В квартире соседки, увешанной коврами, даже стены кричали о достатке и настойчиво твердили о заслуженном отдыхе, который ох как надо заслужить!
Квартира соседки назойливо наталкивала Жанну на гаремно-восточные настроения, разнеживала, растапливала и нашептывала что-то хитро-сладкое. Хрусталь, серебро, дорогой фарфор… Яркие толстые свечи на новогоднем столе…
Жанне он показался вульгарным, хотя, конечно, очень дорогим. Все-таки дипломатической даме не хватает чувства меры. Она живет напоказ.
— Жизнь любит, чтобы ее исправляли и корректировали, — заметила соседка. — Она принимает и допускает любые замены. Мне кажется, солнце мое, что вы недостаточно упорны и жестки в достижении своей цели. А эта цель в штанах — простите меня за прямоту! — сдается без боя и капитулирует в первые восемь минут прицельного огня!
Жанна засмеялась:
— У меня уже один когда-то капитулировал. Вы знаете… Что толку-то?.. Теперь стала бояться подобных экспериментов.
Ольга Николаевна поправила оплывающую свечу и картинно оперлась на полную, красивую, продуманно обнаженную руку.
К соседке и по сей день частенько захаживал — Жанна прекрасно знала об этом — немолодой, импозантный господин в дорогих шмотках. Иногда она удивлялась: разве в таком возрасте еще бывает?..
Слегка краснела, поймав себя на этой мысли, отмахивалась от нее, но потом вновь невольно возвращалась к ней. А в каком возрасте все эти страсти-мордасти становятся лишь блаженными, светлыми воспоминаниями? Мать, кажется, успокоилась… Хотя отсюда Жанне не видно. Или это у всех строго индивидуально и очень по-разному?
Ей казалось смешным, что старики — а как их еще назовешь? — по-прежнему хотят целоваться, обниматься, наслаждаться. Старые, размягченные временем, тряпично-дряблые, потные тела, разрисованные синими жилками, притиснувшиеся друг к другу в постели… Фу!. Даже вообразить себе противно…
Жанна брезгливо морщилась. И, конечно, держала свои мысли при себе.
— Вы меня удивляете, — отозвалась соседка. — Эксперименты для того и существуют, чтобы их повторяли. Иногда даже часто. Этого нельзя бояться.
Ах, как они глупы! Вы по молодости даже представить себе не можете, как они глупы!
— Кто — глупы? — не поняла Жанна. — Эксперименты?
— Да нет! — с досадой отозвалась Ольга Николаевна. — Мужчины! Я расскажу вам кое-что интересное, о чем мало кто знает. Лет в двадцать пять я собралась замуж. Он был красив, как татарский хан!
Да-да, с большой примесью татарской крови. И что-то я такое заподозрила, ну, знаете, чужая вера, чужие законы… Мы с ним были знакомы только пару месяцев. Я подумала, что ему не понравится, что я не девушка. В двадцать пять лет! Это просто смешно!
И тем не менее мне захотелось соблюсти все формальности. И поверьте, солнце мое, я его обманула!
Очень легко! Изображала смущение, страх, вопила от боли, ну и так далее… Он потом всю жизнь думал, что именно ему досталась моя девственность! Дурак!
Разницы между девушкой и женщиной он сам не ощущал.
—До него у меня было добрый десяток мужчин… А он кичился своей добычей… Настоящий азиат! Мы с ним разошлись через полтора года. И поверьте, так обмануть можно любого!
Жанна чуточку смутилась, вернула на переносицу большие очки и с любопытством посмотрела на соседку. Однако удовлетворять его не стала: во-первых, выспрашивать о технических деталях и подробностях все-таки неловко, а во-вторых… Во-вторых, Жанне вряд ли понадобится претворять в жизнь сей забавный эксперимент. У нее проштампованный паспорт.
Ольга Николаевна подвигала ближе к Жанне все новые и новые блюда.
— Чтобы разлучить людей, — неожиданно сказала она, — нужно хорошо подставить одного из них. Вам ведь требуется именно это? Придумайте приемлемый вариант. Ненавязчивый, негрубый. Все тонко и легко… Действуйте, солнце мое, а не наблюдайте за происходящим со стороны! Быть сторонним наблюдателем — самое неблагодарное занятие и самая невыгодная позиция…
— Жанна слушала очень внимательно, «Моя вторая мама, — ласково подумала она об Ольге Николаевне. — Мудрая и заботливая. Советующая, как выстроить жизнь правильнее и умнее. Мать не та, что родила, а та, что подсказала, что делать, когда мамкин подол окажется очень далеко…»
— У нас все дамы по нему кипятком писаются.,. — внезапно выдала себя Жанна и, застыдившись, уткнулась носом в тарелку.
