Шмидт был членом коллегии Наркомпрода, членом коллегии Наркомфина, членом правлении Центросоюза, три года заведовал Государственным издательством, несколько лет работал членом коллегии и заместителем председателя Государственного учёного совета и Наркомпроса (ГУС), главным редактором Большой Советской Энциклопедии. До первого своего арктического похода Шмидт побывал в Памирской экспедиции. При его участии было закрыто одно из «белых пятен» в ледниковой области северо-западного Памира.
В 1930 году правительство отправило О. Ю. Шмидта на ледокольном пароходе «Г. Седов» на Землю Франца-Иосифа. Там был поднят советский флаг и создана полярная станция в бухте Тихой. Позднее О. Ю. Шмидт на «Г. Седове» предпринял поход к берегам Северной Земли и организовал там первую полярную станцию.
В последние годы жизни Отто Юльевич и сотрудники Института физики Земли Академии наук СССР, носящего ныне имя Шмидта, разработали новую космогоническую теорию, внёсшую немаловажный вклад в развитие мировой науки о Вселенной.
Начальником научной части экспедиции на «Сибирякове» был видный представитель старшего поколения русских полярных исследователей профессор Владимир Юльевич Визе. Ещё в 1910 году, во время учёбы на физико-математическом факультете Петербургского университета, он вместе с геологом Павловым организовал на собственные средства экспедицию в Левозерскую и Хибинскую тундры на Кольском полуострове. В 1912—1914 годах Владимир Юльевич принимал участие в экспедиции Г. Я. Седова к Северному полюсу. С тех пор жизнь Визе была неразрывно связана с изучением арктической области. В 1921 году он руководил гидрографическими работами в Карском море; в 1923-м — участвовал в строительстве советской полярной геофизической обсерватории (Маточкин Шар); начиная с 1928 года в течение ряда лет участвовал в известных арктических экспедициях на «Малыгине», «Седове», «Сибирякове», «Литке» и других судах. Перу Визе принадлежит свыше 70 оригинальных работ по географии, метеорологии и гидрологии полярных морей. В одной из них — «О поверхностных течениях Карского моря» В. Ю. Визе на основании анализа материалов о дрейфе шхуны Брусилова «Св. Анна» пришёл к выводу о существовании в центральной части Карского моря неизвестной земли или острова. Впоследствии это предвидение подтвердилось. Неуклонно соблюдая принцип единства теории и практики, В. Ю. Визе в своих исследованиях особенно большое значение уделял выработке надёжной научно обоснованной теории прогнозов (предсказаний) погоды и ледовитости арктических морей. За одну из работ в этой области он был удостоен Государственной премии.
Командовал «Сибиряковым» легендарный капитан Владимир Иванович Воронин, с именем которого связано выполнение труднейших заданий партии и правительства в период освоения Советской Арктики и осуществление целого ряда арктических походов. Отличное знание условий Арктики, разносторонний опыт, энтузиазм и упорство В. И. Воронина не раз помогали полярникам выйти победителями из труднейших ситуаций. Выходец из поморской семьи, внук и правнук смелых полярных мореходов, Владимир Иванович Воронин охотно передавал свой огромный опыт молодёжи и воспитал не одно поколение прославленных ледокольных капитанов.
Таковы были руководители надёжного коллектива и экипажа «Сибирякова», впервые успешно решившего историческую задачу сквозного плавания по Ледовитому океану в одну навигацию. Со многими из участников этого похода мне с 1938 года пришлось продолжать начатую ими работу — осваивать и оснащать трассу Северного морского пути.
В декабре 1932 года результаты экспедиции «Сибирякова» были обсуждены на широком совещании, в котором приняли участие руководители партии и правительства, представители наркоматов. Центральный Комитет партии предложил обширную программу работ по освоению Арктики. Было принято решение создать при Совнаркоме СССР Главное управление Северного морского пути — организацию, которая сосредоточила бы в своих руках все вопросы, связанные с его освоением и эксплуатацией. В постановлении перед ГУСМП была поставлена задача «проложить окончательно Северный морской путь от Белого моря до Берингова пролива, оборудовать этот путь, держать его в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания по этому пути».
