— закричал Туркмен.
— Если даже Сапог здесь, значит все, — крикнул Урал.
— Ну, тогда двигаем дальше, — сказал Туркмен.
Пыль рассеялась, я оглянулся назад и обалдел, мы летели метров сто вниз, почти по вертикальному склону.
Вдруг перед нами выскочила барбухайка, я в какое то мгновение даже успел увидеть удивленные рожи двух духов, сидящих в кабине. Не успели мы обалдеть, как барбухайка развернулась к нам бортом, за ней выскочила вторая, и тоже резко вырулила вбок, все это произошло в считанные секунды. Я посмотрел вперед, и меня пробило холодным потом — на нас в упор смотрели два ствола ДШКа.
— Ложись, ДШКа в кузове! — успел крикнуть я, и нас всех как ветром сдуло с брони.
Раздался грохот, и пули зазвенели по броне. Я упал на землю и прижался к десантному люку, рядом со мной почти одновременно тоже кто-то грохнулся.
Если сказать, что я испугался, то значит, вообще ничего не сказать.
— Бля, пиз…ец, на дембель в цинковом ящике, на этот раз точно, — услышал я чей-то голос, оказалось, это был Хасан, который лежал рядом со мной.
— Урал, ты живой? Давай мочи из гранатомета, иначе нам всем жопа! — заорал я, и посмотрел вверх.
На броне сидел Сапог, вцепившись в ствол КПВТ. Я обалдел, от него по идее и мокрого места не должно остаться после такой канонады. Его счастье, что БТР был накренен на бок, и пули рикошетом улетали в сторону. Я подпрыгнул и, схватив Сапога за штанину, резко дернул вниз, он упал на землю, как мешок. Башня БТРа мгновенно развернулась, и заработали сразу оба башенных пулемета, это, скорее всего, Туркмен прыгнул за пулеметы, но из-за Сапога, который можно сказать висел на стволе, Туркмен не мог развернуть башню пораньше. Потом раздался взрыв впереди БТРа, я пальнул пару раз из подствольника в сторону, где предположительно находилась барбухайка.
Вокруг происходило непонятно что, одновременно работали и ДШКа и КПВТ с ПКТ, свист пуль раздавался со всех сторон. Я огляделся вокруг, рядом лежал Сапог, распластавшись, как лягушонок, за колесом сидел Хасан и плевал из подствольника, сопровождая все это благим матом. Высовываться из-за БТРа было как-то страшновато, если пуля от ДШКа попадет в голову, то башка разлетится как арбуз. Но желание увидеть, что все-таки происходит, оказалось сильнее страха, и я высунулся, держа АКС наготове. Метрах в ста пятидесяти горела барбухайка, накренившись на один бок, у нее не было заднего колеса. ДШКа продолжал работать, но пули уже не долетали до БТРа. Из-за сильного наклона кузова, угол подъема на станине, где крепились пулеметы, не позволял поднять стволы выше. Потом духовские пулеметы заглохли, из кузова барбухайки выскочил дух и, прихрамывая, побежал в противоположную от нас сторону, я выстрелил очередью ему по ногам, он упал. Вторая барбухайка была в полукилометре от нас и направлялась в сторону гор.
Возле меня открылся десантный люк, из него появился Туркмен:
— Все живые? — спросил он.
— Да х…й его знает! Качок, Урал! Вы живые там? — крикнул я.
— Да, да все нормально, Качок ранен в бок, но не тяжело, — крикнул в ответ Урал, с другой стороны БТРа.
— Давайте быстро в машину и погнали за второй барбухайкой, а то уйдет сука, — крикнул Туркмен.
— Не уйдет. Дай мне «муху», только быстро.
Туркмен исчез в люке и через секунду появился обратно с трубой в руках. Я взял трубу, выбежал на равнину, взводя на ходу установку. Присев на одно колено, я поймал в прицел барбухайку, шла она на подъем и двигалась медленно, к тому же расположена была боком к нам. Цель была прекрасная, расстояние составляло метров пятьсот-шестьсот от силы.