— Да? — живо заинтересовалась соседка, — Это говорите многом! Значит, вы не ошиблись и сделали правильный выбор. А кстати, я все никак не соберусь у вас спросить… Почему вы все же разошлись с мужем? Его уход — это дело десятое. Главное не в этом… Меня вы можете не стесняться и не бояться…
«Умная баба, она все правильно угадала, — подумала Жанна. — Сначала душа расстается с душой, сердце отрывается от сердца.., это очень больно.., а потом уже все остальное… Все эти бытовые формальности — они даже лишние, ненужные, они мешают главному — снова попробовать выжить и все-таки спасти свою душу…»
— Я его задавила… — пробормотала Жанна. — Во всяком случае, он так утверждал…
Славкиной любимой фразой была: «Не вяжись!»
— Не вяжись ко мне! — просил он слишком часто.
Но у Жанны прямо язык зудел: то муж не заплатил за квартиру, то не погасил за собой на кухне свет, то не починил сломанный стул… Муж покупал не те вещи, выбирал не те фильмы и даже ходил не той походкой… Жанна требовала постоянных исправлений и обновлений, за которыми Славка явно не поспевал. И не хотел поспевать. И вообще, всякому овощу свое время и свой огород… О чем он, в конце концов, поставил в известность Жанну.
Ольга Николаевна пристально взглянула на молодую соседку.
— Это похоже на правду. Вы на это способны, — сказала она и улыбнулась. — «Я сама была такою триста лет тому назад!» Выпьем за то, чтобы мы всегда побеждали! И вы, и я! Ну для меня это уже, конечно, сейчас не так актуально, а вот для вас имеет первостепенное значение!
И два бокала устремились друг к другу и тихонько радостно звякнули округлостями, как два верных, всепонимающих и всеведающих любовника.
22
Артем снова гнал машину, словно собирался как можно быстрее попасть в мир иной, крикнув этому громкое и отчаянное «Прощай!». На такой скорости Валентина есть и пить не привыкла, а потому, подавившись глотком чая, оставила все попытки закончить обед на потом. Если, конечно, доживет.
— У нас дети'… — попыталась она кротко в который раз напомнить президенту.
— Представь себе, это мне давно хорошо известно! — отрезал он, не отрываясь от белой, напоминающей саван дороги. — Лучше не встревай!
Других попыток вмешаться Валентина делать не стала. Если ей суждено погибнуть вместе с ним в первый день нового года, значит, это обязательно случится. Жаль только… Щеки у нее горели. Жаль только, что они не успели стать близкими друг другу… Лучше бы разбиться после…
Может, стоит донести эту идею до президента? По крайней мере его чуточку развеселить… Валентина ужаснулась своим порочным мыслям, исподтишка взглянула на угрюмого Тарасова и благоразумно решила промолчать.
В небольшом городке шеф немного сбавил скорость, несколько минут попетлял зайцем по заметенным до самых окон первых этажей пустынным улочкам и остановился возле довольно приличного кирпичного дома.
— Все! Приехали! Что ты там твердила, как автоответчик, о погоне в горячей крови? — сказал он и откинулся на спинку сиденья. — Я тебя совсем сегодня запугал… Не сердись…
Он наконец взглянул на Валентину, и глаза его потемнели. Или ей это показалось?..
— — Ты так со мной толком и не поела, — пробурчал он. — Что-то я сегодня все каюсь и каюсь с утра, казнюсь и казнюсь, никак не могу остановиться… Ладно, доешь в доме! Пошли! Лыжи оставь, надеюсь, машину не раскурочат.
Они поднялись на последний этаж, и Тарасов отпер дверь.
— Входи! — он пропустил ее вперед.
Валентина вошла и остановилась. Лицо обжег настоящий мороз. Похоже, что квартирку дней несколько специально вымораживали. Здесь было чуть теплее, чем на улице. Лучше бы они остались в машине…
— Опять!.. — простонал Артем, хлопнув дверью. — Еще одно утро в Арктике!..
— Здесь не работает отопление? — робко спросила Валентина.
— Здесь голова не работает, а не отопление! — в бешенстве гаркнул шеф. — Не раздевайся, замерзнешь! Иди сюда!
Он грубо втолкнул Валентину в комнату и захлопнул настежь распахнутое окно.
— Меня уже достали эти окна, открытые прямо в середину зимы! — заорал он, закрывая окно в соседней комнате. — Просто не чаю, как мне пережить с грехом пополам маменькин климакс! Когда ни приедешь к мамуле, здесь вечно все выморожено до ледникового состояния! А она, представь себе, сидит с безмятежной улыбкой и спокойно попивает кофеек! Кофточка с коротким рукавом и голые ноги!