Главсевморпути были переданы 16 морских гидрометеорологических станций и Всесоюзный Арктический институт, для которого исследование Северного морского пути стало основной целью. В состав флота Главсевморпути перешли все имевшиеся в СССР ледоколы и ледокольные пароходы.
В легендарные тридцатые годы страна стремительно набирала силы, осуществила гигантский рывок вперёд, который не только помог нам выйти в число могущественных держав мира, но без которого не было бы и нашей победы в Великой Отечественной войне. Реконструировались основные отрасли народного хозяйства, создавались новые. Освоение Северного морского пути было одним из звеньев великого преобразования страны. Никогда ещё и нигде в мире работа по освоению необжитых территорий, тем более арктических, не велась с таким размахом. По зову партии тысячи советских людей поехали на Север строить порты, заводы и авиабазы, трудиться на полярных станциях, в радиоцентрах, разведывать богатства недр. От «заболевших» Арктикой требовались сила духа, незаурядная смелость, преданность делу.
Руководители партии и государства неоднократно обсуждали вопросы, касающиеся освоения Арктики, оказывали полярникам огромную практическую помощь. На совещаниях детально обговаривались проблемы развития полярного мореплавания, опыт и уроки экспедиционных плаваний. Большое внимание обращалось на строительство мощных ледоколов, организацию труда и быта полярников, повышение их культурного и идейно-политического уровня.
В 1934 году в Кремле состоялся ряд совещаний, посвящённых развитию северных районов страны и работе Главсевморпути.
Руководители партии и правительства говорили о том, что нужно использовать накопленный мореплавателями материал, но ещё нужнее самим проникнуть во все уголки Арктики, исследовать белые пятна, тщательно изучить арктические моря, чтобы корабли могли уверенно ходить от северо-западных берегов Союза ССР до Дальнего Востока и обратно.
По указанию правительства в 1934 году сквозной рейс по Северному морскому пути за одну навигацию был повторён ледорезом «Литке» в направлении с востока на запад.
Вся организация первых сквозных рейсов по Северному морскому пути характерна для советского руководства, сочетавшего в себе смелую поддержку новых, революционных дерзаний с многократной проверкой достигнутых результатов и постепенным внедрением их в хозяйственную практику.
Освоение сквозного плавания открывало новые возможности для дальнейшего развития производительных сил Крайнего Севера, помогало нам решать задачи и практического и теоретического значения, использовать наиболее целесообразные формы хозяйствования, брать все рациональное, что накоплено опытом жизни народов Севера для всемерного развития их экономики и культуры.
Именно для этого и необходимо было объединить в руках одной организации всю хозяйственную и культурную деятельность на Севере — промышленность, геологоразведочные работы, сельское хозяйство, транспорт, торговлю. Необходимо было учитывать огромную роль научных исследований. Такой организацией и стало Главное управление Северного морского пути.
На нашем Крайнем Севере была создана сеть полярных станций, обеспеченных радиосвязью; начались регулярные морские рейсы к устьям Оби и Енисея, в устья рек Лены и Колымы как с запада, так и с востока; вырос заполярный город Игарка и т. д..
Научные и геологические экспедиции Главсовморпути вплотную занялись изысканием и эксплуатацией природных ресурсов Крайнего Севера. Территория, находившаяся в ведении Главсевморпути, была огромна — почти 8 миллионов квадратных километров. В подчинение Главсевморпути вошли: в европейской части СССР — острова и моря Северного Ледовитого океана, в азиатской части — вся территория севернее (12 и параллели. Хозяйственные предприятия союзного значения, расположенные в этой зоне, были переданы Главсевморпути.
