Пегий подошел к ограде и приветствовал своего наездника.Окуте закурил сигарету и предложил Стоунхорну. Тот не отказался. Это был очень дорогой сорт.Так долго оба индейца стояли друг возле друга. Наконец Окуте огляделся вокруг и направил свой взгляд на Белые горы и на кладбище, где на могиле вождя стояла кривая палка и на легком ветру покачивалась связка орлиных перьев.Он направился туда, словно ему надо было что-то найти на кладбище, и спросил наконец на языке племени Стоунхорна:— Здесь могила матери Тачунки-Витко?Стоунхорн посмотрел удивленно ему в лицо и подвел к безымянной могиле, без надписи или креста.— Здесь.Окуте стал так, чтобы одновременно видеть на той стороне и белые скалы. Он долго молча стоял так.Наконец он повернулся идти назад, к дому.— Не проедемся ли немного вдвоем, Кинг?Вместо всякого ответа Джо зануздал лошадей, но не оседлал их и дал Окуте Пегого. Оба в один миг прыгнули на жеребцов.Животные живо побежали поперек пологого склона и через его вершину. Стоунхорн взял направление влево наверх, к поросшей соснами высоте, через нее дальше по всхолмленной равнине. Затем Стоунхорн повернул в обратный путь, ведь надо было после обеда подъехать к школьному автобусу за Квини.Во время обратного пути Стоунхорн пустил гостя вперед и понаблюдал за ним во время езды. Окуте был очень старый человек, но с Пегим он справлялся так же уверенно, как хороший молодой наездник. Животное подчинялось ему беспрекословно. Он лошадиный человек, подумал Стоунхорн, и он из моего племени, наверное, я найду с ним общий язык.То же самое подумал старик и о Джо.Джо завел карего в загон, а сам отправился на Пегом, взяв с собой кобылу.— Мне надо заехать за моей женой, — сказал он. — Ей восемнадцать лет, и она в старшем классе школы.Окуте остался один на ранчо. Дом Стоунхорн открыл, но гость не пошел внутрь. Небо было безоблачно, голубизна его — бесконечна, над серо-желтой землей тихо веял ветер. Окуте подошел к загону и принялся беседовать с карим, он ведь знал лошадиный язык. Посмотрел он и кроликов, однако их языка он не знал. Он побрел вверх, к сосновой роще, где Кинг устроил навес, осмотрел его внимательно и был удовлетворен осмотром. Он опустился на траву между деревьями. Отсюда ему было хорошо видно шоссе в долине, ранчо Бута там, на другой стороне ее, иссушенные луга вокруг и горы. Он видел на ранчо Бута мальчика и Мэри, которые работали на картофельном поле, видел смотрящую из окна старую матушку Бут и Гарольда, приехавшего домой на новеньком «Фольксвагене». Он заметил, как Бут-младший, поднимаясь, бросил взгляд сюда, на ранчо Кинга, и этот взгляд, судя по положению головы, прежде всего относится к двум спортивным автомобилям.Когда Окуте увидел Джо Кинга, возвращающегося со своей женой, он пошел вниз, к дому, так что оказался там как раз вовремя, чтобы поприветствовать Квини. Она понравилась ему, и он слегка улыбнулся. Лицо у него было совсем неподходящим для улыбки: над его чертами потрудились страдания, лишения и старость, так что оно представляло собой как бы скалистую, промытую водой почву. Но в глазах у него оставалась еще та сила, которая делала улыбку прекрасной.— Дочь моя, — сказал он, — твое письмо дошло до меня, и я приехал к вам.Когда лошади были помещены в загон, Джо и Окуте пошли в дом. Старик еще подошел к своему автомобилю и принес мясо и дичь. Он жестом попросил Квини взять их, и она с удовольствием взяла и разожгла в печке огонь, чтобы поджарить кусок. За едой разговоров не было. Стоунхорн ухаживал за своим гостем и ел по индейскому обычаю после, когда уже увидел, что накормил гостя досыта. После еды Квини пошла к своим кроликам. Мужчины закурили.— Ник Шоу тебя неверно информировал, — сказал при этом Окуте. — Я приехал сюда не за тем, чтобы вымогать у тебя лошадей. Было бы проще тогда сразу загнать их на наше ранчо и только сообщить тебе об этом. Лишь в одном случае мы бы взяли животных. Я думаю, мы можем обсудить это.Стоунхорн задумался. Наконец он спросил:— Сколько стоит перевозка и корм и как велико вознаграждение за находку?Окуте глубоко затянулся.— Ты собираешься платить?Стоунхорн скривил уголки рта:— А как иначе? Ты не ищешь ковбоя?— Искать не ищем, но тебя мы могли бы использовать. Я ищу для себя пристанища на зиму.Стоунхорн ничем не выразил своего удивления. Не спросил он и о причине, которая побудила старого человека покидать на зиму дом. Окуте был хорошо и дорого одет, у него был хороший автомобиль, он говорил о «нашем ранчо», он, должно быть, был обеспеченным индейцем и имел друзей и родственников. Он проделал сюда из Канады немалый путь.