Валентина улыбнулась. Квартира стала чуточку согреваться.
— А она у тебя, случаем, не моржует?
— Да ее в мороз на улицу можно выкинуть только силой! Даже до магазина прогуляться не желает!
Холодно, говорит. А здесь зато, сама видишь, как тепло!
Артем рискнул все-таки снять куртку и зажег на кухне все четыре конфорки.
— Сейчас найду обогреватель! Потерпи чуток! — попросил он, слегка успокаиваясь.
Большая импортная батарея-обогревалка нашлась довольно быстро. Артем затащил ее в соседнюю смежную комнату и врубил в сеть. Теперь стало можно спокойно разоблачаться. Валентина с удовольствием освободилась от лыжных ботинок, куртки и свитера. Насвистывая, Артем что-то грел на кухне, казалось совсем забыв о своей спутнице.
— А где мама? — неуверенно спросила Валентина.
— Отбыла на все праздники к сестре в Курск. Но окна закрыть за собой, как всегда, забыла. Ты есть будешь?
— Нет, — сказала Валентина. — Я буду только спать… С тобой! Мы что, ехали сюда обедать? Или бегать на лыжах? Ты мечтаешь устроить мне еще один поход в лес? Как раз до ночи успеем! Ради чего вообще мы сюда приехали?
И сама ужаснулась своей наглости и откровенности. На кухне наступила тишина. Стало слышно, как шипит то ли тоже изумленный, то ли возмущенный, все больше разъяряясь, газ. Косолапо шлепая по полу босыми ногами, Тарасов возник на пороге и застыл.
— Разве у тебя были совсем другие планы? — спросила Валентина, шагая дальше по темной лесной дороге грехопадения. — Если да, то извини!
Я не подумала и, видимо, ошиблась! Не выдержала искушения холодом!
— Нет, других не было… — пробормотал он. — Какие там еще другие…
Он подошел к ней, наклонился и прижался щекой к ее щеке.
— Тина… — сказал он. — Что мы с тобой делаем, Тина?..
И начал торопливо и резковато ее раздевать.
* * *
Второго января Юлька никак не могла дозвониться до Тарасова. Мобильник нахально твердил о недоступности абонента. Окончательно озверев. Юля набрала домашний номер.
Настя не удивилась, даже, кажется, обрадовалась Юлькиному звонку и очень дружелюбно и охотно объяснила, что Артем вчера накатался на лыжах, вернулся из Солнечногорска очень поздно и спит без просыпу уже много часов подряд. Ей не хочется его будить, но, если что-то серьезное, она готова немедленно растолкать мужа ради пользы дела и успехов российского бизнеса.
— Нет, ничего серьезною нет, — сказала обрадованная Юля и успокоилась. — Пускай спит себе дальше… Я вас поздравляю с Новым годом! Пусть он у вас будет намного лучше предыдущего!
— Спасибо! — весело отозвалась Настя. — Пусть будет! Я тоже вас поздравляю и желаю вам… — она секунду поколебалась, — встретить в этом году свою большую, настоящую любовь! Если, конечно, вы ее еще не встретили! А если да, то пусть она останется с вами навсегда!
— Пусть! — помрачнев, отозвалась Юля.
Может быть, стоило объяснить Насте, что к чему?
Что эта уже встреченная любовь — как раз Настин непутевый муж?! И пожелала она, сама о том не подозревая, счастья своей сопернице.
— Я чем-то вас огорчила? — спросила чуткая Настя и забеспокоилась.
Снова очнулись недремлющие в тревоге, бессонные подозрения.
— Нет-нет, все отлично! — постаралась выпутаться Юлька. — Спасибо!..
Она положила трубку и побродила по комнате.
Артем спит?.. Странно… Кто это его так ухайдакал на лыжах?.. Укатали сивку крутые горки… Сомнительно… А что же тогда?..
Юлька включила телевизор и крикнула уже несущейся на всех парах, распушившей хвост Бланке:
— Киса, иди скорее сюда! Тут твой любимый Галкин в белом поет на разные голоса! Сплошная фанера! А ты как считаешь?
* * *
Они шли рядом по заснеженной дорожке парка.
Большая мужская рука привычно застыла на рукаве женской дубленки. Добропорядочная семейная пара с двумя детьми. Эти двое детей с визгом носились впереди, валялись в снегу и жестоко и метко швыряли снежками в испуганных белок, вместо того чтобы покормить несчастных, замерзших, посеревших на зиму животных.