Отто Юльевич Шмидт лучше других знал, как важно стратегическое и хозяйственное значение Арктики, многое делал для её развития. Учёный с мировым именем, он был необычайно популярен. В моду вошла даже знаменитая борода Шмидта. Его вся Арктика, любя, и звала Бородой. Человек это был обаятельный, яркий, эмоциональный, очень самолюбивый. Всегда и везде интересы Родины были для Шмидта превыше всего. Мы с ним много спорили, порой отстаивали противоположные мнения, но никаких разногласий по вопросу о будущем Арктики и её значении в жизни страны у нас с Отто Юльевичем не было.
Мне пришлось внимательно изучить опыт прошлых лет работы ГУСМП, его достижения и недостатки, и потом уже намечать дальнейшие мероприятия.
Получилось так, что в силу ряда причин неудовлетворительно была организована навигация 1937 года и значительное количество судов оказалось в бедственном положении на трассе Севморпути. 25 из них остались на вынужденную зимовку во льдах арктических морей. Не было доставлено к местам назначения около 250 тысяч тонн груза.
Ошибки эти были не до конца исправлены и в 1938 году.
В конце августа 1938 года Совнарком СССР принял постановление об улучшении работы Главного управления Северного морского пути. В постановлении отмечалось, что в исследовании Арктики сделан значительный шаг вперёд. Далее шёл анализ недостатков в организации навигации 1937 года, указывалось, в частности, что причиной были «плохая организованность в работе Главсевморпути» и «совершенно неудовлетворительная постановка дела подбора работников Главсевморпути». В постановлении указывалось на пробелы в организационной и хозяйственной работе, в культурном обслуживании населения и т. д. А затем подробнейшим образом излагались мероприятия, которые Главсевморпути предстояло осуществить в ближайший год. Эти мероприятия охватывали огромный круг проблем — от создания полных лоций Северного морского пути и организации в составе Арктического института ледовой службы до увеличения ёмкости угольных баз на полярных островах (что было очень важно для работы транспорта) и строительства в районах Крайнего Севера мастерских, изготавливающих капканы, оленьи упряжки, бидоны, лыжи; от ремонта судов до количества специалистов, которые наркоматы и главные управления при СНК СССР должны были в том же 1938 году послать на работу в системе Главсевморпути, и количества домов для этих специалистов.
Перечитывая это постановление, я не могу ещё и ещё раз не воздать должного мудрости нашей партии, предусмотревшей всестороннее освоение Арктики.
Предстояла напряжённая работа — выполнить задачи, поставленные Центральным Комитетом партии и Советским правительством. Необходимо было совершить переход от отдельных поисков к кропотливой планомерной работе на территории, простирающейся от Кольского полуострова до Чукотки, от Баренцева до Берингова моря. Нарастающий темп работ целых коллективов полярников — вот что требовалось. Труд больших коллективов должен был занять главенствующее положение в Арктике, и это было то новое, что отличало Главсевморпути предвоенного и военного времени от более ранних лет, когда Север осваивали маленькие и разрозненные группы людей.
С этого постановления фактически и началась коренная перестройка работы Главсевморпути, которая принесла положительные результаты.
Освоение необжитых арктических территорий и освоение трассы Северного морского пути было связано с преодолением больших трудностей и проходило далеко не так гладко, как нам бы хотелось.
ЦК партии и СНК СССР приняли ряд решений, направленных на укрепление материально-технической базы Главсевморпути; были отпущены большие денежные средства. Строилась серия новых мощных ледоколов. Первенец этой серии линейный ледокол «Сталин» был сдан ленинградскими судостроителями ещё осенью 1938 года. На заводах Ленинграда и Николаева должны были сойти со стапелей ещё три ледокола. Активное участие в их проектировании и постройке принимал главный инженер Невского судостроительного завода Иван Исидорович Носенко, ставший впоследствии министром судостроительной промышленности СССР.