— Что за пристанище ищешь ты? Моя хижина здесь — твоя хижина; если ты хочешь, оставайся у меня.— Хау. Хорошо! Я останусь. Лошади снова твои.Стоунхорн был за последние месяцы физически изможден, нервы его были истерзаны и вдруг сдали, как это с ним было вчера по пути домой. Он заплакал.Окуте положил ему руку на плечо: жест внимания и дружбы. У него тоже в глазах стояли слезы, и никто, кроме него, не знал почему.Почти час прошел в тишине. Затем Окуте принес из машины еще всякую всячину, а главное — куски кожаного полотнища палатки и свое оружие. Он нарубил вместе с Джо тоненьких деревьев для палаточных жердей, наготовил топором колышков, и оба быстро, со знанием дела, установили на ровном участке луга перед загоном палатку-типи. Квини хотела принести одеяла; Окуте развернул собственные — бизонью шкуру и огромную шкуру медведя — и сказал:— Если вы, Джо и Квини, захотите в эти последние еще теплые дни быть моими гостями, — добро пожаловать. Но тогда несите с собой свои одеяла.Квини быстро притащила шерстяные одеяла, которые ей теперь казались еще более жалкими, чем прежде, но, вспоминая о ночах в палатке у бабушки, она была счастлива. Она улыбалась. Джо вырыл круглое плоское углубление в середине палатки, обдуманно уложил сучья и развел маленький палаточный огонь. Глаза Окуте, казалось, посветлели: он был доволен своим гостеприимным хозяином.Мужчины опять закурили. Квини начала нашивать на кожаный пояс раковины. Ее отец и Генри по поручению бабушки доставили ей для этого материал.Можно бы начинать и вечер в палатке, что-то сообщить, рассказать, о чем-то посоветоваться, но Джо ждал, будет ли на то желание его гостя, захочет ли старший сказать слово.Окуте после некоторого общего молчания сказал:— Они твоего Пегого перегнали через границу в Канаду. Они хотели в будущем году продать его там для больших состязаний в Калгари. Из него выйдет первоклассный бекинг хорс. А бекинг хорс — это занятие мужа внучки моей умершей сестры, он воспитывает их для резервации, которая выглядит чуть получше, чем ваша. У него шестьсот голов крупного рогатого скота и сорок лошадей. Они ему предложили Пегого. Но стало известно, что у тебя украден Пегий, и Коллинз только сделал вид, что покупает, и арестовал этих парней. Они были скоро освобождены, потому что оказались только перекупщиками, однако следы ведут сюда, и их снова преследуют.— Я тут, Окуте, в Бэд Ленде, чуть не захватил банду!.. — И Стоунхорн впервые рассказал об этом происшествии.— Ты сообщил полиции?— Чтобы они меня, если бы захотели, наказали, как убийцу? Я ничего никому не говорил до сегодняшнего дня.— А обугленные тела еще лежат там?— Наверное. И остатки лошади — тоже.Окуте продолжал курить.— Ты хочешь, чтобы дело было раскрыто или ты этого не хочешь?— Если бы я был уверен, что они захотят установить правду, я бы хотел. Но я ни в чем им не верю.— Тебе известно, кто мог начать все это дело?— Сын моего соседа, Гарольд Бут. У него появились деньги на новый автомобиль и новую одежду. Он не сразу показал, что у него снова есть деньги. Но теперь он уже почувствовал себя уверенно.Окуте молча кивал головой.— Ты считаешь, что он был третьим?— Мог быть, а мог и не быть. Он стреляет довольно плохо. Попадание в мою лошадь было бы тогда случайным.— Как он мог еще иначе добыть деньги?— Он мог прятать третьего, пока разворачивалось дело. Он ушел отсюда к своим родственникам.— От своего внучатого племянника я получил известие, — сказал Окуте, — как быстро тамошняя полиция раскрывает такие тайны.— В Нью-Сити был один, которому предлагали Пегого. Оттуда тоже можно дальше разузнать.Квини, казалось, что-то хотела сказать.— Что? — обратился к ней Стоунхорн.— История с ранчо Саттеля и с огнем под хвостом, Джо.— Я считаю это сказкой, Тачина. Чтобы нас увести в сторону.Квини была удивлена.— Дик Маклин дружит с Гарольдом.В эту ночь все трое остались в палатке. У Окуте была к тому же циновка. Закрепленная на подставке из расщепленных палок, она служила опорой для головы. Свежий, пряный ночной воздух проникал внутрь, но не становилось холодно. Огонь медленно, уголек за угольком, угасал в пепле. Снаружи шевелились лошади.Стоунхорн лежал, положив голову на грудь Квини, он чувствовал ее спокойное дыхание и ее радостные сны. Он пошевелился и вытянул свое тело, которое все еще сильно болело.На следующее утро Окуте взял свой автомобиль и поехал изборожденной колеями дорогой вниз, к колодцу Бута, чтобы привезти побольше воды. Стоунхорн и Квини уже отправились к школьному автобусу.Как и ожидал старик, его появление вызвало любопытство семейства Бут.Гарольд вышел наружу и тоже пришел за водой.— Hallo! How are you? Привет! Как поживаете? (англ.)