— Ну, держите бакшиш, сучары, — произнес я со злостью, и нажал на спуск. Ракета быстро пошла на цель, блеснула вспышка в районе кабины, и барбухайка встала, было четко видно, как заполыхала кабина. Я отбросил в сторону пустую трубу, сел на землю и достал сигарету, руки дрожали от пережитого стресса, я с трудом прикурил сигарету, сделал несколько глубоких затяжек, потом медленно поднялся и побрел к БТРу. Неужели все обошлось, я не верил, что остался живой, а перед глазами стояли две дырки от стволов ДШКа, состояние, мягко выражаясь, было жуткое.
Недалеко горела другая барбухайка, я хотел пойти заглянуть в кабину и посмотреть, остался ли кто жив из духов, но потом подумал, да ну их на хер, к тому же Туркмен там поработал из башенных пулеметов, так что навряд ли кто живой остался.
— Ни хрена себе дела, так и ебан-.ться можно, — сказал я приглушенным голосом, подойдя к мужикам.
— Юра, что это было, черт возьми? И вообще, откуда они взялись?! — спросил Хасан с обалдевшим взглядом.
— Пиз…ец подкрался незаметно, вот что это было, — ответил я и сел под колесо БТРа. Потом посмотрел на Хасана, и спросил:
— Хасан, а че ты косяк не забиваешь, а? Как раз самое время.
— Что-то не хочется, — ответил Хасан.
— Руки дрожат наверно? — начал я подкалывать Хасана, хотя самому мне было не смешно.
Хасан подскочил и протянул мне руки со словами:
— На, на, смотри. Ну, где они дрожат?
— Да ладно, убери руки. У меня у самого они дрожат, еле сигарету подкурил, — сказал я глядя на Хасана.
— Скоре всего, духи хотели заскочить за сопку, чтоб слинять из зоны обстрела, а мы двинули наперерез, и перескочили через эту сопку, — заявил Туркмен высовываясь из люка.
— Скажи, что мы наебн-лись с этой сопки. Туркмен, так ведь можно и в пропасть улететь. Ты че, не видел, куда летишь?
Туркмен посмотрел вверх, потом на меня и, присвистнув, спросил:
— Мы живые, или нет?
— Что-то я ангелов не вижу, — помахав руками, как крыльями, сказал Хасан.
— А вон они горят, ангелы твои, — ляпнул я Хасану. И тут вспомнил, что Качок-то ранен. Я встал и спросил:
— А Качок где, что с ним?
— Там он, с другой стороны, наверное, с Уралом, — ответил Хасан.
— А придурок этот где?
— Здесь в БТРе сидит, если еще не сдох с перепугу, — ответил Туркмен.
Я встал и обошел БТР, Урал что-то колдовал над Качком.
— Урал, возьми гранатомет и пальни пару раз по кузову, той барбухайке кабину я подорвал, а будка вроде целая, хоть там никого не видно было, но для верности все же не мешало б еще долбануть.
Урал молча встал, взял гранатомет, и полез в люк за гранатами.
Качок полулежал на боку, облокотившись на локоть, бок его был перетянут бинтом, а лицо было перекошено от боли.
— Ну, как ты? — спросил я его.
— Если не считать пробитого бока, и то, что я чуть не обосрался от страха, то в остальном все нормально.
— Бок сильно задело?
— Да не знаю, черт… боль жуткая, там торчит что-то, я чувствую.
— Дай посмотрю, если есть там что-то, то надо вытащить, а то так и будешь мучиться.
За БТРом раздался выстрел, потом второй, это Урал из гранатомета добивал барбухайку.
Я снял перевязку сделанную Уралом, рана была как порез, сантиметра четыре длиной, кровь шла не очень сильно, я раздвинул рану, что б посмотреть глубоко ли его зацепило.