В устьях великих сибирских рек закладывались порты, на побережье и островах морей Арктики создавались новые полярные станции, строились авиапорты, пополнялась самолётами полярная авиация, развивалась радиосвязь. Геологические экспедиции успешно вели разведку полезных ископаемых, и на новых месторождениях вырастали рудники и заводы.
К тому времени я уже был не новичком в Арктике, немало ходил на судах и летал на самолётах, работал на береговых и дрейфующей полярных станциях, но приобщиться к командованию морскими операциями не приходилось. Я понимал, что сумею лучше постигнуть все премудрости навигации в Арктике, если буду находиться непосредственно на трассе Северного морского пути, на борту флагманского ледокола, где размещён штаб морских операций. Свои соображения я изложил в докладной записке в ЦК и получил разрешение уехать в Арктику на всю навигацию.
К навигации 1939 года мы готовились основательно.
И не случайно партийная организация Главсевморпути занялась в первую очередь упорядочением руководства арктическими навигациями — именно навигации определяли успех деятельности всех заполярных предприятий и организаций. Эти вопросы мы обсудили на коллегии ГУСМП, на партийно-хозяйственном активе, советовались с опытными капитанами, руководителями арктических портов и служб.
Как осуществлялось руководство навигацией по Северному морскому пути? Создавалось два оперативных района: Западный и Восточный, граница между ними проходила по 140-му меридиану, пересекающему Новосибирские острова. В Западный район входили моря: Баренцево, Карское и Лаптевых, в Восточный — Восточно-Сибирское, Чукотское и Берингово. Навигацией в каждом районе командовал начальник морских операций, находившийся на борту ледокола, указания он получал из Москвы по радио из морского управления ГУСМП. В распоряжении начальника операций раньше не было ни штаба, ни оперативной группы, главным советником у него был капитан флагманского ледокола. Ледовая разведка проводилась большей частью только в оперативном порядке, по мере надобности. Оставляли желать лучшего взаимоотношения между капитанами ледоколов и транспортных судов, с одной стороны, и лётчиками — с другой. Но зато потоком шли из Москвы в Арктику радиограммы с различными директивами. Их было столько, что существующая сеть радиостанций порой не справлялась с их обработкой, и посланные оперативные директивы доходили до начальников морских операций с опозданием.
После обстоятельных обсуждений мы решили не ломать сложившуюся систему руководства арктическими навигациями, а только упорядочить её и сделать начальников оперативных районов полноправными хозяевами на морской трассе, чтобы не были они больше передаточной инстанцией между Москвой и капитанами судов. Как показал опыт, эта реорганизация себя вполне оправдала и надолго вошла в практику проведения морских операций в Арктике. В 1939 году операциями в Западном районе руководил я, на востоке это дело было поручено одному из опытнейших наших капитанов Афанасию Павловичу Мелехову. Афанасий Павлович Мелехов был поистине рыцарем Арктики. Спокойный и немногословный, он был примером для всех капитанов Арктики. С 1916 года и до своей гибели в 1942 году он не расставался с морем.
Ещё в 1935 году на пароходе «Сталинград» Мелехов за одну навигацию впервые осуществил рейс из Владивостока на Колыму, далее — в Игарку и затем — в Мурманск. Он командовал ледоколами «С. Дежнев», «Ермак» и «Красин». Их история — это история нашего освоения Севера.
Мы сформировали и два штаба из опытных специалистов. В Западном районе штаб возглавил Н. А. Еремеев, его главными помощниками были полярный гидролог М. М. Сомов, впоследствии начальник станции «СП-2», и синоптик Д. А. Дрогайцев; в состав штаба входили также диспетчерская служба, радисты и лётчики. На востоке штабом морских операций ведал Л. В. Розанов, прекрасный знаток этого участка Арктики. Ему помогали гидрологи Д. Б. Карелин, Н. А. Волков и другие.