Окуте услышал звуки, которые, возможно, можно было назвать приветствием, но, пожалуй, также и чем-то совсем другим.— Вот автомобиль так автомобиль! — сказал Гарольд, рассматривая купе Окуте.Окуте улыбнулся. Улыбка его не имела ничего общего с его глазами, но была определенно похожа на гримасу.— Лошадей продавал — автомобиль покупал. Хорошо.— Ах, так у вас большое ранчо. — Гарольд с уважением рассматривал дорогую кожаную одежду. — Да, тогда можно жить. А здесь — все дерьмо.— Ваш «Фольксваген» тоже совсем новый.— Но тоже дерьмо против вашего. Это вы доставили туда наверх великолепного Пегого?Гарольд Бут, который в тот же день, что и Джо Кинг, был в агентуре, должен же был кое-что слышать.— Пегого бронка? Да, мистер Бут. Пегий бронк с огнем под хвостом добежал до Канады, встретил меня и сказал: мистер Окуте, погасите огонь и доставьте меня назад. Ну вот, он меня попросил, я потушил огонь и прислал его назад. Хорошо?— Ф-фу… хорошо, в самом деле. Вы такой шутник.Окуте снес наполненный мешок в свою машину и очень осторожно поехал с ним наверх, к дому Кинга. Наверху он немного подождал, пока вернется Джо. Они встали вместе у загона. Окуте рассказал о своей встрече и о своем разговоре с Гарольдом и добавил:— Я видел его глаза, и я считаю его нехорошим человеком. Плох без предела, хотя в это, наверное, не поверит ни один человек. Глуп в границах. Есть, вероятно, несколько участков у него в мозгу, на которых растут мысли. Но только мало. Мне кажется, что ты это еще как следует не разобрал.— Он всегда застает меня врасплох, — снова признался Джо.— Я думаю, что третий — это тот, кто застрелил твою лошадь. Мы его загоним в угол, но тебе придется запастись терпением.— Если ты этого от меня требуешь… мне надо стыдиться, что я сам не справился.— Инеа-хе-юкан!— Ты знаешь мое имя?— Это мое.— Ты хочешь у меня его взять или оставляешь?— Это также и твое, и я живу в твоем доме.— Я был гангстером, у меня была банда. Ты об этом слышал.— Да, мой сын. Я тоже когда-то… тогда нас называли бандой, и тогда «Юнион Пасифик» Одна из крупнейших железнодорожных компаний США. Здесь имеется в виду трансконтинентальная железная дорога.