— А-а-ай! Юра, ты че делаешь, гонишь что ли?! — закричал Качок.
К нам подошли Хасан и Туркмен, и сели на корточки.
— Ну, че там? — тихо спросил Хасан.
— Да хрен его знает, на пулю не похоже, — ответил я. Потом спросил Качка:
— Качок, может, когда ты падал, зацепился за какую-то ерунду?
— Какой хер зацепился, я же говорю там торчит что-то, — стеная, ответил Качок.
— Так. В общем надо доставать. Качок, ты как, готов терпеть боль?
— А что мне остается? Или может, посоветуешь, как ее не терпеть?
— Давай косяк ему забьем, он выкурит, может, не так больно будет, — предложил Хасан.
— Да че толку твой косяк, надо героин или на крайняк промедол. У нас есть что-нибудь? — спросил я.
— Только «баян», но заправить его нечем, — ответил Туркмен, разводя руками.
— Сапог! — крикнул я.
Из люка показалась морда, вся в пыли.
— Канистру тащи! — крикнул я ему.
— А? — издал короткий звук Сапог.
— Ну че ты на меня уставился? Канистру с брагой неси, труп ходячий. Сапог полез на броню за брагой.
— Бля буду, везет же дуракам, на броне остался, и ни хрена ни одна пуля не попала. Я наверх посмотрел, вижу, Сапог сидит на броне, уцепившись за ствол пулемета. Ни фига себе думаю, подпрыгнул и дернул его за штанину, он грохнулся оттуда, как мешок с говном, — начал я рассказывать, смеясь.
Тут Туркмен подпрыгнул:
— А я думаю, че за ерунда, поворотный механизм на пулеметах заклинил, что ли, а это оказывается Сапог на них висел, ишак.
Мы начали смеяться, напряжение и страх прошли, наступило время обсуждать произошедшее.
— А-а-ах, бля! Да не смешите вы, и так больно, черт возьми, — простонал со смехом Качок.
— Мужики, надо Качка оперировать, а то мы забазарились. Сапог, ну где ты там, черт тебя возьми? Давай быстрее брагу неси, тормоз х…ев! — крикнул я Сапогу.
Я легонько похлопал Качка по плечу, и сказал:
— Держись, Качок, сейчас браги литр хапнешь, и будет все нормально, вытащим тебе эту канитель.
Сапог принес канистру и поставил рядом со мной.
— Ну как ты Сапог, крыша не поехала еще? — спросил я его.
— Чуть не поехала, — дрожащим голосом пролепетал Сапог.
— Скажи спасибо, что тебе ее не снесло вообще. Кружки тащи, и пару банок тушенки.
Сапог опять убежал. Я посмотрел на небо, день шел к закату, через часа три-четыре стемнеет, надо побыстрее сматывать отсюда.
— Дело к закату, мужики, — показав на солнце сказал я.
— Время еще есть, успеем, — сказал спокойно Хасан.
— А БТР как? — спросил я Туркмена.
— В командирское окно пуля попала, на своем-то я успел щиток захлопнуть, а в остальном, все нормально.
— Ну надо же, мы просто в рубашке родились, я думал нам пи…дец всем, а тут все так обошлось, я до сих пор не могу поверить.
— Ну, это кому как, мне вон бочину пробили, — сказал Качок, кривясь от боли.
— Да это ерунда, главное, что не смертельно, — успокоил я Качка.
Появился Сапог с кружками и тушенкой.
— Давай, открывай тушенку, — обратился я к Сапогу.
— Открывалку забыл, — с сожалением проговорил Сапог.
— Я сейчас тебя пристрелю, сука, если ты не растормозишься, — я встал, схватил Сапога за шкирку и толкнул к БТРу. Он со свистом заскочил в десантный люк.
Я налил по очереди пять кружек, потом взял одну и протянул Качку, он взял кружку и медленно выпил, потом выпили мы, одна кружка осталась полной.