Штабы руководили всеми транспортными и грузовыми операциями в своём районе. Москва теперь только планировала грузоперевозки, а за осуществление их отвечали начальники морских операций со своими штабами. В распоряжении штабов была вся научно-оперативная, авиационная и радиослужбы в Арктике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
В 1930 году правительство отправило О. Ю. Шмидта на ледокольном пароходе «Г. Седов» на Землю Франца-Иосифа. Там был поднят советский флаг и создана полярная станция в бухте Тихой. Позднее О. Ю. Шмидт на «Г. Седове» предпринял поход к берегам Северной Земли и организовал там первую полярную станцию.
В последние годы жизни Отто Юльевич и сотрудники Института физики Земли Академии наук СССР, носящего ныне имя Шмидта, разработали новую космогоническую теорию, внёсшую немаловажный вклад в развитие мировой науки о Вселенной.
Начальником научной части экспедиции на «Сибирякове» был видный представитель старшего поколения русских полярных исследователей профессор Владимир Юльевич Визе. Ещё в 1910 году, во время учёбы на физико-математическом факультете Петербургского университета, он вместе с геологом Павловым организовал на собственные средства экспедицию в Левозерскую и Хибинскую тундры на Кольском полуострове. В 1912—1914 годах Владимир Юльевич принимал участие в экспедиции Г. Я. Седова к Северному полюсу. С тех пор жизнь Визе была неразрывно связана с изучением арктической области. В 1921 году он руководил гидрографическими работами в Карском море; в 1923-м — участвовал в строительстве советской полярной геофизической обсерватории (Маточкин Шар); начиная с 1928 года в течение ряда лет участвовал в известных арктических экспедициях на «Малыгине», «Седове», «Сибирякове», «Литке» и других судах. Перу Визе принадлежит свыше 70 оригинальных работ по географии, метеорологии и гидрологии полярных морей. В одной из них — «О поверхностных течениях Карского моря» В. Ю. Визе на основании анализа материалов о дрейфе шхуны Брусилова «Св. Анна» пришёл к выводу о существовании в центральной части Карского моря неизвестной земли или острова. Впоследствии это предвидение подтвердилось. Неуклонно соблюдая принцип единства теории и практики, В. Ю. Визе в своих исследованиях особенно большое значение уделял выработке надёжной научно обоснованной теории прогнозов (предсказаний) погоды и ледовитости арктических морей. За одну из работ в этой области он был удостоен Государственной премии.
Командовал «Сибиряковым» легендарный капитан Владимир Иванович Воронин, с именем которого связано выполнение труднейших заданий партии и правительства в период освоения Советской Арктики и осуществление целого ряда арктических походов. Отличное знание условий Арктики, разносторонний опыт, энтузиазм и упорство В. И. Воронина не раз помогали полярникам выйти победителями из труднейших ситуаций. Выходец из поморской семьи, внук и правнук смелых полярных мореходов, Владимир Иванович Воронин охотно передавал свой огромный опыт молодёжи и воспитал не одно поколение прославленных ледокольных капитанов.
Таковы были руководители надёжного коллектива и экипажа «Сибирякова», впервые успешно решившего историческую задачу сквозного плавания по Ледовитому океану в одну навигацию. Со многими из участников этого похода мне с 1938 года пришлось продолжать начатую ими работу — осваивать и оснащать трассу Северного морского пути.
В декабре 1932 года результаты экспедиции «Сибирякова» были обсуждены на широком совещании, в котором приняли участие руководители партии и правительства, представители наркоматов. Центральный Комитет партии предложил обширную программу работ по освоению Арктики. Было принято решение создать при Совнаркоме СССР Главное управление Северного морского пути — организацию, которая сосредоточила бы в своих руках все вопросы, связанные с его освоением и эксплуатацией. В постановлении перед ГУСМП была поставлена задача «проложить окончательно Северный морской путь от Белого моря до Берингова пролива, оборудовать этот путь, держать его в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания по этому пути».
