. Конечно, если тебе нужно идти, то что поделаешь…Как? Она разве не собирается уйти вместе со мной?– Ты же не будешь возражать, если я останусь? – заканчивает мама.Она, видимо, решила в подробностях рассмотреть М.А. Флаг ей в руки. Я приподнимаюсь со стула.– Я вас довезу. – М.А. легко вскакивает из-за стола. – Может быть, это отчасти скрасит вам предстоящую неприятную встречу.Мама подавляет разочарованный вздох. Пока я раздумываю, как повежливее отклонить предложение М.А., он уже направляется в прихожую. Ему тоже хочется отсюда смыться – внезапно доходит до меня, и мне становится смешно.– До свидания, – церемонно раскланиваюсь я с хозяйкой.– Всего хорошего. – Она провожает нас до двери. – Макс, позвонишь вечером, скажешь, что ты решил насчет машины.– Ладно. – М.А. кивает и распахивает передо мной дверь. – Прошу.Мы молча спускаемся по лестнице. Выходим во двор. Он вынимает из кармана брелок сигнализации, и серебристый «лексус» мигает нам.– Это ваша? – невольно восклицаю я.– Новая, – кивает он и распахивает дверцу. – Прошу.Я молча забираюсь в салон. Он тоже молча усаживается на свое место. Молча трогаемся с места. Молча едем по Малой Морской.– И часто вы развлекаетесь таким образом? – М.А. нарушает молчание, когда мы уже выруливаем на Невский.– Пардон? – Я смотрю на него непонимающим взглядом. – Каким таким образом?– Свиданиями вслепую, – поясняет он.Черт! Думала, он не догадается.– Какие свидания вслепую? – Я все же делаю попытку увильнуть от разговора.– Да бросьте. – Он усмехается. – У тетушки уже стоял поднос со всеми причиндалами к чаю, когда я пришел.Я пожимаю плечами:– Может, она вас ждала?– Ну да, только чашек на подносе было четыре. Да и пирожные она никогда не печет просто так. Тетка жутко ленива по части хозяйства. Кроме того, – он вздыхает, – обычно она ходит дома в халате…Продолжать нужды нет. Мадам была одета в шелковый брючный костюм и туфли.– Вы выиграли, – бормочу я. – В смысле угадали.– Но на вопрос-то вы не ответили. – Он притормаживает перед светофором. – Кстати, а куда мы едем? У вас и в самом деле назначена встреча?– Нет, – сознаюсь я.– Тогда куда?– Наверное, домой.– Домой так домой.– Вы же не знаете, где я живу.– Я знаю, где вы живете.Час от часу не легче. Он знает, где я живу. И знает, что я хожу на свидания вслепую в надежде найти себе мужа. Черт, черт, черт!– Хорошо, – бросаюсь я в атаку, – а почему вы сделали вид, что мы незнакомы?– А вы?– А я – как вы.– А я, – он крутит головой, – честно сказать, пожалел тетку.– А я, – улыбаюсь, – пожалела маму. Она так старалась…– Тетка тоже, – подхватывает он, – и они бы расстроились до слез, если бы поняли, что все их усилия впустую. Что мы уже и без их стараний знакомы.– Ну да.Мы огибаем площадь Восстания.– Так все-таки, – опять нарушает молчание М.А., – зачем вам это?Он угомонится сегодня или нет?– Мы же уже обсудили, – нехотя говорю я, – это все из-за мамы.– А что же наш московский друг – он ей не понравился? – вдруг спрашивает М.А.Меня бросает в жар:– Какой московский друг?– Алик-Альберт. Или вы их не познакомили друг с другом?– К-когда? – запинаясь, выдавливаю я из себя.– Когда он здесь был.Убью Альбертино! Уже всей стране известно, что он ездил ко мне.– Он здесь ни при чем, – быстро говорит М.А., бросив на меня взгляд.– Тогда откуда вы знаете?– Все просто. Нам нужно было передать бумаги в московский офис. Алексей сказал, что Альберт в Питере. Я отвозил ему бумаги на вокзал…Он отвозил бумаги на вокзал. Вот поэтому Альбертино меня отправил с перрона. Не хотел, чтобы кто-нибудь нас видел вместе. Точно, ему кто-то позвонил по мобильнику. А я тогда решила, что это кто-то вроде мамы. А это был М.А. Потому что именно после звонка Альбертино стал настойчиво меня выпроваживать. Нет, что-то в нем все-таки есть.– …и видел вас, – продолжает тем временем М.