— А где Урал? — спросил Хасан.
— Да хрен его знает, улетел наверно, вместе с гранатой, — сказал я и крикнул:
— Урал! Где ты там?!
Появился Сапог с открывалкой, и принялся открывать тушенку.
— Сапог, а где твоя кружка? — спросил его Хасан.
— Там, в котелке лежит, — ответил Сапог, показывая в сторону БТРа
— Ну так неси ее, и тоже выпьешь, ты ведь теперь в составе экипажа.
Сапог молча пошел за кружкой, через минуту он вернулся и поставил кружку рядом с канистрой, я налил в нее браги.
— Ну, давай Сапог, вмажь, за то, что жив остался, — проговорил Хасан.
Сапог выпил и покривился.
— А тебе, Качок, еще две кружки залпом, и я попробую вынуть тебе из бочины то, что ты там якобы чувствуешь, — сказал я, повернувшись к Качку.
Я налил кружку и протянул Качку, он выпил, я налил еще одну и опять протянул ему.
— Дай отдышаться, черт возьми. Ух, крепкая падла, — сказал Качок, потом достал сигарету и прикурил ее.
— Действительно крепкая, неужели за сутки так покрепчала, — произнес Хасан с удивлением.
— Трое суток уже стоит, мы тебе не сказали тогда, чтоб ты не накинулся на нее, — ответил я ему.
Да где же этот Татарин, елки палки, подумал я, потом встал и пошел посмотреть, куда он делся.
Я увидел, как Урал тащил что-то тяжелое.
— Урал, что ты там волочешь? — крикнул я ему.
— Духа тащу, с перебитыми ногами. Помоги лучше, чем спрашивать, — ответил он.
И я вспомнил, как прострелил ноги духу, который выскочил из кузова барбухайки.
— Урал, да брось ты его нахер.
— Зачем бросать, он еще живой, и к тому же в сознании.
— Ну тогда сам и тащи его, — ответил я ему и пошел обратно к пацанам.
— Че там такое, Урал духа что ли тащит? — спросил Туркмен, и все посмотрели на меня.
— Да, духа прет, я прострелил ему ноги, и забыл про него, это дух, который за ДШКа сидел.
— Бля, да я его сейчас пристрелю козла, — сказал Хасан, и встал передернув затвор АКСа.
— Успокойся Хасан, пристрелить всегда успеем, лучше заберем его с собой, садись, садись давай, — сказал я, и дернул Хасана за штанину.
К нам подошел Урал, увидев налитую кружку, он взял ее, и молча выпил.
— Ну, куда денем этого душару?
— А куда ты его дел? — спросил я Урала.
— Там лежит, за БТРом.
Хасан встал и пошел за БТР.
— Хасан! Ты там не замочи его, — крикнул я Хасану.
— Да не ссы ты, я просто побазарю с ним немного, — ответил из-за БТРа Хасан.
— А он не уползет? — опять спросил я Урала.
— Нет, я связал ему руки его же чалмой.
— А не сдохнет? — спросил Туркмен.
— Нет, не сдохнет, я перебинтовал ему ноги тряпкой, — ответил спокойно Урал.
— Ну, ты Татарин заботливый такой, прям как сестра милосердия, — сказал я ему.
Потом я встал и залез в БТР, там у нас в аптечке лежали медицинские щипчики с загнутыми концами похожие на ножницы, я не знаю, как они там у медиков называются, но мы их называли щипцы. Мы специально возили их с собой, на случай если придется вытаскивать пулю или осколки из тела.
Я достал щипцы и йод, после чего вылез обратно.
— Ну Качок, готовься, сейчас будем тебя оперировать. Брагу вмазал? — спросил я его.
— Да вмазал, только подожди, покурю вот, а потом приступай, — сказал Качок.
— Ну, кури, кури, никто тебя не торопит.