Главсевморпути были переданы 16 морских гидрометеорологических станций и Всесоюзный Арктический институт, для которого исследование Северного морского пути стало основной целью. В состав флота Главсевморпути перешли все имевшиеся в СССР ледоколы и ледокольные пароходы.
В легендарные тридцатые годы страна стремительно набирала силы, осуществила гигантский рывок вперёд, который не только помог нам выйти в число могущественных держав мира, но без которого не было бы и нашей победы в Великой Отечественной войне. Реконструировались основные отрасли народного хозяйства, создавались новые. Освоение Северного морского пути было одним из звеньев великого преобразования страны. Никогда ещё и нигде в мире работа по освоению необжитых территорий, тем более арктических, не велась с таким размахом. По зову партии тысячи советских людей поехали на Север строить порты, заводы и авиабазы, трудиться на полярных станциях, в радиоцентрах, разведывать богатства недр. От «заболевших» Арктикой требовались сила духа, незаурядная смелость, преданность делу.
Руководители партии и государства неоднократно обсуждали вопросы, касающиеся освоения Арктики, оказывали полярникам огромную практическую помощь. На совещаниях детально обговаривались проблемы развития полярного мореплавания, опыт и уроки экспедиционных плаваний. Большое внимание обращалось на строительство мощных ледоколов, организацию труда и быта полярников, повышение их культурного и идейно-политического уровня.
В 1934 году в Кремле состоялся ряд совещаний, посвящённых развитию северных районов страны и работе Главсевморпути.
Руководители партии и правительства говорили о том, что нужно использовать накопленный мореплавателями материал, но ещё нужнее самим проникнуть во все уголки Арктики, исследовать белые пятна, тщательно изучить арктические моря, чтобы корабли могли уверенно ходить от северо-западных берегов Союза ССР до Дальнего Востока и обратно.
По указанию правительства в 1934 году сквозной рейс по Северному морскому пути за одну навигацию был повторён ледорезом «Литке» в направлении с востока на запад.
Вся организация первых сквозных рейсов по Северному морскому пути характерна для советского руководства, сочетавшего в себе смелую поддержку новых, революционных дерзаний с многократной проверкой достигнутых результатов и постепенным внедрением их в хозяйственную практику.
Освоение сквозного плавания открывало новые возможности для дальнейшего развития производительных сил Крайнего Севера, помогало нам решать задачи и практического и теоретического значения, использовать наиболее целесообразные формы хозяйствования, брать все рациональное, что накоплено опытом жизни народов Севера для всемерного развития их экономики и культуры.
Именно для этого и необходимо было объединить в руках одной организации всю хозяйственную и культурную деятельность на Севере — промышленность, геологоразведочные работы, сельское хозяйство, транспорт, торговлю. Необходимо было учитывать огромную роль научных исследований. Такой организацией и стало Главное управление Северного морского пути.
На нашем Крайнем Севере была создана сеть полярных станций, обеспеченных радиосвязью; начались регулярные морские рейсы к устьям Оби и Енисея, в устья рек Лены и Колымы как с запада, так и с востока; вырос заполярный город Игарка и т. д..
Научные и геологические экспедиции Главсовморпути вплотную занялись изысканием и эксплуатацией природных ресурсов Крайнего Севера. Территория, находившаяся в ведении Главсевморпути, была огромна — почти 8 миллионов квадратных километров. В подчинение Главсевморпути вошли: в европейской части СССР — острова и моря Северного Ледовитого океана, в азиатской части — вся территория севернее (12 и параллели. Хозяйственные предприятия союзного значения, расположенные в этой зоне, были переданы Главсевморпути.