А. – Когда вы шли по залу, уже в сторону метро.Мне просто не повезло. Я мрачно смотрю в окно.– Зачем вам все это? – М.А. никак не может угомониться.– Что это? – металлическим тоном отвечаю я.– Свидания вслепую. Юноши из Москвы.– Остановите, пожалуйста. – Я не могу найти в себе силы взглянуть на него.– Но мы еще не доехали, – удивляется он.– И отлично. Я передумала ехать домой.– Вы обиделись, – кивает он. – Но это действительно странно. Зачем вам вся эта чепуха? Неужели вы считаете, что ваша личная жизнь…– Моя личная жизнь, – вскипаю я, – вас не касается! Остановите!Он резко тормозит. Я выскакиваю из машины, хлопаю дверцей и ухожу прочь. Краем глаза вижу, как М.А. выходит из машины и смотрит мне вслед. Ненавижу! Почему все считают своим долгом ковыряться в моей личной жизни? И М.А. ничем не лучше прочих. Любитель потрепаться хуже бабы. Я же не позволяю себе такой наглости приставать к нему с вопросами: «Что же это ваша тетушка ищет вам пару, когда у вас есть такая чудесная-расчудесная Алена… – и, между прочим – я даже на секунду останавливаюсь. – Действительно, а как же Алена?» Глава 26 Что – хотелось бы знать – М.А. собирался сказать о моей личной жизни? А впрочем, черт с ним – не хотелось бы. Совсем неинтересно… А все-таки…Нет нужды выслушивать чужое мнение о моей личной жизни, потому что я и так прекрасно знаю, что она собой представляет. Правда заключается в том, что моя личная жизнь – это полный кошмар. Конечно, она не самая скучная на свете, попадаются экземпляры и потоскливее, у которых нет Галки с Жаннетой, нет душки Димки – да разве все упомнишь! Да, моя личная жизнь еще очень даже! Вопрос только в том, что я называю личной жизнью. Хотя… это лишь игра в терминологию. Что под ней ни подразумевай, надо честно признаться самой себе, одного там нет точно. Мужчины с Большой Буквы.«А должен ли он там быть?» – часто спрашивает меня Галка. Не знаю. Мы стали такими самостоятельными, нас ничем не запугать. Даже рождение детей мы теперь можем устроить в отсутствие Мужчины с Большой Буквы. Но как бы то ни было, порой мне нестерпимо хочется, чтобы он немного потолкался в моей жизни. Пусть хоть сезон.Я никогда не говорю никому, что моя страсть – это мелодрамы со счастливым концом. Стыдно и не модно нынче в этом признаваться. Циники – вот кто сейчас в почете. Любопытно, почему? Я – не циник. Иногда прикидываюсь им, чтобы было проще разговаривать. Но прикид циника мне не идет. Может, я и выгляжу в нем не хуже других, но вот чувствую себя несомненно отвратительно. Понятно, что я обычно поддакиваю, когда дискуссия сворачивает на излюбленное: «все мужики сволочи» и «везет только стервам», – но в глубине души абсолютно с этим не согласна. И когда воскресным вечером по телику показывают «Сабрину» или «Вам письмо», я отключаю все телефоны и наслаждаюсь каждой минутой, нет, секундой чудесной действительности. Да, я буду упорствовать: это – не сказка и не фантастика, это – действительность, которая случается со всеми нами, только мы почему-то предпочитаем загнать ее поглубже, так, чтобы и ушей видно не было, и делать вид, что нам страшно нравится та жизнь, которая после этого всего осталась. Через десяток лет такой тренировки мы начинаем верить, что нам и впрямь нравится. Я ничем не лучше прочих. И хотя признаться самой себе, что я закоренелый романтик, мне не составляет большого труда, но ведь молчу, когда все вокруг начинают упражняться в цинизме. Не произнесу ни слова в защиту умирающего романтизма.