Сапог стоял радом, и пялился на Качка. Я посмотрел на него и спросил:
— Сапог, ну чего уставился, Андрюху первый раз видишь что ли? Иди вон, лучше на духа посмотри. Да не ссы ты, он не укусит тебя, а если укусит, то выбей ему зубы, я разрешаю.
Сапог молча пошел за БТР, куда минуту назад пошел Хасан.
Послышался гул мотора.
— Это ротный! — крикнул я, и быстро налил брагу в кружки.
— Давайте, берите быстрее. Сапог! Беги сюда, быстро.
Сапог подбежал и спросил:
— Че такое, Юра?
— Че такое, че такое! А ну хватай канистру, и бегом ее с глаз долой!
Мы спешно выпили, и Сапог утащил канистру в БТР. Через минуту нарисовался БТР ротного. Развернувшись, он остановился рядом с нашим.
— Как вы там?! — крикнул ротный и, спрыгнув на землю, направился к нам.
— Да вот, Качок ранен, а в остальном, вроде пронесло. А у вас как дела, че так долго не было? — спросил я ротного.
— За верблюдом гонялись.
— А что, верблюды быстро бегают?
— Если в твою жопу посмотрят два пулемета, ты тоже быстро побежишь.
— Мне они, только что в морду посмотрели.
К нам подошли пацаны из БТРа ротного, водила Петруха, Серега с Володей, Олег и Бача.
— Ну, как вы? — спросил Олег.
— Да вот, живые вроде. Правда пришлось немножко испугаться, барбухайки из-за сопки выскочили, а у одной в кузове пара ДШКа оказалась, а мы все на броне. Да мало того, еще и вон с того откоса слетели, не успели после приземления прийти в себя, а тут еще духи перед глазами, я их маму еб…л, думали труба всем приснилась. Но вроде пронесло и на этот раз, — закончил рассказ Хасан и спросил:
— А вы-то как?
— Да мы тоже, вроде, ништяк, барбухайку замочили, она была с ранеными духами в кузове, человек двадцать, наверно, мы их гранатами закидали. А верблюд вез медикаменты, провизию, муру в общем разную, его мы тоже замочили. Одного духа живым взяли, того который на верблюде ехал, — рассказывал Петруха, размахивая руками.
— Мы тоже одного взяли, там за БТРом валяется, — перебил его Урал.
— А мясо вам не надо верблюжье? Мы маленько того верблюда обдербанили, вот только надо его побыстрее захавать, а то протухнет, — предложил Олег.
— Давай, давай, надо, надо, давно я верблюжатины не ел, — потирая руки, сказал обрадованный Туркмен.
— Так вы оттуда прилетели? — удивленно спросил ротный, показывая пальцем на крутой спуск.
— Да, оттуда, — сказал спокойно Туркмен.
— Ну ни хрена вы даете! Думали, наверно, что БТР летать умеет? — не переставал удивляться ротный.
Потом подошел Закиров, и сел рядом с пацанами, слушая, как они рассказывают друг другу о недавнем приключении. У Закирова это был первый рейд, видно было, что ему этих впечатлений было больше чем достаточно, но для него это было только начало. Я разговаривал с Закировым еще в полку, он как никак мой земляк, на первый взгляд он мне показался неплохим парнишкой, кое какие понятия у него были, а там дальше видно будет. Я не стал подключаться к общему базару, а направился к Качку.
— Мужики, а чего это вы такие веселые, на обкуренных вроде не похожи? — спросил вдруг ротный, глядя мне в глаза.
— Время провели весело, вот и веселые, — сказал я, смазывая йодом щипцы.
— Да я не об этом.
— А о чем? — спросил я у ротного, а потом обратился к Качку:
— Ну как ты, Качок, готов?
Он кивнул, после чего, я начал развязывать Качку рану.
— Да тут запах какой-то специфический, — не унимался ротный.
— Ну, товарищ старший лейтенант, сами понимаете, это дело хозяйское. Вы у танкистов тоже, вроде, кое-что забрали со специфическим запахом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37