была уже построена среди совершенно дикой местности. Там не было ни государства, ни полиции, но инженеры имели в своем распоряжении вооруженные отряды. Мне было шестнадцать, и я был скаутом, когда я это начал из ненависти к уайтчичунам, которые погубили моего отца своим бренди, а меня хотели убить. Ко мне присоединились несколько товарищей, хороших и не очень хороших. В двадцать лет я вернулся назад, к своему племени. Это длинная история, и у нас еще впереди долгая зима.— Хау. Мой отец. А у тебя нет сына лучшего, чем я?— Я верю в тебя.В эту ночь Стоунхорн и Квини спали одни в типи, полотнища которой были разрисованы охранными знаками четырех сторон света. Окуте был в пути. Он взял свой автомобиль, с большой скоростью поехал ночью в ту сторону, где находилась школа Квини, и возвратился назад только утром, когда Стоунхорн уже привел домой кобылу, на которой Квини доехала до школьного автобуса. Около полудня, когда лошадей отогнали на луг пастись и оба мужчины, снабженные лассо, их охраняли, старик как бы между прочим сообщил:— Я был в Бэд Ленд и видел это. Растаскано не слишком много. Остатки лошади на месте. Кобыла была жеребая?— Да.— Четыре стреляные гильзы тоже там, но таких ружей — тысячи. Калибр всех четырех патронов один и тот же. Оба тела оттащены в сторону и обуглены, их не опознать. Это тебе известно. Что касается третьего, я никаких его признаков найти не мог. Я только видел, что ты с твоей застреленной лошадью совершил сумасшедшее падение. Третий знает, что ты жив?— Если он меня тогда узнал, должен знать.— С этого пункта нам пока что не двинуться дальше. Но в Нью-Сити нам надо разыскать человека, которому предлагали Пегого.— Надо, но тогда меня обвинят в том, что я бродяжничаю.— Я мог бы сопровождать тебя, но нам нельзя оставить ранчо без присмотра. Наверное, надо рассчитывать на конец недели. Но мне не нравится, что время так ограничено. Надо привлечь еще внушающего доверие человека. Как обстоит дело в вашем совете племени?Стоунхорн опустил уголки рта:— Может быть… Фрэнк Морнинг Стар. Но я еще ни разу с ним основательно не говорил. Когда-то, семь лет назад, незадолго до того, как они меня обозвали вором, он спрашивал меня, не хочу ли я создать спортивную группу. И я готов был этим заняться, но потом все пошло по-другому.— Ты теперь поговоришь с ним?— Да.Стоунхорн сам удивился, как легко он дал согласие. Его попранное чувство собственного достоинства стало восстанавливаться; он почувствовал рядом с собой новую опору. Быстро договорились о предстоящем дне. Квини с Окуте на его автомобиле поедет в школу — она просияла. Стоунхорн на своем кабриолете отправится в совет племени. Окуте потом не будет отлучаться с ранчо.В поселке агентуры тотчас бросилось в глаза, что Джо Кинг появился там в день, когда ему не надо было докладывать о себе. Кассирша наблюдала через большое стекло витрины, как он в девять часов зашел в небольшой деревянный дом совета племени. И он долго не выходил оттуда.Джо Кинг сидел у Фрэнка Морнинг Стара.— Хэлло, — приветствовал его Фрэнк. — Пришел-таки ко мне! Я хотел уже ехать к тебе наверх, потому что мне нужен твой совет.— Что ты хотел узнать, Фрэнк?— О спорт-группе и тому подобном, конечно. Наши teenager и twens Тинейджер — подростки, юноши и девушки 13 — 19 лет, твенс — молодые люди 20 — 29 лет (англ.)

доставляют мне изрядно забот. Но говори сначала ты.— Я хочу рассказать о бекинг хорее, если тебе это интересно.— Что ж, говори, у меня сегодня есть время.Джо Кинг передал содержание разговора, который он случайно услышал за соседним столом в пивной.Фрэнк внимательно слушал.— Джо, мы должны найти этого человека, которому предлагали Пегого. Ты уже говорил с полицией?— Нет. — Стоунхорн скривил рот. — От них не будет никакого толку. Они или не найдут этого человека, или найдут и допросят его так, что он ни одного слова не вспомнит, потому что не захочет быть втянутым.— Ты прав. А не хочешь ты сам попытаться напасть на его след?— Но не в качестве бродяги.Фрэнк усмехнулся:— Хорошо, хорошо! Ты теперь ученый. Чем я могу тебе помочь?— Возьми меня с собой и внимательно следи за мной в Нью-Сити.— Ну и ну, — опять усмехнулся Фрэнк. — Мне, пожалуй, нелегко будет уберечь такого бекинг хорса, если ты сам беречься не будешь! Но серьезно: поедем вместе! Мы должны напасть на след вора. Это было позорное дело.На Стоунхорна искреннее возмущение Фрэнка подействовало как вода на дерево после засухи.— Итак, как мы поступим, Джо? — тут же спросил Фрэнк. — Поедем сразу? У меня сегодня есть время.— Да.— На двух автомобилях?— Не повредит.— Хорошо. Я поставлю в известность Джимми и госпожу Томсон. Твоя сестра тяжело заболела, а?..Фрэнк Морнинг Стар, не дожидаясь ответа, приступил к делу. Оба заправили еще раз дополна баки и поехали в Нью-Сити.Так как у Фрэнка был не такой быстрый автомобиль, они прибыли уже после полудня. Джо первым поехал по главной улице Нью-Сити, мимо банков, отелей, почты, музея, школы, до маленькой, но притягательной лавки, в которой было все необходимое для ковбоя Дикого Запада. Продавец в фирменной форме был его хороший знакомый Рассел. Он обрадовался своему товарищу по последнему родео.— Что ты хочешь, Джо?— Новую рубашку. Старую мне разорвали полицейские. Нельзя же вечно ходить в белой. Хорош я буду!— Не предъявил иска на возмещение ущерба?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55