С другой стороны, и во мне он уже сдает свои позиции. А как вы думали? Зря мы тогда затеяли всю эту кампанию по розыску мужчин, пригодных для совместного путешествия по жизни. Тридцать семь мужиков – этого достаточно, чтобы развеять все иллюзии насчет сильной (о боже мой!) половины человечества. Часто ведь как случается: познакомится девушка с одним из представителей славного рода мужского, а он окажется мерзавцем, и думает она, и утешает себя: «Не все же такие». Второй – тоже обнаруживает все те же «замечательные» качества. «Ну что же, – размышляет девушка, – не повезло и во второй раз. Но они не все такие». Но, извините меня, тридцать семь – и не все такие? Сколько же их нужно перебрать, чтобы докопаться до «не такого»? Уверена, моей жизни на это не хватит.«Но они же все-таки существуют», – как-то однажды возразила мне Жаннета. Существуют. Не спорю. И даже не где-то в невидимых далях, а рядом, можно сказать, живут на соседней улице и время от времени попадаются на моем жизненном пути. У них есть только один изъян – они недосягаемы. Обычно Мужчины с Большой Буквы к моменту встречи со мной уже прочно заняты.Как это с ними происходит? И когда? И главное, почему с другими женщинами? Загадка. Где надо стоять и куда смотреть, чтобы вовремя словить Мужчину с Большой Буквы, свободного и готового к контакту? Мама полагает, что такие мужики вырастают из тех незадачливых тридцати семи кандидатов в случае, если их правильно выращивать. Ну не чушь ли? М.А. не нуждался в выращивании, он был Мужчиной с Большой Буквы уже в институте.Вот мы и вернулись к М.А. Ничего не поделаешь. Если бы мне было на пятнадцать лет меньше, я бы с уверенностью сказала, что даже влюблена в него. И он – кто б сомневался – уже занят. Собственно, он был занят всю жизнь, сколько его знаю. Вот когда надо было занять позицию у двери его комнаты, чтобы поймать тот счастливый момент, который удалось уловить той белокурой фурии, что грозилась выдергать мне все волосы? Хотя она-то, наверное, сейчас не считает тот момент счастливым.Как человек понимает, что ему кто-то нравится? Ловя себя на том, что ему хочется на кого-то смотреть и смотреть? Не думаю. От Димки тоже иногда не оторвать взгляда, просто потому что он красавчик. И от Пирса Броснана – на то он и Броснан. И от соседа из третьего подъезда. У того уникальная фигура, живи он в Древней Греции, все скульпторы бились бы на турнирах в кровь за право ваять его для вечности. Но ни Димка, ни Броснан, ни сосед и в подметки М.А. не годятся. А нравится мне М.А. Откуда знаю? Если мне не-уютно в его присутствии, то – нравится. Конечно, когда дырка на чулке или прыщ на подбородке, то «неуютно» – это не показатель. Но когда я от пяток до макушки хороша «как картинка», то «неуютно» – это уже симптом.С этим нужно что-то делать, мрачно думаю я, перебирая бумаги на своем рабочем столе. «Можно уволиться, – подсказывает внутренний голос. – И избавить себя от растравляющего душу зрелища. Расстояние, как известно, неплохой лекарь». Я даже не стараюсь додумать эту мысль до конца. Я знаю, что не поступлю так никогда. Не откажусь от возможности видеть его каждый день. Иначе что мне останется?Есть еще вариант… И через несколько секунд я обнаруживаю, что этот вариант звонит мне на мобильный.– Привет, – говорит он. – Как дела?– Привет, – отвечаю я. – Нормально.И ничего не добавляю вслед за этим. Он позвонил всего дважды после своего отъезда, оба раза мельком. Может быть, он уже жалеет о своем порыве и его звонки – лишь шаги к вежливому отступлению?– Я звонил тебе в воскресенье, – сообщает Альбертино. – У тебя было что-то с телефонами? Ни один не отвечал. Я звонил целый день. Вечером поздно уже не стал, подумал, вдруг ты спишь.– В воскресенье? Вчера? – уточняю я.– Ну конечно, – смеется он. – В прошлое воскресенье, если ты еще не забыла, я был в Питере.Я тоже улыбаюсь. Вчера. Не повезло ему.– Тебе просто не повезло, – говорю я. – Вчера был день независимости, – делаю паузу и добавляю: – От телефона.– Как это? – ошарашенно спрашивает Альбертино.– Это когда выключаются все телефоны и ты живешь целый день без них, – поясняю я.