Отто Юльевич Шмидт лучше других знал, как важно стратегическое и хозяйственное значение Арктики, многое делал для её развития. Учёный с мировым именем, он был необычайно популярен. В моду вошла даже знаменитая борода Шмидта. Его вся Арктика, любя, и звала Бородой. Человек это был обаятельный, яркий, эмоциональный, очень самолюбивый. Всегда и везде интересы Родины были для Шмидта превыше всего. Мы с ним много спорили, порой отстаивали противоположные мнения, но никаких разногласий по вопросу о будущем Арктики и её значении в жизни страны у нас с Отто Юльевичем не было.
Мне пришлось внимательно изучить опыт прошлых лет работы ГУСМП, его достижения и недостатки, и потом уже намечать дальнейшие мероприятия.
Получилось так, что в силу ряда причин неудовлетворительно была организована навигация 1937 года и значительное количество судов оказалось в бедственном положении на трассе Севморпути. 25 из них остались на вынужденную зимовку во льдах арктических морей. Не было доставлено к местам назначения около 250 тысяч тонн груза.
Ошибки эти были не до конца исправлены и в 1938 году.
В конце августа 1938 года Совнарком СССР принял постановление об улучшении работы Главного управления Северного морского пути. В постановлении отмечалось, что в исследовании Арктики сделан значительный шаг вперёд. Далее шёл анализ недостатков в организации навигации 1937 года, указывалось, в частности, что причиной были «плохая организованность в работе Главсевморпути» и «совершенно неудовлетворительная постановка дела подбора работников Главсевморпути». В постановлении указывалось на пробелы в организационной и хозяйственной работе, в культурном обслуживании населения и т. д. А затем подробнейшим образом излагались мероприятия, которые Главсевморпути предстояло осуществить в ближайший год. Эти мероприятия охватывали огромный круг проблем — от создания полных лоций Северного морского пути и организации в составе Арктического института ледовой службы до увеличения ёмкости угольных баз на полярных островах (что было очень важно для работы транспорта) и строительства в районах Крайнего Севера мастерских, изготавливающих капканы, оленьи упряжки, бидоны, лыжи; от ремонта судов до количества специалистов, которые наркоматы и главные управления при СНК СССР должны были в том же 1938 году послать на работу в системе Главсевморпути, и количества домов для этих специалистов.
Перечитывая это постановление, я не могу ещё и ещё раз не воздать должного мудрости нашей партии, предусмотревшей всестороннее освоение Арктики.
Предстояла напряжённая работа — выполнить задачи, поставленные Центральным Комитетом партии и Советским правительством. Необходимо было совершить переход от отдельных поисков к кропотливой планомерной работе на территории, простирающейся от Кольского полуострова до Чукотки, от Баренцева до Берингова моря. Нарастающий темп работ целых коллективов полярников — вот что требовалось. Труд больших коллективов должен был занять главенствующее положение в Арктике, и это было то новое, что отличало Главсевморпути предвоенного и военного времени от более ранних лет, когда Север осваивали маленькие и разрозненные группы людей.
С этого постановления фактически и началась коренная перестройка работы Главсевморпути, которая принесла положительные результаты.
Освоение необжитых арктических территорий и освоение трассы Северного морского пути было связано с преодолением больших трудностей и проходило далеко не так гладко, как нам бы хотелось.
ЦК партии и СНК СССР приняли ряд решений, направленных на укрепление материально-технической базы Главсевморпути; были отпущены большие денежные средства. Строилась серия новых мощных ледоколов. Первенец этой серии линейный ледокол «Сталин» был сдан ленинградскими судостроителями ещё осенью 1938 года. На заводах Ленинграда и Николаева должны были сойти со стапелей ещё три ледокола. Активное участие в их проектировании и постройке принимал главный инженер Невского судостроительного завода Иван Исидорович Носенко, ставший впоследствии министром судостроительной промышленности СССР.
В устьях великих сибирских рек закладывались порты, на побережье и островах морей Арктики создавались новые полярные станции, строились авиапорты, пополнялась самолётами полярная авиация, развивалась радиосвязь. Геологические экспедиции успешно вели разведку полезных ископаемых, и на новых месторождениях вырастали рудники и заводы.