— Таня! — наконец не выдержала Валентина. — Сколько же можно издеваться над зверьем?! Я дала тебе орехи и печенье для белок! Куда ты все это дела?
Покормите хоть одну! Позови ее, она подбежит, они здесь почти ручные!
— А ничего нет! Мы с Сашей все давно съели! — заявила дочь.
Артем тихо засмеялся.
— Безобразие! — рассердилась Валентина. — Тебя что, утром плохо накормили?
— На свежем воздухе всегда разыгрывается аппетит! — доложила дочь.
Тарасов снова ухмыльнулся. Валентина возмутилась всерьез:
— По-моему, это ты разыгралась не в меру! И болтать стала слишком много!
— Оставь ее в покое! — прошептал над ухом Тарасов. — Им хорошо вдвоем, не вмешивайся! Женщинам всегда надо все немного переиначить. Моя барышня в восторге от этих прогулок. Она растет сложно, стараюсь сильно не нагружать… Ты могла бы как-нибудь зайти с дочкой к нам в гости…
Валентина остановилась:
— Ты серьезно?..
— Абсолютно! А что тебя удивляет? — сделал недоумевающие глаза президент. — Не стой на месте, замерзнешь! Все, что радует мою барышню, радует и меня…
Валентина взглянула на него исподлобья.
— Ты очень любишь дочь… — равнодушно заметила она.
На самом деле ее больно кольнула обида: Виталий оставался абсолютно равнодушным к Таньке.
— Ты тоже… — отозвался он. — Не надо, Тина! Не возникай! Ты будешь только напрасно мучить себя…
Эта тема закрыта. Ты приняла предложенный мной вариант, зачем же теперь все-таки пробуешь его изменить? Это невозможно.
Они столкнулись глазами. Валентина не выдержала первая:
— Да, это глупость.., так просто.., не обращай внимания…
Он продолжал рассматривать ее, и она вдруг заметила в зеленых глазах издевку и насторожилась.
— А не прогуляться ли нам с тобой снова завтра на лыжах? — предложил он. — Дорога знакомая, лыжня накатана, все горки испробованы… И машина на ходу.
Валентина содрогнулась, вспомнив свою горку…
Посмотрела на беснующихся детей… Он еще издевается!.. Но она тоже может ему кое-что напомнить…
— А как там наши окна? До сих пор распахнуты настежь? Тогда стоит сначала заехать к тебе домой, чтобы все закрыть и включить обогреватель! Заодно немножко поцелуемся! По-моему, тебе понравилось… Только, боюсь, в подобном случае лыжный поход тебе уже вряд ли понадобится… Хотя, как ты утверждаешь, мы с тобой любители разных видов спорта! Я не заметила…
Артем хмыкнул и сильно задохнулся на букве "т".
— Тина, немножко думай иногда, что говоришь! Ты играешь с огнем, как ребенок… Еще одно слово — и я или изнасилую тебя на глазах у потрясенных белок, или мне придется искупаться в снегу! Тебе что предпочтительнее?
Валентина приложила руки к зардевшимся щекам:
— Прости… А…
— Да, — спокойно кивнул Артем. — Самое лучшее — ездить туда. Вместе с лыжами. Удачнее не придумать.
— Но…
— Неизбежно наступит весна… — Тарасов усмехнулся. — Не так уж скоро. К ее началу я придумаю что-нибудь другое. А вообще негры убеждены, что в России всегда лишь одно время года — зима. Зима белая и зима зеленая. Будем думать как негры. В конце концов, существует еще пеший туризм. Очень популярный в Москве и Московской области. Кстати, Насте очень нравится, что Клякса подружилась с Таней…
— А я с тобой! — закончила Валентина.
И оба дружно засмеялись.
* * *
— Что случилось? — спросила Юлька, расставив, как обычно, тарелки на рабочем столе президента.
— А что случилось? — Тарасов мастерски изобразил недоумение.
У него очень сложная система взаимоотношений…
— Нет ничего, о чем бы не знал мой исполнительный директор! У нас нет неприятностей ни в бухгалтерии, ни в магазинах, ни на таможне. Или опять капризничает новый менеджер? Могу немедленно выгнать по твоему приказанию!
— Ты меня избегаешь… — прошептала Юля. — Уже несколько дней…
— Да я болею уже несколько дней! Простудился на лыжах! Горло и все такое прочее… На работу хожу только ради тебя.
— Ты? На лыжах?! Горло? — Юлька задохнулась от возмущения. — Не надо врать! Тем более так бездарно! Сегодня не первое апреля! Скажи уж прямо… — Она двумя ладонями сгребла и рывком подвинула к нему сразу все тарелки и миски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29