– Откуда ты взяла такое?– Сама придумала.– Здорово! – восхищается Альбертино. – Надо будет попробовать. А у тебя они как-то регулярно происходят?– Нет, – я удерживаю вздох, – по настроению.Он молчит.– Ал-ло? – спрашиваю я тишину в эфире.– Я здесь, – откликается Альбертино. – Просто думаю. У тебя что-то случилось?– Да нет, – медленно отвечаю я.И ведь действительно, ничего у меня не случилось. Так, настроение…– А как ты? – перехватываю инициативу.– Все нормально. Со следующей недели иду на курсы.– Классно.– Да, классно. Знаешь, – он откашливается, – я тут подумал…«Сейчас скажет: не приехать ли мне в эти выходные?» – думаю я. И что ему ответить на это?– …может, мне попроситься в питерский офис?– Э-э… – Я вздрагиваю от неожиданности. – Что значит – попроситься?– Ну-у… Работать у вас… – Я прямо-таки слышу, как Альбертино переминается с ноги на ногу, хотя он вполне может и сидеть. – Не знаешь, у нас в конторе такое практикуется?– Не знаю, – машинально отвечаю я и тут же выпаливаю: – Зачем тебе это?– М-мы могли бы… – запинаясь, говорит Альбертино.Я не дослушиваю его рассказ о том, что мы могли бы, и впадаю в ступор. В давнем споре, что лучше: любить самой или быть любимой, – мы с Жаннетой придерживаемся диаметрально разных позиций. Она считает, что лучше быть любимой. «Это такой кайф! – утверждает Жаннета. – Женщина только тогда становится похожа на женщину, когда ее любят, холят и балуют». Я дважды попадала в ситуацию, когда меня без памяти любили и это не находило во мне никакого отклика. Скажу вам честно – развлечение не для слабонервных. Сродни клаустрофобии. Альбертино – нет, он не такой душный, как те два моих поклонника, но если он будет работать с нашем офисе… Рядом с М.А. …Мороз продирает по коже.– Может, не стоит торопиться? – аккуратно предлагаю я.– Не торопиться? – усмехается он, и в этой усмешке я улавливаю нотку горечи. – Но так можно все пропустить в этой жизни.Альбертино, видимо, понимает, что я не расположена продолжать дискуссию на эту тему, сворачивает разговор:– Ладно, это так пока, идея, не больше. Что? Пойдем поработаем?– Неплохо было бы, – отвечаю я.Мы прощаемся. Я отключаю телефон и бездумно смотрю в окно. Альбертино с каждым следующим днем оказывается все сложнее и сложнее. Может, мне просто выкинуть из головы лишние мысли, расслабиться и отдаться течению? А может – внезапно приходит шальная мысль – это лучше мне переехать в московский офис? Не буду видеть М.А., а со временем – кто знает! – оценю по достоинству и Альбертино.Юрик, к которому я захожу, чтобы отдать документы на подпись, сидит мрачный, как предгрозовое небо.– Опять вы со своими бумажками, – шипит он, ставя свою замысловатую подпись под моими расчетами.– Что поделаешь? – риторически спрашиваю я и, чтобы немного развлечь нелюбимого, но все же родного начальника, спрашиваю: – Юрий Викторович, не подскажете ли, – Юрик поднимает на меня свои белесые очи, – существует ли в нашей компании такая практика, как перевод сотрудника в филиал по его просьбе? – И так как Юрик продолжает взирать на меня с явным удивлением, я спешу пояснить свою мысль: – К примеру, если бы я захотела поработать в московском офисе, могла бы я рассчитывать на то, что моя просьба будет рассмотрена?– Рассмотрена – да, но насчет удовлетворена – я бы сказал, скорее нет, чем да, – слышу я из комнаты переговоров, сообщающейся с кабинетом Юрика посредством двери, и через мгновение вижу М.А., выходящего оттуда.Проклятье! Ну вот откуда он тут взялся? Юрик откидывается в кресле и, скрестив на груди руки, меланхолически замечает:– Вот видите. Максим Александрович полагает, что у вас маловато шансов попасть в Москву.– Во-первых, – огрызаюсь я, опуская глаза, – московский офис я привела для примера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29