К тому времени я уже был не новичком в Арктике, немало ходил на судах и летал на самолётах, работал на береговых и дрейфующей полярных станциях, но приобщиться к командованию морскими операциями не приходилось. Я понимал, что сумею лучше постигнуть все премудрости навигации в Арктике, если буду находиться непосредственно на трассе Северного морского пути, на борту флагманского ледокола, где размещён штаб морских операций. Свои соображения я изложил в докладной записке в ЦК и получил разрешение уехать в Арктику на всю навигацию.
К навигации 1939 года мы готовились основательно.
И не случайно партийная организация Главсевморпути занялась в первую очередь упорядочением руководства арктическими навигациями — именно навигации определяли успех деятельности всех заполярных предприятий и организаций. Эти вопросы мы обсудили на коллегии ГУСМП, на партийно-хозяйственном активе, советовались с опытными капитанами, руководителями арктических портов и служб.
Как осуществлялось руководство навигацией по Северному морскому пути? Создавалось два оперативных района: Западный и Восточный, граница между ними проходила по 140-му меридиану, пересекающему Новосибирские острова. В Западный район входили моря: Баренцево, Карское и Лаптевых, в Восточный — Восточно-Сибирское, Чукотское и Берингово. Навигацией в каждом районе командовал начальник морских операций, находившийся на борту ледокола, указания он получал из Москвы по радио из морского управления ГУСМП. В распоряжении начальника операций раньше не было ни штаба, ни оперативной группы, главным советником у него был капитан флагманского ледокола. Ледовая разведка проводилась большей частью только в оперативном порядке, по мере надобности. Оставляли желать лучшего взаимоотношения между капитанами ледоколов и транспортных судов, с одной стороны, и лётчиками — с другой. Но зато потоком шли из Москвы в Арктику радиограммы с различными директивами. Их было столько, что существующая сеть радиостанций порой не справлялась с их обработкой, и посланные оперативные директивы доходили до начальников морских операций с опозданием.
После обстоятельных обсуждений мы решили не ломать сложившуюся систему руководства арктическими навигациями, а только упорядочить её и сделать начальников оперативных районов полноправными хозяевами на морской трассе, чтобы не были они больше передаточной инстанцией между Москвой и капитанами судов. Как показал опыт, эта реорганизация себя вполне оправдала и надолго вошла в практику проведения морских операций в Арктике. В 1939 году операциями в Западном районе руководил я, на востоке это дело было поручено одному из опытнейших наших капитанов Афанасию Павловичу Мелехову. Афанасий Павлович Мелехов был поистине рыцарем Арктики. Спокойный и немногословный, он был примером для всех капитанов Арктики. С 1916 года и до своей гибели в 1942 году он не расставался с морем.
Ещё в 1935 году на пароходе «Сталинград» Мелехов за одну навигацию впервые осуществил рейс из Владивостока на Колыму, далее — в Игарку и затем — в Мурманск. Он командовал ледоколами «С. Дежнев», «Ермак» и «Красин». Их история — это история нашего освоения Севера.
Мы сформировали и два штаба из опытных специалистов. В Западном районе штаб возглавил Н. А. Еремеев, его главными помощниками были полярный гидролог М. М. Сомов, впоследствии начальник станции «СП-2», и синоптик Д. А. Дрогайцев; в состав штаба входили также диспетчерская служба, радисты и лётчики. На востоке штабом морских операций ведал Л. В. Розанов, прекрасный знаток этого участка Арктики. Ему помогали гидрологи Д. Б. Карелин, Н. А. Волков и другие.
Штабы руководили всеми транспортными и грузовыми операциями в своём районе. Москва теперь только планировала грузоперевозки, а за осуществление их отвечали начальники морских операций со своими штабами. В распоряжении штабов была вся научно-оперативная, авиационная и радиослужбы в Арктике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59